Подружки рассказ

І

С востока, закрывая солнце, шла темная туча. С лилового ее крыла сыпал теплый дождь, который сразу испарялся на асфальте, разогретом летним полуденным солнцем.
Ольга шла вниз по широкому проспекту и тянула за собой громадные чемоданы. Ей уже несколько раз хотели помочь какие-то молодые симпатичные парни, а затем молодцеватый дяденька лет пятидесяти. Но, помня наставления мамы, Ольга не расставалась со своей поклажей и, едва переставляя ноги, наконец-то нашла гостиницу, где администратор, пожилой мужчина с бородкой-клинышком, сжалился и разрешил девушке положить вещи в ка¬меру хранения гостиницы до то-го времени, пока освободится любое место. Ольга и сама не догадывалась, как ей повезло. Вот уже на протяжении трех дней (она этого не знала, да и где ей было это знать) никто из гостиниц не выписывался, поэтому никто и не прописывался.
В эти знойные летние дни началась эта так называемая экзаменационная горячка в многочисленных вузах большого города. Все абитуриенты еще за неделю, а то и за две атаковали гостиницы и частные квартиры и теперь в ожидании самого главного дня — первого экзамена. Они сидели день и ночь за учебниками, изучали программы, дописывали последние шпаргалки, которыми не осмелятся пользоваться, но с коими чувствуешь себя намного увереннее.
Ольга тоже была абитуриенткой. Вернее, пока что не была — еще не сдала документы и планировала все это сделать в последний день. Вот только куда? В сельскохозяйственный пойти, как говорят, не изменяя семейным традициям? Отец, мать, братья, сестры — все потомственные хлеборобы. Оксана, подруга по школе, предлагала попробовать свои силы на механико-математическом факультете университета. Классный руководитель Мария Григорьевна говорила только о том, что Ольга должна поступать на физический факультет, где, по ее словам, девушка достигнет значительных успехов. А сосед Дмитрий Здорованько сам пошел на «компьютерные технологии, и Ольгу хотел потянуть за собой. Но Ольге больше всего нравилась литература. Родная литература. Она была в восторге от уроков Ники¬ты Ивановича, учителя языка и литературы. Ей и самой хотелось вот так, как Никита Иванович, подойти к столу учителя и сказать:
— Сегодня, дорогие друзья мы начнем изучать творчество Льва Николаевича Толстого…
Все. Решила. На филологический! Только на филфак. А интересно, сколько там человек на место? — подумала.
А что если не сдам экзамены? Что будет тогда? Нет, домой не поеду, устроюсь где-то работать... Стыдно перед односельчанами будет, перед Никитой Ивановичем, который, была уверена, снимет очки, протрет их белоснежным платком, вновь наденет, вдавит дужку в переносицу и скорбно скажет:
Что же ты, Мотылькова! А я тебе высшие баллы по литературе ставил...
А Мария Григорьевна вытрет указательным и большим пальцем уголки губ, привычно, не¬много растроганно или, может, сочувствуя, качнет головой и скажет:
Говорила же тебе, Ольга, на физический факультет посту¬пай, не послушалась!..

ІІ.
Вы куда поступаете? — Из размышлений Ольгу вывел приятный девичий голос.
Обернулась. Перед ней стояла тоненькая, как былинка, девушка, лет семнадцати; беленькая, светлолицая, с такими же тонкими руками. Девушка улыбалась. Ольга тоже улыбнулась незнакомке.
— Решила на филологический, — сказала она нерешительно, ибо целый день ее преследовало чувство, будто своим решением она совершает что-то нехорошее. Поди знай. Быть может, через некоторое время она поймет, что избрала профессию не по душе и заняла тогда, при поступлении в университет, чье-то место. Место какой-то девушки, может быть даже вот этой…
— И я тоже на филологический, — обрадовано проговорила тоненьким голоском девушка. — Я документы уже сдала. Родители мои — музыканты, мама так мечтала, чтобы я пианисткой стала! Да что же это я — давай знакомиться! Меня Наташей звать.. А тебя?! — Наташа так и сыпала вопросами: — Ты уже устроилась в гостинице?
— И да, и нет, — с сожалением проговорила Ольга.
— Как это? — не поняла Наташа.
— Да администратор сказал, что как только освободится место, сразу же поселит. По¬шел на уступку. Даже вещи определил в камеру хранения.
— А может — к нам в комнату? Нас три девчонки в двух-местном. Все абитуриентки... Может, и тебя поселят к нам. Раскладушку Ире нашли и для тебя, небось, найдут. Я уверена. Пошли к коменданту! Иван Петрович — самый добрый из добрых. Он разрешит. И мне веселее будет. Все же ты на филологический, а то девчонки Ира и Таня — на физический поступают...
— А может, как-то неудобно перед ними, Наташа? — Ольга посмотрела на новую подругу, и приятно, тепло стало на душе: совсем, или почти совсем незнакомая девушка так тревожится о ней. И она широко улыбнулась Наташе. Ей почему-то захотелось обнять эту нежную хрупкую девчушку с небольшими белыми косичками, крепко прижать к себе, как родную сестричку поцеловать, сказать что-то хорошее-хорошее и все время не расставаться с ней. Ольге впервые за время приезда в город стало так хорошо на душе, и она доверчиво положила на плечо Наташи свою загорелую, крепкую ладошку.
— А чего там неудобного? Пошли, Попросим. Я за неделю тут уже изучила всех! Иван Петрович не такой человек, чтобы не помочь, чтобы не по¬пытаться сделать добро!
— А если нет?
— Ну, тогда что-нибудь при¬думаем, — блеснув голубыми глазищами, Наташа взяла под руку Ольгу и решительно повела ее к двери, на которой висела табличка «Комендант».

III.
Наталье недолго пришлось уговаривать Ивана Петровича. Потом разыскали раскладушку, поставили рядом с Наташиной.
— Вот и место есть, — улыбаясь, сказала Наташа. — Теперь пошли, я немного тебя с городом познакомлю. Потом уже готовиться будем. Ты же только приехала, где уж за учебники садиться! Да и для меня будет хоть какая-то разрядка, а то уже кружится голова, и все герои перепутались. Вот так сяду, подумаю и не могу ответить на простейший вопрос. Так что отдых не помешает. А ты какой язык будешь сдавать? — без передышки тараторила Наташа. — Я — английский.
— Тоже английский, как и ты!
.— О, да ты, Оля, находка в квадрате! Это я так говорю, когда дважды повезет. А то Ира — французский, а Таня — немецкий язык учат. А вдвоем — куда лучше! — Наташа вскочила со стула. — Ой, да что ж это я! Ты, поди, голодна. — Девушка подскочила к тумбочке, проворно выхватила из нее нес¬колько свертков, бутылку молока и выложила всё на стол, — подкрепляйся!
— Да не хочу я пока есть. Спасибо. Что ты, Наташа!..
— И не говори, — перебила скороговоркой Наташа, упрямым движением отбрасывая прядь волос. — Ты всё равно поешь. А уже потом будешь отказываться…
Вечерело, когда девушки шли из гостиницы.
— Вот теперь я познакомлю тебя с городом. Я ведь здесь уже «старожилка»! Все музеи два раза обошла!
— Да я тоже немного акклиматизировалась, когда искала гостиницу.
— И это называется акклиматизировалась? С пудовыми-то чемоданами!
— Не очень, конечно, но всё же... ; ' . ,
— Это самый красивый город в мире! — тарахтела Наталья.  — А начнем с Днепра. Хорошо?
— Хорошо! Хорошо.
Когда девушки. подошли Днепру, в воздухе запахло дождем. Его приближение всегда сильнее чувствуется возле воды. Недаром в народе говорят, что речки, да еще лес, притягивают к себе дождь, Ольга и Наташа стояли на набережной и смотрели на неспешное течение, бросив по совету Наташки в воду по монетке, чтобы вновь и вновь приходить к Днепру...
IV.
Через два дня они вместе сдавали первый экзамен. А в сентябре девушки сидели за одной партой. С тех пор их всегда видели вместе. К Днепру они также приходили вдвоем.