Корни и ветви

   Лешин дед погиб во время войны. От бабушки, маминой мамы, Леша знал, что дедушка не просто погиб, а пал смертью храбрых. И Лешу, а родился он через пять лет после войны и почти через десять лет после гибели деда, назвали в честь героического дедушки Леонидом. Так решили бабушка и мама. Бабушка рассказывала, что так же звали и отважного и умного древнегреческого царя, который в схватке с несметными полчищами врагов, подобно дедушке, пал смертью храбрых. Бабушка сказала, что Леонид по-гречески означает подобный льву. Чем плохое имя? А вот, папа, который не заявлял при  выборе имени открытых протестов, упорно звал его Лешей. Вроде бы ерунда, никакой разницы. Но  отважного древнегреческого царя с таким именем не имелось.

  Теперь Лешины родители жили далеко от Одессы, а Лешу привозили к бабушке на лето. Погостить. Для бабушки и Нины, маминой младшей сестры, он оставался Леней. А соседи по коммунальной квартире, которые знали его с самого рождения, то есть, с того момента, как ему выбрали имя - по ситуации. Обычно Лешей, но если он набедокурит, тогда Леней. Леша привык. И для него вопрос имени не был проблемой. Его маму, например, подруги и знакомые звали то Людой, то Люсей, то Милой. А мама от этого ничуть не переживала. Вопрос заострялся, когда приходила Тоня, Нинина подруга.

- Здравствуй, Леонид. Или ты не Леонид, а Алексей? - в ее громком приветствии звенела высокая медь. Казалось, ей доставляет удовольствие перекатывать во рту буквы  обоих  имен, как  мятные леденцы.
- Какая разница, - вклинивалась Нина.
- Разница большая! - не сдавалась Тоня, - Вот потеряется он на пляже. Станем мы его искать, звать. Нужно же знать, как его звать. А то он будет думать, что зовут другого мальчика и не станет откликаться.
- Ну, тебя. С чего это ему теряться? Мне мама голову оторвет. И тебе тоже, кстати.
- Но  пока у нас головы на месте, нужно же знать, как его величать.
- А пока головы на месте, нужно просто за ним следить.

   Леша, или, если хотите, Леня, терялся в этой полемике. За ним следили. Хотя теряться на пляже он не собирался. Неизвестно, кто раньше потеряется. И нечего им за него трястись. Папа научил его плавать по-настоящему. Папа во время войны тонул в Волге.  Тогда плот с пушкой от взрыва авиабомбы перевернуло. И все, солдаты оказались в ледяной  мутной воде, да еще под плотом. Папа, выныривал, несколько раз  и все ударялся головой о плот. Вынырнул. Повезло.  Папа говорил: второй день рождения. А потом еще среди ночи в шинели  и сапогах плыл до берега. И если бы папа не плавал хорошо, утонул бы. И Леша теперь умел плавать лучше своих опекунш. А уж  нырять с мостика, как Леша, или пронырнуть под водой и неожиданно выскочить из воды с фонтаном брызг прямо перед носом – такое им не светит. Они и на волнолом боятся заходить, потому что, говорят, хулиганы могут их столкнуть в воду. Они только посмеялись, когда Леша заявил, что его никто не толкает, и  что, рядом с ним им нечего бояться.

Так что это еще как посмотреть, кто на пляже потеряется, он или Нина с Тоней. Если они его не видят, а он их видит, можно считать, что потерялись они, а не он. Ну, предположим, даже потеряется он. Никаких проблем. Поднялся в город и потопал вдоль трамвайной линии. Не так далеко до бабушкиного дома. Дорогу он прекрасно изучил.

    Тоня ждала, когда Нина соберется на море. Она сидела, раскинув белые руки по черной кожаной спинке дивана, знававшего еще легендарного дедушку Леонида, и чуть закинув голову, разглядывала хрустальные сосульки старинной бабушкиной люстры. Ее светлые пышные локоны, рассыпавшись по спинке дивана, оставляли открытой шею, давая Леше  возможность  примерить, где пройдет та линия разрыва, по которую бабушка оторвет Тоне голову. Но пока голова оставалась на месте, и Тоня, и эта голова собиралась учинить ему допрос с пристрастием.

- Ну, что, Леонид,  к школе готов?- спрашивала Тоня.
-  Готов.
- И читать и считать можешь?
- И читать и считать.
- А ну прочитай стихотворение.
- А может тебе  еще и на стульчик стать?
- Да-а, - усмехалась Тоня, - Вижу, Леонид, что в школу тебе рановато. На стульчик стать? Что это такое? Прежде всего, нужно научиться дисциплине и уважению к старшим. Если учитель вызовет тебя к доске читать стихотворение, а ты ему про стульчик брякнешь. Что будет?
- Что будет? – удивился Леша, еще не отошедший от мысли о том, что будет, если бабушка оторвет Тоне голову.
- А влепят тебе  двойку за милую душу.
- Ладно, милые души, - прерывала их спор Нина, которая успевала за это время  собрать пляжные принадлежности, - Поехали на море.

   Леша слышал, как бабушка говорила, что его родители так запрограммировали с его приездом к ней, чтобы у Нины, закончились экзамены. Тогда во время каникул она может уделить время племяннику. И еще бабушка утверждала, что ребенок перед школой должен впитать в себя все одесское солнце. А где можно впитать в себя солнце, как не на море? Вот Нине и Тоне и поручалось ходить с ним на море.

    До Отрады было всего ничего. Трамваи, обгоняли их. Леша не прочь был прокатиться трамваем. Сели бы на трамвай, давно бы  купались. Но Нина категорично объявила, что прогулка пешком  полезна для здоровья. Нужный пеший поход, это не поездка с ветерком. Корявые, словно после пыток жарким солнцем, ветви акаций бросали неравномерную тень. То густо, то пусто. От чередования тени и солнца Леша уставал, а тут еще  и Тоня бесконечно подначивала.

   Но вот трамваи поворачивали направо, к Аркадии. А тем, кто шел на Отраду, оставалось пройти, не сворачивая, несколько маленьких тихих переулочков, на которых уже чувствовалась близость распростершегося где-то совсем рядом грандиозного пространства. Еще чуть, и станет  видно море. И начнется спуск.

   На пляже девушки выбирали место в тени, под навесом, потому что белокожая Тоня боялась солнечных ожогов. Расстилали подстилки. У каждой своя.
- Леонид, в воду только вместе с нами, -  строго предупреждала Тоня, - И далеко от нас  не отплывать!

    За то, что его брали на море, приходилось платить покорностью: заходить в воду только с их разрешения, не отплывать далеко, с разбегу не нырять. Леша готов был метнуться в воду по первому знаку. Он поглядывал на лежащих на подстилке надсмотрщиц, ожидая, когда они приподнимут свои драгоценные головки. Это могло быть началом движения к воде. Но чаще девушки только оглядывали загорающих и проходящих мимо, и ложились снова. И все-таки они пришли, чтобы купаться. Подготовка к морским ваннам была скрупулезной. Девушки приподнимались и зачем-то отряхивали с себя песок, словно в воду с песком на теле не их не пустят. Потом вставали, не спеша доставали из сумочек  зеркальца, смотрелись. Затем извлекали свои резиновые шапочки, и тщательно прилаживали  их. Тоня, боясь за свои уши, доставала из сумочки вату, скатывала цилиндрик и прилаживала сначала в одно ухо, потом в другое. Долго подсовывала свои пышные пшеничные кудри под розовую резиновую шапочку. Чтобы все было плотно, как на подводной  лодке. И снова смотрелись в зеркало. Наконец, они оправляли купальники. И снова пристально по очереди смотрелись в зеркальце, как будто собрались в театр. И только после всего этого, начиналось неторопливое движение к кромке воды. Носком ноги они осторожно касались воды, словно боясь обжечься, и медленно заходили в  воду.

   Леша ждал, когда вода им станет чуть выше пояса. Он считал, что с того момента, как девушки теряют твердую опору, он волен делать, что угодно: и плавать и нырять,  кувыркаться в воде и выпрыгивать из воды прямо у них перед носом. Но вот, чтобы нырнуть с волнолома, он вынужден был выпрашивать особого разрешения. И это несмотря на то, что у себя в городе папа научил его нырять с самого высокого мостика, куда приставали пароходы. А тут о том, чтобы нырнуть с обычных блоков, которыми заканчивался волнолом, и речи не шло. В ответ  звучало: это тебе не речка-вонючка, это море, а следом трагическая  история про мальчика, который, ныряя, напоролся на камень и разбил себе голову. Тем не менее, добро на пару прыжков с  низкой части волнолома он выцыганивал. А где два, там и двадцать два. Он прыгал, но краем глаза следил, когда его караульные пойдут из воды.  По правилам  они не должны были его искать. Выход девушек из воды, как и  их погружение, был растянут во времени. Так что Леша еще мог несколько раз нырнуть.

   Когда Тоня, уже у подстилки, срывала резиновую шапочку и кудри, светлее песка, выскакивали на свободу, - это было ему сигналом к завершающему нырку. Сейчас Тоня плюхнется на подстилку, а Нина, прикрыв глаза ладонью, начнет искать его взглядом и направится  к волнолому – за ним. И Леша делал последний нырок под занавес и плыл к берегу. Девушки ложились загорать, причитая, что неимоверно устали от воды. Наступал черед солнечных ванн. Хотя какие солнечные ванны в тени? Но Нина говорила, что в Одесской тени ультрафиолета предостаточно. И Леше нечего печься на солнце. Не хватало еще солнечного удара. Леша скучал и ждал Игоря.

   Игорь приходил на пляж  не часто. Но, если приходил, становилось интересно. Леша с ним боролся. Игорь был высоким и сильным. Взрослым, таким как Нина и Тоня. Он, конечно, поддавался. Но Леша все равно не отказывал себе в удовольствии класть Игоря на лопатки, и, сидя на нем верхом, прижимать руки противника к песку. А уж Нину или Тоню, Леша, может быть, и взаправду, мог положить на лопатки. Но они на Лешино предложение померяться с Игорем силами  только фыркали. А Игорь мог победить их одной левой.

   Но вот кувыркаться с разбегу, как Леша,  Игорь не умел.  И уж нечего говорить, чтобы он  так, как Леша, стоял на руках. Папа Лешу научил. А у Игоря папу убили немцы. Игорь мог бы любому немцу накостылять. Но  учить Игоря ходить на руках оказалось некому. И  его попытки заканчивались тем, что он, то и дело, валился на девушек, которые начинали возмущаться, говоря, что он мешает им загорать. И чтобы он им не мешал, Игорю разрешали брать Лешу на волнолом. И Леша нырял вместе с Игорем.

   Но наступала мрачная  минута, когда Нина и Тоня решали, что моря достаточно. Они сворачивали подстилку. Леша выпрашивал еще чуть-чуть. И в подстилке он не нуждается. И вообще может вернуться пешком.  Но девушки были неумолимы. К Леше. А вот Игорю они шли навстречу и позволяли мужчинам дополнительный заход в море. Как говорил Игорь, на бисс. Но Игорь приходил не всегда, а только когда был свободен. Нина объяснила, что у Игоря нет  каникул, как у нее с Тоней. Он работает.

  На исходе лета, когда  Леше пора бы собираться домой, бабушка сообщила,  что  поскольку месяц назад родилась его младшая сестренка, он пойдет в школу тут, в Одессе.   Будет в их квартире три ученика: Нина будет ходить в институт, Маша, дочка соседей Поляковых уже старшеклассница, будет ходить в школу.  А теперь и Леша пойдет в первый класс. И Машина мама, тетя Адель, пойдет в школу, потому что она учительница. Леше купили все, что нужно первокласснику. Оставалось выбрать школу. Леша не догадывался, что выбор школы -  целая наука. Краем уха он ухватывал, как на кухонных советах решали, в какую школу его определить. И слышал, как бабушка сказала непонятные слова: пристроить ребенка в школу без  репутации,  что бросить  в джунглях.


   Леша догадывался, что его определят в школу тети Адели. Не зря на шкафу у Поляковых стоял глобус.  Это потому, что толстая тетя Адель, учительница географии.
- Географию преподают в старших классах, но все равно, свой человек в школе не повредит, - сказала бабушка.
Ее школа как раз в сторону Отрады. И он большую часть дороги знал. Тетя Адель   имела с Лешей разговор: он должен запомнить, что в классном журнале, где переписаны дети, он фигурирует не  как Леша, а как Леонид Викторович. А тетю Адель школе он должен называть  Аделаидой Игоревной. Это уж обязательно. Так ее зовут по-настоящему. И ему нужно  приучиться к этому имени. Чтобы там ее не опозорить.  Леша вроде бы запомнил непростое имя. Но все время  забывался и продолжал звать тетю Адель, как прежде.
- Ну вот, оконфузит меня ваш Леонид Викторович, - подводила печальный итог тетя Адель, - Конечно, имя у него  будет из головы выпадать, если вниз головой ходить.

   Толстая тетя Адель, ярая противница Лешиного хождения на руках, повторяла, что если ребенок по коридору, и тем более, по кухне ходит на руках, то микробы с пола перекочуют ему на руки, а отсюда глисты и кишечные болезни. А что еще опаснее, микробы с его грязных ног, достигая  уровня плиты и кухонного стола, неизбежно попадут на стол, а затем в пищу. Это откровенное наплевательство на правила гигиены.  И это при том, что у Абрама, - так звали мужа тети Адели, - в войну вырезано полжелудка. Тетя Адель могла перечислить те случаи, когда, неся из кухни в свою комнату на подносе обед для Абрама, она натыкалась в коридоре на Лешин парад-алле. И чтобы мальчик не шибанул по подносу ногой и микробы с его грязных пяток не попали в Абрамов бульон, ей приходилось просто, как циркачке, задирать поднос и балансировать им, дабы не разлить бульон. И после пламенных тирад против хождения на голове, Лешина бабушка задумалась, стоит ли поручать внука покровительству тети Адели.

- Подумаешь школьный вопрос, - удивлялась тетя Лида, другая бабушкина соседка, -  Выбирайте ту, что ближе. Все школы одинаковы.
-  Но я не хочу, чтобы мой внук  ходил в абы какую школу, - упорствовала Лешина бабушка, -  Боря Минский, я слышала,  пойдет в спецшколу.

   Леша привык, что, поминая Борю Минского,  бабушка мрачнела. Тихий Боря был не просто мальчиком из соседнего подъезда. Боря служил живым укором. Живой укор хаживал в гости  в их квартиру. Не к Леше, к Поляковым. А к кому из Поляковых по собственному желанию без родителей может ходить дошкольник ?  К Маше? Она старшеклассница. Какие у них общие интересы? К тете Адели поговорить об островах и океанах? Нет. Боря ходил к Абраму, мужу тети Адели. Играть в шахматы.

- Ты еще будешь  счастлив писать в воспоминаниях: как я играл со знаменитым Борей Минским.  - утешала Абрама тетя Лида, когда тот появлялся на кухне, чтобы запить горечь очередного  поражения стаканом кефира. И потом от того, что  тебе поставили мат , ни  Адель  ни твой партком не покроет тебя матом, и не попросят положить партбилет.
- Попробуй у такого выиграй,-  печально жаловался Абрам.
- Тут ничего не попишешь. Обыкновенный еврейский гений, - вздыхала тетя Лида, - А ты Абрам, просто даром что еврей,-

   Боря быстро выигрывал несколько партий подряд и тихо уходил. Абрам как шахматист ему был не интересен. И Абрам понимал это. Но почему Абрам упорно сражался с Борей? Объяснение  можно было найти в довоенном прошлом, когда не только Лешина бабушка, папа и мама, даже тетя Адель не знала Абрама.

   Первые девятнадцать лет жизни у Абрама была одна забота: коровы да лошади. Деревенский  мальчик не знал города, и не знал шахмат.  Можно сказать, прямо от коров и лошадей война перенесла его к лошадям, тягающим под взрывами пушки. Какие на войне шахматы?  И только когда он угодил в госпиталь, там и увидел шахматы. Раненые играли. Но, едва освоил ходы,  его вернули в окопы. И теперь в окопах зародилась мечта: останется жив – обязательно  научится играть в шахматы, игру городских.

   Это был, как выражаются образованные люди, вопрос первостепенной важности. Это давало возможность осуществиться другой мечте. Прямо перед войной Абрам нанялся работать в пионерский лагерь под Одессой. Кучером при телеге с лошадью. А в самую ночь  начала войны в их лагере стало плохо одному мальчику. Нужно вести в больницу. На машины рассчитывать не приходилось. Абраму поручили везти ребенка на телеге. Присматривала за мальчиком в дороге пионервожатая по имени Аля. И это путешествие из лагеря в Одессу перевернуло все в душе Абрама. Он  правил лошадью, и слушал, как Аля пытается отвлечь мальчика разговорами о шахматах, о том, как один мудрец попросил шаха выложить ему на клетках шахматной доски зернышки риса. И оказалось, что столько риса нет во всем его большом государстве. Умная, образованная девушка. И вдобавок красивая. Он изредка оглядывался и видел ее худенькую фигурку,  русые волосы, спадающие на  открытые плечи.
 
   Все перемешалось в круговороте войны. И когда он вернулся в свою деревню и обнаружил, что никто из родственников не выжил, желание увидеть Алю вышло на первый план. И что удивительно, он ее разыскал. Он знал, что она из Одессы, учится в университете. Этого было достаточно. Но еще удивительнее – деревенский, к тому же   еврейский паренек, он ее завоевал. Впрочем, ему было, чем завоевывать. Повоевал на славу, грудь в медалях, молод, неплох собой, высок, крепок, руки-ноги на месте. Но  орденами  и крепостью рук привлечь Алю трудно. И шахматы должны были сыграть свою важную роль.
 
   С Алей дело сладилось, а с шахматами было сложнее. Сначала Абрам ходил в скверик за углом. Там на лавочках сражались шахматисты-любители из окрестных домов. Но там он бесконечно проигрывал. И решил не позориться, а оттачивать  мастерство самостоятельно. Набрал старых журналов с шахматными задачами. Но и тут не заладилось. Ответы на шахматные задачи публиковались в номерах за следующий месяц. А он собирал  журналы с миру по нитке. Без ответов любовь к шахматам стала безответной. Абрам ходил тучей. И вот как-то Лида вскользь упомянула, что мальчик из соседнего подъезда  Боря Минский подает надежды  по части шахмат.  Адель  ухватилась за эти слова. Адель переживала за мужа. Как бы не запил. Она пошла к Минским и предложила ничью: почему бы их Боре не приходить к Абраму? Обоим полезно. У них в квартире есть много чего интересного. Например, такой глобус, какого Боря, наверняка, не видел до этого. Глобус Борю не заинтересовал. В Абраме он не увидел достойного противника. И, тем не менее, стал приходить к Абраму. Так рекомендовали  родители. Рекомендовали потому, что старший Борин брат Миша учился в параллельных классах с Машей Поляковой, дочкой Абрама. И он, как говорили в школе, в нее втюрился. И поэтому маленький разведчик рядом с Мишиной пассией  Минским не помешал бы. 

  Лешина бабушка мрачнела, когда заходила речь о Боре Минском. Ее внук ничем не хуже. Почему бы ему  тоже  не  стать шахматистом? Пускай, до Бори ему далеко. Возможно, ему будет  неприятно проигрывать ровеснику? Зато проиграть взрослому дяде Абраму не зазорно. Абрам вроде бы и согласился учить мальчика. Но мальчик не шел к Абраму. Леше  не было дела до тонких материй, которыми пыталась накрыть его бабушка. Он вырывался, как бабочка из-под сачка. У него  помимо шахмат много забот:  купаться в море, бегать во дворе, ходить на руках, и даже, ладно раз такое дело,  читать  Зоечкины книги.  Книги и то лучше шахмат.

Нина  выбрала у Зоечки книги попроще. Те, что Зоечка прочитала еще в прошлом году. Зоечка - дочка ближайшей маминой подруги, тети Тани. Мама с ней была в эвакуации. И они как сестры. Так что и ему она как двоюродная сестра. Как говорила начитанная Зоечка – кузина. После недолеченной ангины у Зоечки развилась болезнь сердца. И ей противопоказаны физические нагрузки. Ей скучно. Поэтому ему Зоечку нужно навещать. Это важно для ее здоровья.

  Леша знал, там его ждет мука. Он еще в прошлый приезд  к бабушке в том году ходил в гости к тете Тане. И не находил никаких точек соприкосновения с ее начитанной дочкой. Но Нина была непреклонна. Никакие отговорки не принимались. Даже дорога к Зоечке мимо обшарпанных домов Малой Арнаутской угнетала, как путь на Голгофу. Кроме того, около Зоечкиного дома, была поликлиника, куда Лешу водили в том году. Там ему  ковырялись в ране на ноге, он сильно разодрал ногу, - и  делали прививку от столбняка. Натерпелся там. Дорогой Нина то и дело повторяла.
-. Зоечка прекрасная девочка, умная и воспитанная, интересный собеседник. И чтобы не вздумал там сигать и ходить на руках. Это будет только травмировать девочку.


   И вот они у цели. Предстояло еще пересечь двор, миновать ряд ободранных сараев, подняться  на второй этаж по гулкой наружной металлической лестнице, пройти лабиринтом корзин и корыт по металлической веранде, и позвонить три раза. Когда дверь откроют, еще нужно пройти общим коридором, задыхаясь от  запаха котлет с общей кухни, и нырнуть в квартиру.  В квартире все аккуратно, котлетами не пахло. Наоборот, больному ребенку полезен кислород.  В одной комнате, первой на входе, над телевизором, между открытыми окнами висел портрет какого-то бородатого деда. А во второй комнате, - это была Зоечкина комната,  имелся даже аквариум. Нина сказала, что общение с рыбками очень полезно для детей, которым запрещены подвижные игры. 

-  Как ты подрос! –  повторяла каждый раз тетя Таня, - Как на дрожжах. Что значит одесский воздух, - и пожаловалась Нине, - А   для нас быстрый рост опасен.

   Кроме аквариума  у Зои был свой: ученический  уголок стол, тумбочка с учебниками, тетрадями, и ее личными  книгами.  По строчкам одной из прочитанных ею  книг  с трудом полз теперь Леша. От Нины он слышал, что  у  Зои  индивидуальная программа обучения. Так как вместо того, чтобы мотаться по двору и стоять на голове,  она много читает, то много знает. Она обогнала своих сверстников и  уже перешла во второй класс. Леша бы тоже был не прочь обогнать сверстников, но не такой жуткой ценой.

- Ну как чтение? – спросила тетя Таня.
- Чтение буксует, - сказала Нина, - У нас теперь новое приобретение, купили  целый воз марок.
- Да ну! – воскликнула тетя Таня, и обратилась к Леше, -  Наша Зая тоже знатный коллекционер. А еще она переписывается с девочкой из Польши? Она тебе может подарить парочку польских марок. 
 Зоя порылась в полках и достала кляссер с марками.
- Вот польские, - сказала она, -  Выбирай. А ты знаешь, что в Германии рубль называется маркой? – она увидела Лешино удивление и добавила, -  А в Польше – злотым. Это  по-польски золотой.
- Как ты пишешь в Польшу? На каком языке? – спросил Леша.
- По-русски. И она мне пишет по-русски. И несколько слов по-польски, чтобы я научилась.

  Лешу марки не волновали, но такой шикарный кляссер он видел впервые. Зоечка оставила его с кляссером, а  сама, позвала соседскую девочку Фиру. Зоечкину соседку Леша знал меньше. Она была на два года старше Зои и Леши. И очень серьезная. Носила очки. Увидев Лешу с кляссером, тут же спросила
- Что-то интересует?
- Что интересует? – не понял Леша.
- Из марок? Что-то конкретно?
- А ты что тоже марки собираешь?
- Собирают грибы, а марки коллекционируют, - деловито заявила Фира.
- У Фиры есть много иностранных марок, - сказала Зоя.
- У меня есть финские, американские. Марка Нидерландов и Сан-Марино, -  уточнила Фира, - Ты знаешь Нидерланды?
- Нет,-  признался Леша.
- Нидерланды - это Голландия, - Леша молчал, Ну, Голландия. Голландский сыр знаешь? Так вот  его там изобрели. А такую страну, Сан-Марино, ты знаешь?
- Нет, - снова покачал головой Леша.
- Это такая маленькая страна внутри Италии, - и заметив недоумение и недоверие на его лице, добавила, понизив голос,  - А еще у меня есть три марки Израиля. Только ты никому не говори.
- Из рая?  Это как?- спросил Леша.
-Из- раи-ля, - объясняя, по слогам произнесла Зоя.
-А это откуда «из раиля»? – спросил Леша, разделяя слова, как ему казалось правильным.
-Ты что!?  - удивилась Фира, - Это же страна такая, - добавила, - Где евреи живут.
- Как это?  - удивился Леша. Он знал, что их сосед Абрам – еврей. И слышал, что Боря Минский еврейский гений. Они живут в их доме. А зачем тогда делать еще отдельную страну?
- Что как это?
- И у нас евреи живут.
- Живут, а то - настоящая еврейская страна. Еврейский язык. Понял? Я тебе покажу.
Фира на минуту исчезла и принесла из дому свой кляссер. Показала очень простенькую блеклую марку.  Марка Леше не понравилась.
- Видишь, какие буквы? – обратила его внимание Фира, - Мама говорит, что это очень древние буквы.
- Разве так бывает? - удивился Леша, - Это  что мумии? – он видел мумию в музее, и Нина сказала, что она очень древняя. Чтобы древними были буквы, Леша себе не представлял.
- Сам ты мумия, - обиделась Фира, -  Марки собирают, чтобы узнавать, что-то новое и  полезное вот у меня тут есть серия про насекомых. Вот, - она открыла кляссер в нужном месте,  - Вот посмотри. Ты знаешь,  например, сколько у жука ног?
- Ну и сколько?
- Шесть. А у паука – восемь. А рук, как у нас, нет. А им  руки и не нужны. Им ведь не нужно писать.
- И ходить на них не надо, - усмехнулась Нина, - У паука что руки, что ноги одинаково. А так как Зоечка  переписывается с девочкой  из Польши,  то понемногу изучает польский язык.
- Переписываться вообще полезно, - сказала тетя Таня, - Ты мог бы, как Зая,  писать какой-нибудь польской девочке. Или  мальчику.
А они знают русский язык?
Ну, будешь переписываться с той девочкой, с которой Зая переписывается. Узнаешь польский.
- А я пишу своему троюродному брату. Он живет в Израиле, – сказала Фира, - Он немножко  знает русский.
- Как это может быть? – удивился Леша. Он не мог себе представить, чтобы кто-то из тех кого он знает, жили за границей.
- Дядя Лева во время войны оказался в Румынии. И оттуда после войны попал в Израиль. У него есть сын Сева. Он тоже может писать по-русски. И когда мама получает письма от дяди Левы, там всегда есть листочек для меня. От Севы. Он специально пишет, чтобы русский не забывать. А когда мама им пишет, я пишу листочек для Севы.  Я тебе могу дать их адрес.  Только он английскими буквами.
- Ну, до английского нам  как до Луны.  Дай бог русский осилить, - сказала Нина.
- Это только адрес, его можно каждый раз списывать, - сказала Фира.
-  нет, это пока рано, - сказала Нина и повернулась к Леше, - Ты бы хоть маме по-русски два слова написал. То-то она бы рада была.
- И напишу, - решительно произнес  Леша
- Вот и напиши, А как уедешь к маме, нам пиши  и с Зоечкой и переписывайся. А уже потом с мальчиком. Ты Зоечку знаешь. Ты тетю Таню знаешь. Это тебе будет интереснее, чем с каким-то мальчиком за тридевять земель.

  В Нина в этот раз  показалась Леше не последовательной в своих словах. Только что убеждала, что с незнакомой польской девочкой переписываться интересно и полезно, а с Фириным троюродным братом почему-то уже не интересно и не полезно. Когда они возвращались от Зоечки, Леша указал тете на это противоречие. Нина объяснила, что никакого противоречия тут нет. Просто Польша рядом и письмо туда дойдет. А страна, где живет Фирин брат, очень далеко, на другом конце света. Потому и адрес нужно писать по-английски. Неправильно напишешь адрес - письмо не дойдет.
- А как же Фира посылает? - спросил Леша
- Не знаю, - сказала Нина, - В любом случае, сначала нужно спросить твоего папу о том, что ты собрался переписываться с Фириным братом. Вот напиши папе, что ты хочешь переписываться с мальчиком. Что он ответит?

 Нина знала, что это пока непосильная для Леши задача. Писал он через пень колоду.  Бабушка тщетно пробовала подстегнуть его к занятиям чистописанием посредством  писем родителям. А Нина сказала, что удивлена, почему у него нашлось больше охоты написать неизвестному мальчику, чем папе с мамой. Раз ты уже без пяти минут ученик, напиши маме письмо.

 Леша, понимая сложность задачи, пошел обходным путем. Он попросил тетю Адель показать на глобусе Израиль. Тетя Адель очень удивилась и сказала, что Израиль такая крошечная страна, что ее на глобусе и не видно. Но желание соседского мальчика, даже не первоклассника,  увидеть на глобусе крошечную  далекую страну вызвало у тети Адели большое удивление. Она доложила о Лешином странном интересе его бабушке. Бабушка пыталась объяснить Леше, что всему свое время. Прежде всего, обязательно нужно маме с папой письмо написать и спросить, можно ли ему писать ни с того неизвестному далекому мальчику. Бабушка даже согласилась на Лешину просьбу и сама написала папе от его имени. Леша несколько дней ждал ответа. Нина говорила, что нужно набраться терпения. Пока письмо дойдет, пока мама с папой напишут ответное письмо, пока ответное письмо придет в Одессу. Но тут за всеми этими «пока»  Леше стало  не до писем. Мысли о школе вытеснили все другие мысли.

  Когда Леша приезжал в Одессу только на лето,  соседи по коммуналке смотрели на него, как на  заезжего курортника. Но когда стало ясно, что ребенок пойдет тут в школу, снисходительное отношение сменилось на живое участие. И выбор школы стал главной темой  проходящих на кухне дебатов. Ведь в какую  школу ни ткнись - везде пересекать рельсы. Школа, где работала тетя Адель, отпадала из-за  максимальной опасности маршрута. Проще дорога  через Куликово поле. Куликово поле - широченная площадь прямо под их окнами. И по площади не ходит транспорт. До школы нужно всего два раза пересечь дорогу с  трамвайными путями. Один раз около дома, тут бабушка могла перевести его сама. А второй раз уже на дальнем конце площади. На Пироговской. Там сложнее. Но там улица хорошо просматривается. И что немаловажно, в том направлении сразу две школы. И многие дети из их дома ходят этим маршрутом. В том числе в первую смену ходят Маша Полякова и Миша Минский. И можно на первых порах Лешу приставить к этим ответственным и дисциплинированным ребятам. Из двух с первого взгляда равноценных школ бабушка выбрала ту, которая хоть и подальше, но зато имени пионера–героя.  Бабушка не помнила, имени героя,  но знала, что он  совершил подвиг во время войны.

   Настал день сдачи документов.  Пошли в эту самую школу, имени пионера-героя, о которой говорила бабушка. До этого дня Леша даже не интересовался, а как же выглядит школа.  Снаружи она выглядела средненько. Ничего героического. Тишина школьных коридоров Лешу даже испугала. Бабушка усмехнулась: это пока учебный год не начался. А потом тут будет просто светопреставление. Они дошли до места, где в одну сторону коридора расширялось пространство, образуя что-то  типа небольшого зала. Там стены пестрели  стенгазетами, рисунками и фотографиями. А в центре  всего великолепия стояла гипсовая статуя мальчика. Бабушка сказала, что это статуя того самого пионера-героя, именем которого  названа школа. У памятника на карауле замер пионер. В тот момент, когда бабушка с Лешей рассматривали  вестибюль и памятник, по коридору мимо прошла учительница, и пионер ожил, отдавая салют.
- Ух, ты, прямо как солдат, - поразился Леша.
Пионер, услышав,  вытянулся еще сильнее, застыв как изваяние.

   Бабушка Лешу временно оставила у памятника, а сама пошла отдавать документы. Нужный кабинет был рядом. Леша рассматривал статую пионера-героя, и пионера, стоящего в карауле. Тот с высоты своего роста, возраста и положения смотрел на Лешу, как на муравья. Леша ожидал, что бабушка положит документы и вернется, а она не выходила.  Он обошел статую и пионера по кругу:
- Слушай, ты, мелкий, - недовольно произнес караульный, - Что ты крутишься под ногами? Крути педали, пока не дали.

   Хоть пионер был на голову выше, но в мире все относительно. Отец учил его, что мужик обязан постоять за себя. Но как постоять? Стукнуть и убежать? Он был юрким мальчиком. Но решил не идти на обострение.
- Сам ты мелкий, -  больше ничего  в адрес своего обидчика Леша не подобрал и решил поставить его на место его иначе, - А так можешь?  - спросил  он с вызовом и стал на руки. Он специально дрыгал ногами. Учитывая, что в таком положении к его росту добавляется длина рук. Получалось, что Лешины истертые пыльные сандалии достигали уровня чубчика караульного. Вдруг  послышался строгий голос.
- Мальчик, ну-ка стань на ноги.

  Сначала он увидел ноги в босоножках и встал на ноги. Рядом стояла женщина. По недовольному взгляду, которым она оглядывала Лешу, он понял, что совершил преступление.

-Ты зачем тут ходишь на руках?
- Просто так, - пожал плечами Леша.
- Кто просто так на руках ходит? Тут тебе не спортзал. Ты что это удумал? В самом торжественном месте школы разгуливать на руках. Ты кто такой? Ты в каком классе? -  Леша молчал.
- В первый поступает, -  ехидным голоском предателя доложил караульный.
-  Ах, вот как! - сказала строгая женщина, - Только поступаешь, и вот как поступаешь. Ну-ка пошли.

  Пока они шли к  двери, за которой исчезла бабушка, женщина зорко смотрела, чтобы Леша не увильнул. В большой светлой комнате  стояло несколько столов. У одного из столов сидела бабушка. И по тому, что учительница, сидевшая напротив бабушки, улыбалась ей,  Леша понял, что за столом разлиты гладь да благодать.
- Бабушка, -  позвал Алеша.
- Так это и есть ваш вундеркинд? - улыбнулась учительница.
- Никакой я вам не вундеркинд, -  буркнул Леша.
 Учительница посмотрела на него удивленно, чуть стянув очки и придерживая их за дужку указательным пальцем. Улыбка сползла с лица бабушки.
- Леша, как ты себя ведешь?!  - строго произнесла она.
- Это еще цветочки, Софья Иосифовна, - сказала женщина, вошедшая с Лешей - Этот мальчик только что, - она сделала трагическую паузу, - стоял на руках прямо перед памятником.
- То есть как это?
- А так это! - ее строгий взгляд снова уперся в нарушителя, - Вот объясни нам всем, зачем ты на руках ходил? Тебе ног мало?
- Руки не хуже ног.
- Даже лучше, - усмехнулась  Софья Иосифовна
- У многих животных нет рук,  потому что им не нужно писать,  - заявил Леша.
- Философ, -  произнесла Софья Иосифовна.
- Вот как раз хождение на руках во вред чистописанию, - заметила  строгая учительница.
- И вовсе не во вред, - возразил Леша.
- Ты сначала писать научись, а потом говори.
- Я писать научусь, - сказала Леша, - А вы попробуйте на руках ходить научитесь.
- Леша что ты говоришь? – вмешалась бабушка, она поднялась,  - Ну, вы нас извините
- Ну, ты жук - громко произнесла строгая учительница.
-У жуков шесть ног, или, считайте, рук, а у пауков – восемь.  .
- Неужели? А я не знала, - усмехнулась Софья Иосифовна.
  Леша глядел наполеоном. Права оказалась Зоечка, говорившая, что собирание марок расширяет кругозор и вообще помогает в жизни. Еще как помогает.  Софья Иосифовна и повернулась к строгой учительнице:
- Нет, это даже неплохо, что мальчик живой и ловкий, Ему просто нужно усвоить принципы  школьной дисциплины.
- Нужна мне ваша дисциплина, - сказал Леша и повернулся к бабушке, - Бабушка, я не хочу учиться в этой школе. Я хочу учиться в простой школе, не имени пионера-героя.
- Ну что же,  никто не неволит, -  обиженно произнесла Софья Иосифовна, - Тебе не нужна наша дисциплина, а нам не нужны дети, которые по школе ходят на руках. Для этого есть цирковые училища. А пионер-герой тут совсем ни при чем. Дисциплина нужна везде. И в цирке.

 Его записали в обычную  школу на Пироговской. Леша больше не ходил на руках. Не до того. Чистописание его терзало не меньше, чем он терзал тетради. Но папины советы не забывал. папа говорил, что чтобы стать сильным полезно хотя бы пять минут в день походить на руках. А бабушка его поругивала: от хождения на руках пальцы его  не слушаются. Его пальцы теперь были не в микробах, а в чернилах. Леша слышал, как бабушка говорила не без удовлетворения, что пальцы шахматного гения Бори Минского  тоже не слушались. По крайней мере, занятый чистописанием Боря теперь приходил к Абраму очень редко.

  Но в  результате Леша осилил чистописание, нахватал пятерок. Его успехи неописуемо радовали бабушку. И он слышал, как она на кухне хвасталась его успехами. Это гордость за внука отличника не закончилась с окончанием учебного года. А Леша пробыл у бабушки все лето почти все лето. Второй класс ждал его у мамы с папой. Папа приехал за ним. Казалось,  не только бабушка, и соседи опечалены его отъездом.

- Ты нам пиши, - сказала тетя Адель на прощанье, - Мы будем  скучать.
- И учись шахматам, - напутствовал Абрам, -  Приедешь следующим летом, мы с тобой сразимся.

   Первое время Лешу присылали каждое лето. Но через три года умерла бабушка. А Нина уже работала и не могла за ним следить. И поэтому Леша приезжал реже, когда Нина могла выбить себе отпуск летом. А мама говорила, что это непросто. Связь с Одессой понемногу рвалась. Нине он писал только поздравления на праздники. А  вот она писала маме обстоятельные письма, и о себе, и о соседях. То, что Маша Полякова учится в Одессе в медицинском, а Миша учится на врача в Москве, Лешу не трогало. А вот то, что обстоятельно Нина писала о Зоечке, и постоянно агитировала Лешу переписываться с Зоечкой, -  выставляло его каким-то бессердечным мальчиком. Он вовсе не был бессердечным.  Но о чем он ей будет писать? И почему он должен ее развлекать, если ей  скучно?  Достаточно в письме Нине передать для нее причет. А Нина наседала. Дело даже не в Зоечке, не в том, кому пишут, а в том, кто пишет. Ведь человек, писала она, подобен дереву. Все то, что было с ним в прошлом  - это корни. А то, что  происходит  сейчас, - это ветви. А то что произойдет – это новые побеги.  Но как ветви дерева, писала Нина, питаются корнями, так и новые побеги в человеке питаются прошлым, его корнями.  Если забывать прошлое, если начнут  отсыхать корни, - писала Нина, – высохнут ветви.  Вот скольких людей он помнит по Одессе? Это все его корни. Большие корни  и маленькие  корешки. И она, Нина, и Абрам,  и все соседи по квартире, и Зоечка, и Боря – это корни. Какой-то большой, какой-то поменьше.  Иной просто уцепится за камень. А иной -  это проводник к ветвям питательных вод. Но Зоечка, -  была убеждена Нина, - один из тех  корней, по которому идет самая  светлая, самая незамутненная вода. 

 Нина называла  строчки о Зоечке в своих письмах лирическими отступлениями и этим  сама подсказала Леше интересную мысль. Эти лирические отступления можно вставить в сочинение. Леша вставил и получил неожиданную пятерку. Есть какая-то реальная польза от Зоечки. Хотя сочинения и русский его не сильно интересовали. Голова была заполнена математикой и физикой. А помимо математики  он  до устали мотался  на спортплощадках,  вытянулся и окреп. Теперь мог бы потягаться с Игорем, Нининым приятелем,  про которого  Нина почему-то не писала ни слова.

 Когда он закончил девятый класс, родители решили, что ему необходимо на каникулах съездить в Одессу на разведку. В их  провинции приличного института нет. А если уезжать, почему не  в Одессу? Там и институты, и культурная жизнь, и мамины приятели. И как-никак, родная тетя. И Леша поехал на разведку. Не обошлось без визита к Зоечке. Он ожидал, что застанет ее бледной, в постели. И был удивлен тому, какой  живой веселой и миловидной выросла Зоечка. Разговор зашел о математике и физике. Зоечка хоть и его ровесница, как начала, так всю школу  проучилась годом раньше Леши. И уже закончила с золотой медалью, и была зачислена в университет на мехмат.  Сдала на отлично письменную математику. И дело сделано.

 О чем бы Зоечка ни говорила, все сводилось к  математике.  Особенно ей были интересны  вычислительные программы. Леша с его стандартной пятеркой по математике в этом был дуб дубом. Она пробовала объяснить на пальцах. На это требовалось и время и внимание. За непринужденным разговором о популярной математике наводился тоненький мосток через ту пропасть, что прежде зияла между ним и Зоечкой. Леша даже обрадовался за нее. Возможно, чаяниями тети Тани и дяди Бори Зоечка переросла, одолела болезнь. И у нее все наладится

   Прекрасен город Одесса. Но друг уговорил ехать поступать в Москву. Там он и учился. После стройотряда второго курса выпала возможность на недельку заскочить в Одессу. И он заглянул к Зоечке. И хотя Зоечка опять завела разговор о математике, - Леша не мог не заметить,  как она расцвела.  От Нины блеск  его глаз  не укрылся. Когда пришли домой, она сказала хмуро.

- Тебе туда лезть не нужно.
- А я что? Лезу?
- Ну и прекрасно, -  удовлетворенно резюмировала Нина, - У Зоечки есть  молодой человек. Вот они друг другу  очень подходят.
- А я не  очень подхожу? – готов был обидеться Леша.
- А ты не подходишь. Ты здоровый парень. А она больная девушка.
- А она мне больной не показалась.
- Тем не менее. У Аркадия тоже были серьезные проблемы с сердцем. Ему операцию делали. Он может ее  понять. А ты ее понять, хоть захочешь,  не сможешь. Ты ее загубишь.
Тетины слова казались  вполне убедительными. А Леша не возражал. Чего ради? Зоя девушка приятная, хорошенькая. Но коли так, пусть себе живет своей жизнью. И очень даже хорошо, что он учится в Москве. В Москве он  быстро забудет о Зоечке. Так он и получилось.

 После  института его забросило к черту на кулички. Так что он узнавал о далекой  одесской жизни из писем от Нины. А иногда мама вставляла в свои письма и  Нинины письма к ней. В Нининых письмах бывало и о Зоечке. Она вышла замуж за того  самого Аркадия, у которого тоже были когда-то проблемы с сердцем. Окончила университет и получила хорошую работу. Жили, не тужили. И Зоечка вроде бы чувствовала себя нормально. Оставалось только порадоваться.

 Но радоваться было рано. Врачи запретили ей рожать. А она врачей не послушала. И родила.  Славную девочку. Роды  прошли, казалось, без осложнений. Но вскоре посыпались проблемы.  Зоечке становилось все хуже. И наконец, Нина написала, что Зоечку повезут на операцию в Москву. Операция на открытом сердце.

 Леша, практически не болевший, верил во всесилие медицины. И написал Нине, что  страхи напрасны. Мы рождены, чтобы сказку сделать былью. В наше время уникальных операций все должно пройти как  в лучших домах Лондона.

   Оказалось, что события обогнали почту. Он получил ответ на свое письмо, в котором Нина писала, что, его письмо опоздало. Говорить и спорить поздно. Зоечке в Москве уже сделали операцию. Все что касается хирургии, выполнили нормально. Сердце заработало, как положено. Но сосуды, привыкшие к тому слабому давлению, что создавало больное сердце, не выдержали и порвались. Началось внутреннее кровотечение, с которым невозможно было справиться. Зоечка, не отходя от наркоза, умерла. По крайней мере таково объяснение причины  ее смерти.

Зоечка была для Леши никем.  Практически никем. Он  ее маленькой девочкой не любил. А когда она стала девушкой,  мог полюбить, но Нина вовремя остудила. И оказалось, что правильно сделала.  Теперь может произнести стандартное - примите наши соболезнования. Тем не менее, он почувствовал удар, ощущение  пустоты. Ведь, чисто теоретически,  на месте Аркадия мог оказаться и он. Такая светлая,  красивая, пусть больная, но совсем еще молодая женщина никак не должна умереть. Это просто не укладывалось в голове. Впервые он очень серьезно прочувствовал, что жизнь несовершенна и нерациональна.

Зоечку похоронили в Одессе. Но на этом история не заканчивалась. Оставалось еще много живых корней связывающих его с Одессой. Аркадия, Зоечкиного мужа, Леша видел только на присланной как-то Ниной фотографии. Парень как парень. Но оказалось, что парень далеко не простой. Родители у него были упакованы на полную катушку. Когда он женился на Зоечке,  его родители смогли соорудить молодым вполне приличную комнату  в коммуналке с одной единственной соседкой. Это для Одессы уже что-то. Первое время, после того, как родилась Беллочка, молодая мама жила у своих родителей. Аркадий приезжал и уезжал. Но когда Зоечка окрепла и уехала к себе в комнату, настало время вахт для тети Тани. Она у Зоечки дневала и  ночевала. И приросла сердцем к внучке.  А теперь, когда погибла их единственная дочка, оставив полуторагодовалого ребенка, убитые горем старики, - хотя у Нины язык не поворачивался назвать их стариками, - упросили Аркадия переехать из своей комнаты  к ним. Белочка была их единственной отрадой. С бытовой стороны помощь бабушки и дедушки одинокому папе была нужна. С другой стороны он оказывался под их надзором.
 Нина писала, что она сомнения Аркадия может понять. Молодой  приятный образованный мужчина – и под пристрастный надзор. Но он переехал. Так они и жили. Тетя Таня, дядя Боря, Аркадий и Беллочка. Славная подрастала девочка. Нина даже как-то прислала Леше фотографию Беллочки.  Похожа на Зоечку.

Но случилось неизбежное. И более того, неизбежное случилось прямо на глазах тети Тани и дяди Бори. В этом же небольшом одесском доме на Малой Арнаутской жила женщина по имени Алла. Дама разведенная. Достаточно свободная и достаточно привлекательная, чтобы обратить на себя внимание Аркадия. У Аллы тоже была дочка, ровесница и подружка Беллочки.

Таня и Боря, - писала Нина, - смирились. Они все понимали. На вечное воздержание Аркадий не подписывался. Пусть память об их незабываемой Зоечке у Аркадия тускнела. Но для них центр мира переместился на Беллочку. Главное, чтобы ненаглядная  внучка была рядом.

Однако их поджидал новый удар. Аркадий был не из просто упакованной семьи. Он был из еврейской семьи. Пару лет как его старшему брату, Саше, подфартило выехать в Штаты. Там этот Саша, программист по специальности, быстро развернулся. Можно сказать, разбогател. А в Союзе к тому времени грянула перестройка. Евреи повалили. Некоторые ехали в неизвестность. Но если у Аркадия  богатый брат. И вот Сашины родители, и Аркадий с семьей, сели на чемоданы.  Но тетя Таня и дядя Боря число приглашенных не входили. А поскольку они  не были евреями, это означало  окончательную разлуку и обрыв всех связей.

Аркадий учил английский  и  бегал по инстанциям. Алла учила английский и бегала по инстанциям. И Беллочка учила английский. И в  школе и с репетитором. И все это на глазах у тети Тани и дяди Бори. Им оставалось  печально созерцать эти приготовления. А  в то, что Аркадий обещал вытянуть их в Америку, им  мало верилось.

  Бытовую сторону жизни эмигрантов  в Америке Леша узнавал главным образом  по жизни Аркадия. О нем изредка писала  Нина. А она это знала со слов тети Тани. Аркадий ей регулярно писал. У Аркадия не все пошло гладко. Чтобы работать, нужно было учиться и языку и специальности. И Аркадий пошел на курсы. Денег было мало. А Алла сразу пошла работать и приносила деньги в семью. И уговаривала Аркадия не строить воздушных замков, бросить курсы и топать на работу. Тем же таксистом. Но Аркадий не сдавался. Сначала особых конфликтов не было. Но право  на долгосрочные планы, связанные с затратами присвоила себе Алла. И  в связи с этим Аркадий вынужден был забыть про затею вызвать Беллочкиных бабушку с дедушкой. Еврейская программа их не касалась. Они могли приехать под денежного гаранта. А он таким не был. Аркадий просил их подождать. А к тому времени девочки подросли. Им обоим нужно было  поступать в колледж. И Алла поставила условие: так как деньги ее, ее дочка пойдет в платный колледж, а Белочка в обычный. Это привело к  разрыву. Аркадий с Белочкой ушел. Но не прошло года, он получил очень приличную работу. Как и его брат, программистом. Показал себя на работе.  Ему быстро подняли оклад. И Алла запросилась обратно. Но, как говорится, в одну реку дважды не входят.
 
И как финал всех этих событий, сбылась мечта тети Тани и дяди Бори. Аркадий их выцарапал в Америку. И они увидели свою любимую внучку.
Стопроцентного хеппи-энда в жизни не бывает. Их ненаглядная внучка почти забыла русский язык и почти забыла бабушку и дедушку.  Те поселились в Нью-Йорке. А Белочка училась далеко в другом городе.   Аркадию же предложили хорошее место в Калифорнии. И он не отказался. И осталось тете Тане и дяде Боре  жить в чужом городе и писать письма.  В Одессе хотя бы со старыми друзьями общались.
 Нине осталось  в своих письмах размышлять и сокрушаться, как судьба разбрасывает людей. Она в осталась Одессе. Пока еще никуда из Одессы ехать не собирается. Сестра ее, Лешина мама, на Урале. Племянника  еще дальше занесло. Таня с Борей в Нью-Йорке.
   И только осталась в Одессе могила молодой двадцатипятилетней женщины. И она пополнила огромное число одесских могил, за которыми некому ухаживать.  Кроме Нины.