Сборщик тележек

В магазине, где я часто покупаю продукты, был цветочный отдел. Он находился на первом этаже, тогда как все остальные отделы – на втором. Букеты, самые разные по составу и стоимости, стояли в вазах и ведрах на длинных подставках вдоль стен и напротив прилавка, за которым стоял продавец – средних лет мужчина, с бледным лицом и черными глазами, похожий на конферансье из фильма «Кабаре», но без бабочки, скорее всего итальянец. Однажды, покупая у него тюльпаны в горшке, я спросила его, как долго они будут жить. Он ответил, слегка растягивая слова, с заметным итальянским акцентом: until you love them – пока вы их любите.

В отсутствии покупателей, он неторопливо расхаживал между цветами, заботливо оглядывая их и доливая в горшки воду. Весь его артистический вид, размеренные движения, певучая речь вносили в окружающий мир (в моем восприятии) ощущение спокойствия и стабильности. Окружающий мир бурлил страстями, сменялись премьер министры, времена года – он все так же, не спеша, поливал цветы и говорил нараспев: until you love them.

Другой примечательной личностью в магазине был сборщик тележек – худой, кривоногий китаец непонятного возраста, 30 – 50 лет, с впалой грудью и скошенным набок позвоночником. Но улыбка у него была лучезарная, такая же широкая и задорная, как у Иванушки в мультфильме «Конек–Горбунок» 1947 года. Он носил такой же, как у него колпак на голове круглый год. Зимой и летом, в любую погоду он катил тележки, собирая их на парковке и во всей округе, ставя в отведенное для них место. Завидев покупателей, он начинал размахивать руками, как бы призывая их в свидетели беспардонного отношения некоторых граждан к тележкам, оставленным ими в самых неудобных и отдаленных от магазина местах. При этом он говорил одну и ту же фразу: they don't care! – им все равно! или, ближе по духу – им до лампочки! Те, к кому он обращался, либо никак не реагировали, либо согласно кивали головами. Я сочувственно подхватывала его слова, вкладывая в них личный смысл. Вскоре он начал узнавать меня. Завидев меня издали, он расплывался в улыбке, я тоже искренне ему радовалась. They don't care! – говорили мы с пониманием, он – по поводу тележек, я, имея в виду все остальное – детей, мужа, соседей, членов парламента, высшие силы...

Возможно и он подразумевал нечто большее, чем тележки – низкую зарплату, высокие цены, несовершенство мира, одиночество – поскольку говорил с большим чувством. 

В конце концов я поняла, что ближе его по состоянию души (глубине ее непонятости и неоцененности) у меня нет во всем мире. Когда я, приходя в магазин, его не видела, у меня падало настроение.

Но все исчезло с приходом коронавируса. Цветочный отдел перенесли на второй этаж, отведя ему узкий проход рядом с лестницей и лишив прилавка. Продавец–итальянец еще какое-то время появлялся там, вяло бродя между цветами, поливая их без особого интереса, утратив сходство с конферансье и всякую артистичность. Потом перестал приходить. То ли урезали ставку, то ли сам ушел, неизвестно. Цветы остались без своего покровителя, кто-то наверное их поливает, но они выглядят довольно уныло, быстро вянут.

Хуже всего то, что исчез сборщик тележек. Вернее, его заменил другой сборщик – угрюмого вида детина, который молча проходит мимо, гремя тележками. Куда делся китаец–Иванушка? Вернется ли он опять? Не подцепил ли коронавирус? Надеюсь, что нет...

Других изменений в магазине не наблюдается. Может они и есть, но я их не замечаю.