Инстинкт Убийцы 2. Глава 3. 6

6
Она попрощалась с Прагой всего на пару часов, ее даже это забавляло – утром она еще в Праге под одним именем, днем она уже в Москве, сама по себе, такая, какая есть, а под вечер она снова в Чехии, вселяется в свой уютный номер уже совсем другим человеком и с другими людьми. Она ничем не выделяется, такая же обычная молодая женщина, работающая весь год ради одной недели отпуска, да только это не отпуск, но кто кроме нее это знает? На этот раз группа поменьше, всего 14 человек, зато отель больше – высокое новое здание прямо на площади с балконами и лепниной, название тоже весьма претенциозное – «Royal palace», и всё, как внутри, так и снаружи, подчеркивает королевский титул заведения. В номерах шикарно и светло, много персонала, готового исполнить практически любой каприз, но она все равно недовольна – ей нужно свободное пространство, а здесь слишком много людей, и в самом отеле, и на площади. Да, отсюда по-тихому не выберешься, думала она, пропуская мимо ушей радостный лепет ее спутников и вежливую болтовню персонала, кстати, все отлично говорили по-русски.
Большой холл отеля навевал грусть, широкие коридоры с обилием горничных и посыльных угнетали, а кроме того, отсюда не было никакой возможности выйти, кроме как через парадный вход. И самое неприятное – жизнь в «Рояле» кипела круглые сутки, еще одна отличительная особенность больших отелей.
Ей достался номер с балконом, выходящим прямо на площадь, и, выйдя на него и окунувшись в гвалт города, Фатима с тоской вспомнила тихую и просторную веранду, выходящую в сад, вот уж где было поистине райское местечко для нее. Но я ведь туда еще вернусь, успокаивала она себя, еще две недели, и я снова погружусь в тишину. Ей пришлось внести коррективы в свой «отпускной» график, когда выяснилось, что в тот маленький уютный отель ездят только туристы определенной компании и одиночки, путешествующие сами по себе, что ж, придется опять терпеть Рому и его нервную напарницу, зато второго такого места не найти, там было все для ее дела: и тишина, и веранда, с которой спокойно можно уйти и вернуться незамеченной, и самое главное – месторасположение.
Но это впереди, а пока она распаковывала вещи и размещала их в большом шкафу с зеркальными дверями, номер был светлым и уютным, но она так давно привыкла ко всем гостиницам, что ничему уже не радовалась и не удивлялась. Сколько человек спало до нее в этой огромной кровати? Какими они были? Какие эмоции несли? Обо всем этом лучше было не задумываться, воспринимая очередной номер как одноразовый стаканчик или одноразовое мыло, или шампунь, которые всегда можно было найти в таких номерах.
 - Моя одноразовая жизнь, - сказала она пустому люксу, - и я – одноразовый человек.
И это полная правда, сегодня она «Катя Иванова» со своей одноразовой внешностью, одноразовой историей и одноразовым именем, а завтра она – уже совсем другой человек, такой же одноразовый. Она почти растворилась в сотнях вымышленных имен, и тут в ее жизни появился якорь – Ян, ее маленький сын, который, сам того не ведая, служил связующим ее с миром звеном, для него она всегда была одна и та же, для него она была неизменной, для него она была матерью – великим воплощением постоянства и стабильности. А совсем скоро я окончательно приземлюсь, подумала она, глядя на себя в зеркало на дверце шкафа, ему нужно учиться, ему нужно постоянство, и мне придется с этим смириться. Она еще не позволяла себе планировать их будущую жизнь, но она уже твердо знала, что где бы они ни осели, это произойдет в самое ближайшее время, они купят дом, у нее появится постоянное имя, у него – постоянные друзья. Старой жизни придет конец, перемены неизбежны, если только она хочет быть с ним. А она хотела, и это, пожалуй, было самым удивительным.
 - Жизнь – это перемены, - сообщила она своему снова изменившемуся отражению, - каждый день мы меняемся, пусть и не замечаем этого, а когда эти маленькие перемены накапливаются, они становятся заметны, и тогда кажется, что все вдруг изменилось. Но ничего не меняется вдруг, все большое состоит из маленького, и это маленькое пребывает в постоянном движении.
И еще кое-что она поняла за свою кажущуюся иногда слишком долгой жизнь: перемены как дикий зверь, что крадется тихо и незаметно, можно боятся его и убегать, но он все равно догонит и, если почует страх – нападет и растерзает, как и любой зверь. А можно подавить страх и выйти к нему открыто, но перемены – не тот зверь, с которым стоит сражаться, его надо приручить, лишь эта мера позволит сохранить жизнь.
В первый день никаких экскурсий не было, поэтому каждый, кто хотел, отправился гулять сам, Фатима не стала исключением. Она, как и все, медленно прошлась по площади, делая вид, что восхищена увиденным, хотя ничего не было новым, кроме людей, а потом, затерявшись в толпе, отправилась к посольству. На этот раз она приняла меры, чтобы камеры не смотрели ей прямо в лицо, благо погода помогла – на ней были большие солнечные очки и панама с широкими полями. И свое главное оружие – фотоаппарат, благо технологии сейчас на грани фантастики, и отличные снимки можно сделать и на телефонную камеру, она не забыла, теперь он был действительно нужен, не могла же она стоять возе охраняемого здания и часами разглядывать его. Но и это придется делать, подумала она, выходя из автобуса на набережной и быстрым шагом направляясь в сторону бывшего дворца, поэтому надо еще раз взглянут и приметить местечко, откуда я смогу понаблюдать за жизнью посольства. О том, чтобы наблюдать днем и речи быть не могло, это она поняла сразу, но можно было попытаться ночью.
Теперь, оказавшись рядом с посольством во второй раз, она уже смотрела не только на само здание, но и на окружение. С обеих сторон у посольства были соседи, с одной стороны какое-то деловое здание, стоящее прямо на улице, с другой – банк, тоже за забором и тоже похожий на дворец, только гораздо меньше. Должно быть, тут раньше жили приближенные великих и могучих, решила она, камеры там тоже были, но не так часто, и никаких патрульных. По крайней мере пока.
Она снова остановилась на набережной, делая вид, что восхищенно разглядывает дворец, но теперь ее взгляд скользил по камерам, забору и мужчинам в темных костюмах, с завидной регулярностью проходящих по территории. Никаких вентиляционных люков или отверстий она не заметила, но это и не удивляло, вряд ли в таком продуманном месте станут размещать портящие картину вентиляционные шахты на виду. Скорее всего они либо в задней части, либо по бокам, есть еще и на крыше, в этом она не сомневалась, но вот только попасть на крышу не представлялось возможным – не будет же она тащить за собой целый долбанный набор альпиниста.
Она постояла немного, чувствуя на себе пристальные взгляды невидимых охранников, Ева была права, там их целый полк. Еще одно веселенькое дельце, подумала Фатима, пора убираться, на сегодня хватит. Но прежде чем уйти, ей надо было сделать снимок, все как положено: профиль, фас, вот только как получить боковые снимки здания она пока не знала. Сделав вид, что зазвонил телефон, она повернулась к дворцу боком, и начала снимать, одновременно разговаривая с несуществующим собеседником.
И тут произошло то, чего она не могла не ожидать – из будки за воротами показался охранник и, уставившись на нее, начал звать ее по-английски. Она вся напряглась как струна, но, конечно же, не подала виду, обернулась к мужчине, отодвинув телефон от уха и вопросительно махнула головой – «чего тебе?». Он приложил воображаемую трубку к уху, покачал головой, махнул рукой в сторону – «телефоны запрещены, проходите», все было понятно без слов. Похоже, Бог все же не смог уничтожить единый язык, подумала она, виновато улыбаясь и кивая, не говоря ни слова, люди, лишенные общего языка, понимают друг друга, все-таки понимают.
Она снова приложила телефон к уху и поспешила удалиться, отмечая про себя, что Ева и ее муж и тут оказались правы на все сто – безопасность здесь не пустой звук. И как же мне проникнуть в это долбаное посольство, подумала она, если даже постоять рядом не дают.
Отойдя на приличное расстояние, она вновь остановилась, повернулась к реке и рискнула посмотреть на свою добычу. Оказалось, что она успела сделать два снимка, на одном был даже охранник, размахивающий рукой. Неплохо, остается только увеличить и подчистить, но эти снимки все равно малополезны, она и сейчас без всяких эффектов видела, что ничего полезного на них нет, ей нужны были боковые снимки, только тогда она сможет что-то конкретно планировать. И как прикажете их доставать? Стать невидимкой?
Она постояла несколько минут, глядя на воду и успокаиваясь, а потом вернулась назад, решив не доходить до посольства, но тщательно рассмотреть соседние здания – ей нужен был ключ, и она не собиралась сдаваться, пока не найдет его. Выход есть всегда, твердила она себе, медленно прогуливаясь по набережной, в мире нет неприступных зданий, а если и есть, то они явно не в городах.
Она прошлась по набережной всего один раз, зато подолгу рассматривала каждое строение и наконец нашла нечто более-менее подходящее. Банк, находившийся рядом с посольством, граничил с каким-то офисным зданием, оно выходило прямо на улицу, но был так же и большой двор, засаженный деревьями, никаких патрульных и камер на каждом шагу не было. Фатима заметила камеру на фасаде и была уверена, что одна, ну может, две камеры есть с задней стороны, но, видимо, это здание не было таким уж важным, потому что по сравнению со своими соседями, никак не охранялось. И, что самое главное – на этом здании улица обрывалась, в набережную вклинивалась другая улица, а за ней продолжалась та же самая. Именно сюда Ева и Влад поворачивали, когда хотели показать ей короткий путь к их гостинице.
Значит, именно сюда я и выйду, подумала Фатима, остается только перемахнуть через забор и не попасться на глаза патрульным полицейским или охранникам внутри, она сильно сомневалась, что хоть одно здание в этом районе остается совсем без охраны. И если я перелезу здесь, на углу, думала она, дальше придется идти через двор банка и только потом я попаду на территорию посольства.
Рассуждать легко, а реально ли это? Дворы здесь больше, все же район бывших поместий, а богатые люди любят все большое -  большие пространства, большие автомобили, больше украшения, в общем, всё, что подчеркивает их большие деньги. В любом случае, я не узнаю, пока не попробую, решила она, так что мне предстоит первая ночная вылазка.
Это возбуждало, она всегда любила адреналин, а это дело было просто адреналиновой сокровищницей. Посмотрим, как далеко я смогу уйти, подумала она, но на всякий случай мне нужны мощные специализированные линзы для ночной съемки. Она не сомневалась, что вентиляционное отверстие окажется с боковой стороны, но она так же и не сомневалась, что оно защищено по последнему слову техники, а не банальной решеткой. Вот для этого ей и нужны были снимки, даже невидимое глазу излучение проявится, правда придется раскошелиться, хорошее оборудование стоит недешево, а ей придется еще и приплатить за срочность. Впрочем, ее кошелек позволял ни в чем себе не отказывать, да она и не собиралась, если хочешь быть лучшим – ничего не жалей.
А пока надо составить хотя бы примерный список покупок, прежде чем отправляться в интернет-магазин, подумала она и улыбнулась, девушки покупают платья и косметику, а она линзы, яды, оружие и еще много всякого технического барахла, и ее это заводит. Да уж, поистине, каждому свое.
Но сначала она должна связаться со своей «волшебной палочкой», если и был на свете человек, способный добыть любую информацию, то это был он – Пророк.
Вечером, когда все уже разошлись по номерам или по ресторанам, Фатима, закутанная в пушистый банный халат с символикой отеля, вытащила из сумки ноутбук и устроилась на широкой кровати. За окном гудела ночная Прага, горели огни, смеющиеся люди спешили получить ночные удовольствия, весна все больше вступала в свои права, но у нее было свое веселье, поэтому она решительно отсекла суетную ночную жизнь, закрыв балкон и задернув шторы. А оставшись в тишине, тут же связалась с тем, кого считала если не другом, то приятелем. Она знала, что он не живет в сети, кем бы его ни считали люди, она-то знала, что он такой же человек, которому надо есть, спать и – да-да, - иногда смотреть на небо. Но она так же знала, что его компьютер, - который, может, и заменял ему сердце, этого она точно не знала, - всегда в сети, всегда включен и оснащен специальными программами, так что он каким-то образом всегда знал, когда она выходила на связь и всегда отвечал, если не был занят другим делом. На этот раз он ответил сразу, и Фатима, уже даже не пытаясь понять почему, испытала сильную радость, увидев на экране его ответ. Что-то теплое зашевелилось в груди, и это точно был не профессиональный интерес.
П: Милая, ты хоть знаешь, который час? Я понимаю, что гении не спят, но я не гений!!! Хотя… у тебя, наверное, сейчас утро?
Ф: И я рада тебя … читать. Я ведь не больше гений, чем ты, знаешь ли ;. Не могу поверить! Ты в постели?!!!
П: О да! И знаешь, что? Нас тут трое, и мы провели незабываемую, сладкую ночь! М-м-м! Я, подушка и одеяло, нам так хорошо было вместе, пока не вклинилась ты! Ревность до добра не доводит, попомни мое слово! ;
Фатима захихикала, он нисколько не изменился, и как же ей нравились его шуточки, его вечно неопределенный стиль общения – никогда невозможно сказать, когда он шутить, а когда говорит серьезно. И еще больше радовало, что неопределенность эта никогда не распространялась на дела, вот тут у него как раз все было четко.
Ф: Ну, я могу оставить тебя в покое… на некоторое время, пока ты там насладишься своей постельной компанией. Но не жди, что я отстану насовсем, только не в этот раз.
П: Никогда так не шути, последний сон отбила! Мои постельные подруги всем хороши, кроме умения поддержать беседу. Не то чтобы я был одинок, но хороший собеседник -  все равно что бриллиант среди страз, разговор можно поддержать с каждым, но ценность этой беседы часто равна нулю.
Ф: Не могу поверить! Ты делаешь мне комплименты? Дорогой, так мы скоро поженимся! :)
П: Прости, но я не гомосексуалист… да и ты вряд ли захочешь стать мужем/женой бестелесной компьютерной программы;
Ф: Погоди… так ты – компьютерная программа, имеющая сексуальную ориентацию??
П: В целях наибольшей эффективности мои директивы автоматически меняют настройки сексуальных предпочтений в зависимости от региона и его культурных особенностей. Для сегментов глобальной сети, наиболее подверженных гомофобии, я всегда натурал ; ;)
Она снова засмеялась, у них уже были общие шутки, вот как далеко все зашло, подумала Фатима. А ведь начинали они с сугубо деловой переписки. А теперь шутят на такие щекотливые темы – и он, и она знали, что о них ходили разные слухи: Фатиму некоторые считали мужиком, ну не может женщина быть лучшей в таком деле, не могли люди это принять и с этим смириться. А Пророка давно стали считать гениальным вирусом, но никак не человеком – опять же, люди не могли признать, что не могут поймать другого человека, более умного и талантливого, вот и списывали свои неудачи на его виртуальную природу. Но она знала, что он человек, чувствовала это, точно так же, как и он знал, что она женщина, настоящая, живая, рожденная женщина, он это чувствовал.
Ф: Ладно, прости, если разбудила, ты ведь неуловимее ветра, никогда не знаешь, где ты сейчас.
П: Да, зато всегда знаешь, где меня точно нет! Слышала такое изречение: «нет Пророка в своем отчестве»?;;; А если серьезно – ну почти, ха-ха! – уже не так обидно, можно и вставать, опять же, кто рано встает… а дальше ты и сама знаешь.
Да уж, знаю, усмехнулась про себя Фатима. Сама она в последнее время только и делала, что вскакивала с постели чуть свет, но имел ли Бог отношение к ее успехам? Или это был кто-то другой? Все делается по воле Божьей, как-то давно, еще когда она была начинающей убийцей, сказал ей один человек, даже зло, все подвластно Ему, Он создал этот мир, это Его владения и Его законы, а Дьявол – не более чем шут на Его балу. Она давно уже не вспоминала ни те времена, ни того человека, ни его изречения, хотя стала тем, кем стала, во многом благодаря его мудрости и его помощи.
Ф: Знаю; Я как раз из тех и мне как раз кое-что нужно.
П: Я вздыхаю… Ты когда-нибудь угомонишься?
Фатима долго смотрела на экран, прежде чем ответить, он тоже вздохнула, а на губах показалась тонкая грустная улыбка. Она и сама не знала ответа, поэтому решила сказать правду, с ним она могла себе позволить быть правдивой… хоть иногда.
Ф: Когда-нибудь это точно случиться. Но не сейчас.
И пока она объясняла, что ей нужно сейчас, а что может понадобиться позже, мысль о том, что люди нуждаются в правде, как в свежем воздухе, не покидала ее. Нельзя постоянно жить во лжи, рано или поздно это погубит, задохнешься, и иногда ей так хотелось честности, так хотелось не врать, не притворяться, хоть на один вопрос ответить правду и не думать о последствиях. Не прорабатывать бесконечные легенды, не следить, чтобы все сходилось и состыковывалось, не копировать чужие привычки и жесты, не смотреть на мир чужими глазами, иногда ей нестерпимо хотелось просто быть собой. Понимает ли он это, думала она, стуча по клавишам, хочет ли хотя бы изредка показывать миру свое истинное лицо? Когда-нибудь, решила она, я спрошу его об этом. Когда-нибудь, но не сейчас.
Пророк дал ей ссылки, сказав, что по этим адресам работают самые быстрые люди, и линзы могут быть у нее уже завтра. И как всегда, ни одного вопроса зачем и почему, ни осуждения, ни одобрения. Может, он и правда не человек, подумала она и улыбнулась, в этот же момент на экране возникла надпись:
УДАЧНОЙ ОХОТЫ!
И БУДЬ ОСТОРОЖНА, ТЫ ТЕПЕРЬ В ОТВЕТЕ ЗА ДВОИХ.
Он знал о Яне, знал, что теперь она мать, кто же еще мог сделать ей все документы. Как всегда, он никак на это не отреагировал, просто сделал свое дело, получил деньги и исчез до следующего заказа. И вот теперь впервые такое человеческое послание. Что-то холодное шевельнулось у нее в груди, так было всегда, стоило кому-то заговорить о ее сыне, глаза тут же превратились в две щелочки и теперь с подозрением смотрели на экран ноутбука. Он знает, крутилась в голове мысль, он знает о нас почти всё и он может… может что? Да все, что угодно, это и тревожит. И мысль о том, что он уже давно мог бы сделать все, что хотел, если бы хотел, служила весьма слабым утешением.
В одном он прав, она – хищник, а хищник всегда наготове, всегда ожидает нападения и всегда готов сражаться. Особенно за тех, кто ему дорог.
 - И лучше бы тебе это знать, - прошептала она, закрывая ноутбук, - лучше бы тебе не соваться к нам в логово.
Где-то глубоко в мозгу она понимала, что реагирует сейчас совсем не адекватно, он ведь всего лишь пожелал ей удачи, может, даже хотел сказать что-то приятное. Да только она действительно стала хищником, диким и не поддающимся приручению, и сколько бы она ни прожила с людьми, она все равно была и остается диким свободным зверем, привыкшим глубоко прятать и изо всех сил охранять своё слабое место. А у нее теперь оно было. Она привыкла прятать Яна от всего мира, и напоминание о том, что кто-то кроме нее знает правду, в миг превращало ее из мурлыкающей кошечки в дикую кошку.
Как много он знает, задалась вопросом Фатима, отложив ноутбук и глядя на него так, словно он вдруг превратился в ядовитую змею. Как много этот компьютерный мистер Невидимка видел? В конце концов, он делал им документы, так что ему уж не составит труда разыскать их. Зачем? Просто ему ведь наверняка бывает страшно скучно и одиноко, а это интересно, посмотреть на чужую жизнь, он ведь привык вторгаться в чужие секреты и тайны, а эта тайна очень пикантная – наемная убийца завела себе сына, это ведь поинтересней всяких там супружеских измен или личных дневников. Может, он и не собирался вредить, может, только хотел посмотреть на это чудо своими глазами.
Даже простое предположение выводило ее из себя, она поняла, что просто теряет разум от гнева, от возмущения и… да, от страха.
 - Я убью его, - прошептала она, вскакивая с кровати и подходя к зашторенному окну, - я раздеру тебя на части, сучий выродок, только сунься к нам. Лучше не трогай нас, мистер Невидимка, иначе я найду тебя, и, если ты и правда человек, тогда я тебе не завидую.
Стоп. Хватит. Прекрати, сказал внутренний голос, ты так дойдешь до паранойи. И если не думаешь о себе, так подумай о сыне, ты хочешь, чтобы он впитал эту манию преследования? Хочешь, чтобы он рос с таким вот неадекватным человеком? Думаешь, он будет счастлив, живя рядом с вечно мечущейся и тревожной мамашей? Если так, тогда тебе лучше не приезжать за ним в лагерь, лучше откажись от него сейчас, если не можешь сделать его счастливым. Но сможешь ли ты когда-нибудь смыть с себя эту вину – ты уже однажды лишила его семьи и теперь сделаешь это снова?
 - Нет, - твердо сказала она, отодвигая штору и выглядывая в окно, - этого я точно не сделаю. Никогда.
Она отдернула штору и удивилась, увидев, что за время ее общения с Пророком пошел дождь. Капли барабанили в окно и стеклянную дверь балкона, невидимый ветер безжалостно швырял порции брызг в фасады зданий, в памятник, стоящий посередине площади, в спешащих прохожих. Асфальт уже заблестел, хотя луж еще не было, видимо, дождь начался совсем недавно. Фатима любила дождь, если он, конечно, не лил целыми неделями, а в ее родном городе такое иногда случалось, но еще больше она любила туман, может, потому, что, скрывшись в нем, она всегда чувствовала себя защищенной. А еще в дождливую погоду всегда лучше думалось, а вот в солнечную – легче было действовать.
Похоже, прогулка отменяется, подумала она, глядя на мокнущую площадь и стремительно редеющий поток пешеходов. В такую погодку можно уютно посидеть в каком-нибудь тихом ресторанчике или перед камином, но камина в этом отеле не было, а рестораны ей итак надоели, поэтому она решила просто отдохнуть и накопить силы для завтрашней вылазки. Если Пророк не обманул, линзы будут у нее уже завтра, вот тогда она сможет прогуляться с пользой, а пока можно позволить себе не выходить из теплого номера в дождь.
Зрелище мокрого города, особенно в свете фонарей, всегда завораживало ее, поэтому она отошла от окна всего на секунду – для того, чтобы выключить свет, а потом вернулась на прежнее место, нырнув за занавеску. Теперь только приглушенный дождем свет фонарей освещал ее пространство, и этот свет она иногда любила больше дневного. Она уже успокоилась, одиночество и дождь всегда служили для нее лучшим успокоительным, поэтому она могла сейчас рассуждать здраво, не ослепленная гневом или опасениями. И она задумалась о трех мужчинах, составляющих ее маленький круг.
Первый и самый главный был еще только в начале пути, он еще не стал мужчиной в полном смысле этого слова, но уже сейчас, глядя на него, она видела, каким он станет, и гордилась им.
Второй был почти призраком, она видела его всего раз. Но помнила каждую секунду, как-никак именно его имя она дала сыну, хотя и сомневалась, что оно настоящее. В том человеке была загадка, которую она не смогла разгадать с первого раза, а второго у них не было. Может, именно поэтому она и помнила его, она привыкла видеть людей насквозь, слишком простыми и скучными они были со своими стандартными убеждениями, стандартными взглядами и стандартными скучными мечтами, их как будто делали тысячами на заводах, в каждую серийную голову вкладывали стандартный программы и выпускали в мир. А он был как образец эксклюзивной ручной работы. Она и сейчас помнила его взгляд, и даже сейчас не могла найти подходящих слов, чтобы описать то, что видела в этих глазах, то, что он позволил ей увидеть.
Любила ли она его? Какое-то время точно любила, а сейчас… что-то она чувствовала, но это теплое чувство ушло куда-то глубоко, зарывшись в самые нежные и потаенные части ее души. Он был для нее как огромный бриллиант для коллекционера, мелькнувший на морском дне и навсегда исчезнувший в бесконечных глубинах, она знала, что никогда не увидит его, но сам факт его существования наполнял ее радостью. Где-то ведь он живет, подумала она, нежно улыбаясь и не замечая этого, где-то он смеется, на кого-то он смотрит своими удивительными голубыми глазами, может, кого-то целует, как поцеловал тогда ее. Может, сейчас там, где он, тоже идет дождь, и он, возможно, сейчас тоже стоит у окна или сидит на веранде и смотрит на небесные слезы. Все может быть в этом огромном и непонятном мире, это она успела усвоить, так что, может, он сейчас в соседнем номере или в соседней стране, а может, на другом конце света.
 - И в этом вы очень похожи с мистером номер три. – Прошептала она, не сводя глаз с ореола, образованного дождем вокруг фонаря.
Да, а вот мистер номер три считает, что он ни на кого не похож, и в чем-то он, конечно, прав, таких экземпляров точно слишком мало, и это хорошо. Мистер номер три – ее давний знакомый и деловой партнер, постепенно ставший претендовать на роль виртуального друга – всемогущий властелин компьютерного мира, господин Пророк. Его она знала лучше или думала, что знала, по крайней мере с ним она общалась практически ежедневно, он был в ее жизни задолго до появления обоих Янов, но вот ирония: она ни разу не видела своего единственного приятеля, не имела ни малейшего долбаного представления о том, как он выглядит и чем живет. Хотя иногда все же представляла, каким он может быть. И может, потому, что они и правда были в чем-то похожи, а может, просто ей больше не с кем было сравнивать, но все чаще и чаще ее воображение соединяло образы двух мужчин в один – Пророк все чаще представлялся ей стройным голубоглазым красавцем с блестящими как шелк черными волосами Яна.
Мог ли это быть один человек? До сегодняшнего дня она никогда не задумывалась об этом, а сейчас ее вдруг как будто ударила молния. А почему нет?! Что она знала о Яне? Ничего. Что знает о Пророке? Ответ тот же.
Любой из них мог быть сейчас где угодно, как и тогда. Черт, да она ведь может завтра столкнуться на улице с Пророком и не узнать, что это он, как и он, возможно, не узнает, что толкнул в магазине свою самую главную клиентку. Они могут встретиться глазами и отвернуться, даже не поняв, кто перед ними. Да, таков мир интернет общения. И вполне может быть, что тогда в гостинице именно Пророк коротал свой очередной одинокий вечер, подсев к неизвестной красотке и назвавшись Яном. Вполне может быть. Если он, конечно, и правда не знает, как она выглядит, а вот если он играл, и она когда-нибудь это узнает…
 - Я вроде решила не заводиться, - прошептала она, делая глубокий вдох.
Она злилась. Да, злилась на него, на них обоих, потому что… да она и сама толком не знала, почему. Но только Ян мог быть Пророком, а мог и не быть. Такие совпадения случаются в сказках и слезливых мелодрамах, а она явно герой другого романа, так почему она злится? Может, потому, что может это узнать, но не может себе это позволить? Да, прошлое надо отпускать, тем более, если у него нет будущего, а у ее чувств будущего не было, кем бы ни оказался тот Ян, она знала кто она, поэтому никогда и не пыталась разыскать его или навести справки. Главное помнить, кто ты есть и что ты можешь себе позволить, так она жила всегда и теперь, один раз забыв об этом и усыновив Яна, она просто не имела права на очередной эксперимент. Она просто не могла себе этого позволить.
Так, погрузившись в свои мысли, она простояла у окна до поздней ночи, когда дождь стих и превратился в морось, пронизывающую воздух. Площадь опустела, огни погасли, в этот поздний час компанию ей составлял лишь памятник и фонари, горевшие в центре всю ночь. Она легла спать, гадая, где сейчас ее знакомые и что ждет их всех впереди. Узнает ли когда-нибудь Пророк, какая она на самом деле, узнает ли она его? Как они с Яном будут жить дальше, каким он вырастет, в какую школу пойдет, кем будет в жизни? И самый странный и волнующий вопрос: увидит ли она когда-нибудь еще того самого мужчину, чье имя дала сыну? Мир большой, но в нем мало места, так может, на одном из его тесных углов они когда-то столкнутся? А если столкнутся, вспомнит ли он ее, или его поцелуй был всего лишь развлечением на вечер, не чудом и не подарком, как он сказал?
Но для меня это было чудом, подумала она, проваливаясь в сладкий туман, и не так уж важно, чем это было для него и вспомнит ли он меня, пусть хоть вообще не заметит, но я хочу увидеть его еще раз. Просто посмотреть, как он смеется, как шелковые волосы падают на его лицо, просто увидеть его глаза, такие загадочные и такие красивые. И еще хоть раз попасть в удивительное энергетическое поле, существующее вокруг этого человека - вот чего ей хотелось, но возможно ли это? Она очень надеялась, что да.
***
Утром все началось по новой: экскурсии по уже виденным местам, одни и те же россказни гидов, уже знакомые достопримечательности – Тосканский дворец, ротонда Св. Мартина, храм Девы Марии Снежной, и Фатима помнила, что это самая высокая церковная постройка в Праге и что раньше храм принадлежал кармелитам. Да, ничего нового, но пока, по крайней мере, экскурсии не раздражали, все-таки смотреть и слушать второй раз было даже забавно, в первый приезд информации было слишком много, и почти все пролетало мимо ушей из-за новизны и впечатлений, а сейчас она уже начала даже припоминать что-то из услышанного ранее и, как ей казалось, не задержавшегося в памяти. Вот вам и подсознание, подумала она, перемещаясь с группой по городу, ничего не проходит мимо, весь этот огромный поток наш мозг пропускает через сито, что-то оставляет на поверхности, а большую часть прячет в свои бесконечные темные кладовые.
Первую половину дня она исправно колесила по «местам славы», а после обеда, сославшись на головную боль, вернулась в отель и легла спать – впереди у нее была ночная прогулка к посольству, а утром ведь опять придется изображать пораженного красотами Праги туриста. А вечером надо еще забрать линзы, так что любой момент, пригодный для отдыха, она решила использовать на все сто, ей надо было экономить силы – запас энергии рассчитан на одну жизнь, а если у тебя их две или даже больше, приходится делить этот запас на все свои воплощения. Брюс Уэйн меня бы понял, подумала она, и провалилась в сон.
Вечером, ярко накрашенная и разодетая, Фатима неспешной походкой на высоченных каблуках продефилировала к лифту. На ней было длинное легкое пальто, не позволяющее увидеть ничего, кроме лакированных сапог, и это было не случайно – под ним было вовсе не шикарное вечерне платье, как казалось, а ее черный «рабочий костюм невидимки», в сумочке, что она несла в руках, тоже не было пудреницы или помады – только маленький фотоаппарат, маска, перчатки и балетки, никакая другая обувь сюда бы не поместилась, а сумка побольше не вписывалась в образ, а за этим она всегда строго следила. Ей надо было уйти, а как еще она могла организовать себе вылазку до поздней ночи, разве что вот так, в образе девушки, отправившейся на поиски ночных развлечений. В «Royal palace» по-другому не получалось.
Теперь придется лазить по дворам в этих балетках, думала она, когда собиралась, альтернатива еще хуже – сапоги на шпильке. Это только в фильме сексуальная женщина-кошка скакала по крышам в похожем костюме и на каблуках, а вот Фатима так не умела. Может потому, подумала она, оглядывая себя в зеркало, что у меня, в отличие от нее, не 9 жизней, так что, если я упаду в этих сапогах с забора и сверну себе шею, второго шанса у меня уже не будет.
 - Собираетесь прогуляться? – Вежливо спросил портье возле лифта.
 - Конечно, - с улыбкой ответила она, - отпуск бывает раз в году, и я не для того пахала, чтобы сидеть в номере отеля.
Портье ответил лишь вежливой ничего не значащей улыбкой. А вот экскурсовод, отвечающий за их группу, так равнодушно не улыбался, когда увидел ее, полную решимости веселиться если не всю ночь, то большую ее часть.
 - Простите, но, может, хоть возьмете кого-то с собой? – Предложил он, когда он поставила его в известность, да-да, не спросила разрешения или поинтересовалась, не против ли он или как он на это смотрит, а просто поставила его перед фактом: она намерена попробовать этот город на вкус, и лучше не стоять у нее на пути.
 - Кефирники мне в попутчики не нужны, - ответила она, поправляя прическу пред большим зеркалом в холле. Она уже распорядилась вызвать такси и теперь ждала, когда швейцар позовет ее. – Я еду развлекаться, и не желаю слушать ничье нытьё.
 - Но мы отвечаем за вас, - он видел, что с ней спорить бесполезно, не мог же он ее не пустить, а выезд туристов на поиски приключений часто заканчивался большими проблемами. – Скажите тогда хотя бы, куда направляетесь.
 - Это что, допрос? – Она смерила его взглядом, - я уже давно совершеннолетняя и я здесь не наказание отбываю, я приехала отдыхать и буду отдыхать. А куда поеду, я и сама еще не знаю, - она мечтательно закатила глаза, - начнем с какого-нибудь ресторана, уютного и не для всех, а потом, может, и до клуба дойдет.
 - У вас должен быть мой телефон, - обреченно вздохнул сопровождающий, - но постарайтесь, чтобы вам не пришлось звонить. Вы меня понимаете.
 - Можете быть спокойны, - усмехнулась Фатима, - я не из тех, кто любит блевать на танцполе и танцевать на столе. Мне пора, нескучного вечера.
 - Пожалуйста, будьте осторожны! - Крикнул ей вслед сопровождающий
Она не поворачиваясь показала ему поднятый большой палец, и вышла в ночь. Таксисту она сказала всего лишь два слова: отель «Рио», тот радостно кивнул, как будто для него было высшим счастьем возить туристов в отель «Рио», и молча повез ее по ярким ночным улицам. Она понятия не имела, где находится этот отель, но линзы ждали ее именно там, оставленные в арендованном боксе у администратора. Все, что от нее требовалось, так это зайти и попросить пакет для Розы, никакого личного контакта, и она не боялась, что ее надули, у нее был хороший гарант, точно знающий, с кем можно иметь дело, а с кем не стоит. Спасибо Господу за интернет, подумала Фатима, высаживаясь возле большого современного отеля, такого высокого, что последние этажи, казалось, исчезают в облаках.
Век информации имел много плюсов и всего один, но очень весомый минус – информация стала оружием, иногда она убивала. Вот почему все больше людей предпочитали вести дела с виртуальным партнером, лучше не видеть, за это иногда выкалывают глаза, лучше не слышать, за это можно лишиться слуха, лучше не знать ничего, что тебя не касается, потому что за это можно лишиться головы. Все сейчас предпочитали жить по принципу «меньше знаешь – дольше живешь», и ее это вполне устраивало, те, кто много лет на рынке, никогда не станут водить клиента за нос или подстраивать тупые аферы, а с другими она дел не имела. Продавец даже не знал, что покупатель Фатима, и это было хорошо для обоих.
Веселенькая ночка мне предстоит, подумала она, с важным видом вышагивая по красной дорожке до парадного входа, в этом я ничуть не обманула. Возле дверей, больше похожих на ворота, такие они были огромные, стояли два швейцара в белоснежных перчатках, они так не вписывались в ночь, что сразу привлекали внимание, туда-сюда сновали работники парковки в синих курточках и таких же белых перчатках, она пригоняли и отгоняли машины гостей, и Фатима задумалась, а сколько раз в день им приходится менять свои ослепительные перчатки, чтобы они не выглядели замызганными? Наверняка немало.
В холле отеля могло бы потеряться человек сто, колонны, диваны, лестницы, у Фатимы разбежались глаза, она не знала, куда идти и на что смотреть, везде сновали люди и служащие в своих синих куртках и белых перчатках, по ним-то они и выделялись из толпы. Фатима начала внимательно осматривать холл, отойдя в сторону, и при первом же беглом осмотре заметила две регистрационные стойки. А их тут наверняка больше, подумала она, такими темпами я буду блуждать тут до рассвета. Только она подумала о том, чтобы обратиться за помощью, как к ней подошел один из «служителей культа белых перчаток» и по-английски спросил, чем может помочь. Фатима ответила, что пришла за посылкой для Розы. Молодой человек вежливо улыбнулся и жестом пригласил ее следовать за собой. Они прошли чрез весь огромный холл к третьей стойке, и там Фатима без проблем получила небольшой желтый пакет, он был запечатан и запломбирован клейкой лентой с названием и логотипом отеля. Не дурно, подумала она, отходя в сторону и пряча пакет под пальто, не зря говорят: Европа – рай для шпионов.
В пакете она нащупала маленькую коробку, там-то и были линзы, наверняка в толстом слое чего-то мягкого, надо только найти место потише и рассмотреть покупку.  Спрятав пакет во внутреннем кармане, она поспешила к выходу, по пути разглядывая отель и раздумывая, а не поселиться ли им с Яном здесь, когда она решит показать ему Прагу. После 4 недель постоянных экскурсий гид им точно не понадобится, она сама проведет его по всем местам, все покажет и расскажет, и никаких навязчивых туристов и сопровождающих, только они вдвоем, и это будет настоящий отпуск, а не очередной маскарад.
На улице портье вежливо спросил, не вызвать ли ей такси, она улыбнулась и покачала головой, пройдя по ладони левой руки двумя пальцами правой, как будто показывала человечка, портье все понял и отпустил ее с такой же вежливой и ничего не значащей улыбкой. И снова единый язык, подумала Фатима, сгорая от нетерпения, Бог все же не такой жадный, одной рукой забирает, другой дает.
Не смотря на поздний час, народу на улицах было полно, она шла пешком долго, и нигде не встретила ни одной пустой улицы, всюду люди, огни и музыка, такси летали сквозь ночь как стрелы, трезвые и не очень люди толпами гуляли по улицам, кочуя из одного заведения в другое. Не город, а просто столица ночной жизни, думала Фатима, выискивая укромный уголок, ей надо было посмотреть покупку, желтый пакет как будто огнем обжигал сквозь тонкую ткань подкладки. Но на улицах было слишком светло, поэтому, устав ждать подходящего момента, она завернула в первое же кафе, которое показалось ей тихим, в большой ресторан лучше было не соваться, там придется снимать пальто, а она не в том виде, чтобы щеголять перед людьми. Нет, ей нужно было тихое заведение без нудных правил этикета и с небольшим числом посетителей. И она его нашла, подвальчик с веселым названием «Бремен», написанным явно пьяным художником, а может, как раз это и пытались подчеркнуть хозяева - буквы скакали в разные стороны, некоторые вообще лежали, как будто уже приняли свою дозу того, что предлагали в заведении. Подходит, решила Фатима и открыла дверь.
Внутри было просторно и, как она и надеялась, почти пусто, в воздухе густым туманом висел сигаретный дым, телевизор за стойкой транслировал какой-то футбольный матч на немецком, на стенах она заметила еще два больших экрана, один работал, показывая небольшой компании в углу все тот же матч, больше никто футболом не интересовался.
Колокольчик на двери звонко оповестил всех о ее появлении, но никого оно не заинтересовало, как и футбол, только бармен лениво повернул голову от экрана и тут же снова уставился на бегающих футболистов. Двое парней и девушка сидели за стойкой и молча цедили пиво из огромных стаканов, компания из пяти человек сидела напротив неработающего экрана, женщины смеялись хриплым пьяным смехом, мужчины курили и щурились от дыма, больше никого в кафе не было. Да, чай тут, похоже, не продают, подумала Фатима, подходя к стойке, никаких официанток она не заметила. Бармен молча подвинул к ней меню, не отрываясь от матча, она так же молча его изучила. Заметив, что она закончила с просмотром, бармен снова прервал наблюдение за игрой и заговорил по-чешски, не выпуская сигарету из уголка рта.
 - Все бы хорошо, - закивала Фатима, глядя в тупое лицо бармена, он сразу ей не понравился, - да только я ни хрена не понимаю из того, что ты плетешь. Understand?
Девушка, сидящая за стойкой, хихикнула. Русская, поняла Фатима, и как же ее сюда занесло? Бармен с недоумением поглядел на Фатиму, потом на девушку и снова что-то забормотал.
 - А вы покажите ему в меню, - сказала девушка с улыбкой, поворачиваясь к Фатиме, - он ни по какому не шпарит, кроме своего.
 - Спасибо, - улыбнулась Фатима, - я тоже ни по какому не шпарю, только по-английски чуток, а на личного переводчика пока не зарабатываю.
 - А вы туристка или по работе? – Стеснительностью девушка явно не отличалась, - просто сюда нечасто туристы заходят.
 - А я люблю узнавать город с другой стороны, - ответила Фатима, попутно тыкая пальцем в картинки в меню, бармен кивал и записывал все в блокнот, - памятники и дворцы – это скука, это для серой массы, а мне интересна жизнь, как она есть, а не какой была когда-то.
 - Ну, тогда вы не по адресу, - усмехнулась девушка, выдыхая дым и щуря глаза, - тут жизни как раз и нет.
Она снова усмехнулась и затушила окурок в пепельнице.
 - Никакой жизни. – Еще раз сказала она и отвернулась к парням.
Все ясно, подумала Фатима, представительница древнейшей профессии, ей бы в институте учиться, а не развлекать эту шваль в чужой стране. И как ее сюда занесло?
Ломать голову она не стала, забрала свое пиво, чипсы и отправилась в тихий уголок, жизнь давно научила ее не принимать близко к сердцу чужие истории, в конце концов у нее была и своя, подтверждающая, что всё в этом мире возможно, а жизнь – скорее уродина со шрамами и увечьями, чем красавица с божественной искрой в глазах.
Она села возле двери в туалет, спрятавшись за вешалку с одеждой, с этой стороны кафе экран работал, и парни смотрели футбол, развесив свои куртки на вешалку и тем самым отгородив Фатиму от себя. Именно поэтому она туда и села, пива ей сейчас хотелось меньше всего, как и любопытных взглядов и – не дай Бог - попыток познакомиться. Ей надо было просто тихонько проскользнуть в туалет и рассмотреть наконец покупку. Там же она собиралась поставить линзы на камеру и опробовать. Конечно, вряд ли в туалете этого гадюшника будут скрытые лучи, но она хоть сможет убедиться, что камера снимает и линзы не искажают обзор.
Улучшив момент, она тихонько встала и уже через секунду исчезла за дверью с двумя нолями, никто в зале так и не обратил внимания на ее исчезновение. В туалете было неожиданно чисто и цевильно, пахло не мочой, как в большинстве российских уборных, а свежестью и чем-то дезинфицирующим, кафель блестел под белыми лампами дневного света, в маленькое окошко под самым потолком врывался свежий ночной воздух. Фатима заперла дверь, а потом встала на унитаз, расположенный прямо под окошком, и закрыла его, она помнила о важности мелочей и не хотела, чтобы какой-то пьяный или не очень зритель вдруг увидел бы ее с фотоаппаратом. При равном отношении судьбы, вспомнила она давно услышанную фразу, перестраховщики живут дольше… и, как правило, безбеднее.
Теперь, оставшись наконец в уединении, она с нетерпением достала из кармана желтый пакет и вытащила коробочку, обычный белый картон, только вот внутри было нечто очень необычное. Пакет она положила на опущенную крышку унитаза, а через секунду села туда же сама, коробочка была вся заклеена скотчем, и чтобы открыть ее, пришлось пустить в ход ногти. От нетерпения она едва не разорвала картон зубами, но сдержалась, не стоило терять контроль даже в таком ерундовом деле.
 - Поддавайся же, черт! – Шептала она, отдирая полоски клейкой ленты, - издеваются они, что ли…
Наконец последние мешавшие полоски скотча упали на пол, и Фатима раскрыла коробку.
 - О, - вырвалось у нее, - прекрасно!
Небольшие линзы, собранные в конструкцию, напоминающую цилиндр, выглядели крайне внушительно, играя радужными переливами в свете ламп, в задней части она увидела крепление, здесь конструкция должна крепиться к фотоаппарату. Что там внутри этого цилиндра, она не знала и не хотела знать, важно было то, что эта начинка поможет ей увидеть то, что не увидит глаз. Проверим, радостно подумала она, доставая из сумочки камеру, она так торопилась, что вместе с фотоаппаратом вытащила балетки и уронил на кафельный пол. Через секунду рядом с ними приземлилась и коробочка от линз, набитая ватой. Фатима недолго возилась с креплением, прибор быстро встал на место с едва слышным щелчком, осталось только сделать снимки, скинуть их на ее ноутбук и смотреть – Пророк прислала ей специальную программу, позволяющую проявить то, что сняли линзы, без нее можно было увидеть всего лишь обычное фото, с суперлинзами там или нет, но изображение обрабатывал компьютер, и без специальных программ он был так же слеп, как и обычная техника.
 - Надеюсь, друзья, вы меня не обманули, - прошептала Фатима, наводя камеру на белые стены туалета, - очень на это надеюсь.
Она понимала, что может проверить все, только когда вернется в гостиницу, но ей не терпелось проверить хотя бы не искажают ли эти чудо-линзы вид. Не искажали, на экране с обратной стороны она увидела очень четкий снимок стены, правда никаких лучей не было заметно, но она ведь знала, что так будет, да и потом, откуда в сортире занюханного кафе взяться скрытым лучам? Что ж, по крайней мере, обзор они не портят, подумала Фатима, поднимая балетки и картонную коробку, теперь пришло время настоящей проверки.
Линзы она снимать не стала, другой возможности надеть их в светлом месте у нее не будет, а рисковать и присоединять их в темноте она не хотела, поэтому аккуратно положила в сумку, стараясь расположить так, чтобы они не соприкасались с другими вещами, и на всякий случай обмотала маской, прочная и мягкая ткань убережет их от царапин. Коробку и желтый пакет она снова положила в карман, выбрасывать их здесь она не собиралась, так же тщательно она собрала все кусочки скотча и спустила их в унитаз. Все, больше здесь делать нечего, и это очень радовало ее, это место наводило тоску, просто дышало безнадежностью и унынием, так что покинуть его было приятно. Правда она посидела еще минуть 15 для вида, вороша чипсы и периодически прикладываясь губами к высокому бокалу, только вот пива в нем меньше не становилось, как и чипсов на тарелке, мыслями она была уже не здесь, просто нельзя было вот так сразу встать и уйти.
Но и эти бесконечные минут прошли, Фатима встала и не спеша направилась к выходу, хотя хотела бежать. Когда она поравнялась со стойкой, девушка, еще больше захмелевшая с момента их короткого разговора, повернулась к ней и, снова щуря глаза от сигаретного дыма, бросила:
 - Вам бы такси вызвать, нечего шляться одной по ночному городу. Туристы – не значит неприкасаемые.
 - Да, я так и сделаю, - кивнула Фатима, направляясь к двери.
 - Ну что, как вам настоящая жизнь? – Спросила девушка вдогонку.
 - Печально. – Ответила Фатима и вышла в ночь.