Война

    Нынче выдался тёплый солнечный день. Не испортило погоды и небольшое землетрясение. Сегодня оно было более заметным, чем вчера или позавчера. Но, привыкший к таким явлениям городской паренёк, уже мало обращал внимания на подземные толчки. Иногда он их просто уже не замечал. Ему даже было забавно то, когда он спал, вдруг под собой начинал чувствовать, как дрожит раскладное кресло-кровать. Или когда сидел за столом, начинала звенеть посуда, и кто-то невидимый тряс его стул. Но самое главное, что не выла по острову сирена! А значит, каникулы продолжались! Значит, можно гулять и играть! 
   Вдали по волнам шли к причалу сейнера заполненные рыбой. На остров нынче приехало много вербованных. Их присутствие чувствовалось появлением молодёжной толпы, которая вечерами у здания клуба заполнила остров задорным смехом, весёлыми шутками и шумными компаниями. Работа на комбинате беспрерывно кипела днём и ночью. Родителей Аркаша практически не видел и полностью был на попечении тётки.
   Вела и Аркаша сидели на пляже бухты Малокурильской.
   В сторону рыбного комбината с пронзительными криками понеслись вороны и чайки.
- Смотри, смотри! - засмеялась Вела, захлопав в ладоши, - Сейчас будут сгружать улов! Сейчас целая война будет!
   Сейнера подошли к пристани, и пошла весёлая работа разгрузки! Чайки и вороны стаями, как облака заносились над ящиками с рыбой, не обращая внимания на сердитые крики людей. Шла путина сайры.
   Аркаша понял, над чем так смеётся подружка.
   Птицы бросались на идущий эскалатор, по которому двигались ящики с рыбой. Люди орали на них, отбиваясь сами и отбивая рыбу. А прожорливые чайки, схватив рыбу, усаживались тут же на ящики, которые плавали у берега и, быстро заглотив свою добычу, снова яростно атаковали дармовую еду, где получали активный отпор от приёмщиков рыбы.
- Какие, однако, обжоры! - смеялся Аркаша.
   Вскоре разгрузка закончилась, а ненасытные вороны и чайки всё кружили над эскалатором.
- Представляешь, на этом комбинате есть машины, которые сами масло в банки льют, а потом закручивают, - сообщила Вела.
- А рыбу в банки тоже машины укладывают? – спросил Аркаша.
- Нет. Рыбу укладывают укладчицы. У нас соседки там работают. Они все в белых халатах, фартуках и платочках. Ты не поверишь, как они это быстро делают! Наверное, никакая машина так не сделает! Рыбу в банке укладывают в форме розочки! Так красиво, что съесть жалко! И ещё там делают искусственный лёд и рыбную муку. Такую муку коровы едят. А ещё там консервируют салат из морской капусты и печень трески.
   Аркаша не раз ел вкусные консервы бланшированной сайры и крабов. Но почему-то никогда не смотрел, как и что там уложено. Вкусно, да и ладно! На рыбозаводе Островном эти консервы были с пометкой - «посёлок Малокурильск». И мальчишка решил, что в следующий раз, когда откроет консерву, прежде чем её съесть, непременно посмотрит на форму укладки «розочкой».
- А какая рыба здесь водится в речках? - поинтересовался Аркаша.
- Кунджа, бычки, сомики, - начала перечислять Вела и махнула рукой: - Да всех не перечислишь. У нас ещё много озёр и горных речек. Вот там и водится рыба. Придёт время путины красной рыбы, так её с речки ногами выпинывают. Иди и выбирай, какая нравится.
   Аркаша рыбу никогда не ловил руками, и тем более не выпинывал ногами. Он с дедом рыбачил с удочкой на речке. Поэтому с огромным интересом слушал рассказы Ставицкой и мальчишек.    
   Чайки носились в неугомонном крике, словно белая пурга. Они усыпали все крыши зданий. На скалах летали бакланы и орланы. На пирсе стояли машины в ожидании прихода плашкоута.
  Дети долго ещё сидели на сопке, с большим интересом глядя на далёкий рыбокомбинат, где днём и ночью кипела работа.

продолжение следует ------------------------