Реконструкция местности, или Прогулки по Мурманску

РЕКОНСТРУКЦИЯ МЕСТНОСТИ, или
ПРОГУЛКИ ПО МУРМАНСКУ 1915 года.

Лекция.

Уважаемые друзья!

Предлагаю вам совершить прогулку по территории Мурманска середины десятых прошлого века. И помогут нам ее совершить топографический план местности, датированный 1918 годом, с наложенным на него эскизом предполагаемой застройки, и карта города 1928 года. На них много уже чего обозначено, по конфигурации очень нам знакомого (для ориентации – это самое то), но рельеф пока еще заметно не изменен, а сегодня именно он нам больше всего будет интересен.

Необходимость в появлении такого порта и города на карте Российской империи продиктовала, как вам хорошо известно, Мировая война 1914-1918 гг. Блокада Черного и Балтийского морей. Владивосток далеко от театра военных действий, Архангельск замерзает. Без короткой же активной связи с союзниками войны не выигрываются. Задача строительства порта решалась в увязке со строительством Мурманской железной дороги Петрозаводск – Семеновская бухта.

А начнем мы прогулку с небольшой цитаты из известного документа, составленного инженерами изыскателями, в задачу которых входило определиться с местом для порта и города при нем. Цитата необходима, чтобы посмотреть на выбранную  изыскателями территорию их глазами. Это, во-первых. А во-вторых цитата давно заслуживает быть правильно прочитанной.
Да, к сожалению, написано в документе одно, а прокомментировано и разошлось по многочисленным изданиям – другое.

Цитата из документа изыскателей:
«В южном колене залива более или менее плавные склоны берегов покрыты мелким березняком и, постепенно повышаясь, переходят в холмистое плато, одетое редким хвойным лесом. За этим возвышенным плато, как за перевалом, следует почти всюду болотистая безлесная котловина, а на ней в нескольких местах протекают ручьи, берега которых густо покрыты лиственным кустарником. Далее вглубь материка, за низиной, начинается склон к береговым горам, одетый редким сосновым лесом, постепенно к вершине пропадающим».

Все замечания, возражения и недоумения лишь к сопутствующему этой выдержке из документа комментарию. Использую здесь форму единственного числа, ибо первоисточник известен, а остальные краеведы его просто некритически пересказывают. Вот он:
«Иначе говоря, мелкий березняк – это первая и вторая террасы нынешнего города, редкий хвойный лес – третья. А что касается болотистых котловин, то они есть и сейчас – за городской чертой, среди окружающих сопок».

Мне же видится за строчками документа иная картина. «Холмистое плато» – это вторая терраса. «Болотистая безлесная котловина» - это ее центральная часть, район нынешней площади Пять Углов. «Низина, за которой начинается склон к береговым горам» - это территория южнее «Детского мира», а «береговые горы» - это гора Горелая с прилегающими сопками. То же и в отношении ручьев. Только в одной упомянутой низине изыскатели встретились минимум с тремя из них: Варничным и двумя его левыми притоками. Хорошо были знакомы изыскателям и другие ручьи, пересекавшие вторую террасу.
Безусловно, альтернативный комментарий требует аргументированного обоснования. И здесь для меня бесспорным аргументом служит исходная мотивация изыскателей: выбор места для морского порта у Семеновых островов им надо было подкрепить возможностью размещения рядом с портом города с населением в 30-40 тысяч. И такое подкрепление с высоты Красной горки (того самого перевала, о котором говорится в докладной записке) они получили. Подсчитайте население центральной части нынешнего Октябрьского района города, и вы увидите, что изыскатели не ошиблись.
На третью же террасу изыскатели если и поднимались, то только для полноты восприятия, но никак не для включения увиденного в докладную записку. Более того, даже подножия склонов третьей террасы на первых планах застройки Мурманска отводились под промышленные, хозяйственные и социальные нужды.
Напрашивается вопрос: Почему историки ошиблись с прочтением документа изыскателей? Ответ очевиден - они все люди приезжие, а конфигурация местности Мурманска к моменту их приезда уже претерпела заметные изменения. В частности, исчезла такая достопримечательность рельефа города, как упомянутая уже Красная горка, - изогнутая очертаниями сопочка от нынешнего сквера на Ленинградской улице к заливу, делившая всю прибрежную территорию на две части.

Выбор изыскателей для порта пал на Семеновскую бухту у восточного берега Кольского залива. Глубина бухты – 150 метров. С севера она защищена сопкой Зеленого мыса, с юго-запада – Семеновыми островами (в количестве двух). При отливе острова становились полуостровами. Оголялась при отливе и широкая (местами до сотни метров) литораль. Высота приливной волны в Кольском заливе – до 4 метров. 
С востока территорию, выбранную для будущего города, замыкала полуциркульная цепочка Береговых гор: Зеленый мыс, Мачтовая сопка, Высокое плато, Новое плато, Скалистое плато, Варничная сопка, Горелая гора, Петушиная сопка, Халдеев мыс. Не устаю подсказывать, любителям идентифицировать архивные фотографии, - рельеф местности города претерпел с годами изменения, но очертания сопок и западного и восточного берегов залива остались прежними.
Береговые горы оказались очень водоточивыми. Этим и памятны они первым жителям города - обилием родников, ручьев, озер. Последних очень много нашли первые жители и на вершинах - в седловинах между склонами сопок, и у их подножий. Назовем наиболее крупные: Семеновское, Среднее, Большое, Питьевое, Наше, Окуневое, Ледовое. Из перечисленных озер почти все сохранились. И потому что питьевые, и потому что оказались при строительстве города несколько в стороне, – город предпочел расширяться не на восток, а на север и юг. 
Озерам у подножия сопок и ручьям повезло меньше. Озера исчезли полностью, а они были и в районе второй бани (улицы Карла Либкнехта не случайно первоначально называлась Озерной), и на Пяти углах, и в ложбинке у «Детского мира». Из всех ручьев сохранились лишь фрагменты Варничного.

Мы начали нашу прогулку с Семеновых островов, берега залива и многочисленных ручьев, сбегавших по склонам водоточивых сопок, не случайно. С ними связана первая крупная составляющая нашей реконструкции местности.
Конфигурация и рельеф местности в районе Семеновых островов, выбранной для строительства морского порта и конечного пункта железной дороги, предполагали выполнение большого объема земляных работ. Необходимо было покрыть литорали и прибрежные территории подушкой песка и скалистого отвала толщиной от четырех до восьми метров. Времени же для закладки автономных карьеров в стороне от будущего порта война не подкинула. Решено было брать грунт в шаговой доступности – с ближайших к заливу подножий склонов и в руслах многочисленных ручьев. Благо, ничего относительно будущего порта и города после войны не говорилось.
Сравнительно быстро плавные склоны к югу от Зеленого мыса покрылась многочисленными песчаными карьерами, выемками и глубокими оврагами вдоль ручьев, которые на этом этапе строительства выручили (вот она где родниковость Береговых гор положительно аукнулась) больше всего.
Самый легкий грунт всегда вдоль равнинных ручьев. Река пробивает себе дорогу мощью потока, поэтому, чем мощнее она, тем более спрямлено ее русло. Наглядный пример – сибирские реки. Волга уступает им, поэтому у нее и есть в движении к морю загогулина вокруг Жигулевских гор. Ручей в силу своей маломощности очень извилист, выбирает, где грунт податливей. Но уж там, где он выбрал себе дорогу, бери и копай: никаких экскаваторов, никакого взрывпрома.
Да, серьезных намерений с портом и городом не было. Пока идет война – ответ положительный. А дальше? Поэтому многое строилось на живую нитку. Отсюда овраги посередине, возможно, будущего города, отсюда террасы. Железнодорожные ветки гнали по льду рек. Для многих строителей верхом комфорта была нора в откосе карьера.
Один из выкопанных оврагов оказался настолько большим, что его сохранили при дальнейшем строительстве города, и разместили в нем арену стадиона. Решение следует признать удачным.
Повинен в появлении этого оврага Безымянный ручей. Это именно его удачное соседство с Семеновыми островами, и грунт его берегов и русла заметно ускорили строительство порта.
Безымянный ручей отдельная интересная страница истории Мурманска. В отличие от Семеновского и Варничного ручьев, истоками которых стали озера, Безымянный вытекал из болотистых низин Высокого плато. И сразу набирал, падая в скалистый разлом (своеобразный мини-каньон – одно из исчезнувших рельефных достопримечательностей города), большую скорость. Это был единственный ручей в городе, который удостоился на своем пути к морю двух арочных бревенчатых мостов. И не всегда они выдерживали его напора.
Сегодня нет на карте города ни Безымянного ручья – его родники залиты бетоном при строительстве Восточного микрорайона, ни Семеновского – исток его из одноименного озера перегорожен плотиной, а уровень воды в озере поддерживает выведенная сбоку от плотины труба. Почти весь упрятан в трубу и Варничный.
 
Канула в лету и Красная горка – сопочка поперек первой террасы. Ее срыли в несколько заходов. В 1916-ом прорыли в ее низменной части, упиравшейся в залив, проходы для подъездных путей к железнодорожному вокзалу (он располагался тогда почти у самой воды, примерно там, где сейчас морской) и к порту. В 30-е годы железную дорогу крепко подвинул в восточном направлении Рыбный порт, и от сопочки осталась лишь половинка. Исчезновение второй половинки – это уже конец 40-х. Горку окончательно срыли, чтобы проложить пути к новому вокзалу.
Название горки легко объяснимо: она возвышалась, нависая, над строительными площадками порта и железной дороги, на ней появились первые ведомственные конторы, первый штаб укрепрайона. Горка была и самым сухим, и самым опрятным местом нарождающегося города. Да и этимология слова не сложная: красная – красивая – главная. Та же, что и у названия главной площади страны.
Красная горка не только пересекала первую террасу, но и, спустившись в глубину залива, имела продолжение поперек его дна к противоположному берегу. В одном месте этот своеобразный подводный шпангоут выныривал вершинкой - островком Абрам-корга. После войны островок взорвали, он стал препятствовать судоходству.
Не сохранились и острова у восточного берега мурманской гавани – два Семеновых, Хлебный и Сенной, их поглотили причалы порта. Острова Хлебный и Сенной располагались там, где впадает в Кольский залив Варничный ручей.
Из всего мурманского мини-архипелага осталась лишь отмель Анна-Корга. Смотрите ее у западного берега залива напротив Угольной базы.
 
Итак, с первой террасой разобрались. Прибрежная полоса в 1915 году была на порядок уже. И нынешняя обрывистая ступенька между ней и холмистым плато, как его обозначили в своем отчете изыскатели, еще радовала глаз плавными склонами. А еще была Красная горка, и был у будущей мурманской гавани свой мини-архипелаг из нескольких островов.
Не было нынешней обрывистой ступеньки в первые годы Мурманска и между второй и третьей террасами.
Здесь напрашивается маленькое филолого-геодезическое отступление. Для сегодняшних мурманчан слова - терраса и ступенька - почти синонимы. Между тем для первых строителей города терраса - это лишь ровное место на пологих склонах береговых гор. Да другими склоны и не могли быть. Подъем суши и отступление моря, как результат растянувшегося на тысячелетия освобождения от ледникового гнета, – процесс планомерный и медлительный. И никаких отвесных переходов с террасы на террасу не предполагает. Привычные же нашему глазу обрывистые склоны в центральной части города – дело рук человека.

Первая терраса свои габариты, как уже было сказано выше, приобрела в значительной степени за счет разработки песчаных склонов второй террасы и русла Безымянного ручья. Параллельно шло расширение прибрежной территории и укрепление причальной линии выемкой грунта при дноуглубительных работах.
Вторая терраса, активно теснимая с запада, стала компенсировать потери склоном третьей террасы. Да и потребности в песке, щебне и камне, при набравшем обороты в 30-е годы строительстве каменных зданий и дорог, другой альтернативы не предлагали. Отсюда глубокая борозда карьера кирпичного завода в русле Варничного ручья, отсюда обкусанный склон бывшей каменоломни в районе стадиона «Строитель». А поскольку расширение города за пределы второй террасы первоначально не планировалось, то не упустили возможности откусить от третьей террасы к ней придвинутые многочисленные производственно-хозяйственные структуры, транспортные и торговые базы. Дом на склоне поставить можно, но склад, конюшню, гараж – только через обрубание склона. Благо, грунт у подножия большинства сопок был податлив.

Но решение сделать Мурманск рыбной кормилицей страны заставило город  шагнуть и на сопки третьей террасы, и на склоны Горелой горы, и через седловины береговых гор в северном и южном направлении. И потребовались транспортные коммуникации, и наступило время не откусывать, а подсыпать.
Перечислим навскидку некоторые транспортные «подсыпки» в центральной части города, без которых сегодня Мурманск уже и представить сложно, и которые заметно рельеф города перекроили. Насыпь подъема от бывшей школы №3 к Семеновскому озеру. Насыпь проезжей части улицы Папанина от политехнического лицея до перекрестка с ул. Челюскинцев и дальше по ул. Загородной. Дамба через Варничный ручей (ул. Полярные зори). Дамба через овраг у Среднего озера (ул. Старостина). Насыпь через овраг на подъеме по ул. Маклакова к почте. Спрямленный участок ул. Карла Маркса от «Мурманска» до ул. Планерной с засыпкой двух котловин (Безымянного ручья и Нашего озера) и устройством насыпи на спуске к Планерному полю.
Плюс многочисленные диагональные выемки в склонах, без которых транспорту, до 60-х годов в основном гужевому, трудно было обойтись.
Активное вмешательство человека в изменение рельефа местности при создании дорожной сети Мурманска позволило в разы увеличить транспортную связь районов, обосновавшихся на ступеньках склонов береговых гор, и с центральными улицами города, и между собой. Так, например, если еще относительно недавно только две дороги вели на третью террасу – подъем по ул. Карла Маркса и подъем в районе ул. Книповича - и обе из центра города, то сегодня на третью террасу можно заехать из разных районов города, благодаря «активному вмешательству», не менее чем с десяти направлений.
При прокладке транспортных артерий города максимально учитывался и использовался многовековой труд доставшихся ему в наследство ручьев. Площадь Спорта и уже упомянутый подъем по ул. Карла Маркса – это во многом работа Безымянного ручья. Конфигурация и направление многих улиц на Жилстрое и южном склоне Зеленого мыса – это ручьи. Крутая для многих молодых мурманчан транспортная развязка в районе «средней мореходки» в первом своем назначении всего лишь железнодорожный мост над Варничным ручьем. К последнему уместно добавить, что решению – ручей в трубу, а русло в асфальт - предшествовала многолетняя проблема с пробками на железнодорожных переездах в районе площади Спорта и в Хибинском переулке.

И завершим мы нашу прогулку по Мурманску 1915 года, поднявшись от залива чуть выше, к обрамленной скалистым овальным ободком болотистой котловинке.
Сегодня здесь площадь Пять Углов и, конечно же, это место хорошо знакомо всем жителям города, чего не скажешь про первую террасу, пребывание на которой для многих мурманчан ограничивается обычно по жизни лишь районом двух вокзалов.
Да - и площадь всем знакома, и котловинка на месте – лишь газонами и деревьями приукрасилась, да асфальтом прикрылась. Более того, как не покажется это на первый взгляд странным, и холмистое плато, о котором писали в своей докладной записке первые изыскатели, никуда не делось. Здесь даже к реконструкции местности особо прибегать нет необходимости, а достаточно лишь внимательнее приглядеться к линии фундаментов первых каменных домов на второй террасе и заглянуть в их дворы.
А посажены те дома (есть у архитекторов такой термин) строго по вершинкам холмистого ободка. Перечислим их, называя по первой принадлежности: баня №1, зеркальные угловые дома напротив вокзала, ТПО, «Родина», Главпочтамт, госпиталь, дома на Пушкинской по нечетной стороне, ДК, административный корпус на Перовской-3, здание с облвоенкоматом, зеркальные дома Рыбокомбината, ДМО. Из них только дома у вокзала и с облвоенкоматом построены чуть позже, остальные довоенные.
Со временем в глубину скалистого овала добавился еще один ряд каменных домов. Но застройка середины пустыря долгое время была исключительно деревянной. Сегодня не то что помнящих морошковое болотце на этом месте, а уже и помнящих деревянные Пять Углов не сразу найдешь.

Мы начали перечень домов по ободку с бани не случайно. Между ней и старым ДМО до начала 50-х был глубокий овраг, направленный своим острием в сторону перекрестка Воровского и Ленина. По дну оврага, несмотря на то, что в истории города он сохранился как Сухой, струился ручей. И питало ручей заросшее озеро, последнее зеркало которого исчезло под фундаментом литерного дома «А» - пр. Ленина, 67 - почти сразу после войны. На военных фотографиях Мурманска его еще можно увидеть.
Да, болотистый пустырь столетней давности на месте нынешней центральной площади города - заросшее озеро. Было ли оно проточное, а конфигурация и предрасположенность к смещению соседних мощных ручьев – Безымянного и Варничного и их притоков - это допускает, или родникового происхождения, или родниково-проточное – будущему исследователю и карты в руки. Однозначно пока можно сказать лишь, что оно было глубокое. Залогом этой однозначности служат подробности со строительством высотной «Арктики».
Семнадцатиметровые же сваи фундамента гостиницы и почти такая же глубина залива при впадении в него ручья Сухого оврага не исключают и другую версию, не скрою, она мне более симпатична: заросшее озеро было раньше морской бухтой, а борозда Сухого оврага ее горлышком (проливом).
Нередко я озвучиваю версию и о метеоритном происхождении конфигурации заросшего озера и местности вокруг него. И хотя это делается больше с расчетом на оживление аудитории, а причастность мурманчан к энергии космоса многими воспринимается с удовольствием, но… 

Что касается бывшей болотистой низинки в районе «Детского мира», с ней на порядок проще – то проточное озерко было образовано одновременной встречей Варничного ручья с двумя левыми притоками.
Территория же между Пятью углами и «Детским миром» - холмистая возвышенность. На ней и были построены первые каменные квартала города.

И, подытоживая. Не всем ведь история города до лампочки. Давайте  ориентироваться на тех, кому эта история не безразлична и интересна.
Более того, многим интересно ведь, как было на самом деле, а не так, как написал когда-то, какой–то не до конца разобравшийся автор.
Уйдет наше поколение, и если его не услышат сегодня, то ошибки так и останутся, и исправить их уже будет некому.

И уже совсем заканчивая, отвечу сразу же на вопросы, которые в формате блиц по окончанию лекций обязательно задают: несколько слов о себе и о моих занятиях краеведением.
Сразу оговорюсь, что я не краевед. Или, если и краевед, то только отчасти и в основном в последние полтора года. Краевед, как не крути, роется в документах, собирает свидетельства, коллекционирует все, что написано о крае, активно пропагандирует и продвигает через СМИ и встречи с заинтересованной аудиторией свои знания. Мое краеведческое «отчасти» – обязательное прочтение всего, что попадает на глаза о Мурманске. Специально коллекцию о Мурманске не собираю, но она все равно на сегодня уже солидная. И полтора года, да, много написал текстов о Мурманске и провел встреч.
Если не краевед, то кто? Скажу так – неравнодушный свидетель и участник событий того времени, которое выпало прожить. И неравнодушный к тому, как подается история нашего города и то время в краеведческой литературе, в публикациях газетных и электронных СМИ.