Потеряшка. ч. 2, 1

                Итак, чего хотят — нет, не женщины — к ним мы возможно ещё вернёмся отдельно. Чего желают все, т. е. все повсеместно?
 
   1 Близости (в разных формах: с близким (-ими) по духу, причём это не имеет ничего общего с инстинктом продолжения рода). Все. Буквально все и не спорьте. Если кто-то самоустранился от секса, общения и пр.радостей социума — это всего-навсего «аскеза», наподобие епитимьи, якобы добровольно наложенной, отчего взявший на себя подобное самоотречение сам и страдает (зачастую обвиняя всех вокруг несоответствию его собственных высоких ожиданий и т. д.). А на самом деле... Так, не сейчас, пожалуй. Позднее озадачимся этим аспектом вплотную.
 
   2 Комфорта (причём, это понятие для каждого тоже сводится к собственным индивидуальным предпочтениям). Для кого-то комфортно состояние перманентной борьбы, соперничества, покорение разных, там, высот и пр. достижения.
 
   3 Творческого самовыражения либо реализованности (не путать с соперничеством) в какой-либо (снова избирательно для каждого индивидуума) виде деятельности.
 
   4 Безопасности (тут думаю всё понятно: к обычному комфорту близко не относится).
 
   5 Удовлетворения собой и окружающим (удовлетворение физиологических и душевных — хорошо, пусть для кого-то будет морально-умствованных — потребностей + иные радости).
 
   6 Развитие, саморазвитие (получение новых знаний через информационно-коммуникативное поле, духовное обогащение, подстёгивающие интерес к жизни).
 
     ИНТЕРЕС. Вот оно — кажется, копаясь в бесконечных лабиринтах собственной запутанной логики, я обнаружила основное направление мыслительного процесса.
 
        Значит так. Раз я теперь владею собственной... гм, пусть будет вотчиной. Значит, должна разумно подойти и к вопросу управления подведомым населением, а главное — отысканию мотивов...
 
         От глубоких раздумий меня неожиданно отвлекают.
 
        - Да, любимый? - я аж умилилась: какой же он всё-таки у меня... едва дверной проём не порушил, несясь ко мне со всей прыти пожелать доброго утра, чуть не раздавив в своих медвежьих объятиях.
 
          Этак я могу и полдня провести со своим суженным-не, не ряженным, а очень даже... Ну, довольно, милый. Давай оставим до вечера наши... А то ведь могу и повестись на столь соблазнительные предложения. А мне это, типа, работать надо.
 
         - Конечно, дорогой. Я тоже тебя очень-очень. Ну, ты знаешь!
 
         Ох, кажись успокоился чуток, понёсся по собственным каким-то делам неотложным, не забыв напоследок снова стиснуть в нежных лапищах свою заю, меня то есть. И как он, раньше такой медлительный, даже неповоротливый, стал будто метеором просто. Или моей безбашенной энергией подпитался? А может, я его бесшабашной... Или взаимно. Так. Кажись, я отвлеклась малость. На чём там остановилась?
 
             Поселились мы по моему выбору в Икхинагуле (а что, там вполне себе, я Вам уже докладала раньше: пивасик и прочее) в большом, по типу купеческого, домине. Я с Басюлей (якобы супружником, тьфу ты, пропасть) в верхних комнатах да Громид с Мунтарём в нижних. Ну, эт только для отвода глаз разных ящерично-прозорливых. А на самом деле — ну, да Вы и так уже-поди, всё домыслили.
 
          Ощущала себя... не то чтобы под пристальным надзором двух противоборствующих группировок — вовсе будто в аквариуме али под прицелом снайперской винтовки. Причём постоянно. Эх, час от часу не легшее. И такое у меня подозрение закрадывается, что всё они давно про нас прочухали. Ну, то есть, каждый мой шаг и жест подвергается не то что кропотливому описанию с последующей передачей в вышестоящие — скрупулёзному анализу и исследованию на предмет моей благонадёжности, а каждая мысль моя препарируется. Обеими враждующими апологетами, или как их там...
 
               Ну, и как в предложенных (сказать точнее: нахально навязанных) реалиях существовать предлагаете? А вот как. Играть со мной изволите? Да, и пожалуйста! Только... мы ещё поглядим, кто тут правила устанавливать будет.
 
               Вотчина у меня что надо: целый городок плюс/минус ещё деревенек с десяток. Людонаселение тож вполне себе: работящие да добронамеренные к своей новой властелинше в моём скромно-приятственном личике.
 
          Я вздохнула и сладко потянулась, разминая слегка затекший от непривычного к долгому сидению крестец.
       «И-эх, пойти что ли прогуляться?»
 
      Кликнула Басюлю, недалече прохлаждающегося, и отправилась с ним к речке по названью Баклейка, кажись (чёй-то у меня засада с местными названиями — никак не могу сассоциировать с какими-нить известными, чтоб запомнить уже раз и накрепко). Ладно — не суть. Река с любым названием вода и только. Как же, друзья, на воле-то хорошо: птички чирикают умильно, воздух — благодать. Прямо, рай на земле: ни тебе досмотра, ни тебе пригляду. Вот когда себя по-настоящему свободным чуешь, вот когда будто над землёю паришь...
 
          Мамма-миа, а я ведь похоже и впрямь лечу, кажется: вона внизу и река поблескивает серебрянкою, и фигурка малюсенькая мерещется, никак Басюли-братика!  И птички-то, птички по близости так и порхают, сердешные. Малость очумевши от моего вида... неожиданного. Как я их понимаю. А мне каково? И что мне с этой  новой своей... особенностью делать теперяча? Развивать, в смысле... Лететь я, значит, лечу, а как, чем, куда и каким макаром, ума приложить не могу. Т.е. как мне теперь обратно к Басюле у реки спуститься-то, крутой вираж заложив для куражу, например?
 
         И Басюля, смотрю издали, вроде как не замечает моего отсутствия, а будто даже с кем-то и переговаривается. Спустилась пониже. Как спустилась, спрашиваете? Да, кто ж скажет? Как-то... Любопытство обуяло, вниз поближе приглядеться приладилась... ба-бах, я уже снова на берегу. Удара или толчка хоть какого-никакого не почуяла даже. Будто никуда и не слётывала. Гм... Басюля тоже ухом не ведёт, продолжает со мною разговор, словно непрерванный.