Сунь Ятсен

«Каждому пахарю свое поле»


Сунь Чжуньшань, так по-настоящему звали Сунь Ятсена, родился в провинции Гуандун. А вот как он выбился в люди, даже его земляки толком не знали. Двое из них сидели в  чайной небольшого приморского южного города вели беседу о Суне и судьбе Поднебесной.
 -Отец его, - начал тот, что помоложе по имени Чэн, - насколько помню, ранее бедствовал. Никак брат помог ему.
 -Это тот, который уехал за границу?
-Тот самый, он еще обучался в английской школе на острове Маун.
- Маун, говоришь. Все они такие, - возмутился  Чжан, который постарше, - не хотят трудиться на пару с волом, хотят  стать такими же, как эти иностранные желтые дьяволы.

- Может и так Лао Чжан, - согласился приятель, постоянный напарник старика за столиком в чайной, где они бывало пропускали и кое что покрепче.  - Я так думаю, - продолжил Чэн, - чтобы освободиться, от этих заморских чертей, надо сначала стать такими, как они. Разве может собака победить тигра? Нет, конечно. Вот ты можешь? Не можешь и не хочешь. А он хочет и стремиться набраться сил. Его отец мне рассказывал, что маленький Сунь, когда у него еще было детское имя Вэнь, хотел быть похожим на  Хун Сюцюаня.- вождя тайпинов.

Помнишь те времена?
- Разве такое забудешь. Вождь Хун ведь тоже из нашей провинции. Хотел для Поднебесной создать вечный мир и рай на земле, а принес много горя и крови.
- Без пота и крови ничего нового не рождается, Лао Чжан. Смотри, ростки риса только проросли, а сколько нам с тобой придется попотеть, чтобы их поднять и вырастить зерно!               
- Бывало и жизнь за него отдавали.
- Вот видишь!
-Ничего не вижу.
Сунь  решил отдать жизнь за три народных принципа: национализм, народовластие, народное благосостояние. Ради этого он создал и возглавил «Объединенный союз», а затем и партию Гоминьдан. Тогда и родился лозунг «Каждому пахарю свое поле». А где оно это мое поле, которое обещал Сунь? Ты видишь его? Я не вижу, -  всплеснув руки вверх, воскликнул Чжан, - война, или, как они говорят, революция, затянулась на многие годы, силы народа вконец иссякли, не то что риса, проса нет, люди голодают.

- Когда случилась  революция наш земляк, как тебе Лао Чжан вероятно известно, был в Америке. Он как и русский  Ленин, когда случилась у них смена мандата, тоже оказался за границей. Там он и научился новым порядкам.
- Про порядки понятно. Внедрили солнечный календарь. Вышел  указ срезать косы, затем отменили  обычай  женщинам бинтовать ноги, запретили продавать людей в рабство иностранцам. Это я помню, а что дальше? Дальше все пошло все по старому.

- Не все гладко, это верно - согласился Чэн. Начиная с Юань Шикая, которого избрали временным президентом, было несколько попыток восстановить монархию. И доктор Сунь, который возглавлял шествие по поводу его поздравления, ничего с этим поделать не мог. Над нами довлеют могилы, и прежде всего династии Мин, которую мы хотели восстановить, сбросив маньчжуров.

- Помнится, тогда и было устроено это свадебное представлением с шествием к могиле  императора Чжу Юаньчжана, основателю династии, - согласился Чжан. А после шествия что? После начались беспорядки, вот что я тебе скажу. Люди потеряли ориентиры между старым и будущим, что можно, а что нельзя. Мы решили, республика – это свобода от налогов  и собственности, а тут  тебе бандитизм и грабеж,  со всех сторон войска, требующие и то, и это. А что сделал твой вождь Сунь?

 - Он тогда мало что мог, первым делом надо было изгнать  маньчжуров,  уравнять права на землю.
 Как всякий китаец, Сунь  стремился подняться как можно выше и добиться власти. С богатыми людьми дружил, искал их поддержки, но считал «капиталист — это человек заведомо лишенный совести».   Взять того же  Ли Ханьчжана, брата известного царедворца Ли Хунчжана, которому он писал письма с предложениями о реформировании порядков в Поднебесной. Так вот, он в это время торговал  землей и обдирал народ как  липку. Опять же  продавал ученые дипломы — за 500 фунтов стерлингов.
- В России тоже было не просто. Несмотря на кольцо врагов, их революционерам удалось победить. Что этому помогло? - задумывался  Сунь, и приходил к выводу: сильная партия и могучая армия.

 - Вы что думаете маньчжуры сильнее нас? - обращался он к товарищам по партии, - нет, конечно, просто они монгольских корней, для которых воевать и быть постоянно в походах — это обычный образ жизни. У них нет страха перед дальними расстояниями. Дом у них всегда рядом:  юрта, конь, кумыс, вяленое мясо, сыр. Но то, что было хорошо в походах, стало плохим в управлении. Уже давно настало время с коня пересаживаться на автомобили и самолеты. Кто поднялся не высоко, тот и видит не далеко.

 - Что получается, - возмущался Сунь по поводу доходов на душу населения, - в развитых странах 700-800, а в Китае 7-8 юаней.  Как же нам сделать народ богатым? - Причина нашей бедности одна — убеждал он сам себя и соратников, - Китай устал и утратил энергию молодости. И во всем виновата ошибочная теория «О легкости  познания и трудности действия». Вот и русские говорят: «Трудно в учение, легко в бою». Мы же стали трудное считать легким, а легкое — трудным», - возмущался вождь, - и со временем забросили познание, перестали анализировать и изучать чужой опыт. Европа выросла в вечной конкуренции за рынки сбыта, а Китай закис, довольствуясь достигнутым.

Китайцы в то время мечтали создать свои Соединенные штаты.  Об этом в печати сообщалось: "Сунь Ятсен и Лу Динфан представили проект преобразования Китайской республики в Соединенные штаты. Китай, согласно проекту названных лиц, проведших долгие годы в Америке, будет разделен на 37 отдельных штатов, под управлением генерал-губернаторов”.

Сунь изучал труд Адама Смита «Богатство народов», методы установления Бисмарком государственного социализма в Германии. При этом, оставался настоящим китайцем, для которого свое самое древнее и первое. Он не сомневался, что древний император Фу Си, который первый начертал триграммы, был автором древнейшего в мире языка, по сравнению с вавилонским и египетским. Он был уверен, что никто иной, как Шэньнун научил людей устраивать базары еще тогда, когда вместо денег использовались черепаховые раковины, жемчуг, яшма. Считал, что Запад отрицает китайскую культуру, потому что не понимает ее.
 
- Вы слышали?! - восклицал он, - первые колониалисты из Португалии   называли китайцев луссонцами, по имени острова, который они захватили. Им совершенно  не был  известен наш знаменитый мореплаватель Чжэ Хэ, который задолго до них, по распоряжению императора Чэнцзу при династии Мин плавал в западные моря. И однажды путешествовал  28 месяцев.
Сунь стремился к кардинальным переменам и отвергал политику «замазывания трещин». Как и Ленин, он через газету, только не «Искра», а «Минь бао» стремился сформировать в народе общее мнение, способное «плавить металл». Нужный металл, увы, он не изготовил,  по состоянию здоровья, которое у него в последнее время пошатнулось, начал интересоваться национальной кухней.

- Кулинария основывается на культуре, - уверял он своих друзей и оппонентов. Соевый творог — вегетарианское мясо, а человек — вселенная в миниатюре. Он ел, исключая мясо, крутую кашу, овощи, немного рыбы, а вместо чая, свежие фрукты. Часто вспоминал, как было раньше, когда питались только домашней пищей и носили одежду, сотканную собственными руками.
- С этим следует распрощаться, настало время учиться у Запада, - наставлял вождь народные массы.

Вот народ и убегал из страны на Запад, не надеясь на перемены к лучшему. В ходу   процветала  поговорка: «Напрасно ждать чистой воды в желтой Хуанхэ». Хуанхэ же, не догадываясь о людских заботах,  продолжала свое вековое течение. Вода в ней не менялась, но русло  - неоднократно. Сколько она погубила людей, живших по ее берегам! А скольким она дала жизнь! Она, прародина Китая, была и оставалась его главной кормилицей.
 - Вот видишь в арыке бежит вода, - продолжал рассуждать Чэн о пользе революции, - она к нам пришла из канала. А в канал попала из реки.
-  А в реку откуда? - спросил Чжан.
-  В реку с гор. Снег там растаял, образовалась вода. А вода, как известно, вверх не бежит, а только вниз.
- Это мне понятно, - согласился Чжан. Вода вверх не бежит. Вверх бегут только деньги. Богачам деньги и наваристый суп, а нам одна вода, да еще желтая напополам с лёссом. Ее даже пить нельзя.

- Да, нельзя, но и землю есть нельзя.  А вода и земля и есть наше главное богатство. Вот доктор Сунь и хотел отдать их нам в вечное пользование и деньги тогда потекут не вверх, а в низ.
Самая богатая страна в мире США добилась своего уровня за 143 года. Сколько же на это понадобится Китаю? - задавал вопрос Сунь. Я полагаю - достаточно десяти лет. Для сравнения можно взять ныне преуспевающие Японию и Сиам. - Другой пример борьбы за самостоятельность США: война с Англией велась 8 лет, 13 штатов в то время развивались самостоятельно. Поэтому самоуправление и стало у них основой богатства и демократии. Россия и Китай долго находились под гнетом самодержавия и им перестроиться сложнее. За людей все решали, им ничего не разрешали.

От этого и возникла надежда на Бога и царя. Ныне Китай уподобился человеку, заброшенному на необитаемый остров — он делает все сам. Пора развивать кооперацию и торговлю.
На 1916 год производство стали и железа в Китае составляло 0,25% от США. Сунь был твердо убежден начинать надо с основного — бороться с нищетой. Для этого использовать уголь, газ, нефть, электричество для создания дополнительных «лошадиных сил» в промышленности.

Большая часть угнетенных в мире живет в Азии, - считал Сунь, - и она обязательно поднимется против насилия Европы. Японцам не надо оглядываться на великие державы и следует признать Советскую Россию, большевиков, хоть они и экстремисты.
Основную проблему в организации массового протестного движения в Китае доктор Сунь видел в нежелании людей сплачиваться. Он писал: «Ныне офицеры и солдаты воюют ради карьеры, а не ради идеи, как это было в прошлом. Нужно перевоспитывать войска, превратить их в революционные армии, готовые идти на жертвы ради трех народных принципов». «Тигры не действуют совместно, как муравьи. Люди тоже плохо сплачиваются. Они убивают друг друга, чего никогда не допускают муравьи и пчелы. Неужели мы хуже пчел? Кто же мы?».

  Нынешние китайцы под названием «байсин», переселились в Китай и вытеснили коренных «мяо». Народ «байсин» пришел с Запада, через Памир, пересек Синьцзян и достиг долины реки Хуанхэ. Может по этой причине, «байсин» упорно  и долго не сплачивались?  - задавал себе вопрос Сунь. Исторически для них главным было не государство, а семья и род.  Государство далеко и им одиночкам на него рассчитывать не приходилось. -  Зачем же идти ради его на жертвы, - так они объясняли свое поведение. Потому китайцы  и оседлая нация. Ценились всегда те, кто сидит дома и заботится лишь о том, что его непосредственно окружает. Люди до самой старости не посещали друг друга!. Дошло до того, что бумагу, которую изобрел Китай, для газет нынче завозят из-за границы! Чудеса!

Беспокоил его и пограничные вопросы: «...За последние 100 лет Китай утратил свои территории: Вэйхавэй, Порт-Артур, Далянь, Циндао, Цзюлун, Гунчжоувань. Ранее граница проходила севернее реки Хэйлунцзян и Уссури, а еще раньше севернее реки Или и Коканда. Когда-то дань Китаю приносили Рюккю, Борнео, Суматра, Ява, Цейлон, а также Сиам, Непал и Бутан. Теперь же у Китая нет денег, чтобы уплатить англичанам контрибуцию за проигранные Опиумные войны и потому, в качестве залога,  были созданы таможни, с помощью которых они стали осуществлять сбор средств. На таможни назначали иностранцев, пропорционально товарообороту государств с Китаем. Генеральным инспектором назначили англичанина Харта.

Другая беда. Из-за иностранного влияния, китайская промышленность разрушилась. Она попросту не выдержала конкуренции. Появилось много безработных и бродяг.
- Ежегодные потери страны во внешней торговле  составляют сумму в 1250 миллионов юаней, - докладывал ему, уже как президенту республики, советник по экономическим вопросам. Все серебро уходит в иностранные банки и они управляют Китаем, присваивая себе всю прибыль. Доходы иностранных кампаний ежегодно превышают 100 миллионов юаней. Контрибуция все возрастает: 1895 год — 250; 1900 г. — 900 миллионов юаней. К этому надо прибавить, что вот уже 100 лет Китай испытывает проблемы, связанные с ростом населения.

Сунь считал, что Китай это Балканы Азии, могущий вызвать мировой пожар. Так и случилось. Китай и Россия уже начинают вставать на ноги. Нас боятся, мы проводим политику мира, - а она бьет по империализму.
Мы обязательно возродимся, - считал Сунь. Как известно, евреи были покорены еще до рождения Христа, но дух не утратили. И проповеди Христа считались революционными, а он революционером, потому как думал и делал не так как все. За это его называли «царем иудейским». Родители его учеников говорили: «Господи, если ты победишь разреши нашему старшему сыну сидеть от тебя по правую руку, а младшему — по левую». Китай сам по себе. Он не будет сидеть слева или справа, потому как он Срединное государство, по-китайски это звучит «Чжун го».

Независимость, свобода. Не все понимают их значимость, - сожалел президент. Негры на Юге Америки не представляли как им жить после освобождения без хозяев и поносили своего президента Линькольна: «Раньше мы жили хорошо. Зачем тебе нужно было нам причинять вред». Так и у нас  после революции вспыхнула та же война Севера с Югом. Только наш юг более иностранный и за свободу. Плохо, что простой народ не понимает призыва к свободе. Вот если им пообещать сделать богатыми, то они пойдут за тобой. Свобода — это скакать без узды, а зачем она крестьянину, он ведь не варвар-кочевник. Китаю нужна твердость, в китайский песок нужно добавить цемент, тогда и получится твердый сплав. Нужно сделать ставку на сплоченность родов, их в Китае 400. В силу исторических традиций, китайцы  ранее не обращали внимание на то, кто правит государством и кому платить налоги, а вот род и почитание предков для них всегда был завет тысячелетий.

Движение ихэтуаней в начале века было реакцией на новую западную культуру, сопротивлением материальному прогрессу передовых стран. Повстанцы не хотели верить, что их культура прогрессивнее китайской и хотели доказать обратное. После поражения, мы наконец поняли, что для того чтобы сделать Китай сильным необходимо во всем подражать иностранным державам, заимствовать знания, но не политику....
По нашей политике народное благосостояние и есть социализм, иначе коммунизм, то есть реализация принципа «Великого единения» - «Датун», - провозгласил Сунь. В греческом языке слово «социализм» вначале соответствовал слову «товарищ».  По Марксу вся история — это история классовой борьбы на материальной основе. Вот за это материальное и надо объединиться в большое «товарищество» и бороться до конца.

 - У нас нет, как в Европе крупных капиталистов и помещиков,  - разъяснял коллегам Сунь. Поверьте мне, я был в Америке и в Англии, наши богачи, по сравнению с Западом, просто бедняки, а все остальные — нищие. В Китае присутствует лишь различие между бедностью и нищетой. Наша главная задача — решить аграрную проблему. Каждый год от голода умирает до 10 миллионов людей. Каждый день открывая дверь, нужно заботиться об одном и том же: дрова, рис, масло, соль, соя, уксус и чай. Это положение следует  исправить.

Однако война и революция затянулась. Не все получалось у Суня сложилось  твердое убеждение, что революцию в Китае немыслимо совершить без изучения опыта России. Соратники по борьбе Ху Ханьмин и Ван Цзинвэй не во всем соглашались с ним и он потерял в них веру.  Тут еще появилась фашистская партия. Ее создал некто Чэнь Ляньбо из Гонконг-Шанхайского банка. Еще одна неприятность — случился «купеческий бунт» в Гуанчжоу. Бунт поддержали англичане, поставив на корабле «Хаф» оружие. Пришел корабль с оружием и от русских большевиков, а главное — прибыли инструктора и советники для создания своей революционной армии.

 Земляки президента Сунь Ятсена Чжан и Чэн всего этого не знали. Они думали о завтрашнем дне, смогут ли встретиться за своим столиком. Двери чайной всегда были открыты, приходи хоть днем, хоть ночью. Что может быть лучше горячего чая? Говорят, что вино. А что лучше вина? Известное дело — женщина. А выше женщины? Выше женщины, как считал древний Конфуций, - истина. Ей мудрые люди, как Сунь Ятсен, посвятили всю жизнь без остатка.