Заборчик, или высшее образование

             
     - «Ну, значит, договорились. Завтра будем к восьми. Да не волнуйтесь вы так. Поставим вам забор, сто лет служить будет».
   
     … Какой приятный голос. Приятная речь. Воображение рисовало Марине интеллигентного мужчину лет 35, образованного, с хорошими манерами. Доброжелательного. Откуда бы ему взяться в компании, зарабатывающей на установке заборов на дачных участках? Как бы то ни было, она перезвонила  домашним на дачу и предупредила, чтобы с утра все были в боевой готовности.
    
     Интрига с забором была известна Марине со слов матери - натуры впечатлительной и при этом виртуозно владеющей словом – насколько цветистым, настолько и острым. Разыгравшаяся драма, предстала перед Мариной как живая. А дело обстояло так. По причине грянувшей, как гром среди бела дня, пандемии открытие дачного сезона несколько задержалось. Явившись в середине июня в свои загородные владения  в неполные десять соток, Аглая Петровна обнаружила, что ее собственность заметно увеличилась в размерах – потому как забор, разделявший ее и соседний участок, непостижимым образом дематериализовался: местами повалился и успел зарасти бурьяном. От него остался частокол столбов, что не мешало соседским кошкам  беспрепятственно шастать туда-сюда. Проблему надо было решать, и безотлагательно: со дня на день должны были нагрянуть внучки. Подсчитав наличность, Аглая Петровна позвонила в солидную компанию, на удивление легко и просто обо всем договорилась и, не чуя беды, принялась ждать замерщика.
    
     Он явился – высокий и тонкий, как стрела, немногословный и деловитый. Предложил три варианта забора, подсказал, на каком остановиться, оформил договор, взял задаток и с пожеланиями всего хорошего укатил. Перекрестившись, Аглая Петровна стала  прикидывать, когда же ее исстрадавшиеся очи смогут увидеть новый забор: в компании заверили, что через неделю от теперешнего развала не останется и следа. Однако судьба, коварная, поманив ее пальцем, вдруг остановилась как вкопанная. Начались затяжные, тяжелые дожди, каковых в июне доселе не бывало. И чем дальше, тем пуще. Накануне ночью Аглае Петровне не спалось. Мозг сверлил один вопрос: как можно работать в таких погодных условиях? Вдруг не приедут? Однако в назначенный день и час к калитке подкатил фирменный фургон. Неизвестно откуда на дорогу высыпала разнокалиберная команда рабочих, человек шесть. «А вы сможете сегодня работать?» - заикнулась, было, Аглая Петровна, переминаясь под обвисшим от тяжести дождя зонтиком. В ответ ей последовал ленинский жест: дескать, спокойно, мамаша, не гони волну. Подняв воротники, рабочие молча прошествовали на участок. Обозрев объект, сгрудились кучкой. Наконец голос подал самый молодой и щуплый. Из невнятного бормотанья стало понятно: построить Китайскую стену легче, чем установить забор в 60 метров. Мешает все: симпатичный домик-туалет, скромная будочка самодельного душа, ящик с удобрением – все это надо передвинуть, чтобы было  место для маневра, наши и соседские деревья вдоль забора срубить, и еще не факт, что все получится: «Земля у вас какая-то кривая». Скорее всего, у соседей придется оттяпать полоску в полметра по всей длине забора, по-другому никак. Демонтаж покосившейся изгороди превращался в бедствие планетарного масштаба. Сбившись в кружок, как на играх КВН, рабочие шепотом посовещались. Затем вытолкнули вперед щуплого, который и объявил цену, достойную их титанических усилий. Аглая Петровна почувствовала, как по позвоночнику побежала струйка пота. В глаза катили дни рождения внучек. Каждой был обещан велосипед. Сделав каменное лицо, она решительно выдохнула: «Половина, и ни копейки больше!» Однако горячее желание поскорее покончить со всей этой катавасией вынудило ее согласиться еще на треть требуемой суммы. В завершение брифинга команда объявила, что работать в такой дождь не хотела бы: «Вам же хуже. Вчера одним поставили забор под дождем, так они теперь целую неделю будут отмывать его от грязи ». Запуганная Аглая Петровна согласилась: да, пожалуй, не стоит и начинать. Любезно попрощавшись, бригада мгновенно погрузилась в фургон, не забыв предупредить: «О нашем уговоре – никому. Сами понимаете, конкуренция». И, оставляя за собой фонтаны брызг, отбыла в неизвестность.
    
     С тяжелым сердцем Аглая Петровна стала  снова звонить  на фирму, прося перенести работы на новую дату. График был плотный, все давно расписано, ближайшее окошко появилось только через две недели и выпало на 13 число. «Кто бы сомневался?» - обреченно подумала Аглая Петровна. – Плохое начало не к хорошему концу». Две недели проползли в терзаниях. То она порывалась пригласить местных шабашников, то подумывала привязать к делу соседей и сплавить им старый забор на дрова. Впрочем, те резонно рассудили: к чему утруждаться, если пресловутый забор достанется им безо всяких усилий. Круг замкнулся. На тринадцатое число интернет обещал проливной дождь. Аглая Петровна смирилась.
    
     Вот тут-то и позвонил Марине приятный голос, назвался Евгением. Не дозвонившись Аглае Петровне, он набрал номер ее дочери, оставленный для подстраховки. Спокойно выслушал опасения насчет погоды, робкие намеки на то, что демонтаж  предстоит, мягко говоря, каторжный.  Объяснил, что в команде работают профессионалы, готовые к любому повороту дел и беспокоиться не стоит. «И маму свою предупредите, пожалуйста: у нее на телефоне высветится незнакомый номер, это я ей звонил, пусть не переживает напрасно». Марине показалось, что человек на том конце провода улыбался, по-мужски снисходительно. И от этого она почувствовала себя заполошной девчонкой, отчаянный энтузиазм которой не в силах заменить надежное мужское плечо. Закончив разговор, Марина, воодушевленная, бросилась звонить матери:  «Все будет хорошо, вот увидишь. Голос такой располагающий. Даже поверить хочется». Потом долго сидела, беспричинно улыбаясь. Что это было? Магия слова? Магия мужского превосходства? Как бы то ни было, все страхи рассеялись сами собой.
    
     Утром тринадцатого Аглая Петровна встала с петухами. С минуту постояла на крыльце. Поежившись, пошла открывать ворота. Дождь с шумом барабанил по дорожкам. Ровно в восемь знакомый фургон был на месте. Из кабины вышли двое молодых парней. «А где же остальные?» - охнула Аглая Петровна. «Да вот мы все»,- улыбнулся тот, что постарше. Невысокого роста, коротко стриженый, с тоненьким обручальным колечком на пальце. «Вы Евгений?» «Да», - почему-то смущаясь, ответил тот. – «Можно машину загнать во двор?»
    
     Без лишних слов мастера прошлись вдоль забора, прикинули, как половчее взяться за дело. Уточнили пожелания хозяйки. Аглая Петровна не верила своим ушам: ничего передвигать не  надо, соседи не пострадают и ей хорошо: заборчик обещает быть именно таким, как ей хочется. Однако наученная горьким жизненным опытом, она твердо спросила: «Сколько возьмете за демонтаж?»  Хотя про себя решила: заплачу, сколько ни попросят. Сумма, озвученная Евгением, приятно удивила: она была на порядок меньше той, что выкатили предыдущие спецы, четко по прейскуранту. А тут и дождик стих. «Есть Бог на свете», - с облегчением подумала Аглая Петровна и, усевшись в кресло под навесом, стала наблюдать.
    
     Марина права: Евгений - фигура прелюбопытная. Неудивительно, что он и заочно сумел произвести на нее впечатление. Работает ловко, любо-дорого смотреть. Но главное – как говорит, как держится. Не голос – песня. Есть в нем что-то чарующее, притягательное. Такая харизма – и в рабочих рядах. В филологическом мозгу Аглаи Петровны замельтишили картинки. Не москвич, точно. Говор… наверно, с Поволжья. Инженер? Механик? С образованием. Семья осталась там. Приехал на заработки. Как жена отпустила? Надежный. Идет к цели – не свернешь. С таким интересно…
    
     Заборчик рос прямо на глазах – добротный, стильный, симпатичный. Но тут Аглая Петровна встрепенулась: в уже привычном дуэте голосов появились новые ноты. Она и не заметила, как к ее ударной бригаде  присоединились еще двое. Видимо, работали где-то поблизости, пораньше освободились и вот подъехали помочь коллегам. Корпоративная этика, не иначе.
    
     И вот уже подписаны акты приема-сдачи, сказаны задушевные слова благодарности. Рабочие, в хорошем настроении, загружают в фургон сварочный аппарат, сворачивают электрические провода, подбирают разлетевшуюся по участку упаковочную бумагу. И непринужденно беседуют. На каком языке, при всех своих филологических познаниях Аглая Петровна  поняла не сразу. Но вскоре сообразила: диалект яростно-ругательный. Лексический словарь – богатейший. А какой эмоциональный потенциал! Ни слова по-человечески, а понимают друг друга мгновенно. Аглая Петровна сидела точно загипнотизированная. И когда Евгений предложил ей собственноручно проверить, как мягко ходит щеколда на калитке, отозвалась не сразу. Евгению было достаточно скользнуть взглядом по поникшей хозяйке, чтобы понять меру ее разочарования. «Эх, ребята! Держались, держались – не удержались. Испортили впечатление. Да вы в голову не берите, посмотрите, какой забор вам отгрохали».
    
     «И все-таки есть в нем что-то особенное, - думала Аглая Петровна, провожая Евгения к машине. Она никак не могла подобрать точное слово. Обходительный? Опытный? А может, хитрый? На прощальное «Спасибо!» Евгений улыбнулся: «Пользуйтесь. На здоровье. Если что не так – звоните». «Светлый, светлый человек»  - нужное слово наконец нашлось. - Бродят  же где-то по свету такие души - с высшим образованием,  самым высоким, какое только доступно человеку. Его не спрятать ни под застиранной рабочей одеждой, ни умалить  житейскими обстоятельствами. Оно как вековечная печать, данная Богом - в помощь душам заблудшим. Как свет, на который слетаются, чтобы согреться, оттаять. Вот и мне повезло. Сверкнул, и нет его. А ведь был! » Аглая Петровна улыбнулась своим мыслям и легкой походкой пошагала звонить дочери: «У нас все хо-ро-шо. И даже не хорошо, а за-ме-ча-тель-но!»