Огни свободы

- Братья! Настал наш час! Мы долго готовились к этому дню – первому дню Свободы!
Я знаю, что не все из нас доживут до священного дня восстановления нашего Храма.
Я не знаю, доживу-ли я до момента, когда я смогу дрожащими ноздрями втянуть в себя благостный запах всесожжения жертвенного быка. Но я знаю, я уверен, что наши дети и внуки будут свободно восходить в наш храм под торжественные звуки шофаров, и коэны будут благословлять нас на второй день праздника Песах. И наши дети, внуки и правнуки будут свободно заключать обет с нашим Г-дом, принося в жертву крайнюю плоть, и не будет места чужим богам на нашей святой горе Сион!
Вечерело. Тени множились и шевелились, отделялись от олив и снова сливались с ними. Людей становилось все больше. Позвякивало оружие. Напротив Масличной горы, горбилась Храмовая гора, обезображенная руинами Храма, мелькали факелы римских часовых. На горе располагался Десятый легион. Солдаты этого легиона были и отменными строителями – им и было поручено построить  на месте иудейского Храма храм Юпитера Капитолийского в честь императора Адриана.
- Братья мои! Мы не можем терпеть, как в наш тяжелый День Памяти 9 ава безбожники римляне распахали нашу священную гору Сион под огороды нечестивых! Наша священная обязанность перед детьми нашими , родителями и внуками, очистить нашу землю, обещанную нам Гос-ом от скверны! Вперед, братья мои ! Не знайте страха и усталости!Не преследуйте бегущих в страхе римлян - пусть они сами подвергнут себя децимации!

Сейчас момент для восстания был вполне благоприятный – Адриан уехал в Грецию, продолжая путешествие по подвластным Риму землям. С ним также отправилось немало войск и военачальников.
Шимон бар Косев был опытным солдатом – повоевал и в рядах римской армии против соседей – ассирийцев и в отрядах сопротивления против римлян и в коротких беспощадных ночных налетах разгромил немало римских обозов и лагерей.
Шепот Шимона раздвигал темноту, доходил до каждого воина:
- Братья иудеи, братья самаритяне, братья набатеи, братья галилеяне и исраэлиты – мы открываем путь к свободе! Не щадите врагов – язычников, не щадите и своих товарищей, которые по трусости или злому умыслу уронили свой меч, бежали из боя. Не пощадите и меня, если отступлю от своей клятвы, клянусь перед товарищами своим, перед Б-гом нашим всемогущим, пройти наш путь до конца, до Победы. И только меч врага сможет остановить меня! ААМЕН!
- ААМЕН! – несколько сотен мужских глоток хрипло выдохнули разом.
- В знак верности моей этой клятве я отсекаю мизинец на левой руке – это будет жертва нашему делу!
Шимон вытащил из-за пояса кинжал и одним движением отсек себе полпальца по самый сгиб. Стоявший рядом молодой, еще безбородый, воин достал из-за пазухи плоский серебряный сосуд, платок, смочил его жидкостью из фляжки и подал Шимону. Шимон приложил платок к ране, буркнул:
- Спасибо!
И продолжил:
- Охолиав, любимый мой племянник, бери мужчин нашего рода числом двадцать и отправляйся на гору Сион. Оружие и сандалии обмотать тряпками, чтобы никто ничего не услышал. Подойдите к римскому лагерю с восточной стороны и тихо, без шума убейте охрану. И только тогда, когда войдете в лагерь, начните шуметь, а отряд Ишмаэля бен Элиша числом в сто пятьдесят человек без шума подойдет с западной стороны и будет истреблять язычников до последнего. Шлемы и щиты не брать – так вы узнаете друг-друга. Гладиаторских боев не устраивать: римлянин должен быть поражен с первого выпада. Твой предок, Охолиав, был помощником самого Бецалеля. Надеюсь, что тебе передалась их мудрость и умение. Когда освободим Иерусалим, изготовишь знак нашего воинства – медного льва. Ты знаешь, нашими заповедями запрещено изображать людей и животных как они есть в натуре. Ты знаешь, как поступить: пусть зубы у льва будут словно дротики, когти – как кинжалы, а хвост – праща Давида. Только наш царь Давид сумел повергнуть льва пустыни, и никому более это не удастся. И пусть наш лев разорвет в клочья римского орла и пустит по ветру его перья!
- ААМЕН! - отозвалось войско.
- Наши братья в Иудее, Самарии и Израэльской долине, до самой Галилеи, готовы к бою и ждут приказа. Поджигай!
Кучи хвороста были заранее припасены, не пожалели сухих оливковых листьев. Они мгновенно сгорали, поднимаясь вверх яркими огоньками, видными издалека.
И в тот момент, и после, многие участники восстания метили себя таким жестоким образом. Раввины выразили недовольство таким обрядом и сказали, что пусть лучше новобранцы доказывают свою верность тем, что вырывают ливанские кедры на полном скаку. Предание утверждает, что через месяц в рядах повстанческого войска было двести тысяч бойцов с отрубленными пальцами и вдоль дорог было уложено двести тысяч ливанских кедров – заготовки для строительства Третьего Храма.

   Шимон расправил плечи, сел на коня:
- Копье мне! Воины, за мной! Мы идем с юга и уничтожаем легерь римлян на западном берегу Гиены огненной. Вперед!
Солнце уже поднялось в зенит, когда воины стали собираться на горе Сион. Раненые шли, ползли и ковыляли, многих несли товарищи.
- Братья! Наш Б-г нас ведет к Победе! Оружие, провиант, повозки и лошадей собрать здесь на горе. Раненых разместить в синагогах и богатых домах. Мертвых похоронить: и наших, и римлян – отдельно. Послать гонцов в Модиин, Бейтар, Хеврон и другие города, сообщить о нашей победе и приказать: не расслабляться, враг силен и многочисленнен. Через день-два подойдет подмога. Выслать разведчиков на дороги в Левант и Сурию. Ишмаэль, ты грамотей, напиши и на иврите и на арамейском письмо нашим братьям – я подпишу.

Самое главное, Ишмаэль, добытое в бою оружие не должно вернуться к язычникам! Провизию собрать и спрятать так, чтобы знало только несколько человек. Римляне не должны найти ни крошки. Скот увести в горы, колодцы отравить. Вперед!
Только сейчас Шимон почувствовал боль в руке. Рука опухла. При каждом движении сочилась кровь. Шимон оглянулся: верный Охолиав был рядом, помог слезть с коня, промыл и перевязал рану, заставил глотнуть воды из ручья Гихон.
 - И еще, Охолиав, начни чеканить монету – ты медных дел мастер хороший – я знаю. Пошли кого-нибудь разыскать Рабби Акиву, сообщить ему о Победе, может, он захочет что сказать народу.
- Ишмаэль, верно говорят, что ты в спальне прячешь дочь самого Севера, начальника римского? Где она, покажи!
- Нет. Она дочь римлянина, но не Юлия Севера. Сейчас она вместе с другими женщинами помогает раненым.
- Достойно! «Коль а-кавод» - полное уважение ей! Чтоб она была здорова!
- Спасибо, я передам.
К вечеру привезли рабби Акиву. Близкий путь – три часа пешком от Иерусалима – дался ему нелегко. Самому уважаемому богослову иудеев исполнилось уже сто пятнадцать лет. Он тяжело переживал гибель двадцати четырех тысяч своих учеников. Ученики погибли почти одновременно: кто от жестокой неизвестной болезни, кто в ночных стычках с римлянами. В живых осталось только пятеро. Они-то и впряглись в повозку, чтобы доставить Учителя с осторожностью. На крутых горных поворотах мужчины просто поднимали повозку и переносили ее на руках, избегая опасности.
Воины увидели святого старца, отодвинулись от костров, оставили еду, собрались в круг. Рабби начал говорить, но голос старца был тих, почти беззвучен, Охолиав впитывал в себя каждое слово и громко, нараспев повторял:
- Дети мои! Вы сегодня совершили большой подвиг, освободили святой Иерусалим. Но это только первый шаг к Победе – освобождению нашей страны. Трудный шаг, но очень важный – вы освободили себя, свои души от рабства, которое нам навязывал Рим – это самая важная Победа.
Голос мудреца окреп, возвысился:
- Хвала каждому из вас! Память и благословение погибшим! Слава вашему предводителю – князю Израиля – Шимону бар Кохбе! Шимон как звезда осветил нам путь к свободе! Слава Шимону бар Кохбе! Коль а-кавод князю Израиля! Шимон – ты Мессия – посланец Б-жий, и путь воля нашего Всесильного и Всемудрого ведет тебя от победы к победе! АААМЕН!
- ААМЕЕН! – отозвались распахнутые глотки.
- Дети мои! Сегодня вы встали на трудный и опасный путь к свободе, для многих из вас он будет весьма коротким. Все предусмотрено Создателем, но Всевышний оставил каждому из вас право выбора. Слабые и сомневающиеся могут уйти. Освободите дорогу сильным товарищам! ААМЕН!
- ААМЕН! – отозвались воины, застучали мечи по щитам, некоторые пустились в пляс, выкрикивая угрозы и проклятия в адрес римлян.
Солнце валилось к закату – настал деть Победы, весенний день 132 года, шестнадцатый год правления императора Адриана – Лаг ба-Омер. Этот праздник празднуется и сейчас, спустя почти две тысячи лет. По всему Израилю возжигают костры, вокруг которых пируют и пляшут до утра.
Лаг ба-Омер, 18 ияра, означает «33 день омера», где число 33 передано с помощью букв ламед (30) и гимель (3) еврейского алфавита, а «омер» буквально означает «сноп» (хлебное приношение в Иерусалимском храм), и означает период в семь недель, от второго дня Песаха и заканчивающийся в праздник жатвы Шавуот.

 

* Действия реальных персонажей на фоне исторических событий описаны с определенной долей художественного вымысла.