Грубость

   Катюшка уже спала. Таня с Людой сидели на кухне при тусклом свете настольной лампы, резали салат к ужину и тихо беседовали за своих детей.
   Аркаша сильно загорел, окреп, вытянулся и изменился. Того мальчика, который приехал из Москвы, словно не стало. Он подружился с необычной девочкой, о которой кратко поведала Людмиле Таня.
- Это дочка капитана Ставицкого. Отец её год уже, как пропал. Ушли в рейс на бартер и всё. Как провалились. Жена в гибель не верит, всё ждёт. А вот дочка замкнулась, странная стала. Дружить ни с кем не дружит. Только на море бегает, всё судно его высматривает. Девчонку дети начали травить. Обзывать дочерью предателя. Некоторые грозились утопить. Так она даже со школы ушла. Не стала учиться и всё тут. Говорят, что умом тронулась что ли. Стала бесчувственная. Зимой может в кофте в магазин пробежаться. В воду холодную лезет, что моржи с лежбища. А наш Аркашка как-то нашёл с ней общий язык. Сама девчушка очень хорошая. Она так раньше здорово танцевала!..
- А врачи что говорят? – спросила Люда.
- Говорят, что от потрясения глубокий сильный шок.
- А где же может быть её отец? – с интересом и жалостью произнесла Люда.
- Мой Юра не любит трепологию. Мужики не верят в предательство экипажа, - понизив голос, почти шёпотом сказала Таня и добавила: - Одни говорят, что они налетели в туман на рифы и все погибли. А вот некоторые сплетни пускают, что он сбежал за границу. А сейчас уже поговаривают, что судно захвачено кем-то.
- Вот как даже?! – вытаращилась Люда.
- Я думаю, что они найдутся, - уверенно произнесла Таня и задумчиво добавила: - Не тот человек Ставицкий, кто родину за рубль продаст. Он ведь сам родом отсюда. И жену сюда же привёз.
   Ужасно переживая за свой вид, Аркаша домой пришёл крадучись, словно вор. Он пришёл со стороны оврага. Быстро и тихо прошёл по длинному коридору барака и осторожно открыл дверь.
   Увидев на кухне мать и тётку, мальчишка сделал вид, что чешется и зевает. Людмила сидела спиной к дверям. Аркаше это было на руку. И, прикрывая руками рот и лицо, в сумерках приглушённого света настольной лампы, мальчишка пулей пролетел в тёмную комнату. Не включая свет, он быстро разделся, нырнул под одеяло и затих.
   Женщины в недоумении переглянулись. Людмила вошла в комнату и тихо позвала:
- Сына.
- М, - неохотно отозвался из-под одеяла сын. Сердце его сильно забилось.
- У тебя всё нормально? – насторожившись, спросила мама.
- Мыгы, - опять донеслось из-под одеяла.
   Люда хотела присесть возле него, но Аркаша начал отталкивать её рукой с мольбой в голосе:
- Мам, я так спать хочу! Пожалуйста, оставь меня!
- Но ты же, сына, даже ноги не помыл, зубы не почистил… - тихо упрекнула мама.
- Мамочка! Ну пощади ты меня! Я так спать хочу! - с раздражением послышалась мольба из-под одеяла.
- Аркадий! Так не пойдёт! Мы не дома! Иди и сейчас же помой хотя бы ноги! – решительно потянув одеяло, рассердилась мама.
- Отстань! – вцепившись железной хваткой в одеяло, неожиданно грубо рявкнул сын. 
   Людмила опешила! Она метнула взгляд на кухню, где сидела сестра, и вполголоса пригрозила сыну:
- Ладно, хорошо, спи. Я ругаться с тобой не стану! Но с папой обязательно будешь иметь разговор за грубости и за своё недостойное поведение! Бессовестный!
- Лады, - тихо послышалось из-под одеяла.
   В полной растерянности Люда вышла из комнаты. Таня вопросительно посмотрела на сестру. Сгорая от стыда за поведение сына, Люда пожала плечами и села за стол. Аркаша даже не поел.
   Приехали Юра с Сашей. Аркаша под уютным тёплым одеялом, утонув головой в мягкой подушке, уснул, словно провалился. Взрослые ужинали, тихо беседуя за столом.
   Потом все легли спать, так как Саше с Людой надо было очень рано вставать. Работа предстояла им на целую неделю в море на большой океанической плавбазе. Рано с утра на пирс их должен был отвезти Юра.
   Перед сном Людмила нажаловалась мужу на грубость сына.
- Хорошо, я выясню причину его поведения и обязательно с ним поговорю, - пообещал Саша и выключил настольную лампу.
   
продолжение следует -------------------