Будет всё хорошо

    Когда Аркаша проснулся, дома никого не было. Но он чётко почувствовал, что большинство его синяков и ссадин заботливо были смазаны мазью. Конечно же, это Таня!
   Он обожал свою мировую тётю, как он её называл. Она никогда не выдавала его секретов, поддерживала во всём и не подсмеивалась. Таня отлично играла на гитаре, как и её брат - Аркашин отец. Когда Аркаша увидел её первый раз, поймал себя на том, что любуется ею. Она была очень похожа на его отца.
   Отец тоже играл на гитаре и так пел песни, что Люда - мама Аркаши, потеряв голову, не смогла жить без него и без этих песен. А он без неё. Пришлось играть свадьбу.
   Сазоновы жили в Подмосковье, а Люда жила в Москве. Люда не захотела жить в деревне Подмосковья, и они стали жить в Москве на знаменитой улице Арбата. Там и родился Аркаша.
   Всё это поведала ему Таня. Такие тайные беседы племянник часто слушал уютными вечерами за чашкой чая с тёткой, пока родители пропадали на работе.
   Вот и сейчас он на сто процентов был уверен, что ни разбудив его, не сказав ни единого слова упрёка, Таня заботливо смазала все его ноющие и саднящие раны. И ему намного было легче, намного!
   Мальчик прошёл на кухню. Под салфеткой на столе стоял завтрак. Но у него так болели разбитые губы, что он, только смог из ведра выпить кружку родниковой воды. Затем намочил руки, приложил их к ноющему лицу и взглянул на себя в зеркало. И с досады чуть не плюнул в это зеркало! Лучше бы не смотрел!
«Тьфу! Полюбовался!» - подъел он сам себя.
   Но зато отметил, что синяки на глазах были без припухлостей. Он вчера много нырял и солёная морская вода не дала распухнуть синякам. Уже хорошо! Да ещё Таня мазью смазала. Губы сильно разнесло, и вокруг глаз были синяки. Долговязый качественно влепил в торец!
   Аркаша быстро оделся и, осторожно приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Там никого не было. Мальчик тихо прикрыл дверь, положил ключ под коврик у порога и рванул по коридору на заднее крыльцо. Затем торопливо спустился в овраг и прямо по оврагу быстрым шагом пошёл в лес продираясь сквозь заросли лопухов и папоротника. С таким позорным косорылым видом никому не хотелось попадать на глаза!
   Высокие заросли папоротника и лопуха словно пропускали по коридору сумрачного царства. Большими пригоршнями Аркаша напился из ледяного ключа воды, обмыл лицо и поднялся из оврага.
   Он долго брёл лесом, знакомыми тропками и тропами. Потом, продираясь через заросли бамбучника, шёл, сам не зная куда. Бамбучник сменялся стлаником, и тогда он бежал. Затем пробирался сквозь высокие лопухи. Потом снова бежал по мягким пружинистым кочкам можжевельника, не замечая яркого обилия цветов. Путаясь в лианах дикого винограда, мальчик падал на пушистый мягкий можжевельник, словно на мягкую перину. Но точившая обида поднимала и гнала вперёд! Гнала неизвестно куда и зачем! Наконец путь преградили чёрные скалы, поросшие густым плотным мхом.
   Высоченные, улетающие под облака, они стояли, будто сказочный миф над океаном. Как безумец, Аркаша долго взбирался на вершину, забывая на свете все опасности. Достигнув своей цели, от представшей перед глазами восхитительной панорамой природы, мальчишка сел от восторга и изумления!
   Это была бухта «Безымянная». Внутри её рассыпалось множество сказочных островков, на которых летали стаями птицы. Серебряными нитями сбегали два ручья, между которыми просматривались заболоченные места. Опасные они или нет, этого Аркаша не знал.
   Взгляд его устремился туда, где сверкал изумрудный Тихий океан. Безграничная стихия воды, словно без начала и без конца! Далеко, далеко на просторе в волнах плыли касатки.
   Эта бухта была настолько потрясающая, что мальчишка встал, набрал воздуха в грудь и отчаянно во всё горло заорал на всю округу:
- Шикота-а-ан!!! Ого-го-го-о-о!!! Шикота-а-ан!!!
    Он теперь отлично понимал Ставицкую, когда она от своей внутренней душевной боли вот так, выпуская нестерпимую ношу, во всё горло звала и кричала! И от этого ей было легче! Так было теперь и с ним. Но он сильный и все боли переживёт! Он - пацан!
   Накричавшись до одури, Аркаша лёг на мшистые камни и, глядя в высокое бездонное небо, не мог надышаться воздухом вольного простора. И словно помогая пережить все боли и невзгоды, скалы, обнимая его, молчаливо жалели такого же упёртого и упрямого, как отец в детстве.
   Будет день, будет другой, будет солнце, будет всё хорошо!
«Обязательно будет!» - улыбнулся Аркаша.

продолжение следует ------------------------
(рис.Сёстры Рудик)