Больше черного продолжение 24

–24–

Штиль застал «Скитальца» недалеко от Барбадоса. Что их туда привело, было известно только капитану. Да и самое-то скверное, в этих краях штиль редкость, а тут, хоть бы дуновение. Корабль стоит как вкопанный. Век бы не видеть этого острова. А капитан, что туча. Лучше бы и не спрашивать его. Намедни отделал Крама с его приятелями «под орех» за болтовню.

Капитан Блэкмор вышел на шкафут в полном вооружении. За широким поясом два пистолета, шпага на перевязи, кинжал в ножнах. Закинул в шлюпку бухту веревки, абордажный крюк. Нахлобучил треуголку.

– Шлюпку на воду, – буркнул Блэкмор. – Мистер Дэмпир, принимайте командование. Буду к рассвету. – Он поставил ногу на трап. – Если к этому времени завяжется ветер, но не будет меня, снимайтесь с якоря. Это приказ. – Дэмпир козырнул.
– Интересно чего это он там забыл? – провожая взглядом отплывающую шлюпку, произнес старпом. – Он толкнул стоящего рядом боцмана плечом. – Ты знаешь?
– Девку, – рявкнул Биглз. – Будь она неладна!

– Хочешь сказать, что там у него серьёзно? – с недоверием произнёс старпом. – Вот чёрт, теперь понятно, почему он со мной к Миллисент не пошёл. А что за девка-то?
– Помнишь, месяцев четыре-пять назад на нашу голову лорд свалился? – проговорил Биглз и сплюнул через борт. – Так вот, рыжая его зацепила.
– Рыжая? – Дэмпир мрачно посмотрел на боцмана. – Странная такая, да и нечего-то в ней особого.
– Вот и зацепила, потому что странная!
И Биглз предал анафеме всех женщин: порядочных, продажных, старых, молодых, знатных и простолюдинок. Говорил он много пространно и, хотя он сам не прочь позабавится, но, что не говори, бабы – это зло.

***

Луна приподнялась и, нехотя окинув затекшим красным взором землю, приступила к своим обязанностям. Мечты и планы, любовные приключения и муки творчества, бессонница и тревога – вот, то немногое, что входит в замысловатый арсенал лунного света. Скольким влюбленным он озарил путь греха, скольким неприкаянным он стал единственной отрадой, скольким безумцам он показал свет истины.
Огромный багряный диск вставал из-за океана. Свет его проявил одинокую фигуру, пробирающуюся к дому на холме. Он шел, будто дорога эта ему была известна до последнего булыжника, до последнего деревца, спокойной и уверенной походкой. Он не оглядывался воровато, словно нечего было опасаться ему, словно находился под невидимым плащом.

Человек легко перемахнул через кованую ограду, выказывая знатную физическую силу и ловкость, подошел к дому и остановился, закинув голову, подле слабо освещенного окна на третьем этаже. Он снял с плеча веревку, и, размахнувшись, зацепил абордажный крюк за парапет балкона. Без труда взобравшись по канату, он шагнул на балкон и осторожно заглянул в распахнутую дверь.
Его взору открылась уютная девичья спальная. На прикроватной тумбочке догорала свеча, забытая читающей в постели хозяйкой.
Человек осторожно подошел к спящей девушке, и аккуратно вытащил из-под ладони ее маленький томик. Он улыбнулся, прочитав название: «Алигьери. Сонеты». Он уселся у кровати на полу по-турецки и, подперев рукой подбородок, прочитал: «Tutto su amore, su di lei un …16» Спящая шевельнулась. Незваный гость вскочил и предусмотрительно зажал ей рот рукой, на девушку пахнуло ароматом табака и моря.
– Мисс Кленчарли, – прошептал пришелец. – Прошу вас, не кричите. – Девушка, смотря на него по большей части с удивлением, а не с испугом, кивнула.

Он убрал руку.
– Капитан Блэкмор, – произнесла она тихо. – Вы сумасшедший?
– Возможно, – улыбнулся пират и снял треуголку. – А мы с вами предпочитаем одного автора. Алигьери удивительно проникновенен в своей любовной поэзии. – И он процитировал начатый сонет по-итальянски. Его мягкий чуть хрипловатый баритон, как нельзя, кстати, пришелся к итальянскому языку.
– Вы знаете итальянский? – с удивлением спросила Патрисия. – Никогда бы не подумала.
– Это вроде увлечения, – небрежно произнес Блэкмор, бесцеремонно усаживаясь в кресло у балконной двери. – Когда начинается сезон штормов, скука смертная на берегу, вот я и развлекаюсь, чтоб мозг не размяк.
Патрисия усмехнулась.
– Я слышала, вы разгоняете свою скуку другими способами, более приятными для тела и менее обременительными для мозга, – слухи о его любовных похождениях, обрастая подробностями, смаковались на каждом углу, и естественно дошли до сведения Патрисии. Блэкмор воззрился на девушку, и ей показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление.
– Часто слухи бывают крайне преувеличенными, – пробормотал он.
Блэкмор никак не думал, что разговор с Патрисией пойдет в этом русле и был сконфужен.
– Может быть, вы позволите мне одеться, коль явились с визитом, – сказала девушка, меняя тему и, решив развеять замешательство капитана. – Вы сидите на моем домашнем платье.
Блэкмор встал и отвернулся, давая ей возможность одеться.
– Извините, я не заметил, – проговорил он из-за плеча.
– Прощаю, – лукаво ответила девушка. – Ну-с, я готова. Можете повернуться, капитан. И наконец, ответьте мне, каким образом вы оказались в моей спальне в час ночи.
– Вы не поверите, – поворачиваясь, почему-то прошептал Блэкмор. – Но мой корабль принесло сюда неведомой силой, а затем и ветер исчез. Абсолютно. Я думаю, это проделки Проведения!
– Неужели вы верите в Проведение, – спросила Патрисия. – Вроде бы вы атеист?
– Я? Атеист? – притворно удивился пират. – Помилуйте, в нашей профессии приходится подчас уповать исключительно на Проведение, не иначе. Бывают моменты, когда бухаешься на колени и молишься, уж, правда и не разберёшь, какому из богов или демонов.
– Представляю, – хохотнула девушка.
– Да. Зрелище мощное, – произнес моряк, весьма довольный, что развеселил свою собеседницу.
– Итак, оставим Проведение в покое, капитан, – строго произнесла Патрисия. – Чем обязана, столь поздним визитом? Только честно.
– Если честно, – тут капитан, запустил руку за пазуху, и извлек оттуда букетик свежих, но немного помятых маргариток. – Хотел увидеть вас, мисс Кленчарли.
– Боже, – девушка залилась краской, и ее уста дрогнули в неподдельной радости. – Откуда вы… Я же не говорила вам. Это мои любимые цветы. Откуда вы их взяли?
– Маленькая тайна, мисс Кленчарли, – улыбнулся Блэкмор. – Я тоже очень люблю маргаритки, ну и подумал….
Патрисия взяла маленькую фарфоровую вазочку и, налив воды из кувшина поставила в нее цветы.
– Они похожи на вас, мисс Кленчарли, – тихо проговорил моряк, подойдя к ней так близко, что она почувствовала тепло его тела. – Искренние, свежие и очень милые.
– Капитан, я не совсем понимаю…
– А тут и понимать нечего, – произнес Блэкмор и протянул Патрисии руку. – Идемте, мисс Кленчарли, я хочу показать вам кое-что.
– Что показать? – девушка прищурилась.
– Увидите, если, конечно, вы доверяете мне.
Патрисия улыбнулась, в ответ, протянув свою руку.
– Я доверяю вам, капитан Блэкмор, сама не знаю почему.
– Интуитивно, – подсказал моряк, и потянул девушку к выходу.
– Капитан, – остановила его Патрисия. – Мы пойдем через дом?
– Я не вижу иного выхода, мисс Кленчарли, – пожал плечами пират. – Тот экстравагантный способ, коим я проник сюда, вам не понравится. Посему придется пробираться через дом. Надеюсь, все спят.
– Надеюсь, – с неуверенностью в голосе вторила ему девушка.

Они вышли на лестницу, озаренную лунным светом. Спускаясь осторожно вдоль стены, на случай если кто-нибудь появится. Вскоре они оказались в большом светлом холле, но Блэкмор повел девушку не через парадный выход, который, кстати, был заперт, а через кухню. Патрисия остановилась.
– В чем дело? – шепотом спросил капитан. – Вы заупрямились?
– Капитан, – прошептала девушка. – Вы удивительно хорошо ориентируетесь в доме. Мне, по крайней мере, интересно, почему.
– У меня есть его план, – соврал Блэкмор. – На случай, если придется грабить.
– Перестаньте паясничать, – громким шепотом отрезала Патрисия.
Тут капитан вдруг прижал девушку к стене и прикрыл ее рот рукой. Патрисия было возмутилась, но потом увидела в проходе свет свечи и уже сама вжалась в стену. Всего в нескольких шагах от молодых людей пошаркал домашними туфлями невысокий полноватый человек в ночной рубахе и колпаке. Когда он удалился, Блэкмор спросил:
– Кто это?
– Это мистер Бейс, – улыбнувшись, прошептала Патрисия. – Он любит перекусить ночью втайне от миссис Бейс, когда она это узнаёт, очень смешно ругает его.
– Я тоже почитатель ночных перекусов. Вероятно, к старости, если доживу, тоже обрету округлые формы, – произнес пират. – Позвольте, это муж той самой миссис Бейс, которая меня лечила?
– Да, – кивнула девушка. – Он сейчас пойдет в кладовую.
– Мы успеем проскочить.

Вскоре молодые люди оказались на заднем дворе. Блэкмор повел Патрисию мимо запертого флигеля, заплетенного со всех сторон ползучим растением, через внутренний, хозяйственный дворик, выходящий в небольшие заросли, где проходила едва заметная тропинка, по которой, похоже, уже давно никто не ходил.
Девушка дивилась, как легко и безоговорочно она подчинилась этому человеку. Он был дьявольски красив, непринужден и приятен в общении, но дело было не в этом. Казалось, что вся его сила и энергия направлены на её защиту, непробиваемой стеной огораживая хрупкую и неприспособленную к реалиям жизни девушку от всего страшного и непредсказуемого. Он держал её за руку, и Патрисия подсознательно хотела, чтобы он её никогда не выпускал.

– Капитан, – произнесла на ходу, немного запыхавшись Патрисия, потому что тропинка повела заметно в гору. – А это случайно не похищение?
Блэкмор остановился и повернулся к девушке.
– Нет, мисс Кленчарли, – сказал он, улыбаясь. – Вот если бы вы были дочерью богатого плантатора или губернатора, в этом бы имелся смысл. Но похищать дочь и без того побитого жизнью мистера Кленчарли – совершеннейший абсурд.
– Вы знаете моего отца, – не на шутку удивилась Патрисия. – Откуда?
– Кто же не знает знаменитого Кленчарли, – хмыкнул пират. – Его блистательные авантюры стали историческими.
– Авантюры моего отца совершались тогда, когда вас, вероятно, еще не произвели на свет, – отрезала девушка.
– Но восхитительные истории, которыми обросла замечательная жизнь вашего батюшки, – не моргнув глазом произнес Блэкмор. – Всегда поражали мое воображение. Идемте, мисс Кленчарли. У нас мало времени.

Они поднялись на высокий холм, стоящий вровень с домом, но отделенный от взоров его обитателей сплошной стеной деревьев. Здесь на самой вершине холма, образовалась небольшая площадка, которая обрывалась со стороны моря, а со всех сторон была окружена буйной растительностью Барбадоса.
Подойдя к краю площадки, Патрисия ахнула. Она никак не могла предположить, что за домом скрывается такое чудо. С плато открывался великолепный вид на одну из бухт острова. Луна, огромная, холодная, поднялась над землёй и облила серебром всю округу. Бухта сверкала, будто каким-то непостижимым образом расплавленный драгоценный металл вытеснил морскую воду и заполнил собой все впадины и лагуны. Вдалеке девушка заметила парусник.
– Это «Скиталец»? – поворачиваясь, спросила она моряка.
– Да, – не отрывая взора от горизонта, произнес Блэкмор. – Это мой «Скиталец».
– Боже, как здесь великолепно, – снова обернувшись к бухте, проговорила девушка. – Откуда вы знаете это место? Хотя… – голос Патрисии упал, ей вспомнились непристойные слухи.
– Нет, мисс Кленчарли, – отрезал Блэкмор, догадавшись о ее мыслях. – Это место целомудренно. Это пристанище размышлений, грез и надежд. Оно непорочно. Я открыл его случайно и так давно, что мне кажется, что это был и не я вовсе. – Патрисия виновато улыбнулась.
Они замолчали, как тогда на корабле, созерцая великолепие неба и океана, столь неразлучных и столь далеких друг от друга.
– Мисс Кленчарли, – прервал паузу Блэкмор. – Я хотел отдать вам это место. Я оставляю здесь маленькую частицу своей души, частицу души не загаженной и возможно еще не испорченной. Сохраните ее.
Патрисия обернулась. В его словах было столько проникновенной грусти и искреннего сожаления, что она не поверила своим ушам и посмотрела на него с интересом.
– Вы говорите так, будто прощаетесь, – произнесла девушка.
– Мой путь непредсказуем, мисс Кленчарли, – улыбнулся Блэкмор. – Я долго испытываю эту жизнь на крепость, и думаю, ей это может надоесть. Нельзя вечно скитаться. Когда-нибудь сменится галс, и в траверзе17 пройдет сама судьба. Что будет уготовано для меня у этой суровой и взбалмошной дамы, неведомо. А вы, вы единственная счастливая реальность в этом океане мрачных нелепых фантазий. Вы…
И тут капитан, вероятно поддавшись порыву, потянулся к устам девушки, но она, лукаво качнув головой, прикрыла его губы пальчиком.
– Капитан, – произнесла она тихо, когда тот открыл глаза. – Это место непорочно.
– Да, – прошептал в ответ Блэкмор. – Вы правы, я увлекся. – Он вытащил из-за пояса часы и произнес: – Мне пора. Я провожу вас.


Они молча спустились вниз. Стоя у двери в кухню, Блэкмор пожал руку Патрисии.
– Надеюсь, до встречи, мисс Кленчарли, – проговорил капитан. – По крайней мере, живя в этом доме у вас непременно: и лестница, и кухня, и холм, и даже мистер Бэйс – будут ассоциироваться с нашей ночной вылазкой. Я рад этому, ведь тогда вы будете думать обо мне.
– Вы коварны и предусмотрительны, капитан, – лукаво произнесла Патрисия.
В этот момент в сторону моря подул ветер. Блэкмор, все еще держа руку девушки в своей ладони, посмотрел на качающиеся деревья и улыбнулся.
– Значит, все было правильно, – произнес он.

Блэкмор резко привлек Патрисию к себе и впился поцелуем в ее губы. Она пыталась вырваться, но пират так сильно сжал ее в своих объятьях, что у бедняжки перехватило дыхание. Его поцелуй, страстный и такой взрослый, кружил ей голову. Что-то творилось непонятное, пугающее. Она словно ниспадала в безумное упоение. Патрисия сделала отчаянную попытку вырваться снова, и когда это удалось, воздух прорезал звук пощечины.

– Хам! – выкрикнула девушка, даже не заботясь о том, что ее могут услышать, – Вы не достойны доверия! Вы, вы…! Не хочу вас больше видеть!
И Патрисия, сверкнув на Блэкмора злым взглядом, вбежала в дом. Блэкмор, потирая пылающую щеку и улыбаясь, потому что гнев девушки ему о многом сказал, вдруг обнаружил, что треуголка и веревка с абордажным крюком остались у Патрисии в комнате, но поразмыслив немного, решил не играть с огнем и направился к ограде. Пират все же немного потерял бдительность, потому что когда он перепрыгнул через ограду, то оказался лицом к лицу с патрулем.
– Разрази меня гром, – воскликнул один из солдат. – Да это Блэкмор!
Пират шутовски отдал честь и бросился наутек. Вслед ему раздались выстрелы. Шум привлек других патрульных, моряку отрезали путь к его шлюпке. Мысли бешено кружились в его голове, он на ходу стал сбрасывать пистолеты и шпагу. Вскоре пират оказался у парапета крепости. Да, здесь должно быть самое глубокое место. Ничего не оставалось. Блэкмор прыгнул.

До фрегата было около семи миль. Далековато для путешествия вплавь. Лишь бы успеть до рассвета. Да только бы не учуяли акулы. С отдыхом, но пират чудом добрался до корабля. Окончательно измотанному, ему помогли подняться на борт.
– Мистер Дэмпир, – прохрипел Блэкмор. – Ставить грот, курс зюйд-ост. Немедля.
Капитан облокотился о борт. Дыхание совсем сбилось. Он машинально оглядел весь свой путь.
– Одной девственницей меньше. – Блэкмор услышал в голосе Биглза издевку, (такого раньше не было), и свирепо посмотрел на друга.
– Заткни свою пасть, боцман! – прохрипел капитан, и, качаясь, пошел к рубке.


Патрисия вбежала в свою комнату, захлопнув неосторожно громко дверь. Ее сердце бешено билось. Немного отдышавшись, она осторожно прошла на балкон и обмерла, за парапет был зацеплен абордажный крюк. Она с трудом сняла его и, войдя в комнату, спешно засунула под кровать.
– Боже! – ее взгляд упал на кресло, где совсем недавно сидел пират. – Его треуголка! Вот растяпа! – Послышались выстрелы. Она вскликнула. – Дурак, дурак, – произнесла она, прижимая шляпу Блэкмора к груди, и принялась неистово молиться. Молиться тому, кто, непорочный и светлый, принял муки за грехи земные, молиться с жаром за конченого грешника, чей поцелуй окончательно убедил Патрисию в бесполезности борьбы со своими фантазиями и мечтами.

Продолжение следует