Игры и игроки

БАБА НЮРА

«В этом городе что-то не так»,- подумал Сергей. Припозднившись на работе, он вышел на автобусную остановку на час позже, чем обычно и вот уже полчаса стоял, ожидая появления своей «тройки». Рядом толпился рабочий люд,  такой же уставший и терпеливый.

Народ потихоньку потягивал пиво, вился сигаретный дымок, шёл неторопливый разговор о последнем футбольном матче, ценах на бензин, кто-то поругивал правителей, доведших страну до "такого" состояния.

В конце улицы, из-за поворота вынырнул автобус. Все повернули головы и дружно замолчали, напряженно вглядываясь, пытаясь определить, какой это номер. Разглядев табличку с номером маршрута, кто-то облегченно вздохнул, другие же продолжали стоять и, вытянув шею, всё так же смотрели в надежде, что появится еще одна машина.

Старый автобус, гремя как самовар, подкатил к остановке и остановился, тяжело вздохнув при этом. Двери со скрежетом распахнулись и тут началось! Люди, дотоле степенные и уважительно говорившие о том – о сём, столпились у дверей, не давая выйти из автобуса тем, кто уже приехал. Яростно работая локтями, они отталкивали друг друга, подобно обезумевшим животным прорываясь в заветное нутро автобуса. Летели чьи-то пуговицы, слышалась ругань.

Не будь этой давки, все бы давно уехали, да и очки бабы Нюры остались целы.
Сухонькая старушка беспомощно топталась, недоуменно и как-то опасливо поглядывая на бушевавшую толпу. Ей было 82 года и жила она в Верхнем городе, как называли его жители Трехгорья.
Что её занесло сюда, какая нужда заставила тащиться через весь город и именно сейчас - она уже не помнила. В таком возрасте память многих людей способна давать сбои, а если человек этот стар и живёт в городе с его «часами пик», ценами и очередями, то вероятность подобного случая возрастает многократно.

Когда всё наконец улеглось и автобус отъехал, старая женщина осталась и начала что-то искать на грязном асфальте. Сергей подошёл к ней. Баба Нюра бормотала: «Очки, очки мои».  После непродолжительных поисков Сергей нашел-таки очки, вернее то, что от них осталось. Подав старушке уцелевшую оправу, он спросил: «Бабушка, а вам куда надо то?»
Бабуля сначала посмотрела на него непонимающе, затем как-то испуганно охнула и повалилась на землю. Едва успев подхватить старушку, Сергей подвёл ее к ближайшей скамье.

- Тихо-тихо-тихо-тихо, не падать, вот так…. Спокойно, мы никуда не торопимся!
Около них стала собираться толпа. Кто-то нашёл оброненную старушкой сумку, одна женщина подала пузырек.
- Там валериана, дайте ей...

Сергей поднес раскрытый пузырек к носу старушки. Та сидела, склонив голову и смежив веки. Вдохнув пары валериановой настойки она открыла глаза. Оглядев собравшихся возле неё людей, баба Нюра спросила: «А это кто такие?». Глаза её наполнились слезами.

- Ну, что собрались? Не видите, ей воздух нужен! – сказал седоватый старик и тол-па потихоньку разошлась.
- Она на конечной тройки живёт, ну где магазин еще, а вот квартиру не знаю. Надо бы её отвезти, да мне в другую сторону. На электричку мне.

- Я отвезу, - ответил ему Сергей,- вы только номер дома назовите, я там неподалеку живу.
- А что его называть, там магазин, а в соседнем подъезде - она. А вот и тройка ваша.

*

Тихо, не быстрее пешехода, автобус полз в гору. Сидя у окна, Сергей наблюдал, как люди, такие же как он, уставшие после полного забот дня, идут по улицам городка, заходят в кафе, в магазины, в подъезды своих домов, что-то несут, несут. Несут в руках, в душе, не глядя по сторонам, поглощённые усталостью. Кое-где встречались группки под-выпившей молодёжи, весёлой и раскрепощенной. Мамы везли детей в колясках, у подъездов на лавочках сидели старики. Баба Нюра мирно подрёмывала, привалившись к плечу Сергея.

Тень печали, казалось бы окутавшая город, вызвавшая сначала странное ощущение неизбытого, невысказанного горя, постепенно растворялась в вечернем, пронизанном лучами солнца воздухе. Из приоткрытого окна автобуса повеяло дымком и запах этот, такой загадочный и домашний, напомнил Сергею детство.

*

В поселке Малинино, рядом с их домом когда-то стоял ещё один. Теперь уже полу-развалившийся, дом этот носил славу воровского. За десять лет до рождения Сергея его построил богатый сосед, получивший половину лаврушинской усадьбы еще в хрущёвские времена.

Иван Спиридонов был мужик рукастый, но вороватый. Бревна, доски, гвозди – всё это у соседа было не своё и впрок - соответственно – не пошло. Сын соседа, красивый, но слабоумный Васька Спиридонов - бросился под поезд, жена спилась. Сам Иван помыкался какое-то время один, да и съехал неизвестно куда, отдав напоследок дом цыганам.

На всю жизнь Сергей запомнил вечную беготню голопузых цыганских ребятишек, большие костры в соседском огороде, которых так боялась (вдруг дом загорится!) его бабушка.

Смуглые люди, странные и загадочные одновременно появлялись и исчезали, таскали с собой большие полосатые мешки, что-то ковали, жарили на костре мясо.

В спиридоновском доме цыгане провели лето и осень. Они были не прочь остаться  и на зиму, но что-то не заладилось у них с властями. После второго визита участкового табор снялся с места – и был таков! Жившая наискосок от них Ефимовна говорила, что кто-то заявил на них, но кому насолили эти странные люди так и осталось тайной. Бабуля, которую сейчас сопровождал Сергей, чем-то ему напоминала Ефимовну…

*

Когда они вышли из автобуса, к бабе Нюре вернулась память. Глаза из доверчиво-детских стали настороженными и она несколько секунд изучала окружающие её дома, тополя, оглядывала немногочисленных прохожих. Подняв взгляд на Сергея, она успокоилась и радостно кивнула ему.

- Хорошо-то как!

Действительно, вечер был хорош. И странно, казалось, что Сергей уже был здесь, чувствовал и эти запахи, и вот так же звучала музыка из окон кафе и птицы кричали о том же...

- Ну, паря, спасибо тебе!  – по голосу женщины было видно, что она окончательно пришла в себя. – Ты что, тоже здесь живешь? Звать-то тебя как?
- Сергей. Живу вон в том доме, - Лаврушин махнул рукой и, в свою очередь спросил:
- А вас как зовут?
- Да баба Нюра я. Анна Ивановна, значит. А это окна мои.

И они разошлись по домам.

* * *

ЛЕС

Странное ощущение, похожее на дежавю, Сергей испытывал не впервые. Когда это началось, он не знал, разнообразные странности случались с ним уже давно, но первое проявление этого Сергей запомнил на всю жизнь.

Июль тогда выдался сухой и жаркий, трава на полях пожелтела, земля кое-где даже потрескалась. Все малининские грибники уже отчаялись было встретить в лесу что-нибудь получше засохшего мухомора, но природа сжалилась над ними и преподнесла сюрприз. В последнюю неделю июля, буквально за три-четыре дня на землю выпала вся месячная норма осадков. Стало прохладно и сыро, но вскоре столбик термометра опять полез вверх, и через неделю появились-таки в лесу грибы.

Лаврушинское семейство очень уважало валуи. Эти «милые грибы» (как говаривала бабушка Сергея) в простонародье именовались кубышками. Может быть оттого, что маленькие, еще 3-4-дневные грибы эти стояли обычно, чуть выставив из под земли, травы и хвои свои мокрые и скользкие коричневатые купола. Они были такие тугие, наполненные жизненными соками – что и говорить, настоящие кубышки!
Водились такие грибы в местах тенистых и влажных, и вот, в одно из таких мест шагал по лесной дороге Сергей Лаврушин.

Конечно кубышки можно было найти и ближе – почти у самого Малинино, но не так много, как хотелось и качество их было совсем другим. Спелые, развёрнутые, как тарелки грибы считались вторым сортом и потому Лаврушин шагал целенаправленно в старые лесопосадки с большой корзиной в руке.
Там, в «сосенках» было одно заветное место – небольшой кусочек леса, ограниченный по периметру глубокими колеями и завалами. На этом пятачке, о существовании которого никто не догадывался, кубышки произрастали в количествах неимоверных, рядами и кольцами, одинаковые, как солдаты.

*

Старая дорога вела через «коровью поскотину» [8] , пересекала трассу ЛЭП и тянулась всё дальше, между елей, осин и берёз. Если идти всё время по ней, путь занимал минут сорок, но Лаврушин, как и все нормальные грибники то и дело шёл лесом.

Впереди - метрах в ста был небольшой ложок. Решив обследовать его склоны, Сергей свернул, где надо и, перейдя небольшую поляну, очутился на границе осинника. Побродив немного в поисках красноголовиков, он решил вернуться назад, но на дорогу, как ни странно, не попал.

Минут десять шагал он по лесу, который знал, как свои пять пальцев, а лёгкое чувство недоумения становилось всё сильнее. Вместо того, чтобы посветлеть, лес становился всё гуще, ели стояли непривычно высокие, с обилием засохших сучьев и так тесно, что временами приходилось проламываться сквозь густую сеть покрытых мхом ветвей.

Что его ждало в конце этого пути, Сергей так и не узнал, сообразив наконец, что заплутал. Остановился. Поднял голову к небу, попытался определить, где находится солнце. «Ага, север там. Ну и что?» - впереди лес, но какой-то не такой, не должно его быть тут. Сзади – осинники, там светло и есть ещё одна дорога.  «Значит мне туда», - решил Лаврушин и пошёл, стараясь держать направление.

Через пять минут впереди замаячил просвет. Осинника никакого не было, вокруг стояли ели, но уже не такие мрачные. В промежутках меж ними стали встречаться заросшие густой травой и мхами полянки. Ещё минута – и он на дороге, но не на той!

«Так, это дорога в сосенки. Но как я на неё вышел?» - думал Сергей, ошарашенно вглядываясь в знакомые с детства места. Действительно, решив изучить склоны ложка, он свернул с дороги направо, но на дорогу почему-то вышел слева! Как мог он, при ясном уме и трезвой памяти, пересечь десятиметровой ширины ленту дороги с глубокими колеями и склонами по бокам?!

Получалось что он, возвращаясь, перешёл-таки дорогу, ничего при этом не заметив и успешно углубился в спелый лес слева, где и должны встречаться высокие мрачные ели с обилием засохших нижних ветвей! Хорошо, ещё вовремя спохватился…

И всё же, что это было? Продолжая путь к заветному пятачку, Лаврушин настороженно поглядывал по сторонам. Голова немного гудела, руки и ноги покалывало. Все чувства разом обострились, как будто  в ожидании неведомой, но реальной опасности. Никуда больше не сворачивая, он благополучно добрался до «своего» места, накосил полную корзину кубышек…

*

Всё та же старая дорога вела почти прямо на запад. Был седьмой час, тени от елей уже ложились на дорогу, будто указывая направление, откуда завтра придёт солнце, деревья шумели, кивали кому-то цветы и травы. В голове почему-то звенело:

Это не пожар – это
Бабье расцвело лето…

И, хотя до бабьего лета было ещё далеко, песня Вадима Егорова пришлась к месту, ибо всё дышало мимолетным, всё плыло и плыло навстречу вечернему небу, сплетаясь с лучами солнца и струями ветра.

Пространство, сыгравшее сегодня такую неожиданную шутку, было спокойным и дружелюбным. Тайна, которую оно открыло странному человеку, верящему в сказки, со-стояла в том, что оно – Пространство, вмещающее в себя людей, растения, моря и плане-ты, было живым. У него были характерные черты и повадки, оно могло  спутать все мыс-ли и вывести заблудшего к дому.

Время, которое тоже было живым, мастерски подыгрывало ему. Вместе они образовывали прекрасную пару существ, неразрывно связанных меж собою. Существ, по-своему игривых и жизнерадостных.

Мощь этой пары была так велика, что непосвященному представлялась грозной, но странный человек верил в сокрытые внутри него необозримые силы и в то, что врагов в этом мире у него нет.

----------------------------------------------------------
[8] - Так в некоторых деревнях на Урале зовут места, где пасут коров. Полянки с сочной травой, ручьи, где животные могут напиться и лес, чтобы укрыться от кровососущих насекомых – всё это раньше огораживалось легкой изгородью из подручных материалов.
----------------------------------------------------------

* * *

ПОПЫТКА ИСТОЛКОВАНИЯ

На следующий после лесного происшествия день Сергей занялся заготовками. Смородины в том году было видимо-невидимо, ветки прямо-таки ломились от начавших уже осыпаться ягод. Бабушка бросила клич - «Все на борьбу с урожаем!» и вот, Сергей воплощал в жизнь решения «партии и правительства». Осторожно раздвигая ветви, он методично (будто козу доил) набирал полные горсти смородины и высыпал в стоявшее рядом капроновое ведро. Руки делали своё дело – ум своё.

Вчерашнее происшествие что-то изменило в нём. Когда он шёл навстречу закату, то не искал никаких объяснений – всё было просто и естественно. Ожившие Пространство и Время были рядом, тайна носилась в воздухе, открывая то одну, то другую грань удивительного мира, в котором жил он – Сергей Лаврушин.

Однако его не оставляло лёгкое чувство неудовлетворённости. И дело было не только в том, что Лаврушин когда-то закончил физфак. Некая рациональность натуры свойственна вообще большинству мужчин, а Сергей ещё с детства начал задавать такие вопросы, что частенько ставил в тупик своих родителей и других взрослых  товарищей. Ментальный аспект его личности был развит, но как-то однобоко – стремясь объять умом всё и вся он, тем не менее, не имел необходимых для занятий «серьёзной» наукой методичности и аккуратности. Тем не менее, способность к озарению у него была.

«Так, давайте разберёмся. Почему я оказался на другой стороне?» - пытаясь понять суть  происшедшего накануне, Сергей как бы вернулся к прежнему образу мыслей.- «По-пробуем объяснить всё рационально.»

Вспоминая, как он шёл, куда сворачивал, обходя те или иные участки леса, Сергей обнаружил, что в его пути скорее всего был отрезок, о котором не осталось воспоминаний. В памяти чётко отпечаталось намерение обследовать склон ложка, как он в поисках грибов дошёл до границы осинника, затем повернул назад… Стоп! Где-то тут произошла подмена.

Если он и в самом деле пересек дорогу, то это означало, что несколько минут из его жизни попросту испарились!

«Я, конечно, человек рассеянный, но не до такой же степени! Мухоморов я точно не ел, а если что и нюхал – то только цветы…»

Отец Лаврушина рассказывал и неоднократно, как ему – старому охотнику и во-обще человеку лесному доводилось плутать, что называется в трёх соснах. Такое случалось на исходе дня или при большой усталости и спешке, или в таких местах, где есть развилки дорог, особенно, если на знакомые места посмотреть откуда-то с другой точки, не так как раньше.

Но вчера всё происходило при свете дня, уставшим Сергей не был, да и где там заблудиться-то! – вот дорога, ложок, осинник, там еще одна дорога, но уже не такая…

И, вспомнилось – отец ещё говорил, чаще с усмешкой, чем серьёзно - о происках лесной нечисти. Конечно, о достоверности охотничьих рассказов ходят анекдоты, но не-которые из них были вполне достойны доверия, да и не склонен был отец Сергея к вранью. «Бывало так, что застит глаза. Смотришь на лес и не узнаёшь. Как это получается? Не понятно!» - говаривал он.

Так что потеря памяти, как и временная невменяемость представлялись Лаврушину событиями одного порядка с забавами всяких там леших, кикимор и прочая, и прочая.

Однако – и тут сказывалось его образование, а также некоторые черты характера, лучше найти объяснение в терминах пространства и времени. Тем более идея уже была.
«Представим себе два мира, в которых присутствую я. Они похожи друг на друга во всех деталях, кроме одной: в мире А я свернул налево, в мире Б – направо. Потом со-знание из мира А переносится в мою голову в мире Б и наоборот. Как раз такой эффект должен получиться!»

Найденное объяснение хорошо накладывалось и на случаи плутания в трёх соснах. Мир, точнее метамир [9]  устроен так, что при подобных переходах все нестыковки сглаживаются. Если миры, между которыми происходит такой обмен в чём-то непохожи, то момент перехода происходит как в тумане, память сглаживается, некоторые моменты из неё стираются, дабы избежать повреждения психики живых существ. Точнее не стираются, а тают постепенно. И это можно остановить, заметить подмену одних воспоминаний другими.

Хотя нужно ли?

Плавный ход мыслей нарушил Чуча. Пёс, несмотря на солидный уже (4 года) возраст, не утратил ни игривости, ни щенячьего любопытства и совал свой нос всюду, где только мог что-то узнать, попробовать на зуб или высказать свое, отличное от других мнение.  На сей раз предметом его занятий стало шевелящееся в траве нечто.

Чуча озабоченно кружил на одном месте, наблюдая движение существа, которого никогда в жизни не видел. Припадая на передние лапы, он нюхал, пытался лизнуть и, получив отпор, утробно рычал.

- Ну-ка, брат, что это у тебя там, -  заинтересовался Сергей. – Ого, вот это да!
Объектом псовой охоты оказался жук. Большой, с усами и зеленоватым отливом надкрыльев, он беспомощно ковылял в траве, пытаясь избавиться от назойливого преследователя.

Челюсти у него были сильные и он ухитрился-таки цапнуть пса за нижнюю губу. Взвизгнув, тот отскочил, но и разозлился не на шутку.  Дело принимало серьёзный оборот.
Решив не доводить ситуацию до летального исхода, Сергей осторожно взял жука. В энтомологии молодой человек был не силён, поэтому идентифицировал пришельца как Жучару необыкновенную. Внимательно осмотрев спасенного, он не нашел у того никаких видимых повреждений и понёс его на поляну, подальше от собачьих зубов.

Когда ладонь Сергея раскрылась, Жучара попытался взлететь. Подняв зеленоватые надкрылья, он выпростал из под них тонкие и прозрачные крылышки, такие эфемерные, что непонятно было, как может подняться в воздух столь массивное тело. Пожужжав не-много (видимо это был служебный старт), Жучара сложил летательное приспособление и принялся искать аэродром.

Рядом с ладонью человека оказался лист одуванчика. Найдя его пригодным для взлёта, жук переполз на лист, добрался до самой верхней точки и врубил турбины.

- Где-то около двухсот герц, - определил Сергей частоту, с какой махал крыльями Жучара. Тот летел по замысловатой траектории между стеблями травы, кустами и, набрав высоту, скрылся в соседнем огороде. Ветерок, поднятый движениями существа был слаб и почти неощутим, но вслед за ним пронеслась волна настоящего ветра. И тут кое-что произошло.


Продолжая собирать ягоды, Сергей погрузился в иное…

Где-то, на фоне угольно-чёрной пустоты летели частицы. Они немного напомина-ли молекулы кислорода.

- Почему кислорода? – Рядом текли такие же потоки других газов. Он был кисло-родом, кто-то азотом, гелием, радоном… Важно было то, что поток, соответствующий каждому из нас, тек от одного края к другому, подобно тому, как из-за разницы давлений между концами трубы несутся молекулы газа.

Частицы кислорода сталкивались между собой и это соответствовало событиям. Где-то в стороне, в виде замерзших пластов газа, лежали еще нереализованные возможности.

И ещё один скачок, не грубый, но странный произошёл: Лаврушин (вернее то, чем он был) заметил, что не все молекулы сталкиваются. Некоторые из них свободно летели меж своих мельтешащих собратьев и связано это было с безмолвием ума.

Выходило, что если успокоить ум, избавив его от ненужных движений, то можно перейти от одного ряда событий к другому. Попросту говоря – сменить реальность. Ибо что мы осознаем? - Всего лишь краткий промежуток, некое пространство около себя. А миновавшие столкновений частицы покрывали расстояния гораздо бОльшие и, выбрав область проявления, становились участниками событий мира, в котором жили разумные существа.

Чуть позже Лаврушин сделал следующие выкладки. Столкновения – события. Между двумя событиями небольшой интервал времени, но уже совершенно невообразимого и пространства, в котором это происходит. Пространства чего?

Непроявленные возможности соответствуют точкам в нём, а спящие в заморозке молекулы – это невостребованные ещё участники событий, через которые всё, проявляясь, обретает форму.
Расстояние между точками столкновения соответствует разнице состояний, несхожести событий…
Но ведь «молекулы» - это всего лишь участники, кусочки того потока кислорода, который связан с ним…

Что есть он? Цепочка столкновений, замысловатая, вся в изломах траектория частицы или …
…или весь поток. И рядом другие.

Было ещё что-то, чего долго не мог вспомнить Лаврушин. Информация, свалившаяся на него, была такой объёмной, что вместить её было физически тяжело. Усталость навалилась на человека, ещё непривычного к таким вещам. Решив немного подремать, Сергей пошёл в предбанник, где стояла старая кровать.

Пахло берёзовыми вениками и мятой. Шумел неожиданно начавшийся дождь. Капли стучали по крыше ровным, несмолкающим потоком, а человек уплывал куда-то, в страну, откуда исходят ветры, где рождаются города и горят незнакомые звёзды.

----------------------------------------------------------
[9] - Т.е. мир, в который погружены все  ветви мира, многообразие параллельных и непараллельных миров, Вселенная с большой буквы.
----------------------------------------------------------

* * *