Одноклассник

               
  Случилось так, что мои весенние планы полетели к чёрту из-за коронавируса. За двадцать лет впервые срывалась наша встреча одноклассников. В начале мая мы обычно собирались у меня – холостого раздолбая, журналиста, бывшего старосты класса. Теперь же все перепугались инфекции, попрятались по своим норам-квартирам.
- Ничего, Вадим Антонович, я составлю вам компанию,- успокоила меня Вера, моя новая соседка по лестничной площадке хрущевки, худенькая, угловатая студентка медуниверситета.
  Накануне я помог ей с переездом. Таскал мебель, вещи до изнеможения, до срыва позвоночника. Девушка меня потом лечила точечным массажем и…долечилась, угодила в мои жаркие объятия. Хорошо, что она не выносит мозг, внимает моим «отеческим» советам. И сметливая не по годам. К моему шампанскому и конфетам на столе Вера добавила апельсины. Я достал свой школьный альбом и предался вслух воспоминаниям к удовольствию девушки. Но не тут-то было. В дверь громко постучали.
- Кто это может быть?
- Жена? – предположила иронично моя юная соседка.
- Пока бог миловал. Я холост, Вера, холост.
  Стук продолжился.
- Ну я ему сейчас!
  Я распахнул дверь и опешил…
- Здорово, Кит! Журнальная душа.
  В бородатом, сероглазом, лысом субъекте, одетом в пятнистую военную форму, я с трудом узнал Мишку Чернецова, одноклассника, отчаянного забияку, уехавшего десять лет назад на Украину.
- Мишаня! Брат! Глазам не верится.
  Мы крепко обнялись.
- Потеряли, похоронили меня, архаровцы? – спросил Чернецов.
- Нет, проходи. Где пропадал всё это время?
- Да прятался от вируса в Донецке.
  Мишка засмеялся как-то по-чужому, с неприятным волчьим оскалом.
- Укропы-то не дремлют. Это что же жена твоя?
- Нет, соседка. Её Верой зовут.
- Моё любимое имя.   
  Девушка густо покраснела и тихо произнесла:
- Здравствуйте.
  Чернецов же, щёлкнув каблуками высоких, разбитых ботинок, отчеканил:
- Добрый вечер! Михаил! Однопол…ой, одноклассник вашего соседа Китаева. Солдат удачи я.
- Вы служили?
  Михаил кивнул:
- Так точно, служил, Веронька. Я и сейчас служу в народном ополчении, кость белая – разведчик. Ого! У вас уже и стол накрыт. А вовремя я заявился. Только уберите газировку со стола. А это моя доля.
  Гость поставил шампанское на пол и достал из рюкзака две литровые бутылки водки с банками тушёнки.
- Посылочка вам, значит, из Донецка. Получите и распишитесь. А ты не рад мне, Кит.
- С чего ты взял?
- Не рад. Кто-то ещё придет?
- Навряд ли. Вирус гуляет вовсю по городу, поэтому решили всё перенести на осень.
- Ясно. Можно я умоюсь с дороги? Наведу, так сказать, марафет.
- Конечно. У меня есть чистое бельё. Переоденешься?
- Давай.
  Я проводил Чернецова в ванную комнату. Всё-таки явление его для меня стало неожиданным. В школе мы особо не дружили. Его все побаивались. Он принадлежал к блатному миру драчливых парней в наколках, жил с матерью, учился через пень-колоду, хулиганил.
- Я не помешаю вам, Вадим Антонович? – спросила девушка.- Может, мне лучше уйти, пообщаетесь?
- Нет, Верунь, останься.
  Мы с ней слышали, как гость плескался и фыркал под душем, матюгался. Потом вышел с полотенцем на голове, довольный, в моём полосатом халате, похожий на басмача.
- Спасибо, Кит! Отмыл меня от пороха и дорожной пыли. Прошу прощения за этот маскарад.
- А он тебе очень идёт.
- Подлецу всё к лицу? А почему у нас пустые рюмки и стаканы? Предлагаю исправить эту ошибку и срочно…Вадик, ты помнишь мою маму?
- Да, конечно. Анна Михайловна, простая, славная, добрая женщина.
- Её больше нет. Мы жили на окраине Донецка, в девятиэтажке. В тот день был налёт укропов. И первая же бомба угодила в наш дом. В общем, от дома почти ничего не осталось…Помянем мою маму.
  Мишка выпил залпом стакан водки. Я глотнул сорокаградусной на четверть. Верочка не притронулась к своей рюмке.
- Кит, я потерял под Донецком своих лучших друзей – Саньку Долгова, Лёху Давыдова, Эдика Богомазова, Гошу Семыкина. Они истекали кровью, но не сдались. Нацики были отброшены, мрази наёмные из Польши, Канады, Америки. Хрен им, а не Донбасс! – воскликнул Чернецов, хватаясь за бутылку.
- Помянем же моих друзей. Это святое!
  Лицо моего одноклассника перекосила нервная судорга.
- Я не понял. Ты кому это оставил, Кит? Освободи стакан немедленно. Не обижай солдата.
- Меня тошнит и рвёт от водки, извини, - парировал я.
- Пей, староста! Христом богом прошу. А вы, девушка?
- Я вообще не пью крепких напитков. Только сок, - ответила Вера.
- Ну что ж, всё с вами ясно.
  Мишка налил себе ещё стакан и осушил его за один раз.
- Ты закуси, Мишель.
- Не надо учить меня. Знаешь, сколько я повидал? Тебе и не снилось…лучше, признайтесь, что вас купили укропы-нацики. За сколько же гривен вы продались?
- О чём ты, брат?
  Чернецов достал из рюкзака пистолет.
- Я тебе не брат. Я должен доставить вас в штаб шахтерской дивизии. Или кончить здесь.
- Ты чего городишь, Чернец?
- Мордой на пол, Кит! До трёх считаю.
  Медлить уже было нельзя. Я врезал ему кулаком наотмашь в ухо. Мишка упал как подкошенный, выронив оружие. Я связал ему руки полотенцем и уложил на диван.
- Ничего себе, одноклассничек, - ужаснулась Вера.- Кошмар какой-то. Вы его не убили?
- Нет, дышит.
- Он же очень болен. Надо вызвать скорую помощь, да и полицию не помешало бы. Он опасен.
  Верочка ещё мне что-то говорила, только я её не слышал. А потом бестактно оттеснил девушку за дверь. Одноклассника сдавать мне не хотелось. Разобраться бы во всём. Тем более, что Мишка безмятежно спал, по-детски открыв рот…
  Нет, нет, только не сдавать…