Большие сказки. 29

Содержание
-Былина о труде
-ВОРОТА  В  СКАЗКУ
____________________________


Былина о труде

Жил когда-то в незапамятные времена молодой пахарь по имени Труд. Рано вставал он утром и поздно ложился вечером, потому что любил свое дело больше сна; работал до седьмого пота, забывал о еде:  любил Дело больше еды! Если приходилось ему срубить одно дерево, десять новых сажал взамен. Распахал три поля, и пока два работало, третье у него отдыхало, набираясь сил. Понимал Труд, что поле живое, и ему, как всему живому, нужен отдых.

Никогда не унывал Труд, знал, для чего живет. И чем больше трудился, тем добрее становилось его сердце, радостнее глаза, острее ум.

Счастливо жил Труд, а все богатство его было в умелых руках, быстром уме да веселой душе.

Был у Труда сосед. Звали его Лежебоком. Все разбогатеть мечтал, лежал целый день то на одном боку, то на другом, и чем больше лежал, тем злее становился. Никак не мог он понять, почему в глазах соседа все ярче радость блестела.

Спросил он однажды, не удержавшись:

«Скажи, почему ты веселый такой, Труд? И почему мне не весело?»

«Не поймешь ты этого, бездельничая целый день. Поработай вместе со мной, тогда и узнаешь!»

Не поверил соседу Лежебок:

«Разве можно радоваться чему-то, кроме денег и дорогих вещей! Наверное, прячет он что-то на своем поле. Может золото?»

Охота пуще неволи! Взял Лежебок ночью плуг, лошадь запряг, перепахал все поле от края и до края, только ничего там не нашел, никакого клада не выкопал.

Злой вернулся он домой.  Не принесло Лежебоку радости ночное копание, ведь не для радости он трудился, а только корысти ради!

Пришел утром Труд на поле. Видит, что все оно точно кротами изрыто. Покачал он головой: нельзя без любви к земле на ней работать, и вспахал поле заново.

Идет Труд по земле, высокий, стройный, и все в мире словно улыбается ему: солнце, и тополя у дороги, и ивы у реки. Только тот настоящий хозяин Земли, кто пашет ее, ухаживает за ней, как за малым дитем.

Понимает Земля, что ее любят, и тоже улыбается Труду.

А Лежебоку злоба отравляет дни. Зависть замучила. Никак не может понять, в чем же счастье Труда, почему он веселый такой! Почему никому не жалуется, не обижается ни на кого? И задумал он погубить юношу.

Пришло время сенокоса. Дни стояли длинные, теплые дожди прошли по изумрудным травам, забушевало благоуханное  травяное море.

Узнал Лежебок, что Труд на следующий день собирается на дальний луг траву косить. Как это ни удивительно, но не ленился Лежебок злые дела делать! Откуда только сила бралась? Как быстро включались мозги для злого расчета!

Пробрался он ночью на дальний луг и подложил в густую траву острые лезвия:
«Посмотрим, много ли ты без ног наработаешь?»

Ранним утром, едва рассвело, начал Труд косьбу. Легкой походкой идет он по земле, словно не косой машет, а с девушкой  пляшет, и душистая трава сама ложится изумрудной россыпью на влажную от росы землю.

Вдруг острая боль обожгла косарю ногу. Упал он, обливаясь кровью. Кто поможет в пустынном месте?

Но и здесь нашел Труд верных друзей. Принесли ему птицы в ключах живой воды, кузнечики смазали рану целебной мазью, быстроногий заяц помчался в деревню за помощью. Прибежали люди, а Труд уже на ногах стоит. Рана затянулась от целебных мазей, как будто и не было ее вовсе, только шрам на голени и остался.

«Спасибо вам, звери и птицы, спасибо, милые друзья мои! Некогда мне болеть! Роса скоро высохнет, за работу приниматься пора!»

И снова пошел косить Труд, широко взмахивая руками, и казалось людям, что сильная птица летит в неоглядном небе.

Призадумались тут крепко друзья Труда: кому могло понадобиться подлое дело? Разве могут быть враги у Труда, кроме сумасшедших, потерявших рассудок от завистливой злобы?.

Кто-то вспомнил, что видел, как Лежебок ночью украдкой выходил из избы, как прошел на дальний луг…

Явились  люди к Лежебоку и сказали ему:
«Уходи из наших мест, злой человек, нет у нас веры тебе!»

Собрал свое добро Лежебок и ушел из деревни место искать, где можно ничего не делать да богатым быть.

Прошли годы. Работой встречал Труд зарю, работой провожал уходящий день, счастьем наполнялись его глаза, силой наливались руки. Нелегко было узнать родной край человеку, загостившемуся на чужбине. Высокие мосты надежно соединили берега широких рек. Сады зашумели на ветру, роняя спелые плоды, поля заколыхались в переливах живого золота. Новые сорта растений зазеленели в лучах весеннего солнца, появились новые породы животных

Все больше становилось у Труда друзей. В каждой малой деревне, в каждом большом селении, следуя его примеру,  работали люди с душой, трудились, как песни пели. Учил их Труд беречь природу, не ломать ее волю, чтобы стала она по-настоящему доброй, щедрой, разумной.

Построил Труд дома, похожие на волшебные картинки. Празднично и уютно жилось людям в таких домах. Для маленьких жителей делал он высокие качели, чтобы до самого неба взлетали над обрывистыми берегами рек, мастерил быстрые санки, поющие карусели, каскады и водопады на горах и холмах.

И не знали дети болезней, и не ведали старики горечи одиночества в цветущем крае, где Труд уважали, где Дело было в чести.

Однажды в деревню, где жил Труд, прискакала дружина воинов. Затрубили они в серебряные трубы, забили в барабаны, стали вызывать крестьян на деревенскую улицу. Когда все жители деревни собрались, старший всадник крикнул им:
«Слушайте приказ грозного Правителя! Повелевает он доставить к нему человека по имени Труд. Знаете ли вы этого человека?»

Зашумела, заволновалась площадь.
«А зачем он вам?» —спрашивают люди.

«Да не нам он нужен! Мы — люди подневольные: приказали нам отыскать его, во что бы то ни стало  и во дворец доставить! А мы Труду ничего худого не желаем».

«Поезжайте к реке, там и найдете его. Рыбок золотых выпускает он в воду».

Поскакали воины к реке. Смотрят они, удивляются: что за чудо чудное!
Вода в реке вся золота я стала, столько в ней золотых рыбок-мальков плавает. И Труд здесь же, у реки, улыбается широкой, как поле, улыбкой.
«Поедем с нами, добрый человек!» попросил старший дружинник. «Плохо нам будет, если не привезем тебя!»

Улыбнулся  юноша:
«Ну, что же, вы люди служивые, не хочу, чтобы вам было плохо! Придется мне поехать с вами!»
 
Свистнул Труд: топот за рекой раздался. Конь лихой подлетел и замер в ожидании приказа, ждет: копытами бьет, ушами прядет. Вскочил Труд в седло и поскакал впереди дружинников, словно сам вел их за собой.

Широка земля, но дороги ее не бесконечны. Добрались, наконец, путники до высоких хором, до богатого княжеского дворца.
Прочно построены дворцы Земли, на века, драгоценными каменьями, затейливыми узорами украшены. Только не живут здесь те, кто стены эти клал, кто узоры рисовал! Вот и здесь тоже Правитель да свита его обосновались.

Провели Труда через ворота дубовые, ввели в чертоги княжеские. Входит он в большую залу.
Видит: сидит на возвышении Лежебок в дорогой одежде. Важный стал, не узнать его, как будто вырос вдвое, втрое шире стал. Все, кто в зале был, в поклоне согнулись, в пол смотрят, глаз от пола оторвать не смеют.

Один Труд прямо, как свеча, стоит, плечи расправил, Лежебоку прямо в глаза глядит. Рассердился Лежебок, что Труд не поклонился ему, но все же  сдержался и приказал слугам вон выйти.

Смотрят друг на друга бывшие соседи. Долго, ох, и долго же не виделись они!
«А ты все такой же, счастливый?» — хмуро спросил Лежебок.

«Нет, не такой же!» — ответил Труд.— «Теперь я во сто крат счастливее. Счастье, Лежебок, как вода в реке, чем больше отдаешь, тем больше получаешь!"

«Хочу поделиться с тобой тайной думой своей», — начал рассказ  Лежебок. —«Добился я всего, чего хотел, о чем мечтал: обладаю неслыханными сокровищами, владею дворцами и землями, но я несчастлив!  Не далось мне в руки мое счастье, День и ночь я считаю и пересчитываю свои богатства, а сердце мое переполняется страхом, что кто-нибудь отнимет или украдет их. Не знаю покоя ни ясным днем, ни темной ночью. Сделай мне, Труд, такой замок, чтобы никто в мире, слышишь! — никто не мог бы открыть его. Можешь?"

«Нет, не могу»,—  спокойно ответил Труд. — «Дома я строить умею, а вот делать замки как-то не приходилось, ты ведь знаешь, что в наших краях двери на замок не закрывают, а когда к соседу в дом входят, то в дверь не стучат: не принято у нас стучать, а то еще обидится сосед, скажет в сердцах: «да что я тебе, чужой, что ли?!"  Да ты и сам это знаешь!»

Хлопнул Лежебок в ладони, подозвал слуг:

«Поселите-ка вы, слуги мои верные, непокорного этого молодца в холодном погребе, да не давайте ему ни пить, ни есть, да стерегите хорошенько, пока не одумается, не образумится, не научится мои приказы беспрекословно исполнять!»

Посмотрел Труд в глаза Лежебоку, и показалось ему, что не глаза живые он видит, а два медных пятака тускло и скучно блестят в глазницах. Схватили слуги юношу под белы руки, вывели из княжеских хором и бросили в глубокую яму.

В ту же ночь Труд ушел из тюрьмы. Никто не видел, как продолбил он ступеньки в твердой, как камень, земле; никто не слышал, как проскользнул легкой тенью мимо слуг лежебоковых.

Только утром  хватились они, что нет в яме пленника, лишь  когда рассвело, заметили следы от копыт коня, на котором умчался Труд.
Страшно рассвирепел Лежебок, приказал поймать Труда, из-под земли достать, да где там! Разве поймаешь сокола в ясном небе?

Труд вернулся в свой край. Слишком любил он родную землю, чтобы покинуть ее.
Цвела земля, все краше и добрее к людям становилась она. Вольные ветры смягчали жару, вовремя шли дожди. Люди научились оберегать землю от жестоких морозов. Светлый разум царил в прекрасном крае.

Не посмел Лежебок вредить Труду. Знал, что любит богатыря простой народ и никому не позволит сделать ему зло.

Но небо не бывает все время ясным. Так и к людям приходит время испытаний, чтобы проверить их силу. Тяжкое горе, нежданная беда обрушилась на страну. Вторглись в ее пределы железные рыцари, не знавшие пощады, не ведавшие жалости.
Там, где ступали их тяжелые шаги, не росли травы, не пели птицы, не текли реки. Горели поля и деревни, гибли люди.

Собрались со всех концов земли простые пахари, мастеровые, кузнецы и плотники, пошли к хоромам Правителя и стали вызывать его:
«Вставай, Правитель, время наше пришло! Надо на борьбу подниматься! Защитим родимую землю! Веди нас на врага!»

Вышел Лежебок на балкон, крякнул громко, высморкался шумно, произнес важно:
«Воины мои! Завтра у моего дворца всем вам собраться повелеваю. Сам поведу вас в бой! А сейчас расходитесь по домам!»

Пошли люди в поход собираться. А Лежебок погрузил сундуки со своими драгоценностями на повозку и бежал ночью со слугами неизвестно куда.
Чужой он был земле человек. Нечего ему было, кроме денег своих, защищать, некого оборонять. Не было для него в целом свете заветного уголка.

Утром собрались перед дворцом крестьяне с морщинистыми, как земля в многодневный зной, лицами, ремесленники, работящие да умелые, женщины да ребятишки малые. А Лежебока и след давно простыл. Ждут-пождут люди: нет Лежебока!
Приуныла площадь. Растерялся город. Кто теперь поведет в бой народ?

Вдруг стук копыт раздался, звонкий да веселый, словно серебряные бубенчики зазвенели. Выехал на площадь всадник на белом коне, в рубашке белее снега, светлые кудри ветер шевелит. Узнали его люди, имя, словно волна, прокатилось по площади:
«Труд, Труд!» повторяли из уст в уста.
«Вот кто поведет нас на битву за Отчину нашу!»

Остановил Труд коня, спрыгнул на землю. Подошел к нему один старик из толпы: борода седая, глаза мудрые, в морщинках, словно улыбнуться все время хотят. Сказал старик богатырю:
«Все мы, Труд, готовы умереть за родную землю. Только ведь сам знаешь, не выстоять нам с голыми руками да с красивыми словами против железных рыцарей! Оружие хорошее нужно, только с ним врагов победим! Не забыл  ты об оружии?»

«А вот, посмотри-ка, отец, что там везут?» — и Труд  перед собой руку простер, показывая на бесконечную вереницу повозок, въезжавших на площадь. Окружили люди повозки, а в них булатные мечи, каленые стрелы, копья да кольчуги.

Знал Труд, что нет оружия у мирного народа, что только охрана Лежебока хорошо вооружена. Заперся с друзьями в огненной кузнице, десять дней и десять ночей на вольный воздух не выходил, пока не было сделано, все, что для победного боя нужно.
Думал о мире, строить и сеять спешил Труд, но знал, что в тяжелую годину только сталью  можно остановить железных рыцарей!

Всю площадь облетел звонкий голос богатыря:
«Разбирайте оружие, пробуйте его на силу и крепость, с верой в победу к смертной сече готовьтесь!»

Труд сам проверил оружие, что сработали мастера. Прикатили его помощники большой камень-валун. Взял богатырь булатный меч, широко размахнулся и разрубил камень надвое. Рассыпалась каменная громада. Задрожала степь,  птицы взлетели со своих гнезд в окрестных лесах. Тогда поверили люди в победу! Страх, если и был у кого, ушел из сердец навсегда!

Воины построились ровными рядами и с песнями, подняв гордые стяги, двинулись в поход.

День шли, другой шли. Все ближе вражеское войско. Уже над головами черный пепел сожженных деревень, уже солнцу тяжело пробиваться сквозь дым и копоть. Тяжелее становилось дышать, хотелось пить, но реки высохли: родники, питавшие их, были закопаны врагами.

Прошел еще один день. Наконец, добрались усталые воины до высокого холма, поднялись на вершину и встали там лагерем.

«Здесь будем ждать неприятеля!» — решил Труд.

Просторна степь, далеко видно кругом. Ковыль сторожит тишину. Но знают воины, что обманчива эта тишина. Ждут.
Близко уже враги.

И вот словно гул отдаленный пронесся по степи. Нахмурилось небо, помрачнели дали, затихли птицы. Все замерло, как перед грозой. Зорко всматривалась вдаль дружина.
То не грозная туча показалась вдали, то вражеский строй подходил к холму. Содрогалась земля от мерной поступи железных ног. Багровым заревом занялся горизонт, горели подожженные захватчиками поля и деревни.

Но не беззащитной была Земля Героя-Труда! Надели Воины белые рубахи, как в праздник, на них сверху кольчуги, крепко обнялись, попрощались, на всякий случай, друг с другом.

Соколом взлетел Труд в седло, послал вперед коня, мечом тяжелым взмахнул.
Вдруг сильный ветер подул с холма и разогнал черный дым, солнце взошло, ослепило врагов. Могучим потоком хлынули с вершины  витязи, защитники Родной Земли. Впереди молнией летел богатырь, открытый всем ветрам и стрелам. Ворвался он в самую середину вражеского войска, вихрем прошелся по неприятельским рядам, и только лязг железа да стук падающих тел можно было услышать на Поле Великой Брани в тот запомнившийся Народу день!

За горящую землю, за высохшие реки, за слезы, за солнце в черном дыму сполна отплатил витязь жестоким завоевателям.
Долго еще длилась кровавая битва. Не выдержали рыцари. Злая сила уступила Справедливой Силе ! Дрогнули враги, побежали обратно  —  в подожженные ими же поля и леса, и погибли все там в огне!

Дружина возвращалась домой с победой. Народ песнями встречал своих героев, и не было в родном крае такого дома и такого сердца, где не царили бы веселье и радость.

Однажды вечером, когда смеркалось, проходила дружина через вековую рощу, что росла у берегов полноводной реки. Впереди шагом, опустив поводья, ехал Труд. Он пел негромкую песню. И говорилось в ней о родном доме, о руках, что столковались по мирной работе, о счастье жить на земле, что из рода в род зовет народ Землей Матушкой, Матерью Родиной!

Вдруг из-за большого дерева вылетела злая стрела. Помедлила немного, будто сомневаясь, куда ей лететь, и ударила в широкую грудь богатыря как раз напротив сердца!

Только кованная умелыми руками кольчуга защитила богатыря!
Отскочила от брони стрела и упала на землю без сил.
Невредим остался Труд.

В этот же миг прыгнул из-за дерева в темноту человек и, пригнувшись, побежал, как испуганная крыса, касаясь земли руками.
Это был Лежебок!

Утонули темной ночью все его сокровища в болоте, и ничего не осталось у Лежебока ни в сундуках, ни в душонке его убогой. Ничего, кроме злобы и ненависти к Труду. Даже Лежебоку стало, наконец, ясно, что был он на земле чем-то вроде жука-короеда, а человеком — так и не получилось стать!
Этой правды никак  не мог простить Труду Лежебок.

Что сталось с ним потом, никто не знает. Никто не поет о нем Песен. Никто не рассказывает Сказок. Точно его на земле — совсем не бывало!

А Труд жив!
И в наши дни он творит свои добрые дела.
Лишь добро на земле бессмертно.


ВОРОТА  В  СКАЗКУ

ДЕРЕВНЯ

Кто не знает деревни Плотвичкин Бор? Вы? Тогда слушайте! Благодатное это место.

Расположена деревня на cклоне высокого холма. За холмом — лес. Под холмом — река.

Раздолье. Простор. Красота.

Живут здесь хорошие люди.

В доме у церкви — Иван Мастерков  с родителями, а пониже, в домике у вишневого сада — Даша с матерью. Деревня — большая, дома в ней все деревянные, даже церковь — и та из дерева. В Плотвичкином Боре много детей, поэтому в летнюю пору, когда у школьников каникулы, на опушке леса, на берегах реки, в садах и полях, — повсюду звенят детские голоса.

Торговлю в здешних местах держит лавочник,  по прозвищу Куль. День и ночь хлопочет лавочник. Ведь у него в руках и хлебная торговля, и бакалея, и хозяйственные товары. А раньше, когда был молодым, Куль служил милиционером.

Ваня Мастерков только-только школу закончил. На вид он совсем взрослый — высокий, широкоплечий, а в душе одной ногой еще в детстве стоит, — по вечерам, забыв обо всем, гоняет с мальчишками мяч за деревенской околицей.

Утром и днем Иван занят — работает один, без помощников, за деревней. Ворота какие-то там делает. Никто его не просил. Сам для себя старается.

Говорит ему Куль:

— Чего ждешь, Ваня, зачем время даром тратишь? Не успеешь оглянуться, как лето пройдет. Иди лучше ко мне в хлебную лавку помогать. Ты добрый, а хлеб добрых людей любит!

И к матери Ивана тоже обращается Куль:

— Хоть ты вразуми парня, Прасковья! Не делом он занят. Пусть идет деньги зарабатывать! Посмотри, жизнь-то какая тяжелая!

Но ничем не упрекнет сына Прасковья. Знает — не ленивый он, работать не хуже других умеет. Пусть же сделает то, что задумал! Ведь должны же сбываться мечты!

Даша тоже не осуждает Мастеркова. Невысокая она, стройная.… Издали посмотришь, — нет в ней ничего особенного. А ближе подойдешь да в глаза заглянешь, — голубые искры в зрачках, словно крохотные звездочки мерцают. Заметишь ты эти звездочки и подумаешь:

«Какая она ни кого не похожая!»

А в самом деле, какая она? В обращении ровная, приветливая. Только всегда как бы сама в себе. Все чувства в девушке не напоказ, а искренние, глубокие. Нравится ей Иван Мастерков. Снится ночью во сне, а вот если днем встретится ей Иван на улице, — только улыбнется парню Даша и мимо пройдет, не остановится даже. Гордая! Если же заговорит кто при ней про Ванины ворота, что не делом, дескать, парень занят, то скажет Даша спокойно:

— Пусть себе работает! Это красота в его сердце стучится, на свет божий просится!

Июнь на исходе. Какие ясные вечера! Чуть не до полуночи светло. Все в мире какое-то распахнутое, открытое. И кажется, что трава, и цветы, и деревья за околицей, и коровы на лугу, и серебряный месяц над речкой, — словом, все на свете как будто говорит:

— Посмотрите, как мы красивы, порадуйтесь нам. Именно сегодня, сейчас. Завтра мы будем уже другими.

И люди смотрят, отогреваются сердцем после зимы и радуются летнему приволью.

А Мастерков все больше времени проводит у своих ворот. Режет, пилит, строгает, прибивает, клеит, красит, рисует.

Наконец, пришел день, когда ворота были готовы. Пригласил Иван всех друзей и знакомых, собрались перед воротами и стар и млад, здоровые прибежали, больные приковыляли: все хотят на ворота посмотреть.

И уж, конечно, мальчишки деревенские примчались на место события.

Упал с ворот чехол, и открылось всем дело рук Ваниных, —створки ворот блестящие, одна серебристая, другая золотая, обе резные.  На одной зима, на другой лето. Слева зверюшки забавные хоровод водят, справа птицы над рощей кружатся, А на столбах дубовых поперечина дугой, а под дугой — колокольчик висит, звенит — заливается при каждом дуновении ветра. И кажется всем, будто жаворонок поет, такой высокий, такой звонкий у колокольчика голос.

Крепки, прочны ворота дубовые. Но нет на них ни замков, ни запоров. Не запираются Ванины Ворота! Нечего Ивану прятать от земляков. Для красоты ворота, для сказки, которая из сердца просится. Ни для чего другого ворота не пригодны.

И поняли люди, что не найдешь таких ворот ни близко, ни далеко. А еще подумали, что сделать их мог один только Иван Мастерков. Потому что жила у него в сердце красота, и на волю просилась, и воплотиться хотела, чтобы радостью стать, и доброй памятью о Мастере стать для всех его земляков.

Подошел Иван к воротам, — створки сами собой распахнулись. Обернулся Иван, помахал рукой Даше, ребятишкам и односельчанам своим и шагнул прямо в открытые ворота. Пропел колокольчик, закрылись ворота за Мастерковым, и исчез он из вида.

Толпа заволновалась, зашевелилась, зашумела:

— Где же Ваня? Куда пропал? Как сквозь землю провалился!

Шепчут люди: «Волшебство!»

Пробуют открыть, — не открываются ворота. Навалились на них изо всех сил Куль с товарищами, — створки даже не шелохнулись. Попробовали кругом обежать, — тоже не получилось, только на землю  все попадали, словно на стену невидимую натолкнулись.

Растерялись люди. Пошумели, покричали, — так ничего не придумали. Сошлись на том, что Иван Мастерков в сказку ушел, потому что больше всех в сказку верил, и разошлись по домам.


МАСТЕРКОВ НАХОДИТ ДРУГА

Иван, проходя через ворота, успел еще услышать голос колокольчика.. Прозвенел колокольчик один раз и  затих. Огляделся Иван, — нет никого. Все пропало — ни ворот, ни деревни, ни сельчан.…

— Куда же я попал? — думает Иван. — Впереди речка, дальше — лес. А людей — ни души. Вот какой-то камень лежит, большой да шершавый. Глянь, да на нем что-то написано! Сейчас прочитаю!

— Налево пойдешь, — царство найдешь!

— Направо пойдешь, — дом найдешь!

— Прямо пойдешь, — друга найдешь!

Что же! Обещают мне  только хорошее! Что же выбрать? Расправил Мастерков плечи, приосанился и уверенно пошел прямо.

По дорожке в поле легко шагать. Дорожка не широкая, не узкая, ровная, красным гравием посыпана. Справа — ромашки, слева — кашка растет, коровье объедение.

— Погуляю немного по сказке и вернусь домой, надо ворота скорей лаком покрыть для прочности! — подумал Иван.

Вскоре дорожка привела его к подсолнуховому полю. Высоки подсолнушки, золотые головушки! Как гренадеры на параде стоят.

— Эй, ребята, — кричит им Мастерков, — скоро ли я друга найду?

Отвечают подсолнухи:

— Скоро, скоро, — только ты прямо иди, никуда не сворачивай, как раз к нему и выйдешь!

Вывела дорожка Ваню к реке да там и закончилась. Слышит он, — трубы трубят, барабаны гремят. Видит Иван, — зАмок стоит. Такие замки дети на пляже из мокрого речного или морского песка строят.

Флаг на башне вьется. А на флаге том половинка арбуза нарисована: мякоть алая, от сладости чуть белесая, с косточками коричневыми. Какой замечательный флаг у этого королевства!

Замок сам тоже хорош, — глаз не отвести. И для обороны от врагов очень удобно расположен! Водой окружен отовсюду: с трех сторон — река, с четвертой — ров глубокий выкопан. Через ров переброшен подвесной мостик, такой узкий, что только по одному можно пройти. Заканчивается мостик у ворот, а за воротами — внутреннюю часть замка.

По берегам реки — пляж с чистым и желтым песком. Как хорошо детям купаться и загорать здесь летом!

Земля  возле замка было ухожена, все здесь радовало взгляд: дорожки были тщательно подметены, вдоль дорожек цвели настурции и анютины глазки.

Внезапно, ворота замка распахнулись. Выбежал мальчик лет десяти, одетый в синий кафтан до пят с золотой бахромой по краям, на голове — розовый берет. Ноги его были босы. За ним толпились взрослые. Много. Очень много! Мальчик быстро зашагал через подвесной мост, переваливаясь с ноги на ногу, как утенок.
Подойдя к Мастеркову, он сказал:

— Здравствуй, Иван!

— Здравствуй! — удивился Мастерков. — Откуда ты меня знаешь?

— Из сна! Мне иногда снятся вещие сны. Я умею отгадывать будущее, хотя это и не всегда получается, если начистоту! Хочешь купаться со мной? Правда, давай! давай купаться! Ты умеешь плавать?

— Умею и очень люблю. Я ведь, как и ты,  тоже у речки живу, — ответил Мастерков.

Мальчик сбросил одежду и вошел в реку.
— Холодно! — крикнул он Мастеркову и вдруг бултыхнулся в воду с головой. Ваня разделся и тоже смело нырнул в голубую прохладу.

Взрослые остались на берегу. Они важно наблюдали, как веселились в воде мальчик и его новый друг, как брызгались, ныряли и гонялись друг за другом. Когда, накупавшись, оба вышли на берег, им тут же подали два больших махровых полотенца.

— А почему ты не спрашиваешь, кто я и как меня зовут? — спросил мальчик серьезным голосом, когда досуха вытерся и оделся.

— Жду, пока ты сам расскажешь!

— Тогда слушай. Меня зовут Элиар.
Я — Повелитель Зеленого Царства.

— Что это за царство? Никогда о таком не слышал!

— Тогда я расскажу тебе. Мое Зеленое Царство — это крохотная частичка Всемирного Царства Детей. Однажды дети всего мира сказали друг другу:

— Взрослые не могут построить справедливую и честную жизнь. Они развязывают войны, разрушают природу. Мы не хотим больше мириться с этим. Давайте разделим Землю на маленькие царства. Пусть у каждого ребенка будет свое, только ему принадлежащее ему владение,  а вместе мы создадим общее Всемирное Царство Детей.
Как сказали, так и сделали. Мне досталось Зеленое Царство — вот этот замок, река, берег и заливные луга до камня с тремя надписями.

— А чьи владения граничат с твоим царством? Кто твои соседи? Дети?

— К сожалению, Разноцветные Царства Детей разбросаны по всему свету и не имеют общей границы. С одной стороны у меня — земля царя Дурелома, с другой — Феи Шоколадии, а остальных соседей я пока еще не знаю. Сколько сторон еще остается?

— Еще две! Теперь понятно, — сказал Мастерков. — Понятно, почему вокруг тебя одни взрослые… Все дети разошлись…

— По своим царствам! — продолжил Элиар. — Кстати, я забыл познакомить тебя с моими подданными. Вот генерал Тарарам, мой военный министр, — кивнул мальчик на очень важного толстяка. На нем важничал его синий мундир, а на голове гордилась собой огромная шляпа с перьями. Гордиться головой  она не хотела.
Толстяк пыхтел и сердито посматривал по сторонам маленькими глазками.

Потом мальчик представил Главного министра Игр в розовых трусах, майке и большой бархатной кепке, на которой было крупными буквами написано: «Давай поиграем!», а также еще одну веселую даму — Распорядительницу Танцев с голубым бантом в рыжих волосах.

— Хватит! Ты уже достаточно знаком с моими придворными! Больше я тебя сегодня ни с кем знакомить не буду. Остальных увидишь во дворце. Хорошо? Что-то я стал быстро от них уставать!

Иван кивнул головой в знак согласия, мальчик взял его за руку и повел по подвесному мостику к входу в замок. За ними двинулись и остальные придворные.


В ЗАМКЕ

— Кто придумал, спроектировал это чудесное здание? — спросил Иван.

— Мои придворные — по моим чертежам, — ответил Элиар и взмахом руки отпустил свиту.

— Они уходят. Нам никто теперь не станет мешать! Что будем делать? Ты хочешь отдохнуть, или сразу начнем осматривать мой замок? — спросил Элиар.

— Начнем с осмотра! — попросил Иван.

Звучала тихая музыка. По коридорам прохаживались празднично одетые люди. Они почтительно раскланивались и приветствовали друг друга словами:

— Да здравствуют игры, красота и порядок!

Элиар заметил удивленный взгляд Мастеркова и объяснил: «Это я научил их так здороваться!»

Элиар привел Мастеркова в первый зал. Там было шумно. В центре стоял огромный круглый стол, за которым восседали Азартные Игроки. Они дулись в карты, лупили по столу костяшками домино, играли в лото, шашки, шахматы, крестики-нолики, морской бой и еще во что-то.

— Это Игральная Комната. Здесь распоряжается мой Министр Игр. Ты с ним уже знаком.

В следующем зале посередине помещения тоже стоял стол, только не круглый, а прямоугольный. За столом обедали важного вида толстяки. Перед ними дымились глубокие тарелки, до краев наполненные куриным бульоном. Бульон был золотого цвета, в нем плавали белые лапшинки. Едоки усердно жевали. В правой руке они держали по большой ложке, а в левой по батону хлеба.

Один из толстяков уронил ложку и никак не мог дотянуться рукой до пола: ему мешал большой, как подушка, живот. Элиар быстро нагнулся, поднял ложку, протянул неуклюжему толстяку и пожелал ему приятного аппетита. Старшим по этой комнате был Министр Объедений.

— Ты познакомился с самыми безобидными моими подданными! — сказал мальчик. — Игроки и обжоры самые безвредные: никому не делают зла, не угрожают, не нападают. Мне нравится бывать у этих людей и легко занимать их время. Сейчас ты увидишь более беспокойные личности.

В следующем зале обосновались военные. Здесь располагался штаб по быстрому развертыванию и свертыванию фантиков, которые лежали, стояли, валялись повсюду. Даже стены зала были оклеены фантиками вместо обоев. В зале распоряжался Военный Министр генерал Тарарам.

В одном из углов у стены стоял мешок с конфетами. Солдаты по команде офицера по очереди подбегали к мешку. Они доставали из мешка по конфете и бежали назад к офицеру, сидевшему на стуле в другом конце зала. Развернув на бегу фантик, солдат подавал конфету офицеру, который ее немедленно съедал…. Время развертывания фантиков и съедения конфет строго измерялось независимой компетентной комиссией, куда входили чемпионы прошлых лет. Самым проворным солдатам в конце дня предоставлялось право спеть гимн Царства. Нерасторопным полагался подзатыльник.

Увидев Элиара, генерал Тарарам встал по стойке смирно.

— Вольно! — сказал Элиар и внимательно посмотрел на генерала снизу вверх.

Когда Иван и мальчик выходили из комнаты, Тарарам бросил на Ивана сердитый взгляд.

— С этими мне больше всего хлопот! — вздохнул мальчик. — Это я придумал для них фантики. Как сказал бы Тарарам, это — отвлекающий маневр. Генералы почему-то всегда рвутся в бой. Приходится направлять их энергию на более мирные цели. Если честно, то мне больше по нраву солдаты, потому что они любят поесть и поспать, а это гораздо приятнее любых проявлений военщины и милитаризма.

Следующим по порядку был зал награждений. Его стены были сплошь увешены орденами, медалями, лентами, значками, бантами, звездами и прочими наградами.

Перед входом в зал скопилась небольшая очередь. Она состояла, в основном, из пожилых людей,  преисполненных чувства гордости за свои государственные заслуги. Среди них затесались несколько военных и два-три молодых человека, уже отличившихся на поприще державных дел и даже потерявших от усердия к службе часть волосяного покрова на головах.

При виде Элиара все расступились и склонились в поклонах. Блеснули лысины. В комнате крупный мужчина в бархатном камзоле и парике пытался прицепить к мундиру какого-то важного сановника орден Золотого Козленка. Сукно мундира было тонким, а пальцы мужчины — толстыми. Орден никак не хотел прикрепляться к мундиру!

— Что за странная награда? Козленок тут при чем! — шепотом спросил Ваня.

— У нас в Царстве каждый месяц проводятся состязания по прыжкам через заполненный водой ров. Этот человек в прошлом месяце прыгнул дальше всех. До следующих состязаний он будет носить титул Золотого Козленка. А награду ему вручает Министр Награждений. В этом зале он — самый главный.

Наконец, Ваня и Элиар посетили Комнату Несметных Богатств. Возле ее дверей собралась шумная толпа. Она состояла из мужчин и женщин, бедных и богатых, веселых и грустных. Все они хотели получить свою толИку Несметных Богатств. Богатые ждали куска пожирнее, бедные были согласны на малое. Богатства выдавались по письменному распоряжению Элиара.

Уж на что был равнодушен Иван к роскоши, но и он, войдя в комнату, замер: вдоль стен стояли громадные стеклянные ящики, а в них на хрустальных полочках сверкали драгоценные камни самых немыслимых, самых чудесных цветов и оттенков.

В центре комнаты на подставке из красного дерева горел высокий, яркий, словно маяк, светильник. Он медленно вращался вместе с подставкой и освещал драгоценности. В его лучах они блистали, как тысяча радуг, одновременно зажегшихся на небе. Свет жил в каждом камешке, отражался каждой гранью. Глаза быстро  уставали смотреть на блеск и волшебный танец огней.

— Ну, довольно, — сказал мальчик. — Никуда мы больше не пойдем. Отдохни немного в моих покоях, там я угощу тебя замечательной творожной ватрушкой. Ты любишь ватрушки? Правда? А смородиновый сок? А яблочный? Вот и хорошо, утолишь жажду и голод, а после я проведу тебя в праздничный зал моего дворца.

— Как скромно ты живешь! — воскликнул Мастерков, войдя в комнату принца. — Стол и стул у окна, кровать, деревянная табуретка… Будто и не дворец это вовсе, а комната простого мальчишки!

— Мне не нужно Несметных Богатств, — улыбнулся Элиар. — Настоящих сокровищ не видно. Их не положишь на полку. Они — в голове и в сердце человека. Жаль, что мои подданные этого не понимают. Кстати, скоро у нас во дворце состоится бал, и ты сможешь лучше рассмотреть моих дорогих взрослых!.

Мастерков сел на табуретку, взял со стола ватрушку и стакан с соком. Они показались ему необыкновенно вкусными, ведь он с утра еще ничего не ел. Мальчик устроился напротив в удобном кресле и с удовольствием смотрел на Ивана, слегка наклонив голову и моргая карими глазами. Было заметно, что он очень доволен хорошим аппетитом своего большого друга.

— Скажи мне, Элиар, — спросил Мастерков, дожевывая ватрушку, — почему Тарарам так сердито посмотрел на меня? Я же не сделал ему ничего плохого!

Элиар грустно улыбнулся:

— Генерал очень честолюбив. Он считает себя моим главным помощником и очень не любит, когда у меня появляются новые друзья…. Ну, поспешим же скорее в праздничный зал. Там нас ждут!

Когда Элиар и Мастерков вошли в зал, там было уже полно народа. На стенах висели свечи в бронзовых подсвечниках, под потолком тянулись разноцветные гирлянды. По ним бегала обезьянка. Маленькая мартышка отлично освоилась среди людей и чувствовала себя наверху, как дома. Рядом с ней резво летал желтый попугай в крохотной кепке, повернутой козырьком назад.

Все мужчины и женщины, сидевшие в удобных креслах за круглыми столами, встали при появлении Элиара и почтительно его приветствовали. Здесь можно было видеть крестьян в вышитых рубахах и широких штанах и их жен в сарафанах и кокошниках, ремесленников в кафтанах и их жен, одетых в нарядные юбки и блузки, — словом, все сословия Зеленого Царства пришли на бал, чтобы повеселиться и отдохнуть.

Элиар прошел к окну и сел в низкое мягкое кресло, видимо, изготовленное для него по заказу. К нему тут же подбежала обезьянка и принялась шалить, дергая его за ухо и не обращая на окружающих никакого внимания. Бал продолжался. Играла веселая музыка. По зеркальному полу кружили прекрасные пары. Под потолком желтым огоньком мелькал попугай в кепке. Все, казалось, забыли об Элиаре. Мастерков пригласил на танец хорошенькую девушку и закружился с ней в водовороте быстрого вальса. Когда танец окончился, он учтиво поклонился своей даме и отошел. Вдруг, словно из-под земли, перед ним вырос генерал Тарарам и рявкнул хриплым басом:

— Ни с места! Смирно! Ни туда, ни сюда, никуда,! Ни вперед, ни назад, ни ногой! Слушать меня! Моя доблестная разведка донесла мне, что ты — шпион! Отвечать на мои вопросы! Быстро!
Кто ты? Откуда? Верно ли, что тебя подослал Дурелом? Что именно ты хотел высмотреть, выведать, выпытать?
Ничего у тебя не выйдет, так и знай! Потому что генерал Тарарам всегда на посту!

Из-за спины Мастеркова послышался тонкий усталый голос Элиара.

— Стыдитесь, Тарарам! Иван — мой друг! Он не имеет ничего общего с Дуреломом. Зачем вы всех подозреваете? Это же просто подозрительно,— всех подозревать! Вам понятна вся глубина моей мысли?

— Так точно, Ваше Величество! И глубина, и широта, и высота, — гаркнул генерал и сконфуженно отступил назад.

— Я лишаю вас вечернего компота! — строго произнес Элиар вдогонку. — Сегодня вы ведете себя просто ужасно!

Лицо Тарарама  сморщилось, как печеное яблоко. Ну, кто бы мог подумать, что он умеет так глубоко переживать неприятности по службе! Генерал  вынул из кармана платок и шумно высморкался.

— Ваше Маленькое Высочество! Я согласен на любое наказание, но только не на это! Не лишайте меня компота, хотя бы за мои прежние заслуги! Ну, пожалуйста! А то меня перестанут уважать мои офицеры! А то… я сейчас заплачу.

Вид у Тарарама был жалким, глаза — на мокром месте.

— Хорошо! В последний раз! — сказал мальчик.

Генерал грянул «ура» и спрятал платок.

Элиар и Мастерков отошли к окну, мальчик сказал:

— Не удивляйся, Ваня. Они тут все, как дети. Как же мне иногда бывает с ними трудно!

— А что это за ужасный Дурелом, о котором только что говорил Тарарам?

— О, Дурелом — могущественный волшебник! Ему подчиняется бесчисленное воинство. Его солдаты — лень, безрассудство, забывчивость, зазнайство, недальновидность, легкомыслие, непродуманность и еще тьма прочих пороков и недостатков! Боюсь, что этот царь  вечен и непобедим.

— А чем  он опасен для Зеленого Царства?

— Зеленое Царство для Дурелома — как красная тряпка для быка. Он собирается уничтожить мое Царство, захватить замок. Он уже объявил войну Всемирному Царству Детей. Мы для него опасны уже тем, что мы есть! Самая могучая сила на свете — сила примера! Несмотря на свое имя, Дурелом очень  не глуп. Но почему-то  ему нравится воображать, что другие тупее его. Он хочет не поднимать людей, а опускать, делать глупее, чем они есть. Очень странный человек! Самое печальное, Ваня, что его власть простирается и на моих подданных, к примеру, на того же Тарарама…

Элиар замолчал. Он устало сел в кресло и глубоко задумался. Мастеркову стало жалко своего маленького друга. Он казался таким грустным и одиноким среди беззаботной толпы, в веселом шуме блестящего бала.

— Справишься ли ты с Дуреломом? Тебе бы еще в игрушки играть, а не бороться с такими ужасными противниками, — думал Мастерков.

Тем временем, музыка смолкла. Желтый попугай сел на плечо Дамы — распорядительницы танцев. В тот же миг потолок зала вдруг начал сдвигаться в сторону. Открылось небо. Сияли звезды. Луна торжественно плыла в тишине ночи. Она была вполне взрослая!  И тоже гордилась своей красотой. Была вся из себя! В форме! Все замерли от восхищения.

— Этот фокус с крышей тоже сделан по твоим чертежам? — шепотом спросил Мастерков.

— Ну конечно, — небрежно ответил Элиар. — Не весь же вечер танцевать. пусть полюбуются на звезды. Немножко астрономии им не повредит.

Прошло еще несколько минут. Крыша вернулась на свое место. Веселье возобновилось.


НА ДЕЛЬФИНЕ

Веселье возобновилось. Но продолжалось недолго. Над входом в зал замигала красная лампа. Музыканты еще продолжали играть веселую мелодию, но, заглушая ее, все сильнее и настойчивее загудел колокольный набат. Музыка смолкла. Теперь слышалось только тревожное: «Бим-Бом-Бум-Бам».

— Что случилось? — спросил Мастерков.

— В Зеленом Царстве произошла какая-то беда! — сказал Элиар, нахмурившись. Нас зовут на помощь. Я немедленно отправляюсь на место события. Ты поедешь со мной?

— Да! — сказал Иван. — Но на чем мы поедем?

— Не на чем, а на ком! На дельфине. И не поедем, поплывем! Скорее!

Переодевшись в специальные комбинезоны, Иван и Элиар выбежали из замка к реке. Элиар несколько раз шлепнул рукой по темной воде. Через мгновенье Иван увидел плывущего к ним дельфина. Его зубастая пасть высунулась у самого берега, у ног мальчика. Ивану показалось, что дельфин  не перестает  улыбаться.

— Лио, милый мой Лио! — сказал Элиар, гладя дельфина. — Мне очень нужна твоя помощь!  Тебе известно все, что происходит в океане. Пожалуйста, доставь меня и моего друга Ивана туда, где только что случилась беда. Ты знаешь, где  это!

На гладкой блестящей спине дельфина ремнями было закреплено удобное двухместное седло. Иван и мальчик вошли в воду и устроились на спине дельфина. Лио стремительно поплыл вниз по реке, распугивая рыб и дробя блики лунного света на мелкие осколки.

Вскоре друзья оказались в открытом море. Разыгралась буря. Громадные волны то высоко подбрасывали дельфина и его друзей, то бросали в темную бездну. Иван изо всех сил держался за край седла одной рукой, а другой крепко держал мальчика.

Лио летел по волнам, как маленькая молния. Казалось, он не знал усталости. Из Черного моря он доставил путешественников в Голубое, а из Голубого в Красное. Из Красного в Лазурный океан. Буря, между тем, утихла. Наступило утро.

Наконец, дельфин замедлил свое стремительное движение.

— Что такое, Лио? Почему ты притормозил? Мы недалеко от цели? — спросил мальчик. — О, я вижу берег. Смотри, смотри, Иван, на берегу лежит, накренившись, огромный корабль. Он потерпел крушение!

— Это танкер, я видел такие по телевизору! — крикнул Мастерков.

— Посмотри, какая темная у берега вода! Да это же нефтяное пятно! Нефть вылилась из танкера и  быстро растекается по поверхности моря!

Вдруг к дельфину подлетела чайка и закричала так отчаянно, как только чайки умеют:

— Это я звала вас на помощь! Это по моей просьбе звонил колокол! —

Прямо у головы дельфина всплыла на поверхность из морских глубин плоская, как блин, камбала и сказала мальчику:

— Мы ждем от тебя помощи,  Элиар! Останови беду. Не дай нефти погубить все живое. На глубине у нас тоже не спрячешься. Течение приносит отраву и к нам. Надо принимать меры…

Откуда ни возьмись, появилась медуза жемчужного цвета. И также обратилась к Элиару с просьбой:

— Элиар, помоги! Мы все здесь знаем о твоем Зеленом Царстве и верим тебе!

Глаза мальчика заблестели и наполнились слезами.

— Бедные, бедные мои звери, птицы и рыбы! Нет вам покоя ни на земле, ни на море, ни в небе. Долго ли вам еще страдать от неразумных людей, верноподданных Дурелома!?

— Что же делать? — огорченно спросил Мастерков.

— Попросим совета у Лио, — ответил Элиар. — Он знает океан лучше нас.

— Надо позвать китов и прожорливых рачков, только они могут помочь! — предложил дельфин.

Иван слушал, как мальчик запросто разговаривал с живыми существами, но уже ничему не удивлялся, потому что все, связанное с Элиаром, было совершенно необыкновенно!

Мальчик вытащил из кармана комбинезона большую раковину с двумя отверстиями и поднес к губам. Раздался  свист. Элиар помедлил и свистнул еще несколько раз.

— Я позвал китов. Вот увидишь, — их не придется долго ждать, они сейчас будут здесь! — весело проговорил он.

И правда, не прошло и несколько мгновений, а вдали у горизонта уже показались фонтаны воды. Скоро стали заметны и темные силуэты китов, похожие на острова. На зов Элиара плыли голубые киты — самые большие животные на свете.

Мастерков и Элиар скользили на дельфине вдоль края нефтяной пленки. Они следили за приближением морских гигантов. Мощные фонтаны, выбрасываемые огромными животными, доставали до самых облаков.

Киты подплыли к нефтяному пятну и выстроились в ряд. Они набрали чистую воду, подплыли к горящей нефти и стали выплескивать воду на огонь. Одни морские пожарники гасили пламя, другие ныряли на глубину, чтобы охладиться и отдохнуть. Наконец, общими усилиями огонь был потушен.

Киты держась на безопасном для людей расстоянии,  приветствовали мальчика, пуская невысокие фонтаны и обливая путешественников теплым дождем.

— Как они любят тебя, Элиар! Ты настоящий друг всем животным—  на море и на земле, — сказал Мастерков

— Погоди, Иван, мы сделали только половину дела. Теперь пришла пора прожорливых рачков. Они должны очистить воду.

— Как же им удастся справиться с нефтью? — спросил Иван.

— Очень даже просто! Они ее съедят.

Элиар наклонился к дельфину и что-то прошептал. Лио наполовину высунулся из воды, при этом Мастерков и мальчик чуть не вылетели из седла, и пронзительно крикнул, подзывая друзей. Не прошло и двух-трех минут, как, рассекая волны, к ним подплыла стая дельфинов, буквально облепленных красными рачками. Это была первая группа десанта!

Рачки моментально отклеились от кожи дельфинов и ринулись на нефть и копоть, оставшиеся в воде после пожара. Рачки поедали нефть с такой жадностью, что через час море и берег были уже совершенно чистыми.

— Теперь мы можем вернуться, — сказал Элиар и тяжело вздохнул. — Я устал и голоден!

— Плывем, плывем назад! — просвистел Лио и ударил по воде хвостом, взметнув веером чистую и прозрачную воду.

События в Лазурном океане и обратный путь заняли целый день. Уже стемнело, когда Лио поднялся вверх по реке и подплыл к замку.

— Как странно! Дворец такой темный, нигде ни огонька! — сказал Ивану мальчик.

— В самом деле, можно подумать, что все уже легли спать, — ответил Мастерков.

Элиар и Иван вышли на берег. Мальчик ласково поблагодарил Лио и отпустил его.

— Почему же нас никто не встречает? — спросил Элиар, подходя к подвесному мостику.

— Смотри, дверь открыта. — Наверно, специально оставили для нас, — крикнул Мастерков. Друзья бросились к входу, вбежали в замок. Остановились. Тишина. Не слышно ни звука. — Внутри замка ни души!  Ни огонька!

— Так где же они все? — прошептал Элиар. — Где генерал Тарарам, где Главный Министр Игр, где Министр Объедений? Куда все  подевались?

Но Мастерков ничего не мог ему ответить.

Наконец, друзья добрались до Праздничного Зала. Там тоже было темно. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, загорелись свечи. Перед Элиаром и Иваном предстала незнакомка, девушка удивительной красоты, смуглая, как шоколадная фигурка, в длинном до полу платье шоколадного цвета. Застенчиво улыбнувшись, она сделала шаг навстречу друзьям и сказала:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — эхом отозвались Элиар и Иван, — но кто вы? Мы вас не знаем!

— Меня зовут Диссоль! Я — Фея Шоколадии. Мне нужна ваша помощь.

— Кто посмел обидеть вас, любезная Фея? — спросил мальчик.

— Увы, ваши подданные, Ваше Высочество!

— Мои подданные? — переспросил мальчик.

— Да-да, именно они! Вчера днем ваши люди проходили через мои владения и причинили нам огромный шоколадный ущерб. Особенно отличился ваш генерал.

— Тарарам? — воскликнул Элиар.

— Увы! По-моему, его зовут именно так, — печально ответила Фея.

— А куда же направились мои подданные? — спросил мальчик.

— Они приклеили к стене вот эту бумагу. Здесь все сказано, здесь ответ на ваш вопрос! — сказала Фея и протянула Мастеркову белый бумажный лист. Мастерков прочитал вслух:

— Прощайте! Мы ушли к Дурелому.

Мальчик сел на свое маленькое кресло и закрыл лицо руками. Из-под тоненьких пальцев закапали слезы. Мастерков и Диссоль не знали, как его утешить. Наконец, оба, не сговариваясь, по очереди погладили мальчика по мягким каштановым волосам. Погладили каждый со своей стороны: Мастерков слева, Фея справа.


ИВАН И ЭЛИАР ПОПАДАЮТ В ШОКОЛАДИЮ

На рассвете Мастерков помог мальчику уложить его зеленый походный чемоданчик. Ничего лишнего!   Элиар взял с собой в дорогу  только самое  необходимое. В сопровождении Феи они вышли из дворца и направились вперед по красной дорожке, посыпанной толченым гравием.

Сначала дорога шла вдоль реки, потом круто свернула в сторону. Пройдя еще немного, путники остановились перед колышком, воткнутым в землю. На нем висела дощечка с надписью:

— Любителям шоколада, мармелада, варенья и прочих сладостей вход строго-настрого воспрещен!

— Вот она, Шоколадия! — воскликнул Элиар. — Смотри, Ваня, не ешь шоколада в Шоколадной стране!

Стало совсем светло. Солнечные лучи нагрели дорожку. Мастерков и мальчик шли рядом с Феей и не верили своим глазам. С обеих сторон дороги красовались домики из шоколадных плиток. Лишь крыши были покрыты блестящими обертками от конфет. Фантики защищали дома от дождя. Вдоль всей дороги были устроены беседки и скамейки из мармелада самых разнообразных цветов и оттенков…

— Откуда вы берете столько шоколада? — спросил Мастерков Фею.

Та улыбнулась:

— Все просто: у нас растет особая порода деревьев — шоколадная, из них мы и получаем сколько угодно шоколадных плиток!

— А мармелад откуда?

— От мармеладных деревьев! Наша земля необычайно урожайна на сладости!

— Но что же вы тогда едите, если шоколад, мармелад и прочие сладости используются у вас как строительные материалы?

— В Шоколадии выше всего ценятся овощные блюда. Шоколад у нас, вообще,  считается вредным для здоровья. Кроме того, не можем же мы поедать собственные дома! Где нам тогда прикажете жить?! Правда, иногда, некоторые невоспитанные мальчишки все-таки отковыривают кусочек стены или скамейки и тайком съедают. За такие поступки у нас строго наказывают.

Вскоре путники вышли к Мармеладной Башне, где жила Фея. Башня была построена из розового мармелада и окружена стеной из толстого темно коричневого шоколада. У стены в полном парадном облачении стоял генерал Тарарам собственной персоной. Он стоял на четвереньках,— так ему было удобнее. Он уже успел съесть довольно большой участок стены и теперь старался подгрызть шоколадную стену так, чтобы она рухнула сама собой.

— Все по науке! Все с учетом законов Природы! Все равно повалю тебя, упрямая шоколадная стена, вот увидишь! — бурчал генерал, вгрызаясь в шоколад всеми тридцатью двумя острыми зубами.

— Стыдитесь, Тарарам! — воскликнул Элиар, вплотную приблизившись к ничего не замечавшему вокруг себя генералу. — Что за поведение в чужом государстве! Вы позорите Зеленое Царство!

— Ваше Маленькое Высочество! Откуда, откуда вы здесь… так скоро? — пробормотал генерал

— Кругом! Обратно во дворец шагом марш! — скомандовал Элиар.

— Есть! То есть шоколада-мармелада не есть, а все остальное есть! Будет исполнено! — отчеканил Тарарам и отдал честь. Он повернулся кругом и зашагал по красной дорожке, твердо печатая шаг.

Фея подошла к Элиару. Глаза ее наполнились слезами благодарности. Слезы Феи тоже были сладкими! Ну, что за страна!

— Вы спасли нас! Как мне выразить вам мою благодарность? Я уверена, что этот человек съел бы все дома Шоколадии не позднее завтрашнего дня. Дорогой Элиар, я хочу сказать вам, что отныне вы и ваш друг — самые желанные, самые сладкие гости в нашей стране!

— Не стоит благодарности, о  моя прекрасная фея! В конце концов, я просто восстановил справедливость! — скромно сказал мальчик. — А теперь скажите, пожалуйста, как нам выйти из пределов Шоколадии?

— Нет ничего проще! — ответила фея. — Идите прямо по этой же красной дороге. Видите озеро, вон там, за башней. Там и кончается Шоколадия.

Попрощавшись с феей, которой предстояло заняться починкой изрядно подъеденной стены, друзья снова двинулись в путь. Вскоре они оказались у озера, о котором говорила фея. Вода в озере была малиновая. Элиар подбежал к пологому берегу и набрал воды в ладошку. Он лизнул густую жидкость и воскликнул:

— Варенье! Малиновое варенье! Попробуй, Ваня!

Пригубил Иван малинового лечебного вкуснейшего варенья из озера, — усталость как рукой сняло. Тут как раз и дождик пошел, мелкий такой, будто осенний. Элиар вынул из походного чемоданчика кружку и наполнил ее дождевой водой.

— Пригубь, — попросил он Мастеркова. — Нравится?

— Да это же лимонад, настоящий лимонад. Разве он может не нравиться! — сказал Иван и осушил кружку до дна. Сладкое все же иногда не так уже и вредно, если в небольших количествах и до полного удовольствия!!!

За озером шоколадные домики исчезли, лимонадные дожди прекратились. Шоколадия осталась позади.

Друзья бодро шагали по ровной красной дорожке. Наконец, они добрались до чудесной березовой рощи и остановились на отдых. Мимо такого красивого места невозможно было пройти, не задержавшись. Деревья здесь росли привольно, не мешая друг другу, земля была покрыта мягкой невысокой травой, земляничными листочками, с цветущими ландышами. Полянки так и манили на отдых.

Лучи солнца падали на деревья. Казалось, свет струился отовсюду: с неба, листьев, от стволов берез.

Несколько минут Элиар и Иван лежали на теплой земле. Вдруг они услышали чье-то пение. Звуки неслись и сверху, и снизу: пели деревья, трава, цветы, небо над головой и камень на опушке. Неожиданно для самого себя Иван тоже запел хрипловатым басом:

— ААААААААААААА

Элиар стал подпевать ему тоненьким голоском:

— Ааааааааааааааа.

Подлетели две птички, одна с розовой, другая с желтой грудкой и тоже запели, каждая по-своему, нежными и звонкими голосами. Концерт длился несколько минут. Наконец, Элиар вскочил и потянул Мастеркова за руку.

— Пойдем ско-о-р-е-е! — пропел он. — Это Поющая Роща. Пока не выйдем из нее, будем петь до потери сил, до полного обеззвучивания всего организма.

Мастерков послушался и пошел вслед за мальчиком.


ДУРЕЛОМИЯ

Друзья шли все дальше. Вскоре веселые поля и прелестные рощи исчезли. Все чаще по обеим сторонам дороги попадались мусорные свалки, горы пустых консервных банок, холмы из осколков разбитых бутылок.

Моросил дождь. Иван подумал, что дожди здесь, наверно, шли часто из-за того, что горы мусора, поднявшиеся до неба, задерживали тучи.

Здесь почти не встречались деревья. Там, где когда-то шумели веселые рощи, тихо грустили старые пни.

Наконец, они добрались до широкой реки, живописно протекавшей между двумя берегами:  крутым и пологим.

— Давай постоим у воды. Мне бабушка говорила, что на воду смотреть полезно, — глаза отдыхают. Поэтому я и построил мой замок на берегу реки, чтобы глаза почаще расслаблялись! — сказал мальчик. — Но посмотри, какой странный цвет у воды! Видишь радужные разводы? И здесь разлилась нефть. Сколько мусора плывет — просто ужас! Кто посмел так загрязнить реку?

Не стали друзья отдыхать у замусоренной реки и дальше пошли. Вскоре они оказались у пепелища сгоревшего дома. От дома осталась лишь одна черная обугленная стена. На куче золы, еще хранившей тепло огня, стоял босой человек. Он был взлохмачен, гол и весел. Пританцовывая, хлопая в ладоши и покатываясь со смеху, человек кричал:

— Дом сгорел! Мышам конец!

Мальчик подошел к человеку и спросил:

— Чему радуетесь? Это же Ваш Дом сгорел! Какие мыши! Опомнитесь! Что с вами? Вам плохо? Вызвать неотложную логическую помощь?

Незнакомец посмотрел в теплые глаза Элиара  холодными пустыми, словно  сгоревшими глазами:

— Отстаньте! Отлично я себя чувствую! Ну и что, что дом сгорел! Зато теперь в нем не будет мышей. Я семьдесят лет жил с мышами в одном доме, представляете? Мыши — они такие наглые! Как мне надоели их длинные противные хвосты. Я победил. Теперь я избавлен от мышей! Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! Как мышь!

— И Дома нет! — грустно сказал мальчик

Мастерков нагнулся к Элиару и шепнул ему на ухо:

— Пойдем дальше. Это деревенский сумасшедший. Пусть себе танцует на пепелище.

Элиар с Иваном пошли дальше. Однако скоро им снова пришлось остановиться. На этот раз возле телеги, у которой отвалилось колесо. Телега стояла у обочины. Отлетевшее колесо лежало здесь же. Рядом на лугу паслась гнедая лошадь.

На телеге сидел старик — седая борода лопатой.

— Сломался, дедушка? Может, помочь? — спросил Мастерков.

— Спасибо тебе, голубчик! Помоги, будь так любезен! Только всем у нас в Дуреломии все равно не поможешь! Ничего-то у нас в Дуреломии не закончено, ничего не исправлено! Ничего не доводится до ума! Даже небо  какое-то тусклое: то ли недостиранное, то ли недоштопанное.

Хотите верьте, хотите нет, но в одном месте прохудилось у нас недавно небо. Дождик все время моросит, — настроение у людей из-за плохой погоды испортилось, меньше люди делают, больше говорят.

Нашли мы одну старушку-мастерицу, что небо зашивать умеет. Есть у нее и лоскутки подходящие, голубые. Да вот беда, — ниток не нашлось, чтобы лоскутки к небу пришить, — кончились нитки-то. А без них небо заштопать —ну,  никак не получается!

Вот и послали меня на поиски. Нашел я нужные нитки, прочные да тонкие, и цвета подходящего. Купил, в обратный путь отправился. И вот — колесо сломалось. А дождь льет и льет!

Мастерков поднял обеими руками тяжелое колесо и установил на ось. А чтобы не ломалось, — закрепил надежной втулкой, — она у Мастеркова в сумке с другими деталями хранилась.

Поблагодарил старичок за помощь и дальше своим путем поехал.

— Постой-ка, отец! — крикнул ему вдогонку Элиар. — Скажи, где нам найти Дурелома, правителя вашего?

— А вон там, видите дуб на холме? Вот туда и идите, коли вам Дурелом нужен. Только я к нему по доброй воли ни за что бы не пошел!

— Мы бы тоже не пошли, да Дело у нас к нему! Спасибо, отец! До свидания!

Направились Иван и Элиар к дубу, по склону холма, через луг.

— О чем ты будешь говорить с Дуреломом? — спросил Мастерков.

— Спрошу у него, где мои подданные. Сдается мне, что всему виной происки этого злого волшебника. А еще пусть объяснит, почему так запустили, замусорили, раскрасивили землю в его стране, во владениях Дурелома. Много на свете стран, но земля — одна. И мы все за нее в ответе.

— Гляди, Элиар! Рядом с дубом красуется шатер. Какой он роскошный!

— Да, правда, хорош! Высокий, яркий, пологи шатра украшены бахромой! Богато живет правитель бедной Дуреломии.

До шатра Дурелома оставалось всего несколько шагов.


ДАША ПРИХОДИТ В СКАЗКУ

Всех жителей деревни Плотвичкин Бор просто потрясла весть об исчезновении Мастеркова. Несколько раз приходили  сельчане к загадочным воротам. Кое-кто пытался даже отворить их силой, но, увы, безуспешно. Только поздно вечером все окончательно разошлись по домам. Пошла домой и Даша. Всю ночь провела она без сна, а рано утром, лишь только солнце показалось над лесом, прибежала девушка за околицу. Подошла медленным шагом к воротам. И… чудо! Ворота сами вдруг перед ней распахнулись! Девушка прошла между створками и оказалась перед камнем. Тем самым! Прочитала вслух надписи:

— Налево пойдешь, — царство найдешь.

— Направо пойдешь, — дом найдешь.

— Прямо пойдешь, — друга найдешь.

Решила Даша пройти все три дороги по очереди.

— Где-нибудь да найду Мастеркова, — подумала она.

И отправилась Даша сперва по левой дороге.

Вскоре девушка увидела подсолнуховое поле. Стоят подсолнухи, высокие, веселые, улыбаются девушке и солнцу.

— Эй, подсолнухи, скажите, скоро ли я царство найду, — кричит им Даша.

Отвечают ей подсолнухи:

— Скоро, скоро! Иди по дороге прямо. Никуда не сворачивай.

Даша пошла дальше по дорожке, посыпанной желтым гравием. Шла-шла и, наконец, оказалась в очень странной стране. Ей навстречу попадались только печальные и грустные люди. Они, казалось, даже не замечали красивую и нарядно одетую девушку. Никто с ней не здоровался. Правда, и между собой эти люди тоже не разговаривали, словно не видели друг друга и даже не хотели видеть. На дороге появились кучи мусора, ямы и рытвины, чернели пни срубленных деревьев.

И вот добралась Даша до высокого дуба и роскошного шатра и села в тени. Стала думать-гадать, куда дальше идти, что делать.

Вдруг из шатра выскочил человек средних лет. Голова у него была большая, нос крупный, а усы пышные. Он был одет в восточный халат, на ногах у него были желтые туфли с длинными острыми концами. В руках человек держал толстенную тяжеленную книгу (видно было, что бедняга еле-еле выдерживал такую тяжесть!), на обложке книги огромными буквами было написано «Вся хитрость мира. Учебник для хитрецов и обманщиков».

В самом деле, есть ли на свете что-то тяжелее хитрости?!

Это был сам Дурелом, великий и грозный царь глупости. Увидел он Дашу и влюбился в нее без памяти с первого взгляда. Тут же предложил ей и руку, и сердце, и царство в придачу.

Даша вежливо ответила, что ей еще рано выходить замуж, и заметила, между прочим, что ей не так уж и хочется быть царицей Дуреломии.

Дурелом нисколько не обиделся на эти слова, любезно согласился подождать, пока Даша подрастет, и пригласил ее отдохнуть в шатре.

По случаю знакомства с Дашей Дурелом устроил великий праздник. День появления в стране девушки был объявлен нерабочим. Указы Правителя развесили на всех пнях и еще не срубленных деревьях. В честь Даши открыли даже особо охраняемый погреб, где хранился неприкосновенный запас шампанского. Из погреба извлекли 9999 бутылок и открыли их все сразу. Когда их открыли все сразу, старые пробки вылетели из бутылок с таким шумом, будто загрохотали пушки, салютуя новой царице.

Даша вела себя, как всегда, тихо и скромно, в веселье не участвовала, из шатра не выходила, а все думала, как бы удрать поскорее от своего самозваного жениха. Дело это оказалось непростым: у шатра все время находились люди любопытные, ну, и стража, конечно…


ВСТРЕЧА

Прошли Ваня и Элиар еще несколько шагов, приподнял Мастерков полог и… увидел Дашу. Она сидела на ковре совсем близко, у самого входа, только руку протяни к ней и коснешься ее плеча…

Замер Иван. Слезы на глаза нахлынули, сердце застучало сильно-сильно, словно тесно ему, сердцу в груди, словно выпрыгнуть  хочет из ребер и к Даше кинуться. А вот руки и ноги почему-то у Вани ослабели.

Вскочила Даша на ноги, бросилась Ивану в объятья и застыла. Молчит. И Ваня тоже молчит. Не нужно сейчас ни о чем говорить! Наконец, прошептала Даша чуть слышно:

— Нашла, наконец-то нашла тебя, Ваня! Столько лет ждала и вот в Сказке встретила!

— Дашенька, милая, как же ты попала сюда? — спрашивает Иван, а у самого голос дрожит.

Думает Иван:

— И надо же было мне  в сказку попасть, в Дуреломию забраться, чтобы понять, поверить — люблю ее, больше жизни люблю!

Полог шатра приоткрылся. В проеме появилась голова Элиара. Смущенная Голова тут же исчезла. Полог снова опустился. Снаружи послышался шепот:

— Ваня, Ваня, выходи быстрее, пока нет Дурелома! Каждый миг сейчас дорог! А Даша пусть пока остается в шатре.

— Сейчас, Элиар, сейчас, всего еще одну минутку, только миг один! — шептал Мастерков, не в силах оторваться от Даши.

Наконец, он выбрался из шатра и сказал Элиару:

— Элиар, надо спасать Дашу! Давай позовем Дурелома. Он должен быть где-то неподалеку…. Давай крикнем ему вместе.

— Дурелом! — крикнули хором Иван и Элиар.

Откуда-то сверху вдруг послышался голос:

— Я здесь. Кто меня зовет?

Мальчик и юноша подняли головы и увидали странную картину. Наверху, у самой вершины дуба, висел вниз головой человек, — одной ногой зацепился за ветку, а другую согнул в колене. Неожиданно он отцепился от ветки, перевернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги.

— Циркач! — подумал Мастерков с восхищением.

Однако Дурелом, а это был именно он, не обратил на Ивана ни малейшего внимания. Его заинтересовал Элиар. Он сразу же подошел к мальчику и спросил:

— Кто ты?

— Я — Элиар, Повелитель Зеленого Царства, — сказал мальчик.

Дурелом на мгновенье задумался, потом глаза его сощурились, губы раздвинулись в хитрой торжествующей улыбке:

— Вот ты какой, малыш! Так и знал, что не удержишься, пожалуешь ко мне в гости!

Дурелом помолчал, как бы переживая всю важность момента, а потом заговорил уже вполне серьезно:

— На что ты надеялся? Хотел победить глупость? Перехитрить Дурелома? Забыл, что глупость бессмертна?

Надеюсь, что ты, наконец, образумился, решил попросить прощения и перейти под мою власть!

Элиар посмотрел на Дурелома свысока (не знаю, как ему это удалось, ведь он был намного ниже хитрого царя глупости! Если вы не поверили мне, то я повторю еще раз. И тогда  вы обязательно  поверите: Элиар посмотрел на Дурелома сверху вниз!) Глаза его заблестели:

— Ты не угадал, Дурелом! Я пришел не для этого! Я пришел, чтобы вернуть моих подданных.

— Ха-ха-ха! — засмеялся Дурелом. — Давай поспорим, что они никогда не вернутся больше к тебе! У меня они могут плохо себя вести, не мыть ноги перед сном, не чистить зубы по утрам — хоть целый год. Они здесь  не моют руки перед едой! Но,  к их чести,  надо признать, что они не моют руки и после туалета! Такие вот "принципиальные" грязнули!

Дурелом усмехнулся и продолжал:

— Да, да, они во всем подчинились мне. По сведениям моей разведки Тарарам уже доедает Шоколадию, а остальные разбрелись по помойкам — именно там их настоящее место!

Элиар пожал плечами:

— Ты же совсем не глуп! Неужели тебе интересно жить среди дураков?

Дурелом расхохотался:

— Ха-ха-ха! Неужели не понимаешь? Дураками легче управлять. Пусть считают меня могучим Царем и делают так, как выгодно мне.

Элиар нахмурил брови и тихо сказал:

— Твое царство рухнет, Дурелом. Вот увидишь… Оно исчезнет скорее, чем ты думаешь!

— Ну, что же — посмотрим. А пока прошу простить, — мне надо проведать мою невесту, — проговорил Дурелом с подчеркнутой вежливостью и скрылся в шатре.

— Элиар, ты видишь дупло в дубе? — прошептал Мастерков.

— Конечно, вижу! — ответил мальчик вполголоса.

— Оно такое большое, что в нем могут спрятаться несколько человек! Давай посадим туда Дурелома, а сами удерем отсюда, пока не поздно. Ведь от такого типа ничего хорошего ожидать не приходится. Вот только чем закрыть выход из дупла. Замок на дупло не повесишь…

Элиар молча вынул из зеленого чемоданчика моток веревки и сказал:

— Сделаем так: обмотаем дупло веревкой. Веревка прочная, никакая хитрость не поможет Дурелому выбраться оттуда, — он не скоро выпутается из этой ловушки, а мы успеем убежать!

Мастерков схватил моток и скрылся в шатре. Через миг из шатра выскочила Даша, следом за ней согнувшись, вылез Иван, волоча за собой связанного Дурелома. Иван впихнул Дурелома в дупло и туго обмотал ствол дуба веревкой, приговаривая:

— Теперь никуда не денешься! Будешь знать, как людей дурачить. Будешь знать, как природу губить!

Дурелом сидел в дупле и бранился, задыхаясь от злости. Мастерков взял Дашу под руку и Элиара и пустился с ними вниз под гору. По дороге Даша успела сказать друзьям, что слышала от Дурелома, будто жители Зеленого Царства трудятся сейчас у центральной мусорной кучи страны, убирают мусор. В этом деле им помогают сами жители Дуреломии. Даша показалось, что Дурелом очень тревожился по этому поводу.

— Я же говорил, говорил, что мои подданные — хорошие, стоящие ребята! — воскликнул Элиар. Он сразу повеселел, словно сбросил с плеч большой мешок огорчений.

Друзья поспешили к Центральной куче мусора. Все были там — Министр Игр, Дама — Распорядительница Танцев, Министр Объедений и другие.

— А я-то думал, что вы бросили меня! — сказал мальчик, когда бурная радость встречи немного утихла, и все успокоились.

— Что вы, Ваше Высочество! — хором ответили подданные Зеленого Царства. — Мы просто решили сделать приятный сюрприз к вашему возвращению из океана, — помочь нашим братьям навести порядок в их стране. Видите, как хорошо мы поработали, — куча мусора уменьшилась ровно наполовину и уже не задерживает тучи и облака. Тучи уплывают вдаль, и вот-вот выглянет солнце!

В самом деле, через несколько мгновений в просвет между облаками осторожно, словно украдкой, заглянуло солнышко. Сначала оно светило робко и как-то неуверенно, но постепенно набиралось смелости, тепла, яркости, словно почувствовав себя не гостем, а хозяином страны.

Солнце осветило тружеников, верных граждан Зеленого Царства. С лопатами, носилками, граблями, одетые в рабочие штаны, халаты и телогрейки, весело работали они вместе с жителями страны, в которой больше не действовали чары Дурелома. Среди них можно было увидеть наших старых знакомых: старика с телегой, на которой Иван закрепил колесо, старушку с иголкой, мастерицу зашивать небо, незнакомца, плясавшего на пепелище своего дома (к нему вернулся рассудок!). Все они делали одно дело, — наводили в Стране порядок.

Вдруг с вершины холма со стороны шатра раздался ужасный шум.

— Что это? — просила Даша.


ТЫСЯЧЕГОЛОВОЕ ВОЙСКО

Пока Элиар, Иван и Даша спускались с холма, Дурелому все-таки удалось выбраться из дупла. У него были очень острые зубы, и он сумел перегрызть веревку.

Выбрался на свободу да как свистнет! Свистеть он тоже умел очень хорошо! Прибежали к дубу три знаменитых разбойника: Чемодур, Дуромон и Задурил. Эти разбойники помогали Дурелому  — народ в повиновении держать. А за разбойниками прибежало их тысяченогое войско. Почему тысяченогое? А потому что головы этому войску и не нужны были вовсе!  За них начальство думало. Войску же требовались только быстрые ноги, чтобы врагов догонять, да кулаки, чтобы отколошматить тех, кого догнали.

Крикнул Дурелом что было силы:

— Юношу! Девушку! Мальчика! Ко мне! Найти, привести, наказать!

Разбойники и их войско немедленно пустились вдогонку за беглецами.


ПОГОНЯ И ПОСЛЕДНЕЕ СРАЖЕНИЕ

— Что это за шум? — спросил Элиар.

Ваня лег на землю и приложил ухо к земле. Приложил и тут же отдернул:

— Ну и гул! Будто стадо слонов мчится за нами!

— Это тысяченогое войско! С его помощью Дурелом управляет своей страной. А сейчас он послал войско в погоню! — объяснила Даша. Она успела хорошо изучить Дурелома и его глупые возможности!

— Бежим скорее! — крикнул Элиар. — Отвлечем их от наших товарищей. Пусть лучше гонятся за нашей компанией! А наши друзья в это время закончат убирать мусор, и страна навсегда избавится от грязи!

Даша, Иван и Элиар стремглав бросились к полю, заросшему высоким бурьяном, в котором можно было спрятаться не хуже,  чем в лесу. Однако друзья и не думали прятаться, а спешили все дальше и дальше, к границе Дуреломии.

Вдруг путь им преградила река. Подбежали к берегу, — жаром пахнуло, как из печки. Смотрят — вместо воды в реке огонь. Что делать? Шаги тысяченогие все ближе…. Огляделся Иван, осмотрелся: стоят они на высоком берегу,  а противоположный берег — низкий, пологий. Рядом с Иваном — две могучие ивы стоят.

Открыл Иван зеленый чемоданчик Элиара, вынул бечевку и привязал один конец к одному дереву, а другой к соседнему. Закрепил на бечевке деревянную палку, — вместо сиденья. Получились качели, высокие да прочные! Закачались на ветру, в двух шагах от обрыва, прямо у огненной реки.

— Ты решил прыгать, Иван? — спросила Даша. Голос ее дрогнул. Вспомнила Даша, как в детстве прыгали ребята с качелей, кто дальше, раскачавшись, что было сил. Но качели те были маленькими, и не было тогда под ними широкой  пламенной реки!

Посадил Мастерков Элиара и Дашу на качели, раскачал. Все выше взлетают они над обрывом. Наконец, крикнул Иван:

— Прыгайте!

Перелетели Элиар и Даша через реку, как две птицы, едва пятки не обожгли. Приземлились оба на мягкий песочек целыми и невредимыми. Следом за ними и Мастерков через реку перепрыгнул. Оглянулись друзья, а на крутом берегу, там, где только что они стояли, уже тысяченогое войско топчется. Войско шумит, гремит, гогочет, тысячью ног топочет, кулаки беглецам кажет. Переглянулись друзья и помчались от огненной реки прочь.

Долго ли бежали, коротко ли, — вдруг остановился Элиар и говорит:

— Устал я, Даша, и проголодался! Нет ли у тебя чего-нибудь поесть?

— Нет, ничего с собой нет! — ответила Даша. — Огляделся Элиар по сторонам и крикнул:

— Ой, посмотрите направо, какой сад! Какие там деревья растут:  сами маленькие да крона пышная!

— А на них орешки коричневые, сердечком! — заметил Иван.

— До чего же аппетитные! — воскликнул Элиар.

Взяла Даша мальчика за руку и сказала:

— Не ешь орешки и  не рви. Мы же не знаем, кто их посадил и зачем.…Один только орешек сорви на память,  и все!

Послушался Элиар Дашу, не стал орешки есть. Не успели друзья из сада уйти, как туда нагрянули разбойники во главе тысяченого войска, — удалось им мост железный через реку навести: перебежали по мосту, пятки обожгли, а боли не почувствовали совсем, потому что  пятки у них были тверже копыт!

Задержись друзья еще хоть немного, настигли бы их преследователи!

Голодное войско дружно набросилось на орехи. Вмиг на деревьях не осталось ни одного даже самого маленького орешка. И вдруг с воинами стало происходить что-то непонятное.

— Что с тобой, приятель? Ты странно выглядишь! —  cпрашивали они друг у друга.

— Мне кажется, я умнею, — был ответ.

— И я, и я, и я! — повторяли хором все новые и новые воины. — Мы чувствуем, как у нас в головах шевелятся мысли. Рождаются идеи! Как приятно быть умным! Дайте нам  скорее задачник по высшей математике!

Что же случилось? Оказалось, что орешки развивали сообразительность до невообразимых пределов. Поумнев, солдаты стали размышлять вслух:

— А зачем нам, собственно, преследовать этих детей?

— Это приказ Дурелома!

— А нам приказ Дурелома — не указ! Мы теперь умные, Дурелому не подчиняемся!

— Разбегаемся, ребята!

— Зачем же разбегаться? Айда всей командой свалки чистить! Поможем нашим братьям порядок наводить в Стране!

Прихватило войско с собой трех разбойников и затопало обратно. А Чемодур, Дуромон и Задурил и не возражали, потому что тоже орехов съели немало и понимали теперь прекрасно, что людям на мусоре жить стыдно.

Казалось, что все волнения позади. Даша, Иван и Элиар шли все дальше и вскоре увидели знакомую речку и подсолнуховое поле.

— Наверно, здесь мы и попрощаемся, — сказал Элиар. — Ты, Иван, с Дашей вернешься домой, а я пойду наводить вместе со всеми порядок. Согласны?

Но Даша и Мастерков не успели ответить. Откуда-то из-за подсолнухов возник,     Дурелом,  упрямый, как ночной  кошмар:

— Напрасно обрадовались! Думаете, что можно безнаказанно вредить мне, великому Дурелому? Вот и ошибаетесь! Настал час расплаты! Защищайтесь!

Дурелом бросился на Ивана. Иван отпрыгнул в сторону, упал, вскочил, оказался вдруг за спиной Дурелома и ловко заломил ему руку за спину.

— Пусти! Руку сломаешь! Негуманно обращаешься с пленным! — закричал Дурелом.

— А, так ты пленный! Жаль, что ты не сказал это с самого начала!

Мастерков не отпускал Дурелома. Неожиданно подсолнухи раздвинулись. Появился генерал Тарарам. Он катил перед собой большую тачку на железных колесиках.

— Откуда ты здесь взялся, Тарарам? — удивился мальчик.

— Я ждал вас в замке, Ваше Маленькое Высочество, согласно полученному приказу. Я беспокоился за вас и поэтому решил захватить в плен самого Дурелома, чтобы никто не мог больше угрожать вашей драгоценной особе. И вот я здесь, с тачкой для пленника.

— Браво, Тарарам! Посади Дурелома на тачку и вези его к мусорной куче. Думаю, что работа на общую пользу ему не повредит!

Мастерков и генерал посадили пленного на тачку. Через несколько минут, громыхая и подпрыгивая, тачка с Дурнломом  и Тарарам скрылись из вида.

— До свидания, друзья! — сказал мальчик, нежно обнял Дашу, а потом пожал руку Мастеркову.

— До свидания, Элиар, — сказал Иван.

Помолчал немного и добавил:

— Пусть на белом свете будет больше Зеленых Царств!

— И пусть друзья встречаются чаще! И в сказке, и в обычной жизни! — улыбнулась Даша и застенчиво посмотрела на Ивана.

Элиар вприпрыжку побежал догонять Тарарама. Мальчик то и дело оборачивался и махал Даше и Ивану голубым платком. Вскоре и он скрылся за поворотом.

Вечерело. Обогнув подсолнуховое поле, Иван и Даша очутились перед камнем и тремя дорогами, начинавшимися от волшебных ворот. Они повернули направо.

К дому!

А вот и ворота! Открыты! Ждут Мастера и девушку, о которой мастер думал, когда работал! О которой не забудет никогда-никогда!

Держась за руки, оба шагнули вперед, и в тот же миг перед ними появилась родная деревня — Плотвичкин Бор, мирно прикорнувшая на берегу реки, от которой уже поднимался к старым ветлам  легкий вечерний туман.

Послышался озорной задиристый крик петуха: решил петух сказку дальше рассказывать, по-своему продолжить…

А, может  перепутал петушок вечер с утром?

— Дома! Теперь и в жизни, и в сказке вместе! — сказал Иван и взял Дашу за руку.