Лиза с планеты Фениксов

Она давно заметила его. Странного Новичка, появившегося на краю обрыва, как только она прилетела сюда утром. Он появился метров пятьсот правее ее камня, возле отвесной стены. Она назвала его Странный Новичок, потому, что появился он в их мире недавно, и потому, что, в отличие от других, сразу отказался от добровольных помощников, резво бросившихся бежать навстречу, из основного Гнезда Стаи.

Солнце зажгло верхушки противоположных гор, убивая голубые и серые тени, которые властвовали всю ночь...

На планете Фениксов Новичков опекают. Обычно - это недавно появившиеся здесь Новички. Опекают для себя, потому, что на короткое время чьей-то «беспомощности», можно ощутить свою «нужность», нежность заботы, обмануться, наслаждаясь чувствами из «прошлой» жизни…

С чувствами здесь плохо, как и с коммуникацией. Кривой орлиный клюв позволяет воспроизводить только однотипный гортанный клекот… А глаза… Маленькие черные птичьи глазки… Ими хорошо смотреть вдаль,высматривая место на далеких деревьях, куда можно приземлиться…

Новички всегда появляются недалеко от Гнезда, среди скал, сразу взрослыми особями, и не меняются потом на протяжении всей жизни…

Странный Новичок появился также. Но, увидев бегущих навстречу сородичей-фениксов,  тут же вернулся за каменную осыпь, из-за которой появился, и почти сразу взлетел из-за нее… Взлетел сам… Как будто в своей «прошлой жизни» уже пользовался крыльями, или успел что-то узнать о том месте, где окажется, узнать про Мир Фениксов. Это было вчера. Новичок с трудом улетел тогда к отвесным дальним скалам, возле которых и появился сейчас...

Она привыкла видеть сразу несколько объектов неподвижными глазами, безмолвно уставившись в одну точку. Это была врожденная особенность их зрения. Видеть сразу все, «куда хватало глаз». Им не обязательно было «смотреть куда-то», они «смотрели в направлении». Туда, куда была повернута их голова…

Солнце, преодолев горы, наконец, ворвалось в долину первыми лучами, наполняя все вокруг движением и жизнью.

«Меня зовут, Лиза!» - «проговорила» она внутрь себя. Она повторяла эту фразу каждое утро. Как ритуал. В тот момент, когда, солнце освещало долину, она повторяла про себя: «Меня зовут, Лиза!»… Она давно забыла, зачем ей это нужно, и есть ли в этом смысл, но привычка не отпускала ее, заставляя ожидать чего-то важного, выделяя ее из других фениксов, не давая улететь. Улететь в «даль»… У нее было имя – «Лиза»… К сожалению, это было практически все, что осталось в памяти от ее «прежней» жизни... Ее Имя...

Новичок прыгнул со скалы вниз, и полетел к розовым деревьям – кормиться. Летал он еще не очень уверенно, в основном по прямой, испуганно шарахаясь от скал, неуклюже «растопырев» большие крылья, пропуская мимо восходящие воздушные потоки... Лиза, проследила его нехитрую траекторию, и отправилась туда же.

«Сейчас начнет отворачивать голову, как все Новички», - подумала она, мягко приземлившись на толстую ветку соседнего дерева. Красивая обнаженная женская грудь, с торчащими сосками, белеющая на фоне других, покрытых перьями, частей тела – это все, что отличало женские особи фениксов от мужских. Фениксам не нужно было размножаться, не нужно было растить детей, они были вечны… Однако, чувствительность кожи на груди у женщин-фениксов, была все же выше, чем на других частях их тела. Лизе приятно было прикасаться к своей груди краями крыльев, трогать соски клювом, и неприятно, когда, приземляясь, кто-нибудь из сородичей хватал ее за грудь своей когтистой лапой… Чего только не происходило на тесном пятачке Гнезда, когда она еще жила там…

Лиза кокетливо сложила крылья, прикрыла ими грудь, чтобы не смущать Новичка, не отвлекать от поедания ягод, наклонилась, и приступила к трапезе. Скоро он привыкнет, и закрываться станет не нужным. А пока…

Она ходила от ветки к ветке, выбирая спелые плоды, и вскоре она забыла о его присутствии, всецело отдавшись наслаждению едой. Сладкий сок тек по ее клюву, капая на листья, лапы были совсем мокрые от бордовой мякоти раздавленных спелых ягод. Сюда, на край долины, редко прилетали сородичи, предпочитая деревья поближе к Гнезду, поэтому она была неприятно удивлена, когда почувствовала толчок дрогнувшей ветки, ознаменовавший прибытие на ее дерево другого феникса. Лиза повернулась всем телом, обнажив грудь, явно обозначая границы «своего стола»...  Перед ней стоял Новичок, перелетевший с соседнего дерева… Он смотрел в ее сторону, не отводя свой клюв…

«Быстро учится!», - подумала она, и шагнула на соседнюю ветку, освобождая ему проход к еще нетронутым крупным спелым ягодам. «Красивый «родился», сильный, и, похоже, «ранний»»…

«Ранними» она называла тех, кто, обычно, долго не задерживался в долине возле Гнезда… Они улетали в «даль» раньше других… Рано или поздно все улетали в «даль»… И не возвращались… Улетали туда, куда текла река из их родного озера, и откуда навстречу реке утром дул теплый ветер. В ту сторону, откуда в их мир приходило утром теплое оранжевое солнце. Они улетали туда, куда ежедневно смотрела Лиза своими маленькими черными глазками, со своего любимого камня, выполняя свой утренний ритуал… Там была «даль»…

Новичок не сдвинулся с места. Его не интересовали ягоды. Он крепко стоял на ветке обеими лапами, и смотрел в ее сторону. «Странный, - подумала Лиза. Она отступила назад, на край ветки, встав к Новичку боком, закрыв крыльями грудь. Он настырно шагнул по направлению к ней. «Сказать что-ли что-то хочет?, - подумала Лиза, терялась в догадках, - не знает еще, что с коммуникацией у нас тут совсем плохо». Он был очень странный, этот Новичок. И назойливый. Новичок неуклюже расправил крылья, покачнулся, и со всей силой хлопнул ими, пытаясь то ли дать знак, то ли взлететь, то ли сбить с ветки Лизу потоком воздуха.

«Это ты зря, - подумала Лиза. Ветка под лапами Новичка спружинила, мокрые от сока ягод лапы заскользили по ней, он потерял равновесие, и свалился, вниз, получив вдогонку удар по попе, освобожденной от веса веткой. Новичок кубарем летел вниз прямо на острые камни.

«Больно наверное будет", - усмехнулась Лиза. Она знала, что он не разобьется насмерть. Это было невозможно. Любые раны у фениксов рано или поздно заживали, перья отрастали. Фениксы были бессмертны.

.. * * * * *

Он прилетал к ее камню каждое утро. Садился рядом, и смотрел в «даль». Как-то незаметно для самой себя Лиза привыкла к постоянному присутствию Новичка. К его назойливости. Ей стало нравиться, как он открывает свой клюв, когда ест ягоду, как ставит лапы на ветки, стала нравиться даже его настырность. Они теперь часто летали вместе. Она научила его маневрировать, и совместный полет стал приносить радость. Она показала, как срываться со скалы, и камнем нестись вниз, раскрывая крылья перед самым дном пропасти. А он показал ей снег.

Это было далеко в горах, где она никогда не была. Нужно было лететь все время вверх и вверх, вдоль длинного узкого ущелья, почти касаясь крыльями отвесных скал. И тогда, в конце ущелья, открывался потрясающий вид - большой горный цирк - ровное пространство, окружённое отвесными скалами, на дне которого находилось серого цвета озеро с прозрачной талой водой. К озеру по склонам тянулись серые снежные языки. Там было холодно и неуютно. Возле Гнезда снега не было…

Вблизи снег оказался белым. Серый цвет, при взгляде издали, ему придавали лежащие на поверхности многочисленные фрагменты каменной осыпи, окружавшей снежные языки слева и справа. Новичок подлетел, и встал лапами на снег. Сделал шаг. Другой. На снегу остались его следы… Снег… Следы… Все это будило у Лизы неясные воспоминания. Она взяла снег в клюв, и осторожно проглотила его. Снег был холодный и безвкусный, но что-то произошло. В голове возникли образы, неясные, зыбкие - грубая вязаная ткань с прилипшими на нее комьями снега, слово - «варежка», и чей-то смех… Детский смех… Ее смех…

Новичок продолжал исследовать новый для него мир, пропадая, иногда, целыми днями, но неизменно, каждое утро, подлетал к ней, увидев, что она садится на свой камень на краю обрыва, чтобы встретить восход солнца словами «Меня зовут Лиза»…

Со временем он стал прилетать даже раньше нее. Теперь, подлетая к своему камню, она видела силуэт неподвижной фигуры Новичка со сложенными за спиной крыльями на самом краю обрыва, неотрывно смотрящего в «даль». Она видела, как неподвижность и тоска постепенно сковывают его.... Она знала что это...

Пришло время, и он начал забывать… Забывать даже то немногое, что сохранилось в памяти от его «прежней» жизни… Он становился Фениксом…

Теперь Новичок все время грустил. Его больше не интересовали красоты их мира. Он все чаще оставался в неподвижности, отказываясь лететь даже до дерева со спелыми фиолетовыми ягодами. Его не радовали их совместные полеты, когда воздух режет глаза, а перья выгибаются дугой при неожиданных резких поворотах. Он все чаще стал неотрывно смотреть в «даль»…

«Скоро это случиться, - понимала Лиза, - он уйдет». Он уйдет в «даль». Ее сердце сжималось от этой мысли, и она гнала ее прочь, но с каждым новым днём это становилось все очевиднее. Он был готов…

В тот день она как обычно почистила после сна свои перышки, оттолкнулась лапами, и полетела в утренних сумерках к своему камню. И тут ее сердце упало, словно она сорвалась со скалы, и разбилась об острые камни. Новичок сидел хвостом к «дали», и смотрел в ее сторону... Она поняла, что он принял решение…. Это было очевидно...Он принял решение - лететь в «даль»... И от этого решения было не уйти, даже если постоянно повторять про себя «Меня зовут Лиза»...

«Что же мне делать?» - подумала она. И с каждым взмахом ее крыльев этот вопрос становился все ближе. Она затормозила раньше обычного, не долетев до своего камня. Побежала по склону, гася скорость. Она ясно видела на фоне светлеющего неба, как лёгкий утренний ветер шевелит перышки на голове у Новичка.

Новичок смотрел на нее. Смотрел так же, как в тот первый день на ягодном дереве. Не отводя взгляд, не переступая с ноги на ногу, словно он знал. Знал что-то очень важное, а может быть вспомнил. Он побежал к Лизе, навстречу, вверх по склону, оторвался от земли, и пролетел прямо над ее головой, чуть не коснувшись ее когтями. Она услышала хлопок его крыльев над собой... Он говорил с ней. Он звал ее, гнал, вел, ставил ультиматум. Заставлял вспомнить. Про совместные полеты, про снег, про их утренние встречи... И она поняла. Поняла, что ей нужно лететь в «даль» вместе с ним. Прямо сейчас. Не откладывая. Поняла, что «даль» зовёт ее, открывается для нее. Поняла, что - Пора. Сколько раз она видела, как это происходит с другими, и только теперь поняла. Она разбежалась, оттолкнулась от края обрыва, захлопала крыльями, набирая высоту, и устремилась навстречу ветру, навстречу солнцу, навстречу зарождающемуся дню. Туда, куда текла река из их страны.

Рядом с ней, крыло в крыло, летел Новичок. Сказывались совместные полеты. Ей не нужно было даже поворачивать голову, она слышала звук его крыльев, она знала, чувствовала, что он рядом. Ветер становился все сильнее. Восходящее солнце выдавливало туман из долины, и вскоре они уже неслись сквозь густую белую пелену тумана, не видя окрестных скал, не ведая направления, полагаясь только на свою интуицию.

Новичок вышел вперёд, защищая ее, спасая от возможных неожиданностей. «Я -Лиза!», - захотелось крикнуть ей восходящему светилу, летящему навстречу туману. «Ты -Феникс!», резко прозвучало в ответ у нее в голове. И в этот момент Новичок вспыхнул. Яркая точка перед ним превратилась в зыбкое синее марево, и он влетел в него, не успев сманеврировать, изменить курс, и в тот же момент вспыхнул, как факел, погибая, исчезая в огненном сиянии.

«Любимый!!!», - ее мысленный крик был сравним только с внутренней болью, которая оглушила ее. «Даль» поглотила очередную жертву, и только запах палёных перьев, напоминал Лизе о том, кто в последнее время стал смыслом ее жизни. Она успела свернуть... Она висела среди белой пелены, хлопая крыльями, полная боли, гнева и разочарования. Наблюдая, как зыбкое марево, сделав свое дело, теряет цвет, форму, и постепенно стягивается, превращаясь в золотую светящуюся точку.

«Нет! Я - не феникс, я - Лиза!», - закричала она, и рванулась туда, где только что погиб ее любимый... Золотая точка вспыхнула, марево раскрылось, ее перья загорелись от нечеловеческого жара. Последнее, что она увидела, был ослепительный яркий белый свет. "Я - Лиза", - успела крикнуть она.

* * *

- Ну, вот и второй! Молодец!, - акушерка, подхватила ребенка, перевернула его вверх ногами, и хлопнула по попе. Ребенок закричал, возмущаясь варварскому обращению.

- Девочка! Счастливая Вы! Полный комплект за один раз. И мальчик и девочка! Имя то девочке уже придумали? – акушерка говорила с мамой малышей, продолжая профессионально выполнять свою работу.

- Да. Это - Лиза,- ответила слабым голосом новоиспечённая мамаша.

Она знала это абсолютно точно, потому, что услышала, когда рожала, как внутри нее кто-то крикнул: «Меня зовут Лиза».