Плохая история

     Этот случай произошел со мной два месяца назад, поэтому я так долго не писал свои истории.


     Это моя личная история, которой чего-то не хватает. Каждый, кто прочитает ее, сам вправе определить, чего не хватает моей истории.


     Это просто история – не рассказ. Иногда достаточно одного слова, чтобы рассказ оказался плох. У меня же каждое слово может быть плохо. Плохие слова для плохих историй. Наверное, мне бы и хотелось как-то искуснее, лучше и по существу. Но у меня не выходит. Я стараюсь, но у меня не выходит. Иногда, впрочем, я думаю, что чем больше я говорю не по существу, тем больше правды в моих словах.


     Это просто история, записанная на бумаге. Моя иллюзия и непосредственная реальность, а я живу и тем и другим. Плохая история от человека, который тоже в чем-то плох.


     Свою историю я назвал «Разговор». Начало истории основано на реальных событиях.


     Я уже год не болен. Никак не могу привыкнуть. Испытываю странные чувства. Еще год назад меня мучили сильные головные боли, и я готов был возненавидеть весь свет, а теперь я как бы заново гляжу на мир, гляжу на мир с широко открытыми глазами, и мне жаль его. Мне жаль его, он так несчастен. Мир хорош, но он несчастен. Не знаю, почему я решил, что мир несчастен. Вокруг меня столько счастливых людей, а мир продолжает оставаться несчастным. Я долго был болен. Быть долгое время больным серьезное испытание, не каждому оно под силу. Случиться может всякое. Вот и со мной случилось. Что-то случилось со мной на пути к исцелению.


     Временами я решаю логические задачи. Они мне необходимы. Это что-то вроде лекарства для моего мозга и профилактическая мера одновременно. Я решаю их с того момента, как попал в больницу, а это уже довольно длительный промежуток времени. По большей части выбираю головоломки не слишком сложные. Такие головоломки не утомляют, появляется эффект удовольствия, повышается собственная значимость. Сложные головоломки тоже случаются в моей практике, но их никогда не бывает много. Если уж я соглашаюсь на какую-нибудь сложную головоломку, я точно уверен, что решу ее. Среди этих сложных головоломок есть одна, которую я не могу решить вот уже несколько лет. Собственно, это никакая не головоломка, а какой-то отвлеченный разговор, как мне кажется, влюбленной пары о погоде. По мнению тех, кто предоставил мне эту диктофонную запись, разговор несет в себе некую скрытую информацию, имеет тайный смысл, и я должен разгадать, о чем говорят эти двое.


     Пока я лежал в больнице, я и не рассчитывал, что смогу решить эту задачу. Рядом со мной в палате все время находились другие пациенты, и они не решали логических задач. Их заботили гораздо серьезнее вопросы. Они больше думали о смерти и делились со мной своими представлениями о ней. Мне было не по себе от их откровений. Я ненавидел весь свет, проклинал свою жизнь, но о смерти не думал и умирать не хотел. В моей жизни еще не было места смерти. Пока не было. На фоне всего этого у меня часто возникали психические расстройства и галлюцинации. Мне мерещилась смерть, которая вместе со мной слушает диктофонную запись влюбленной парочки о погоде.


     Я уже год не болен. Год назад я вновь обрел свободу. Первое время после выписки из больницы я не знал как воспользоваться своей свободой. Я вдруг испугался. Мир в одночасье стал для меня огромен и велик. Мне даже захотелось вернуться обратно в больницу. Странно, но несвободу тоже можно любить. Я часто вспоминаю свою больницу, ее пациентов, врачей и медсестер, долгие прогулки по коридорам, мысли о смерти и ее видения. Я свыкся со своей болезнью, и несвобода надолго стала моей главной ценностью.


     Постепенно я вновь вернулся к привычной жизни, при этом логические задачки решать не перестал. Среди них по-прежнему значилась и та, которую я безуспешно решал еще во время болезни, где неизвестная мне влюбленная парочка ведет ничем не примечательный разговор о погоде.


     В больнице я думал, что посторонние мысли о смерти отвлекают меня от решения сложной задачи, и если задвинуть смерть на задний план, то я легко найду ей решение. Однако больница была давно позади, и мысли о смерти уже не отравляли мое существование, а я по-прежнему не мог решить свою задачу, не мог даже хоть как-то продвинуться вперед в ее разрешении.


     Обратился за разъяснениями в архив. В городском архиве мне сообщили, что головоломка моя имеет определенный тип, порядковый номер и уровень сложности, в открытый доступ поступила тогда-то, автор головоломки неизвестен. За все годы, что она находилась в открытом доступе, никого не заинтересовала. Я единственный, кто занимается ее решением.


     Посещение архива только добавило новых вопросов. Как получилось, что за все эти годы головоломкой никто не заинтересовался? Я тоже никогда не проявил бы к ней интерес, если бы мне не предложили ее однажды. Что, если эта головоломка совершенно пустая, и я напрасно бьюсь над ее решением? Ведь сказал же один англичанин, что о погоде говорят лишь люди, лишенные воображения. Я бы согласился с ним, но меня убедили в обратном. Меня убедили в том, что эта парочка не лишена воображения.


     Я вновь вернулся к головоломке. Я думал о ней беспрестанно, думал о ней день и ночь, бесконечно прокручивал диктофонную запись. В своих заключениях я решил рассуждать по-новому. Я уже не искал в разговоре несуществующих скрытых подробностей и, скорее, интуитивно пытался постигнуть суть разговора. Мне думалось, что я нашел ту необходимую мне ниточку, потянув за которую, я и распутаю этот клубок. На самом деле тонкая нить моей проницательности и чувствительности постоянно рвалась при малейшем усилии, и я запутывался все более и более.


     В какой-то момент я понял, что исчерпал все свои возможности. Головоломка оказалась слишком сложна для меня. Я начал подумывать о том, что было бы неплохо, если бы ко мне вновь вернулись видения. Возможно, они могли бы поспособствовать в моем деле. К сожалению, я был здоров, или – к счастью. К здоровому человеку видения не приходят, а у больного, чаще всего, они пугающие и отталкивающие. Ведь все мои нездоровые видения дарили мне только один и тот же ужасный облик смерти, а это безмозглое существо совершенно бесполезно в решении логических задач.


     Два месяца назад в один непогожий вечер я возвращался домой. Шел дождь, и я промок. Впереди виднелась крытая автобусная остановка. Решил немного переждать дождь. Под крышей, на лавочке, сидела девушка и курила. Потоптавшись на месте, я тоже закурил.


     «Какой сегодня холодный день, - услышал  я позади себя приятный голос девушки. – Нет солнца, и дождь весь день. Как будто осень.» «Да, такое бывает», - как-то механически ответил я. «Так и лето пройдет без солнца, без тепла,» - вновь сказала девушка через короткую паузу с некоторой грустью в голосе. «Да, так и лето пройдет», - повторил я за ней, совсем не задумываясь, словно заученный текст. Помолчали. Девушка докурила сигарету и бросила ее в урну рядом. «Иногда погода наводит тоску, еще она радует и докучает, удивляет и сводит с ума даже. А сегодня осень посреди лета.» На этот раз я не нашелся, что ответить. Девушка встала с лавочки, и скоро зашагала по улице.


     Я почему-то вздохнул и посмотрел ей вслед. Она наверное красивая, подумал я, хотя совсем не разглядел ее. У нее приятный голос, волнующий какой-то. Нужно было поддержать беседу, сказать что-то другое. Что-то совсем другое. Почему я всегда так несообразителен и неловок?


     Я смотрел вслед девушке и не мог отделаться от мысли, что все это удивительно знакомо мне: дождь, девушка, ветер и короткий разговор о погоде. Особенно этот разговор, подозрительный разговор о погоде. Самое удивительное, что он слово в слово повторял тот таинственный разговор моей диктофонной записи, над разгадкой которого я безуспешно бился уже год и более. Это было невероятно. Разве такое может быть? Что, если все это снится мне? Что, если я сам придумал эту встречу под дожем и этот разговор? Полагаю, я мог бы мог придумать этот разговор, но эту девушку не я придумал.


     Девушка уходила все дальше. Наконец, она исчезла. Я закурил еще одну сигарету и уныло поплелся домой.


     На следующий день я вновь пошел в архив. Спросил, как долго я могу решать свою задачу. Сотрудник архива ответил, что решать можно сколь угодно долго, ограничений по времени нет, хоть всю жизнь, такие случаи бывали. Но чаще всего, если задача не поддается решению, ее обратно сдают в архив, и к ее решению может подключиться другой человек по своему желанию. Я спросил, может быть головоломка моя не решаемая и произошла какая-то ошибка с появлением ее в открытом доступе. На это мне отвели, что все головоломки, которые находятся в открытом доступе, имеют решение. Что до ошибок, то сотрудник не исключает их, но считает их маловероятными. В конце нашей беседы он предложил мне вернуть головоломку обратно в архив, возможно, она заинтересует кого-то еще. Я отказался, хотя уже знал наверняка, что никогда не смогу решить ее. Не знаю, эта головоломка стала частью жизни, моей личной проблемой. Лучше я оставлю свою проблему при себе. Пусть она будет неразрешенной. Пусть моя проблема останется неразрешенной, чем ее решит за меня кто-то посторонний.


     Моя проблема никогда не решится. Я так сказал сам себе. Вот уже два месяца, как я забросил ее, не занимаюсь ей. Я вдруг понял, что можно жить с неразрешимой проблемой и при этом быть вполне довольным жизнью.


     Вот уже два месяца мне снится та девушка под дождем. Мне хочется найти ее, увидеть ее глаза, вновь услышать ее голос. Мне кажется, я опять нездоров. Но это совсем не то, что было со мной в больнице. Это совсем другое. Как же это называется? Любовь, что ли.