Танго и Треш Глава 17

Глава 17

 Ночью мне снились кошмары. Я ходила по осеннему полю с промёрзшей землей и пыталась пальцами сделать лунки для горки семян в моей руке. Земля  не поддавалась. Она залезла под маникюр, поцарапала пальцы и я удобрила грязь своей кровью. Налетевший ветер унес семена, и я осталась ни с чем.
 Нарастающее в последние дни беспокойство грозило превратиться в панику. Мне тоже стало жалко покидать маму. И к тому же, я совсем забыла про кота Василия. На маму его оставить  было категорически нельзя –они друг друга ненавидели. Значит, его необходимо было брать с собой. Но куда? Когда едешь в неизвестность необходимо путешествовать налегке.
 С Артемом было уютно, весело, хорошо. Но это было развлечение, флирт, троллинг. Мы даже не были друзьями. Разночтения в ситуации, возникшие еще до отъезда, грозили превратиться в полное охлаждение в чужой стране.  Заворачивать обратно было уже поздно. Планировать будущее было рано. А думать, как и что может быть, не хотелось совсем. Хотелось стабильности, счастья и уверенности в завтрашнем дне. Впрочем, как всегда.
 Я решила не идти сегодня на работу. Тем более Артем справлялся сам, а у меня накопились адвокатские кейсы, которые уже невозможно было откладывать даже на удаленке.
 Оставшись одна, я снова залезла под одеяло и потянулась, словно ленивая кошка на солнце. Быть одному плохо, быть все время с кем-то напрягает. Нужны или общие взгляды или общие цели или схожие души.
 Раздался звонок и я поспешила открыть, мысленно ругая Артема за то, что он забыл ключи и забыла посмотреть в глазок.
 На пороге стоял Максим.  В голове красными буквами зажглось слово «опасность» и я на автомате потянула дверь на себя. Но Максим поставил в проем ногу и получил доступ в помещение.  Оттеснив меня, он бесцеремонно зашел в мою квартиру, прошелся в обуви по ковру, осмотрел комнату, заглянул в кухню и осел в кресле.
- Да, ничего не скажешь, живешь не богато. Даже для адвоката.
- Адвокаты бывают честными.
-Адвокаты бывают лузерами.
Мне нечего было ответить, и я подняла руки вверх в театральном жесте, полном драматизма.
-Так куда вы намылились?
Максим уже не раздражал. Он просто бесил. Его присутствие воспринималось моим мозгом как личное оскорбление.
-Максим ты достал. Выйди из моей квартиры.
Максим поднялся и подошел ко мне вплотную.
-Ку-да вы- соби-рае-тесь ехать?
Максим говорил, деля слова на слоги, пытаясь вбить в сознание смысл сказанного.
-Ни-ку-да.
Вместо ответа я почувствовала, как щеку обожгла пощечина, я  потеряла равновесие и упала  на диван.
-Как я вас, баб, ненавижу. Вы все время лезете, куда не надо, делаете все невпопад, нелогично и не к месту. Что вы задумали?
 Впервые в жизни я четко ощутила, что чувствуют жертвы физического и сексуального насилия. Спорить было бесполезно, в квартиру никто не придет, соседи на крики не отреагируют. К тому же еще надо докричаться. Унижаться  признаниями –значит злить, не признаваться –тоже самое. Я оглянулась по сторонам в поисках чего-то увесистого. Максим улыбнулся.
 Больше он со мной не разговаривал. Ударив по голове так, чтобы лишить возможности действовать, но получить возможность ответов, Максим завалил меня на диван.
-Отпусти меня!
-Ответ неправильный.
Максим снова ударил меня по лицу.
-Что ты хочешь услышать?
- Я хочу узнать, что вы задумали.
Неправильный ответ-удар, молчание –удар. Максим бил так, чтобы наверняка остались следы, но не было внутренних повреждений. Хотя я прекрасно понимала, что бывший боксер может выбить меня с одного удара. Я была демонстрацией его силы и намерений. Живой «запиской» для Артема. Ведь он соревновался не только за бизнес, ему еще хотелось сделать брата как мужчину.
 От красивого мерзавца исходил запах дурманящего восточного аромата и ненависти.  Максиму видимо решил, что битьем от меня ничего не добьется и решил сделать то, что обычно делают все слабые мужчины –отыметь. Меня совершенно не грела мысль переспать с Максимом. К тому же это могло стать серьезным психологическим препятствием в отношениях с Артемом.
 Максим вел себя по-скотски. Но что может сделать слабая женщина против мужчины, которого прет от смеси ярости и гормонов. Любая попытка защиты превращалась в еще большую западню.  Я попыталась вцепиться в волосы и увидела на шее татуировку в виде ключа. В нее я и вонзила маникюрные ножницы.
Максим взвыл от боли и свалился с меня и заодно с дивана. Кровь хлынула сквозь руки, которыми он пытался закрыть рану.
 Я испугалась за то, что сделала, за то, что это может быть опасно, за то, что он может нанести вред даже с ножницами в шее. Но жалость победила.
 Я подскочила к Максиму  и попыталась отвести его руку, чтобы осмотреть рану. Максим оттолкнул меня, и кровь пошла еще сильней.
-Сука.
-Дай я посмотрю.
-Отвали от меня. Иначе я сейчас влеплю эти ножницы в твою тупую башку.
Я пнула Максима ногой.
-Идиот.
Ковер покрылся красным.
-Ты сейчас истечешь кровью и тебе достанется только место на кладбище. Дай я посмотрю!
 Я  отвела руку Максима и поняла, что ранение не смертельное, но крови он потерял немало и  сосуд надо пережать. Я резко вынула ножницы и прижала палец к ране. Максим был бледным как потолок в общаге. Было видно, что ему плохо, но он держался достойно.
Сначала хотелось наговорить ему гадостей, а потом стало жалко.
Я смотрела на него и видела черты Артема, но в более жесткой и брутальной композиции. Мы встретились с Максимом взглядами.
- Не старайся. Я буду не благодарен и угрызений совести не испытаю. Могу еще раз повторить все, что было.
-Тебе страшно. Просто страшно. И ты кусаешься на всякий случай.
Максим уперся головой о диван. По всей видимости, у него кружилась голова.
- На твоем месте, я бы меня добил.
-Ты никогда не будешь на моем месте. Для этого тебе надо родиться заново. Научиться доверять, любить и прощать.
-На кой хрен мне это надо?
- Потому, что если ты будешь таким мудаком, найдется более сильный и раздавит.
На диване вибрировал телефон. Звонил Артем. На лице Максима появилось беспокойство.
-Не дергайся. Я тебе все равно отомщу за побои. Но позже.
-А я не гарантирую, что не нанесу новые.
Мы смотрели друг на друга как бойцы на ринге, знающие, что после передышки снова возьмем в руки оружие. В живых должен остаться только один. Нам было тесно под одним небом.