Дети Небесного острова. том 2. глава 26

"Не так просто, как кажется"

 Весь остаток суток, соразмерных с теми, что были отмерены на Небесном острове, Эми провела где-то в глубинах своего сознания: мало разговаривала и всё больше замыкалась внутри себя.
Да и прочие члены команды сопротивления, её друзья и сестра, почти и не трогали её, тяготя своими вопросами, ясно видя, что ей и без того неимоверно тяжело – она уже сделала свой выбор, и выбор тот был весьма органичный и справедливый – в пользу Небесного острова, но душа её, нежное нутро горемычно болело, ещё не совсем определившись – как же поступить так, чтобы своими спасательными действиями, безусловно преданными и правильными, не разрушить нечто другое – дружбу, которая маленькими несмелыми шажками начала выстраиваться между Небесным и Солнечным островами, жадно ищущими путь к примирению, ведь они оба были достаточно заинтересованы в налаживании отношений?
И Герольд в открытую объявлял, что должен обязательно попасть на аудиенцию к госпоже и рассмотреть тот Небесный остров, за эти пять (по принятым в небесном и наземном мирах цельным меркам) дней, научивших его столь многому.
Этим «многим» он неоспоримо был обязан и Эми, по отношению к которой ощущал самые ласковые и лирические чувства, а с некоторых пор стал даже припадать к её руке. В силу скромного характера она, конечно, робела и отшатывалась в лёгком замешательстве, но понимала, что у правителя Острова солнечного света имеются самые благие намерения.
 Певец был очень приятным собеседником – начитанным, правдивым, красноречивым… ей нравилось, как слушать его слова, так и, запинаясь, пытаться выговорить что-то от себя, и она ни за что бы не пренебрегла такими беседами, таким прекрасным, чутким слушателем и оратором, который умел не только выслушать, но и услышать, совершенно чётко и понятно осознавая его симпатию к ней, но…
Её сердце не прекращала переполнять скорбь, какая, часто смешиваясь с муками совести, наносила ей непоправимую боль.
Отходя ко сну и поворачивая к солнечному диску раскрытый зонт, покорно предоставленный верными служителями повелителя, и закрывая потемневшие янтарные глаза, она представляла себе бледное, чуть озарённое лунным светом, лицо поэта луны и звёзд, такое внимательное, задумчивое, но немного печальное. Взгляд его был настоящим художественным произведением, ведь радужка его бескрайних глаз пестрела цветом самого дальнего синевато-фиолетового космоса, зрачки отражали сияние самых неблизких к земле звёзд, и глядя в них, а, если точнее, погружаясь, можно было подумать, что смотришь на умело выполненный, сказочный пейзаж вселенной, в его спокойном, гармоничном взоре, пылал блеск самых мелких и недоступных галактик…
Иногда, Эми видела его в качестве изящной розы, шёлковые лепестки которой неотвратимо опали, а шипы безжалостно впились в память, иной раз не позволяя и вздохнуть.
Шестнадцатилетняя девочка уснула с горькой мыслью о том, что семнадцатый День рождения, не только не способен облегчить её кладь, а лишь напротив, всё усложнил – терзавший её ответ за Небесный остров, что она несла перед госпожой Анн, разделяя со своими напарниками и друзьями, как будто с новой силой налёг на её плечи, почти сдавив их.
Сложившаяся дружба с Герольдом, неважно, сколь доброй и взаимной она была, ничуть не снимала с неё этих обязанностей и не снимет, как бы она не хотела – Небесный остров, её родной, благоволящий край, славящийся своим плодородием, всегда будет для неё на первом месте. Ровно так же, как и Лумен, который хоть и не был настолько могуществен и велик, как Герольд, но всегда будет значить для неё нечто большее…

Эми проснулась спустя восемь часов, никак не чувствуя себя полноправной именинницей – казалось, она только свыклась с мыслью о шестнадцатилетии и о том, что теперь на неё возложено ещё больше заботы о младшей сестре и их доме, как быстро пролетел ещё один год, промчался в пылу борьбы со станцией.
Она осмотрелась вокруг и с набежавшим беспокойством осознала, что в спальной комнате не было никого, кроме её одной. Спавшая у неё за спиной, ближе к стене Рина, бесследно исчезла, так же как и Дарен, Александр, Марго…
Только как должно протерев заспанные глаза, она обнаружила подле себя небольшой листок бумаги, аккуратно сложенный пополам. То, как догадалась семнадцатилетняя девочка, развернувшая его, была записка, вычерченная знакомым растянутым почерком пятилетней малышки, что, пускай, и старалась прилежно выводить букву за буквой, всё равно получалось чуть-чуть небрежно:
«Дарен разрешил мне отправиться с ними. Не волнуйся, Эми, мы будем осторожны и бдительны. Но ты должна тоже выполнить своё дело. Будь возле Герольда и делай всё возможное и невозможное, лишь бы он не спустился в туннели.
Надеемся на тебя, и кстати, с Днём рождения!
                С любовью, твоя сестра Рина.»
Эми даже не знала, как и реагировать на данное послание: с одной стороны, ей было неоценимо тепло внимание младшей сестрёнки, с другой же – её охватил неконтролируемый страх за Рину и друзей, хоть она и понимала, что, находясь здесь, не сможет ничего поправить, отговорить их и попытаться уберечь – это надо было делать намного раньше.
В любом случае, даже если она не могла остановить их, она может помочь им теперь – совершить то, о чём они условились. В порыве этой мысли, она вскочила с подушки, прибрала прочь зонтик, лежавший подле неё, спустилась вниз по лесенке и опрометью бросилась к дверям, распахнув их настежь.
У входа в покои господина в этот раз дежурил Женьберт, сохраняя на своих чертах исключительно холодные краски. Он был довольно удивлён, когда к нему неожиданно подскочила Эми, взявшись буквально из неоткуда.
- здравствуйте, я могу пройти к господину Герольду? – с вежливостью спросила она.
- приветствую, - неспешно кивнул служитель – Герольд взаправду спрашивал о вашем самочувствии и возможной нужде. Не надобно ли вам чего-нибудь?..
- покорно благодарю, - сжала губы именинница – правитель Солнечного острова и без того очень милостив к нам, у нас нет никакой нужды. Но я была бы премного признательна вам, если бы вы позволили мне пройти к нему – я бы хотела поговорить с ним.
- сожалею, - учтиво откликнулся страж – но у нашего господина нет разграниченного времени, чтобы так просто принять вас. Я понимаю, вы – послы из других земель и вам может быть не так-то легко свыкнуться с пребыванием на нашем острове, но это отнюдь не означает, что вы можете бегать к нашему почтеннейшему правителю, когда вам заблагорассудится, миледи. Вы сможете прийти только в тот час, когда он сам вас призовёт…
Его монолог, затянувшийся на довольно весомый промежуток времени, с каждой новой фразой сильнее и сильнее стал походить на вкрадчивое, плохо скрытое нравоучение. Женьберт говорил предельно учтиво, но холодно и неэмоционально, Эми даже подумала, что её немногословная подруга, сдержанная и отстранённая подруга, порой выглядевшая через чур хладнокровной и замкнутой, если бы пожелала, могла бы пересказать этот текст с большей продуманностью, с чувством и интонацией.
Также было очень хорошо видно, что за его решительной и гордой физиономией, укрывался обычный недостаток общения – он нарочно растягивал свою речь, чтобы подольше задержать её у себя, но пропускать её в опочивальню Герольда был совсем не намерен.
- …однако, если у вас есть что-то срочное, - донеслись до неё непоколебимые слова – вы всегда можете уведомить меня, а я затем посмею доложить это нашему величественному повелителю.
Долг стража и целостного сподвижника правителя обязывал ему не отступаться от заведённых при дворце правил, принципов, да и каких-то собственных моральных устоев. Однако Эми в этот раз и сама была непреклонна, что было далеко ей несвойственно и изо чего она чувствовала неописуемую совестливость, но раз уж она обещалась из последних своих сил содействовать команде, она не собиралась отходить от этой цели.
Рина, Александр и пилоты сейчас пропадают в ходах под дворцом, черпая неиссякаемую надежду отыскать там что-то важное, то, что, вполне вероятно, сумеет привести их к затерянному много сотен лет назад элеметалю, и если есть хоть какая-нибудь возможность поддержать их, пусть и дистанционно, не допуская Герольда близко к этим туннелям, она попробует проследить за этим, а лучший способ для выполнения этой маленькой, но немыслимо важной задачи – увести его надолго из дворца.
- но я… я настаиваю!.. – чрезмерно навязчиво для себя воскликнула Эми и спустя секунду опешила, сама испугавшись того, что говорит.
Похоже, Женьберт, тоже никак не рассчитывал на такой её странный ответ, а потому широко распахнул глаза и, замедлив дыхание, открыл было рот, в попытках что-то ей сказать – может быть возразить, повторяя наизусть выученный протокол службы, а может…
- Женьберт, мне кажется, я слышал голос Эми, - через несколько растерянных секунд послышался размеренный тембр из покоев Герольда - это же она? Сей же миг пригласи её!
Со сбивчивым вздохом, стражу, случайно вступившему в спор с сегодняшней именинницей, не оставалась ничего иного, как распахнуть створки золотых дверей и торопливо отшатнуться. Эми ударилась в дрожь, представив, в какое некрасивое положение вовлекла его своей назойливостью, но собралась с духом и прошла в комнату правителя Острова солнечного света.
Господин Герольд уже ожидал её, стоя в центре комнаты в своей торжественной тунике с длинным подолом, и с любовью ей улыбаясь. Едва она подошла к нему и неглубоко преклонилась, он тут же взял её ладонь и вновь поцеловал, видимо, это уже вошло у него в привычку.
- здравствуй, Эми, – поприветствовал её он – я счастлив вновь лицезреть тебя.
- я тоже очень счастлива, - ответила она в смущении – но, несмотря на это, мне крайне неловко находится здесь, перед тобой. Женьберт предупредил меня о твоей занятости, и мне не хотелось бы беспокоить тебя и отвлекать от дел…
Это вступление было самым что ни на есть правдивым: она меньше всего желала отягощать его своим вынужденным присутствием, но у неё с самого начала не было полноценного выбора.
- что ты говоришь, Эми? Какое беспокойство?.. – удивился он с блеском в кристально голубых глазах, взял её за руку и, подведя к сверкающему при свете солнца диванчику, располагавшемуся в углу и сплошь оббитом пыльцой переливающегося злата, знаком попросил её сесть, и сам опустился рядом – для меня всегда большая радость видеть тебя на пороге моей комнаты, а любым делам, пусть самым неотложным, я предпочёл бы прогулки с тобой… - он с пристальностью всмотрелся в её лицо – итак, что же тебя привело?
Эми на мгновенье замялась, ощутив, что всё своё дорогое внимание он полностью приковал к ней, однако вскоре объяснилась:
- моё предложение мелочно и совершенно недостойно могущественнейшего правителя, - она потупила янтарный взгляд – всё только из-за того, что сегодняшним днём мне исполнилось семнадцать, и для меня не было бы подарка волшебней, чем погулять с тобой по улицам этого чудного острова, хотя бы пару часов. Я знаю, что моя просьба слишком наивна, и ты имеешь, как властелин целого государства, полное право мне отказать…
К её изумлению, Герольд думал всего полминуты.
- на самом деле, ты имеешь большее значение для мира, чем можешь догадываться, Эми, - сказал он – я с упоением поздравляю тебя с этим знаменательным днём, и буду несказанно обрадован, если смогу составить тебе общество, - согласился он – указы, встречи с влиятельными богатеями, долгие приёмы – вот что в действительности ущемляет и отягощает, особенно, если ты празднуешь своё рождение раз в трёхсот солнечных циклов… - он недолго помолчал, потом прибавил, горделиво подняв голову – твоё желание ничуть не мелочно, твоё желание – закон для меня!..
- о, я безмерно благодарю, тебя, Герольд!.. – вскочила на ноги семнадцатилетняя девочка, но в одно мгновенье чуть не сгорела со стыда: она неожиданно поняла, что пришла к нему, будучи в ночном платье, абсолютно забыв переодеться, и попросила певца солнечного света немного её подождать её у гостевой опочивальни команды…
Герольд и Эми стремительно вышли из спальни правителя Острова солнечного света. Семнадцатилетняя именинница же заметила, как тот прямо на ходу, приказал притихшему Женьберту позаботиться о том, чтобы сроки подписания манифестов были слегка сдвинуты.
Она остановилась у дверей данной команде комнаты, и учтиво качнув головой, убедила его на короткое время побыть одному.
- мои друзья очень утомились за прошедшие несколько часов, - приняла сложное решение солгать девочка – они многое повидали, узнали о многом и теперь не показываются из-под своих зонтов. Не хотелось бы развеивать их сны, они поздравят меня позже. Если вам не трудно, покараульте возле входа, я одену привычную одежду и незамедлительно вернусь.
- конечно, - ответил Герольд, проследив за тем, как в узкий проём, открытый ею, шагнула стройная, худощавая фигурка, прежде чем он с глухим шумом заперся снова.

Эми судорожно выдохнула, на цыпочках прошествовав к своей повседневной одежде – песочного цвета рубашке с длинными рукавами и малиново-клетчатой юбке, висевших на вешалке в наполовину распахнутом шкафу.
Далее она достала из кармана ночного платья заветные перчатки, с коими неразлучно спала, стремилась нащупать в них и небольшой мешочек с лунной пыльцой, но так и не смогла его отыскать там и серьёзно разволновалась…

Певец солнечного света в этот момент ни на миг не переводил взгляд с дверей, почти впившись в них своими сосредоточенными, ясными глазами. Он бы ни за что не отвлёкся от этого занятия, если бы не заметил на гладком, натёртом до искр полу своего непревзойдённого, ни с чем не сравнимого дворца-шатра необычные переливы…
 Когда он всё-таки пересилил себя, задумав поглядеть на их источник, он чуть не поскользнулся на ровной тверди, увидев то, отчего у него так и перехватило дыхание – на его чистом, позолоченном полу, лежал до боли знакомый мешочек.
Поначалу, он колебался, но чуть только он нагнулся и взял его на ладонь, сомнения разом испарились. Он жмурился, отворачивался, всем сердцем надеясь, что всё это ему просто мерещится, как иногда бывает, если долго находится на солнце, но нет, это было чистой и достаточно осязаемой правдой. Заслышав шаги в комнате, он мгновенно спрятал свою находку, в один момент заставившую его и обомлеть, и ужаснуться, и затрепетать одновременно…
Эми вышла к нему с широкой улыбкой, которая, однако, была притворной – в сердце её царила холодящая всё нутро, тревога, медленно, но верно нараставшая, как снежный ком. А пока имениннице оставалась лишь обнадёживать себя, упиваясь мыслями, что, наверняка, случайно обронила свой талисман, оставшийся у неё в качестве тёплого воспоминания о незаслуженно погибшем возлюбленном, что он лежит где-то неподалёку, и что она успеет найти его после отвлекающей прогулки с Герольдом.
А теперь… самое время исполнить то, что она пообещала всей команде.
Правитель Солнечного острова на секунду показался ей каким-то поникшим, как будто угнетённым, но очень скоро он гордо вскинул голову ей навстречу и его аура вновь вспыхнула ободрённым светом.
- наверное и тебе придётся немного повременить из-за меня, - сказал он, нежно приняв её руку – я хочу вернуться за своей накидкой, а после мы выйдем через тайный ход, хорошо?.. не нужно, чтобы нас кто-нибудь заметил…
Но Эми не могла этого допустить!..
- нет! – порывисто выкрикнула она, а когда тот с недопониманием посмотрел на неё импровизированно уточнила – я просто очень испугалась в прошлый раз, мне очень неудобно это говорить, но я боюсь… темноты.
- о, правда?.. – удивился Герольд, вновь заглянув в её лицо, и его взгляд вмиг наполнился сожалением – тогда прошу меня простить… за прошлый раз. Я и мысли не допускал о том, что тебе может быть неуютно в ходах. А ведь я даже не удосужился и спросить!..
- ничего, - со спокойствием убедила его семнадцатилетняя девочка – вы в этом нисколько не замешаны. Но я бы предпочла быть вблизи солнечного освещения.
- тогда мы можем попробовать прошмыгнуть через главный вход, - решил певец солнечного света – но мы должны быть очень аккуратны. Пойдём, прекрасная именинница.
Он дал ей прислониться к своему плечу, и они статно зашагали вперёд. Эми, стремящаяся сохранить непринуждённый вид, всеми своими думами была с пилотами и младшей сестрой, упрямо избегая появление в них Александра.
Она была так поглощена туманными размышлениями, что не придала значения тому, что свет излучения Герольда значительно потускнел, и он тщательно скрыл свой размытый взор…
  «Главный вход», как называл его сам правитель острова, был в нескольких поворотах от комнаты повелителя, какой в этот период располагал Женьберт, а так как им было необходимо выбраться за стены усыпленного драгоценностями и всяческими дорогими изобилиями дворца, стилизованного под просторнейший, до малейших деталей проработанный шатёр, без лишних глаз, они были обязаны проскользнуть мимо широкоплечего и подтянутого стража.
Герольд остановился у очередного угла, обрамлявшего поворот, из-за которого было превосходно видно поблёскивающий силуэт разговорчивого, но серьёзного стража. Герольд скрупулёзно приглядывался к нему, затем обернулся на Эми, вжавшуюся в горячую, почти обжигающую стену своей спиной и смотревшей на него сильно округлившимися глазами, он словно отмерял и прикидывал что-то…
- скажи, Эми, -  тихо подвёл он хитро, но добродушно – ты не боишься волшебства?..
- волшебства?.. – с горячим недопониманием шепнула она – какого именно волшебства?..
- такого, что я могу показать тебе прямо сейчас, - ответил он многозначительно, загадочно отведя взгляд.
Правитель Острова солнечного света, оставил ладонь девочки и пальцами вынул из своей ауры несколько ярких лучиков. После юноша осторожно зажал их в кулаке своих полупрозрачных перчаток, а когда также неторопливо разжал их, то на месте искрящихся остриев оказался идеально ровный слегка излучавший слабое, почти неприметное свечение, шарик золотистого оттенка с вкраплениями мелких блёсток.
Очень скоро Эми осознала, что они являлись ничем иным, как солнечной пыльцой – полной противоположностью лунной пыльцы, хранившейся в узелке Лумена.
- можешь его потрогать, - позволил Герольд – в нём нет ничего страшного – он даже не горячий.
Семнадцатилетняя девочка послушно притронулась к нему и лично убедилась в честности его слов: он вовсе не обжигал – от этого приятного твёрдого шарика исходило лишь ласковое тепло, чуть-чуть покалывающее кончики пальцев. Когда же она отложила от него руку и поднесла к себе, она заметила, что часть солнечной пыльцы успела осесть на ней тонким сверкающим налётом.
- а теперь будь готова, - с предостерегающим азартом попросил её кавалер.
- к чему?.. – не поняла та.
Не проронив больше ни слова, он вскинул шар над головой и спокойно отпустил. Сие волшебное произведение с приглушённым треском упало прямо у их ног, расколовшись на две половины с неровными краями. Внутри он, как выяснилось, был полым, но в нём находился огромнейший запас той самой пыльцы, который поднялся наверх полупрозрачным облачком с гранулами золотой крошки и охватил их.
Женьберт, конечно, не мог не услышать всего этого шума и бегом примчался на звук, но разглядел только разбившийся напополам некий шарик, отголоски которого чем-то напоминали две полукруглые чаши, бравшись за кои, жители Острова солнечного света обыденно пивали супы и воды – обыкновенную серебристую водицу и водицу непростую, солнечную, которой так и бил их великолепный фонтан, да витающие вокруг него остатки пыльцы…