Ты - моё богатство

   Сидя на берегу океана недалеко от бухты Церковная, Аркаша подобрал камень с дыркой. Он хотел его бросить в воду, но залюбовался и показал подружке:
- Вела, взгляни, какой необычный.
- Амулет Нептуна, - взяла камень Ставицкая, осмотрела его, отдала назад и предложила: - А хочешь, я тебе покажу много красивых драгоценных камней?
- А где?! – загорелся взгляд Аркаши.
- В Агатовой бухте. Пойдём?
- Пойдём!
   Агатовая бухта располагалась рядом с Церковной. Сначала дорога была в радость. Низкорослый бамбук позволял идти без тропинок. Но когда дети подошли к спуску, Аркаша озабоченно поскрёб в затылке. Мало того, что путь был завален буреломом, так ещё и сам спуск в бухту был слишком крутой. Но очень хотелось увидеть драгоценные камни!
   Оглядываясь на товарища, Ставицкая, подобно юркой ящерице, ловко и легко преодолевала завалы и спуск. Девочка привыкла лазать по таким местам. Мальчишка, цепляясь за ветки поваленных тайфуном деревьев, несколько раз едва не съехал вниз на пятой точке кувырком!
   Наконец они спустились в бухту.
   Перед глазами Аркаши предстал скалистый пейзаж с каменистым пляжем. От ярких солнечных лучей стены действительно сверкали, словно драгоценности! Не в силах чего-то сказать, Аркаша в изумлении открыл рот!
- Вчера был шторм, и океан много выбросил на берег агатов. Смотри, сколько их здесь! – показала Вела под ноги.
   Аркаша опустил взгляд и ещё больше пришёл в изумление! Он стоял на драгоценных камнях! Их было здесь несметное количество!
   Ставицкая набрала разноцветные камни и протянула их:
- Посмотри, какие они необычные по цвету. Как небо в непогоду над нашим островом!
   Радужные камни всяких размеров лежали под ногами, как рассыпанный кем-то клад!
- Мне мама говорила, что с них делают женские украшения, - сказала Вела.
   Сазонов сгрёб с ладошки Велы камни и на полном серьёзе решительно произнёс:
- Всё! Я учиться и работать никогда не буду!
- Как? – не поняла Ставицкая.
   Аркаша рассмеялся и махнул руками по берегу:
- Вон, какой я теперь богатый! Зачем мне учиться и работать? – и, выпятив грудь, подбоченился: - Я буду, как Граф де Монте Кристо сюда приезжать, как за зарплатой!
   Ставицкая поняла шутку и расхохоталась, махая руками:
- Да ну тебя, фантазёр! Я-то ухи развесила, слушаю!
- Так? Да? – перестал смеяться Аркаша, шутя, отбросил камни и коварно сощурился: - А вот свидетелей своих сокровищ я, конечно, сейчас убирать буду! Мне в доле никто не нужен!
   Он шагнул к подружке, и она с визгом и хохотом, кинулась удирать по пляжу:
- Помоги-ите! Убива-ают!
- Ори, ори! Громче ори! – играючи, бросился за ней мальчишка.
   Они хохотали, орали и носились, как полоумные! Вела утомилась от беготни и неожиданно упала возле скалистой стены на колени. Аркаша налетел на неё и, чуть сам не упал!
- Я сдаюсь и убита! – быстро сказала Вела, потирая ушибленные о камни колени, и умоляюще попросила: - Пожалуйста, не трогай меня…
- Страшно? – довольно улыбаясь, присел перед ней Аркаша.
- Очень, - кивнула она и протянула руки, нарочно ими тряся: - Глянь, как колотит!
   Её нежные тоненькие пальчики на солнце были прозрачные, как у лягушки перепонки. Аркаша схватил её за руки, продолжая весёлую игру! Вела вдруг оттолкнула его, поднялась и настороженно спросила:
- Что?
- А что? – опешив от такой перемены настроения, глупо переспросил Аркаша.
- Не знаю что, - ещё глупее ответила она.
   Сазонов бестолково и вопросительно смотрел на подружку, не понимая причину её внезапно вспыхнувшего волнения. Он слышал от девчонок, что она тронута головой. Может у неё бывают какие-то приступы безумия?! Сазонову стало не по себе. Чем он может ей помочь в этой бухте?! Он продолжал тревожно и вопросительно на неё смотреть.
- Ну, боюсь я тебя, - вдруг честно прижмурила она глаза.
- Не понял? – поднял брови мальчишка. – Я что, тебя чем-то сильно напугал?
   Вела смотрела в синюю даль океана, вспоминая случайно услышанный разговор танцгруппы за его поцелуи.
- Так что случилось? – спросил Аркаша.
   Она пожала плечами и взглянула ему в лицо. Лицо его было растерянным. Он смотрел на неё и в его глазах застыл вопрос и смятение. Сазонов вдруг понял, что она о чём-то молчит. О чём?
   Ставицкая заметалась в мыслях, - сказать, не сказать, что все трепят? Если сказать, то, как? Больше всего она боялась его обидеть и разорвать дружественные отношения. Ведь этот мальчик на сегодняшний день являлся единственным убежищем её одинокой души.
- Ну, так что же я такого сделал, чтобы ты меня так боялась? – настойчиво, но с любопытством спросил мальчик.
- Я не знаю, как сказать, - потупила Вела глаза.
- А ты просто возьми и скажи.
   Она вздохнула, закатив глаза, и, не зная, как быть, ещё больше разволновалась.
- Вела, я ведь не хулиган, чтобы меня так бояться, - обиделся Сазонов.
- Не знаю… что сказать… – ещё тише произнесла она.
   Сазонов вдруг сам понял её поведение. Виной тому были злые языки! Ведь девочка теперь ходила в клуб на танцы, где он её видел среди тех, кто мог неосознанно нанести ему словесный удар. Недаром говорят, что «шила в мешке не утаишь». Так вышло и с ним. Он не хотел, чтобы Ставицкая узнала про позорные игры фантов. А она, выходит, узнала! Узнала и молчала! Неужели их отношения на этом превратятся в недоверие?!
   Аркаша резко подошёл к девочке и неожиданно прижав её за плечи к скале, сердито сузил глаза и потребовал:
- Говори, что тебе про меня наболтали!
- ОХХ! – не на шутку испугалась она его реакции и закрыла глаза, сложив умоляюще руки: - Даже не спрашивай!
- Что значит «не спрашивай»?! – взъелся Сазонов, крепче прижимая её плечи к холодным скалам.
- Я не хочу говорить! – взныла Вела, ещё больше его испугавшись.
- А я не хочу плохих отношений! – надавил на неё Аркаша и потребовал: – Говори!
- Я боюсь тебя! Уйди! – стала отталкивать его руки и вырываться Ставицкая.
- Нет, Велочка, говори! – железно придавил её мальчишка.
- Ты со всеми… - Вела судорожно вздохнула, заломила собольи брови, и вдруг, зажмурив глаза, тихо заплакала от стыда: - целу-у-уешься-а!..
- Ё-моё!!! – хлопнул руками о скалу мальчишка и прищурил глаза: - Кто такое говорит?!
- Все девочки, - прошептала Вела, всхлипнула и слёзы её от обиды градом покатились по щёкам.
- Дурочка ты. А они ещё дурнее, - начал ласково вытирать ей слёзы Аркаша.
   Аркаша не ошибся в догадке. В эту минуту он не жалел о своей мести, которую придумал Загорский. Ставицкая, безутешно плача, убирала его руки. И ему стало очень обидно за неё! Мало ей своей сердечной раны было! Выходит, он нанёс ей вторую! Теперь она опасается его, как хулигана-развратника!
- Я тебе даю честное слово, что это полнейшая брехня! – твёрдо сказал он.
   Вела, всхлипывая, отозвалась:
- Я не могу не верить этим девочкам… Я случайно всё услышала…
   Волей-неволей Сазонову пришлось объясняться:
- Ну пойми, это была всего лишь игра! Мне она совсем не понравилась!
- Не хочу слу-у-уша-а-ать! – горько и несчастно заплакала Вела, закрывая уши ладошками и мотая головой, как от нестерпимой боли.
- Нет, ты выслушаешь! – оторвал её руки от ушей Аркаша. – Я не хочу в твоих глазах быть таким, каким меня кто-то представил!   
   Но Вела так безутешно плакала, что мальчик растерялся! Он готов был сам расплакаться и разорвать всех девочек на этом острове за то, что она так сейчас безутешно плакала!
- Ну что мне сделать, чтобы ты перестала плакать?! – с горечью спросил он и взмолился: – Ну, я прошу тебя, не плачь!
   Он уткнулся лбом в скалу рядом с горько плачущей подружкой. Эта девочка была настолько чиста и ранима, что Аркаша, не найдя ничего больше для её утешения, с силой вцепился в драгоценную скалу руками и тихо сквозь зубы простонал:
- Господи, неземная какая ты…
   Услышав неподдельный душевный стон товарища, Ставицкая перестала плакать и посмотрела на него. Большие заплаканные глаза, слипшиеся в слезах длинные кукольные ресницы, покрасневшие губы и раскалённый от плача розовый нос. Она была похожа на ясельного малыша, у которого отбирали любимую игрушку, которую он ни с кем, ни за что на свете не хотел делить!
   Аркаша виновато посмотрел на заплаканную подружку. Он слегка улыбнулся и осторожно спросил:
- Что делать будем, рёва?
   Вела пристально смотрела на товарища, которого чуть не вычеркнула из своего доверия. Она впервые увидела его глаза такими грустными. Он убрал руки за спину и тихо спросил:
- Ты можешь никого не слушать?
- Могу, - тихо ответила она.
- Зачем тогда слушаешь? – снова осторожно спросил он, боясь, чтобы она опять не расплакалась.
- Я тебя боюсь… потерять, - вдруг едва слышно призналась она, опустив заплаканные ресницы.
   В её памяти стояли его губы, которые ей неприятно бросились в глаза.
- Но я не собираюсь теряться, - произнёс мальчик: - Я хочу с тобой дружить и мне очень хорошо с тобой.
- Правда? – подняла сияющие глаза Вела.
   Аркаша кивнул и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, протянув ей руку:
- Ну, мир?
   Вела посмотрела на его руку, невольно вспомнив самую первую их встречу. И взяв, осторожно пальцами его руку, наконец, улыбнулась:
- Мир!
   Мальчик подошёл к ней и рывком прижал к груди, крепко обхватив руками. Она спокойно закрыла глаза, и вырываться не стала. Он счастливо покачал её в руках, как ребёнка и отпустил, заглянув в глаза:
- Пойдём?
- А богатство? – хлопнув ресницами в слезах, кивнула она на агаты.
- Ты - моё богатство! А за этим я в следующий раз приду, другим летом, - сказал Аркаша.
   Они взялись за руки и направились в обратный путь, оставляя слёзы недоверия Велы в тихой драгоценной Агатовой бухте.
   С этого момента Ставицкая решила больше никогда не придавать значения слухам.

продолжение следует -------------------
(рис.Сёстры Рудик)