Кто придумал - фрагмент...

            Погружённый в раздумья я шёл по направлению к моему дому и даже не заметил, как кто-то меня окликнул.
   
    – Что не узнаёшь? – Обратился ко мне некто и я по интонации, которая у каждого человека неповторима, узнал в нём моего старого знакомого. Мы давно с ним не виделись, и я искренно был рад нашей встрече.

    - Прости дружище, видимо, старею, - ответил я виновато. Мы разговорились, и мне было приятно осознавать, что мы, как и прежде легко понимали друг друга. Поговорив о том, о сём, в том числе и о политике - теперь только ленивый о ней не говорит - он вдруг, как бы между прочим, заметил, - Ираклий, -  я ведь в сущности очень несчастный человек.

     - Почему? - Спросил я, удивлённый столь неожиданным поворотом нашей беседы.

     - Ну как почему? Во-первых, потому, что я родился азербайджанцем, когда если бы чуть-чуть повезло мог бы и итальянцем родиться или, например, французом. А во-вторых, потому, что я азербайджанец, который родился и живёт в Грузии.

      - Я, конечно, понял, что он имел ввиду. Сейчас многие так думают, втайне завидуя европейцам. Но я всё же решил его успокоить. Не найдя ничего лучшего, я сказал ему, что ни он первый и ни он последний среди несчастных людей, живущих в этом несправедливом мире и, видимо, уже из чувства солидарности к его «горю», тоном уверенного в собственной правоте человека, добавил, - а знаешь, я ведь тоже несчастный человек. Мой ответ оказался для него полной неожиданностью, поэтому, удивлённо взглянув на меня, он спросил, - а ты почему?

   - А потому, - философски заметил я, -  что родился и прожил значительную часть своей жизни в Советском Союзе, а не в какой-нибудь более свободной стране. - Правда, - добавил я, - мне ещё повезло, в том смысле, что меня миновала война, репрессии, коллективизация, голод и всё остальное безобразие, которое просто по счастливой случайности обошло меня стороной. Но что это меняет? Ведь пострадали мои родители. И дело даже не в том, что они пережили страшную войну, а в том, что они всю жизнь служили делу, которое было обречено на провал, служили идее, которая оказалась ошибочной, верили в идеалы, которым не суждено было сбыться. Успокаивает меня лишь то, что они так умерли, что обо всём этом, к счастью, не узнали. Вот поэтому я тоже никак не могу причислить себя к счастливым людям.

    - Да Ираклий, ты, наверное, прав. Нам всем досталось.  А ведь знаешь, я же грузин, - вдруг, после небольшой паузы, с некоторым сожалением произнёс мой собеседник.

   - Как так? - Удивился я.

   - А вот так. Мой прадедушка ещё в младенчестве был насильственно вывезен в Турцию. Там от него скрыли его происхождение. Он принял ислам, женился, а его сын, то бишь мой дедушка во время войны Турции с Россией был взят в плен в Грузии. Здесь он и обосновался. А потом, уже при Сталине, его с семьёй сослали в Казахстан. Там я и появился на свет. А в Грузию мы переехали уже после его реабилитации.

     - А сейчас? - Спросил я удрученный услышанным.

    -  Сейчас, получаю пенсию как член семьи незаконно осуждённого, а мои дети разъехались кто куда. Старший сын, например, уехал с семьёй в Германию и живёт там сейчас в лагере для эмигрантов, здесь он не нашел своего места. Трудно мне без него, скучаю, но ничего терплю, а что делать, ведь бывает же и хуже...
 
     Уходить не хотелось. Но пока я придумывал предлог, чтобы продолжить нашу беседу, мой знакомый прервал молчание первым.

    - Знаешь, - вдруг начал он, - у нас во дворе живёт один слабоумный парень, вечно недоедает, единственное его развлечение в жизни - это езда на автобусе. Представляешь, так и ездит на автобусе по городу целый день. А вчера жена послала меня за хлебом. Пошёл купил два батона. На обратном пути иду по набережной и вижу  стоят двое, рыбу ловят, и бутылка водки у них при себе, всё как полагается, а закуски нет. Пожалел я их и отдал им одну буханку, а перед самым домом увидел вдруг этого парня и подумал, наверное, опять голодным будет ходить целый день и отдал ему вторую буханку. Прихожу домой, а жена спрашивает, - хлеб принёс? Нет, говорю, закрыто было. А самому смешно. Что делать, Ираклий, - уже с некоторым оттенком самоиронии – продолжил он, - я по-другому не могу. Мне всё равно какой человек национальности, я сам, например, знаю четыре языка - азербайджанский, армянский, грузинский и русский и они мне все как родные. Понимаешь, я в таком районе вырос, где люди разных национальностей жили вместе, и мы даже не спрашивали друг друга об этом. А потом, сам знаешь, как всё обернулось. Кто придумал эти национальности, зачем придумал?

     Я стоял и слушал этого доброго человека и не знал, что ему ответить.

     – А, действительно, кто придумал?