Буря в старом городе. Главы 7-8

Глава 7. Призрак короля

Часы на Староместской ратуше пробили два. Мирослав любил наблюдать, как под их звон появляются занятные персонажи: скелет, раскачивающий верёвку колокола, грозящий мечом ангел... В окошках задвигались лики святых апостолов. И раздаётся петушиный крик, улетающий в предвесеннее небо...
Мирослав сидел за столиком в небольшом ресторанчике. Отсюда были видны часы. Скрипки воспевали славу Моцарта.
Мирослав попивал кофе и вяло ковырял десерт. Всё настроение его улетучилось, когда он заметил за столиком в углу знакомую фигуру.
Там за бокалом вина сидел худой молодой человек с впалыми щеками и большими печальными глазами.
Мирослав не спеша встал, сделал вид, что безмятежно идёт мимо углового столика, но затем внезапно сделал шаг к сидящему юноше. Соглядатай был мгновенно схвачен за фалды пиджака.
- Следишь за мной? – сердито спросил Мирослав. -  Кто тебя подослал? Мачка?
- Вы ошибаетесь! – воскликнул испуганный юноша и отрицательно затряс головой. -  К господину Мачке я никакого отношения не имею!
Мирослав навис над ним и процедил в лицо:
- Брось врать! Я видел тебя у пани Миллеровой. В комнате для игры...
- Отпустите меня, ради бога! Я вам всё объясню! – просил взъерошенный паренёк.
Мирослав разжал кулаки и отпустил пиджак юноши. Прищурив глаза он уселся, нечаянно зацепив коленями столик, отчего пошатнулся бокал.
Молодой человек откинулся на спинку стула, прокашлялся, поправил галстук и заговорил:
- Да, вы правы, господин Липский, это был я. Но я просто наблюдал за игрой в карты. Мне это интересно. Я... Как бы вам объяснить... Я - немного писатель. Это нужно было для моего рассказа...
Нахмурившись, Мирослав смотрел в его чёрные глаза. Парня этого он знал давно, ещё до встречи у пани Миллеровой, но не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах его видел.
Мирослав не спеша закурил, сбросил пепел и спросил как бы небрежно:
- Откуда меня знаешь?
- Да я вас помню, господин Липский. Мы же с вами подписывали страховой договор. Вы что, совершенно об этом забыли?
Мирослав сидел хмурый, глядя в сторону. Перед его взором постепенно вырисовывались картины прошлого.
- Подписывали страховку? То-то я вижу лицо мне твоё знакомо. Ну ладно, допустим..., ты этот... страховой агент.
- Да, я страховой агент, - попытался улыбнуться юноша. - Ну вот, кажется вы уже всё вспомнили.
Из пелены прошлых лет память эпизод: мирная беседа со страховым агентом, цветут яблони, весна...
- Тогда простите мою грубость, - сказал Мирослав. –  Я сегодня немного погорячился. Мне уже весь мозг вынули эти скоты. А как ваше имя?
- Моё имя Равен. Франц Равен.
- А, теперь припоминаю! Вы искали меня на работе, а я был в кабачке, перекусывал...
- Да, вы обедали этими... сосисками, - улыбнулся Равен. – За окном была весна. И я предложил... застраховать вас.
- Вы ещё увидели, как по площади проходит ваш отец, подумали, что он идёт в этот кабачок и спрятались, - промолвил Мирослав, слегка улыбнувшись.
- Да, было такое, -  кивнул улыбнувшийся Равен. – С отцом у меня и по сей день нелады.
- Хм! Как же вы живёте вместе? Или у вас есть своя семья, свой дом?
- Нет, никакой семьи у меня нет. С недавнего времени я и вправду живу отдельно, снимаю мансарду одного дома. Там ужасно холодно, клопы и мыши, но ... на большее пока денег нет.
- А вернуться?
- К моему деспоту отцу? Нет, он считает, что моё место – управляющим на асбестовом заводе, а писательство нужно бросить... У меня тут вышел сборник рассказов, я преподнёс его отцу в подарок, так он даже не раскрыл его.
Мирослав кивнул, посматривая на Равена с лёгкой иронией.
- Это в вас говорит обида. Вам нужно посмотреть на всё со стороны, более объективно.
В ответ Равен только вздохнул.
- Да, скучно вы живёте, - продолжал Мирослав. - Вам как-то нужно встряхнуться, оживиться, совершить какой-то поступок, в конце концов.
- Да для меня даже уход из семьи был поступком!
- Это из-за отца?
- Я там был никому не нужен. Все ко мне равнодушны – отец, мать, сёстры. Я там на положении насекомого. Заболей я – ничего не изменится!
- Вот как... А работа? Она спасает?
- Я ненавижу её,  эту работу, - горько признался Равен. – Хожу туда только, чтобы иметь хоть какие-то средства...
- Ну, а кем бы вы хотели стать? – спросил Мирослав.
Равен пожал плечами
- Ну, например, писателем. Но... я плохо пишу...
- Не получается?
- Получается что-то, но всё это ужасно...
- Значит нужно над собой работать, - устало промолвил Мирослав. – А вы влюблены в кого-нибудь? Девушка у вас есть?
- О да, влюблён. И девушка есть, зовут её Фелиция, мы переписываемся.
- Ну, уже хоть что-то... Поймите, в жизни нужно за что-то цепляться. Нельзя прожить жизнь не заметив её красот.
Равен опустил голову и тяжко вздохнул.
- Да и с девушкой у меня что-то неопределённое... Не знаю, буду ли делать ей предложение...
- Это отчего же?
- Да не знаю, подойдёт ли мне она для дальнейшей жизни.
Равен кашлянул и добавил:
- Не уверен... Да, что это мы всё обо мне толкуем. А у вас -то как дела, господин Липский?
Мирослав вздохнул, попросил кельнера принести сигарету. Блеснув оранжево-голубым пламенем спички, он закурил Petra.
Они долго молчали, Мирослав сделал ещё пару затяжек, кашлянул, а потом бросил сигарету в пепельницу.
- Дело в том, что я потерял свою любовь.
Равен внимательно посмотрел ему в глаза.
- Вы любили?
- Я и сейчас люблю. Но... эта необыкновенная девушка ушла от меня.
И Мирослав, сам того не ожидая, поведал всё Францу Равену.
Молодой человек задумался.
- То, как вы описываете Виолу... Мне кажется... я видел эту девушку...
- Где, когда? Вы могли ошибиться!
- С ней не ошибёшься. Слишком она на других не похожа. Кроме того – у меня память на лица... Дело в том, что я встречал её...примерно месяца полтора назад. Да точно помню... Виола... У неё ещё итальянская фамилия. Она была с каким-то странным юношей. Я предложил ей страховку – она отказалась...
- С каким юношей? – переспросил Мирослав. -  Странным?
- Да, мне показалось - не от мира сего... Как ангел, на святошу похож...  Кстати, я вижу его иногда на ... площади... Он...
И Равен углубился в подробности.
- Интересно... Можно попробовать разыскать его.
В это время заиграл джаз, и говорить далее стало невозможно. Расплатившись, Мирослав и Равен вышли в холодные сиреневые сумерки.


***
Серо – синее небо болталось и клубилось, постепенно размываясь.
Мирослав осторожно шагал по замёрзшей дороге. Ему казалось, что рядом идёт Виола и что-то рассказывает ему. Такое «общение» с Виолой продолжалось уже больше месяца. Мирослав ходил на службу, играл в карты, жил, будто «гофмановский» автомат, а рядом ходила, сидела, переживала, помогала, советовала, беседовала незримая и дорогая его сердцу Виола, и сердце Мирослава сжималось, а душа плакала.
Он помнил последний разговор с комиссаром Майнером. Тот утверждал, что Виола в Тухомержице. Эта окраина Праги была уже обхожена полицейскими сыщиками и самим Мирославом, но найти семейство Висконти не представлялось возможным. Где её искать, в каком доме? Она как будто ушла в царство небесное, о котором упоминала.
Оставалось надеяться на информацию Равена, и Мирослав часто ходил в те места, где страховой агент видел странного молодого человека.
Встретить похожего на него Мирославу удалось лишь в начале весны.
В эти дни зима ещё время от времени угрожала миру, наполняя его снежными подарками, которые тут же серели, ёжились и таяли.
Вышедшего из магазина Мирослава привлёк уличный гам. Толпа шумела на  площади.
Мирослав подошёл ближе. Люди обступили худощавого бледного юношу. На первый взгляд он напоминал того, о ком рассказывал Франц Равен.
Юноша стоял на коленях чуть сгорбившись, испытывая на себе силу увесистых тумаков. Длинные его волосы были спутаны, в них капельками таяли крупинки снега.
- Эй, что здесь происходит? – сурово, но не повышая голоса спросил Мирослав. – За что вы его?
- Он заступился за этих чёрных воришек, которых мы хотели вести в полицию, - произнёс угрюмый бородач.
- Правильно ему дали ... по роже! Нечего защищать этих бродяг... цыган, - добавила пискляво – хриплым голосом женщина с корзинкой.
Оказалось - юноша защищал цыган.  Слегка помятые взрослые цыгане уже успели дать дёру, а подросток – цыганёнок лежал тяжело дыша.
Мирослав скептически посмотрел на воришку. От них он страдал сам и потому подобных бродяг и попрошаек отнюдь не жаловал.
Но допустить расправу не мог. Кроме того, глаза юноши – светлые, беззащитные вызывали сочувствие, а весь его облик чем-то напомнил ему Виолу.
- Всем разойтись! Быстро! Оставьте их в покое, а то я сейчас вызову полицию. Ну, кому я говорю?! Убирайтесь отсюда!
Приличный вид Мирослава, его решительный и грозный тон заставили недовольно брюзжавшую толпу разойтись. Цыганёнок внезапно ожил и тут же драпанул с немыслимой скоростью.
Подав руку поверженному юноше Мирослав помог ему обрести твёрдую почву под ногами.
- Как вы себя чувствуете? – спокойно спросил Мирослав. – Быть может отвести вас к доктору?
- Нет необходимости, - тихо и ласково ответил юноша,  пытаясь стереть грязь с лица, но оно оставалось чумазым.
Мирослав вопросительно смотрел парня.
Юноша благодарно улыбнулся голубыми доверчивыми глазами:
- Чувствую себя хорошо, - ответил он после паузы, как будто обдумывал, что нужно сказать.
Мирослав потащил его за собой. Неподалёку из пасти каменного льва в стене в желобок лилась вода. Ручеёк пропадал в расщелине каменной дороги.
- Прошу вас, умойте лицо. Вы выглядите не лучшим образом, - предложил Мирослав.
Тот послушно погрузил тонкие и хрупкие руки под воду, отчего они сделались как будто прозрачными, набрал горсть воды и мягко облил лицо.
Кое-как умывшись и приведя в порядок одежду парень загадочно посмотрел на Мирослава.
Тот окинул его скептичным взглядом.
- Вы легко одеты. Разве не холодно так ходить?
- Нет, - ответил юноша. – В определённой степени холод бывает даже полезен.
Вздохнув, он добавил, улыбнувшись:
- Иногда я даже ухожу в царство холода и сижу там один, перебирая льдинки, как хрусталики...
Он нёс ещё какую-то чушь, но почему-то у Мирослава не было ощущения, что перед ним сумасшедший – настолько лёгким, ясным и добрым казался ему юноша.
Мирослав решительно взял его за локоть.
- Ладно, пойдёмте. Я провожу вас, чтобы уберечь от нового нападения.
- Не беспокойтесь, они не нападут. Они уже успокоились, разошлись по домам. Путь свободен и лёгок!
- Откуда такая прозорливость? – ухмыльнулся Мирослав, когда они зашагали по дороге.
- Посмотрите на эти тени, - промолвил юноша как будто не слыша вопроса, указывая на тени от деревьев. – Они уходят от зимы, от холода и кланяются приходящей тёплой весне. Она придёт оттуда.
Он указал на сизое небо и добавил:
- Я знаю, как там в небесах. Там призрачно, легко и свободно.
- Вы летали на аэростате или на самолёте?
Юноша в ответ улыбнулся, кивнув как-то неопределённо.
Какое-то время они шагали молча.
Огромный город тяжело дышал, гудел, ревел и лязгал. Фыркали автомобили и сигналили клаксоны, дробно и сухо стучали колёса экипажей, непрерывно гудели колокола, кричали галки.
Они подошли к остановке трамвая.
- Как вас зовут? – спросил Мирослав, потому что пауза затянулась.
- Ариэлем.
- Как?
- Ариэль – дух воздуха! – ответил юноша. -  Вы слышали обо мне?
- О вас? Нет, - немного растерялся Мирослав. - Мне конечно было кое-что известно... о вас... Но увидел я вас только вот...сегодня...
- Вы хотите меня проводить? – внезапно спросил Ариэль. – Мне ещё лететь далеко... Не знаю, скоро ли доберусь...
- Лететь? – не понял Мирослав. – Куда...
- Да, лететь...
- Но день клонится к вечеру. Я приглашаю вас к себе. Можете потом заночевать у меня, - предложил Мирослав.
- У вас? Мне неудобно вас стеснять...
- Да, нет, совсем не стесните... А сейчас... Куда вы поедите так поздно?
- Я ведь свободен. И могу пойти куда-угодно.
- И попасть в хищные лапы преступников? Бросьте, пойдёмте ко мне. У меня вы будете в полной безопасности...
Ариэль ещё слабо пытался возражать, но подошёл трамвай, и он покорно последовал за Мирославом.
В доме он удивлённо озирался, осматривая комнаты, пока Мирослав подогревал ужин. А сам Мирослав пытался ответить на вопрос: зачем он подобрал этого юношу и привёл его к себе домой? В нём было что-то необычное. Но что?
Одно сказать можно определённо: он чем-то напоминал ему о Виоле, так блестяще появившейся в его жизни и так быстро исчезнувшей.
Юноша ел немного и очень неохотно. С удовольствием выпил лишь чай.
Светлыми глазами он осматривал картины.
- Красиво тут у вас. Удивительные полотна. Некоторые из них кое-что мне поведали.
- Как это понять? – улыбнулся Мирослав.
Юноша смотрел на него удивлённо.
- Отдельные полотна открыты, могут говорить, а другие - немы. Да и дом сей тоже непрост. Он знавал и любовь, и ненависть, пережил кровь и убийство, а также радость от рождения детей.
- Вы всё это чувствуете?
- Это накопилось в стенах, в обстановке. За окном качаются деревья – у них свои истории.
Мирослав удивлялся.
- Вы очень чуткий человек. Хотя, я подозреваю - не совсем человек.
Ариэль отставил в сторону стакан с чаем и посмотрел на Мирослава немного изумлённо:
- А вы видимо часто рискуете...
- Хм...Вы не ошиблись. Я игрок в карты...
- Да, ваше счастье часто зависит от случая, в котором есть своя закономерность.
- И от ловкости рук тоже!
- О, да! Возможно! От того, как разложатся карты, зависит ваше счастье. Но всё это поверхностное, наносное... Где-то, в глубине души, вы - чуткий, хотя и ожесточившийся человек. Жизнь заставила вас быть жёстким.
Мирослав смутился. Он смотрел в чистые глаза юноши и ему было не по себе.
- Наверное вы... правы, - тихо промолвил он.
- Но в вашем сердце растёт цветок любви.
Щёки Мирослава медленно порозовели. Он перевёл взгляд на тёмное окно.
И тут же решил прекратить разговор. Произнёс, хлопнув ладонью:
- Ну что, будем отдыхать?
Юноша подскочил.
- Я пойду.
- Помилуйте, но куда же вы пойдёте сейчас?
- Например, послушать шаги короля.
- Какого короля?
- Он приходит в полночь.
Мирослав задумался.
- Но, постойте, он давно уже мёртв!
- Для вас мёртв. А для меня его бледная тень является реальностью.
На мгновение Мирославу почудилось, что он говорит с сумасшедшим.
Юноша сделал шаг, а потом обернулся:
- А вы желаете увидеть короля?
Мирослав на мгновение задумался.
- Да.
- Придётся не спать в эту ночь.
- Ничего страшного!
- Тогда пойдёмте. Я бы с удовольствием полетел бы с вами, но сейчас это невозможно. Вы не сможете...
- Полетел? Но... как это возможно?
- Просто... Силой мысли... Появятся крылья. Но это могут делать очень немногие люди на свете!
- А вы можете?
- О да. Но, не при вас. При вас – не сейчас... Итак, идёмте на свидание с королём.

***
Бездонно – глубокая ночь разлилась словно море.  Сквозь облака в небе проглядывало одеяло звёзд.
Величественный Собор Святого Вита возвышался над Прагой во всей своей прелести. Было холодно и страшно, но всё же Мирослав был покорён мистическим очарованием Собора.
Ариэль, казалось, и вовсе не боялся. Он шептал что-то под нос. Мирослав прислушался. Это были какие-то стихи.

Вот так Платонов Год,
Свершая круг, добро и зло прогонит вон
И к старому опять вернется;
Все люди — куклы; хоровод несётся,
И нить их дёргает под дикий гонга звон.

(У. Б. Йетс «Башня»)

- Что ты читаешь? Стихи?
- О, я знаю много стихов и декламирую их при каждом удобном случае, - пояснил юноша. – Госпожа научила меня. Она знает множество стихов да и сама сочиняет. Я запоминал их десятками...
- Вот это да! – удивился Мирослав. – Да у тебя обширная эрудиция... Послушай, здесь зябко и жутко. Ты уверен, что мы увидим короля?
- Или его тень. Следуйте за мной и постарайтесь молчать. В крайнем случае - говорите шёпотом.
Они шагали в полной тишине. Обстановка ощущалась сказочной, казалось, что горгульи вот-вот оживут, спрыгнут со своих крыш.
Они подошли к южной аспиде Собора, где располагалась часовня святого Вацлава.
Вход в капеллу был свободен, и дверь открылась совсем беззвучно. Ночной свет просачивался сквозь стёкла готических окон.
У каменной гробницы на пьедестале, украшенной золотом и камнями,  застыла чья-то фигура, скрытая длинным плащом с большим капюшоном. Рядом горела лампада.
 Мирослав поневоле вздрогнул и молча показал Ариэлю на загадочную фигуру. Это был явно человек, а не призрак.
Ариэль приложил палец к устам и вдруг, легко подняв Мирослава, свечой вознёсся с ним к звёздчатому своду. Мирослав испуганно открыл рот, глянул вниз – под ним раскинулось квадратное пространство часовни. В пятки будто вонзили раскалённые иглы, а сердце трепеталось птицей в клетке. Он изумлённо глянул на Ариэля – тот приложил ладонь к его устам и отнял руку, теперь Мирослав сам, без всякой помощи, парил под сводами капеллы.
Ариэль сделал знак. Мирослав послушно последовал за ним – оказалось управлять своим телом в полёте вовсе не сложно.
Они бесшумно снизились к железной двери. Ариэль потянул за бронзовое кольцо, и они проникли внутрь тёмного помещения.
- Где мы? - шёпотом спросил Мирослав, едва оправившийся от полёта. Его всего трясло от возбуждения.
- Мы – в коронационной палате. Здесь находятся королевские регалии. Тише. Слышите шаги?
Действительно, отдалённо послышались стук кованых сапог и звяканье доспехов. Акустика зала донесла, что вошедший был не один. Рядом с ним едва виднелся  в полутьме кто-то казавшийся невесомым, шелестело лишь его одеяние.
- Кто это? Король?
- Да, это сам король. Точнее – император Карл IV, - зашептал еле слышно на ухо Ариэль.
- А помню. Именно он перестраивал Прагу. А за ним... Видите, светится фигура.
- Конечно. Это князь Вацлав, святой мученик, погибший от руки брата. Он представитель небесных сил. Тсс...
Ариэль вслушивался. Фигура в плаще, стоя на коленях, о чём-то спрашивала вошедших и те отвечали.
Она склонила перед ними голову.
Несмотря на акустику зала – за едва открытой дверью почти не было слышно разговора. Лишь обрывки слов долетали сюда.
И вот император Карл громко сказал:
- Здесь мы не одни. Посему наш час настал, и мы уходим. Помни, о чём мы говорили.
Фигурка в плаще приподнялась и пошла к выходу.
Ариэль дал знак. Они с Мирославом вышли из помещения и пошли по залу.
Там уже никого не было, и статуя святого Вацлава была на своём месте.
Они вышли в чёрно-зелёный сонный мир к загадочным звёздам.
- Смотри, вот она! - крикнул Мирослав. Вдали, на улице, казавшейся в ночной темноте необыкновенно широкой, маячила фигурка в плаще.
- Догоним!
Ариэль не успел ничего сказать в ответ, как они уже бежали к углу собора, за которым скрылась фигурка в плаще.
Они увидели её на аллее, и Ариэль вдруг крикнул:
- Да это же госпожа! Моя госпожа!
На крик фигурка остановилась и обернулась. Капюшон соскользнул с головы, волнами расплескались отросшие волосы. У Мирослава в который раз за эту ночь замерло сердце – это была Виола.


Глава 8. Граф Черни

- У, надоели эти дожди, - раздражённо произнёс Фридрих Майнер. Он отряхнул зонт, и капли расплескались по полу коридора.
Полицейский Ковач услужливо захлопнул дверь за комиссаром дверь, скрыв серую пелену дождя.
- Такого августа давно на памяти не было, господин комиссар, - промолвил Ковач. – Моя тёща уверяет, что скоро мы превратимся в лягушек.
Майнер что-то мрачно буркнул в ответ и передал зонт Ковачу.
- Отнеси в мой кабинет.
- Слушаюсь, господин комиссар, - произнёс Ковач и замялся. – Там...
Майнер подозрительно глянул на него.
- Что произошло? Снова какая-то катастрофа?
- Шеф, в вашем кабинете ждёт необычный клиент.
- Кто это? И кто его впустил? – загремел комиссар.
- Да он сам туда ворвался. Иностранец, важная особа, влиятельное лицо.
- Кто?
- Какой-то граф.
Ковач посмотрел на карточку.
- Вот...Граф Черни.
Майнер тоже взглянул на карточку.
- Его ещё только не хватало. И чего он хочет?
- У него важное заявление. Утверждает, что дело срочное, не требующее отлагательств.
- А почему его Шипка не принял?
- Граф требует именно вас.
Вытирая платочком лоб и вздыхая,  Майнер ввалился в кабинет.
Навстречу ему поднялся человек в чёрном. Это был высокий стройный мужчина. Его лобастое, худощавое, заострённое книзу лицо с тонкими усиками и бакенбардами выражало высокомерное удивление. Он выглядел относительно молодо, но, при детальном осмотре, можно было заметить тонкие морщинки, синяки под глазами. Ему было ближе к пятидесяти, как определил комиссар. Майнер приготовился ко всему - к истерикам и упрёкам: за многолетнюю его практику общения с важными сановными особами бывало всякое.
Но незнакомец в чёрном одеянии даже сделал попытку улыбнуться:
- Господин Майнер? Простите, что я без спроса вторгся в ваш кабинет.
 Поздоровавшись, комиссар бухнул в своё кресло.
- С кем имею честь...
- Граф Черни.
- О, ваше сиятельство, - чуть привстал Майнер. – Прошу вас садиться. Какое дело привело вас к нам?
Граф Черни уселся в кресло и строго посмотрел на комиссара.
- Тут вот что произошло. Я прибыл в Прагу по важному делу. И обнаружил за собой слежку. Ещё с вокзала за мной следовал какой-то странный юноша. А возле отеля начал наблюдать жуткий тип в клетчатом кепи.
- Откуда это известно? – заинтересованно спросил Майнер.
- Да он всё время крутится у меня под окнами, - с жаром рассказывал граф. - Позавчера, когда у меня была назначена деловая встреча,  этот жуткий тип в кепи следовал за мной. А вчера я видел его под зонтом у куста рядом с отелем... Господин комиссар, подобную ситуацию я считаю недопустимой. Я пробуду в городе ещё три - четыре дня. Быть может понадобится задержаться...Поэтому прошу полицию, насколько это возможно, обеспечить мою безопасность, оградить от преследований.
Майнер нахмурился.
- А как вы сами думаете, господин Черни, какова причина слежки за вами?
- Ну откуда мне знать? Похоже, что меня хотят ограбить... Или, быть может, есть какие-то другие причины.
Майнер откинулся на спинку стула.
- Тогда позвольте узнать, господин граф, по какому делу вы прибыли в Прагу?
- Это тайна, - поджал губы Черни.
- Мне можно довериться.
- Это важно?
- Конечно. Слежка за вами вполне может быть связана с тем делом, которое привело вас в наш беспокойный город.
Граф Черни склонил голову, глядя в одну точку.
- Я приехал, чтобы получить ... от некоего лица большой денежный долг. А так как дело связано с деньгами... я и подумал об ограблении...
- А почему большую сумму нельзя перевести на ваш счёт, например, с помощью банковской операции?
Черни блеснул глазами:
- Как вам объяснить. Скажем... таково условие...моего должника. Он прислал мне письмо, назначил встречу. Да, это кажется немного странным,  но... такова его ... причуда, называйте как хотите.
- Можно мне взглянуть на письмо, - попросил Майнер.
Черни вздрогнул и нахмурился:
- Нет, нет, это исключено. Это строго конфиденциально и не разглашается.
- Ну что же, это ваше право. Скажите, вы уже получили эти деньги?
- Гм. Пока нет. Поэтому и задерживаюсь здесь. После прибытия на место встречи какой-то мальчишка передал мне записку о том, что встреча переносится.  О дне и о времени будет сообщено отдельно.
- Вот значит как. Как вы думаете, почему сорвалась встреча?
- Я лично думаю – из-за этой дурацкой слежки. Мой должник тоже её заметил, испугался грабителей и решил не рисковать, перенести встречу.
Майнер молчал, размышляя.
Черни вздохнул и добавил задумчиво:
- Хотя может быть и вполне прозаическая причина. Заболел, например... Ладно. Лучше скажите, что вы всё об этом думаете, господин комиссар?
Майнер ответил, не сводя глаз с посетителя:
- Сложно сказать, зная только часть правды.
- Но всё же я прошу вас принять меры, - твёрдо сказал граф Черни.
Майнер внимательно посмотрел в его глаза. Его немного раздражала манера графа во время разговора смотреть в одну точку.
- Где вы остановились?
- Отель «У Принца».
- Хорошо. Охранять вас полиция не может. Для этого вам нужно нанять частного охранника...
- Но...
- Но я пошлю своего сотрудника – пусть он посмотрит за вашим номером.

***
После дождя особенно сильно ощущался запах цветов. Луна сбросила свой наряд и немного разогнала темноту.  Но полицейского Ковача красота свежего летнего вечера не радовала. Всё чаще он думал о бесцельности ожидания.
Вот уже два часа торчал на своём «посту» почти сливаясь со стволом дерева, то и дело поглядывая на окна отеля «У Принца». Площадь перед зданием была пустынной.
До этого у  Ковача было более выгодное положение -  сидел в холле и читал газету. Но помня о повелении Карла Шипки, он всё же вышел для вечернего наблюдения на площадку перед отелем.
Около двенадцати ночи свет за кремовыми шторами в окне номера, где жил граф Черни, погас.
«Улёгся спать», - решил Ковач. Он стал подмерзать и уже жалел, что так легко оделся. Полицейский ругал конец лета, больше напоминавшем осень.
Когда куранты пробили час, Ковач, внимательно осмотрев окрестности, не заметив ничего подозрительного, решился оставить место наблюдения и забежать в винный погребок неподалёку, чтобы хлебнуть чего-нибудь для согрева.
На ступеньках он почти столкнулся с выходившим мужчиной. Это был крепкий черноволосый субъект с эспаньолкой в клетчатом пиджаке и в таком же кепи.
У Ковача ёкнуло сердце. На один лишь миг взглянув на незнакомца, он сделал вид, что прошествовал внутрь кабачка. Здесь было накурено и шумно. Подойдя к стойке он выпил сливовицы, бросил монету и поспешил обратно.
По площади ходили двое музыкантов. Один из них что-то пиликал на скрипке, а господин с лихо закрученными усами хитро посмеивался и что-то заказывал.
У гостиницы было пустынно. Ещё какое-то время Ковач ходил вокруг, но клетчатого не было видно.
«Может это вообще случайный прохожий? Чего я всполошился?» - подумал он.
Он подошёл к парадному входу и тут же нырнул в тень. Из дверей вышел человек в клетчатом кепи. Осмотревшись по сторонам, он быстро зашагал прочь.
Подождав немного, Ковач отправился за ним.
На площади, у памятника Яну Гусу, тип в кепи взял извозчика. Спрятавшись за памятником, глядя вслед уезжавшему фиакру, Ковач заметался. К счастью и ему попался фиакр - он подвозил нарядно одетого господина с женой к отелю.
- Гони вон за теми... Ну же! Двойная оплата.
Когда кучер покосился подозрительно - Ковач показал удостоверение.
- Не беспокойся, полиция! Быстрее!
Предыдущий фиакр уже скрылся в глубине улицы. Ковач торопил.
Спустя небольшое время преследуемый экипаж с подозрительным типом показался вдали.
Время для Ковача летело быстро. Ему показалось, что не успели оглянуться, петляя по улицам, как уже мелькнула стеклянная гладь Влтавы, и они въехали на мост Штефаника. Переехав на противоположную сторону реки, фиакр проехал по набережной.  Дорога пошла вверх, поднимаясь на холм. Извозчик остановил лошадь у Летенских садов.
Там и сошёл таинственный человек в кепи. Заплатив кучеру, Ковач пошёл по аллее. Впереди шёл таинственный субъект и его тень.
В лунном свете казалось, что сады парят в воздухе.
 Какое-то время преследуемый и преследователь шагали по дорожке, а затем незнакомец в кепи исчез. Ковач забеспокоился - видимо он отвлёкся. Вот высится Летенский замок, вот фонтан... Где же клетчатый незнакомец?
Рядом в кустах что-то шелохнулось. Ковач подошёл к толстому дереву, как вдруг сверкнула молния, и он свалился без чувств.
В это время в холл отеля  «У Принца» вошёл  лёгкий человек в шляпе и летнем пальто. Он представился сотрудником полиции Карлом Шипкой.
- Примерно полчаса назад к вам заходил человек к клетчатой шляпе и с бородкой.
Администратор задумался.
- Да, вроде заходил такой.
- Он кого-то спрашивал.
- Нет. Он просто просил передать письмо.
- Кому?
- Одному постояльцу.
Портье взглянул на пакет.
- Господину Черни.
- Покажите.
Пакет был без обратного адреса, запечатан сургучной печатью.
Шипка тщательно осмотрел его и вернул.
- Благодарю. Передайте утром господину Черни.

***
 Комиссару Майнеру поспать как следует так и не удалось. С утра начал трезвонить телефон, и Фридрих проклял ту минуту, когда он дал согласие на его установку у себя дома.
- Проклятье! С утра уже весь свет должен встать на дыбы!
Он схватил трубку – на проводе был Карл Шипка.
- Господин комиссар, вас срочно требует к себе граф Черни.
- Какого чёрта ему нужно в такую рань?
- Но уже десятый час, господин комиссар! И уже больше часа вас дожидается господин граф.
- Что ему нужно, чёрт возьми? Почему вы не можете его выслушать?
- Он согласен говорить только с вами! Упёрся и всё. И это не одна беда!
- Что ещё?!
- В Летенских садах найден мужчина с раздробленной головой. Его нашёл смотритель и вызвал карету скорой помощи. Я уже был больнице и опознал его.
- Вот как! Это Ковач?
- Откуда вы знаете, господин комиссар?
- Догадываюсь. Ладно, скоро буду.
Швырнув трубку и ворча, Майнер успел выпить кофе и отправился на службу.
«Только и знаю: служба - дом. Больше ничего не знаю и не вижу», - раздражённо думал он.
Сегодня граф Черни был вне себя;
- Нет в вашем городе, нельзя себя чувствовать в полной безопасности! Сначала за мной следили, а сегодня пришёл этот дурацкий пакет...
- Я уже знаю о пакете, - резко сказал Майнер. – Господин граф не соизволит мне прочесть текст письма...
- Но откуда... – оторопел Черни.
- Мы тоже работаем. И охраняем вас. Между прочим, за то, чтобы вы спокойно спали вы этой ночью, своим здоровьем поплатился наш сотрудник.
- Ах вот как, - промолвил граф и задумался, по обыкновению уставившись в одну точку.
Он вытер ажурным платком лоб.
Майнер молчал.
- Мне угрожают, - наконец заявил граф. – И занимаются вымогательством.
Он открыл пакет и положил на стол письмо.
- Вот!
Комиссар Майнер развернул письмо.
«Удивительно, письмо напечатано на машинке с каким-то странным, будто самодельным шрифтом»,  - подумал Майнер, осматривая буквы. – «А вот бумага - обычная, городская...»
Майнер вчитался в письмо. Оно гласило.

ТЫ ОБМАНОМ ЗАХВАТИЛ ТО, ЧЕМ СЕЙЧАС ОБЛАДАЕШЬ. ПОЭТОМУ ТЫ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ. НО У ТЕБЯ ЕСТЬ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС – ПОКАЯТЬСЯ, ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ВСЕГО. БОГ УЖЕ ПОКАРАЛ А. НО ОН МИЛОСТИВ. ТЫ БУДЕШЬ ПРОЩЁН. ЕСЛИ СОГЛАСЕН – ДАЙ ЗНАТЬ. ПИСЬМО ОСТАВЬ НА  ЦЕНТРАЛЬНОМ ПОЧТАМТЕ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ. ДАЮ СУТКИ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ТЫ УМРЁШЬ.

Подписи не было.
Майнер как-то замедленно, не спеша отложил письмо.
- Ну? Как вам это понравится? – спросил граф.
Комиссар помолчал.  Промолвил задумчиво:
- Как вы думаете, кто мог написать данное письмо?
- Понятия не имею.
- Но вы же можете догадываться! Может подозреваете кого-то из родственников? У вас есть враги?
Граф Черни склонил голову, уставившись взглядом в груду папок на столе.
- Нет никого...
А потом поднял голову и заявил:
- Впрочем, у меня был брат. Его изгнал отец за одно преступление.
- Какое?
Граф замялся.
- Говорите смело, вы ведь в полиции. Если вы рассчитываете на помощь то обязаны быть откровенны. Информация останется только между нами.
- Мой брат преступник. Он совершил изнасилование женщины. Она умерла. Больше ни слова о моём беспутном и несчастном брате. Он давно не подавал вестей и, вероятно, умер на чужбине.
- Как его звали?
- Просперо Висконти.
- Хм... Вы уверены, что его уже нет в живых?
- Почти... Впрочем, надо бы проверить...
- В письме есть странная строка «Бог уже покарал А.» Как вы думаете, о ком это?
Граф нахмурился.
- Понятия не имею. У меня были сотни сотрудников, знакомых, друзей у которых имя, иногда и фамилия начинаются на А. Впрочем, может этот вымогатель имел в виду иносказание - что-то библейское или литературное...
- Не знаю. Возможно. И всё же, постарайтесь вспомнить.
Граф сидел, как будто на что-то решаясь.
 - Что делать, комиссар? – отрывисто спросил он.
- Письмо – это ниточка. Попробуем за неё потянуть...

***
В этот день, когда сквозь лёгкую занавесь облаков стали пробиваться солнечные стрелы, стало достаточно тепло и, казалось, вернулось лето.
Сотрудник полиции Новак торчал на почтамте уже второй день. Он уже успел перечитать кипу газет и брошюр, наблюдать десятки людей, подходивших к окошечку «Корреспонденция до востребования», но выглядывающий оттуда работник не подавал никакого знака. Это значит письмо графа Черни никто не спрашивал.
Подняв глаза над газетой Новак глядел на мелькающих мимо телеграфистов, торопящихся почтальонов. Особенно его привлекали две симпатичные барышни, разглядывавшие открытки. Ничего подозрительного не было.
Новак наблюдал, как на больших часах стрелки приближаются к часу дня. Неплохо было бы пообедать. Следовало оставить надоевшую скрипучую скамеечку, выйти на улицу и позвать Шипку и Коваржика, дежуривших неподалёку. Он уже собрался выходить, беглым взглядом скользнув по усатому лицу в окошке. Как вдруг заметил условный знак - сотрудник почты махнул журналом, будто отгонял муху.
 У окошка стояла маленькая старушка. Новак изумлённо уставился на  неё. Старушка развернулась и направилась к выходу. Новак вопросительно посмотрел на работника почты - тот сидел с круглыми глазами и выразительно кивал.
Не спеша сложив газету, Новак проследил путь старухи к дверям и пошёл вслед за ней.
Выйдя наружу он на миг потерял её – старуху заслонила почтовая карета. Но потом он увидел её – она явно торопилась, идя по направлению к Вацлавской площади. Опасаясь, что она может исчезнуть, Новак тут же дал условный знак Шипке и Коваржику. Те поднялись с лавочки и удивлённо смотрели вслед старухе.
- Это кто? – спросил подошедший Шипка.
- Не знаю. Но именно эта женщина интересовалась письмом графа Черни.
- Странно. Эта старуха? – переспросил Шипка. -  Может она посыльная и её просто используют?
- А может родственница графа? Решила отобрать у него денежки, - произнёс весёлый Коваржик, гася трубку.
- Мне кажется, что нужно её задержать, - решительно сказал Новак. – Такую старуху расколем в два счёта.
- Да уж, она нам всё выложит, - подтвердил Коваржик.
Карл Шипка, старший среди них, глядя на удалявшуюся пожилую даму, решительно скомандовал:
- Задержать её!
На площади старуха пыталась сесть в трамвай, но тут же была остановлена.
- Простите пани, но вы должны пройти с нами.
- Что? Кто вы? Куда идти? – тихим и немного хрипловатым голосом спрашивала старуха.
- Мы из полиции. Инспектор Шипка, а это мои сотрудники, - сказал Карл. – Вам нужно проследовать с нами в департамент.
- Куда? – глухо переспросила старуха.
- В департамент полиции, - нарочито громко и сурово произнёс Новак. – Вероятно это ненадолго. Мы вас проводим.
- Куда проводите? – спрашивала старуха, но полицейские уже вели её под руки.
- Не беспокойтесь, мадам, всё будет хорошо, - говорил Шипка, глядя как у женщины мелко трясутся руки.
Когда она села в экипаж лицо у неё было бледнее мела. Она что-то постоянно бормотала себе под нос.
- Вам плохо? -  участливо спросил Коваржик. – Давайте я буду вас поддерживать.
- Нет - нет, - отодвинулась старуха, тряся губой и морщинистыми белыми щеками. – Я сама.
- Мы скоро приедем, - пообещал Новак.
Звонко цокали копыта, мимо пролетали здания.
Вдруг старуха, опять что-то зашептавшая, наклонила голову и стала валиться набок.
- Пани, пани... Что с вами, пани! - воскликнул Новак.
Руки старухи обвисли.
- Кажется ей совсем плохо стало, - констатировал Коваржик, ощупывая её лоб и проверяя пульс.
- Надо что-то делать, - сказал Новак и крикнул Шипке, сидевшему рядом с возницей.
- Остановитесь, тут старушке плохо!
- Этого ещё не хватало!
Экипаж остановился. Внутрь кареты заглянуло недовольное лицо Шипки.
- Что произошло?
- Да вот, бабушка... Как бы не померла.
Все попытки растормошить старушку, привести её в чувство не увенчались успехом.
- Вот дьявол! До больницы не довезём. Положите её аккуратно на сиденье, пусть полежит,  - посоветовал Шипка.
- Тут неподалёку есть аптека. Можно дать понюхать нашатырного спирту – сразу придёт в чувство, - посоветовал Коваржик.
- Давай! Поехали! – скомандовал Шипка.
У аптеки остановились. Пока Новак пошёл покупать необходимое, Шипка сбегал за угол позвонить по телефону комиссару Майнеру.
Оставшийся один Коваржик осторожно закрыл дверцу. Ему нестерпимо хотелось курить, и он вынул из кармана трубку. Как назло кончились спички, и он подошёл попросить огонька у возницы. Разговорились о ценах и о погоде. Наконец-то дверь аптеки открылась, и показался Новак с маленьким лысым аптекарем.
Аптекарь первым подошёл к карете и открыл дверцу.
- Ну? Лечить-то кого? Здесь же никого нет!
- Как никого нет? – изумлённо спросил Новак и заглянул в экипаж.
Внутри было пусто. Только на сиденье были несколько седых волосков.

***

 Шипка допрашивал на почтамте усатого работника.
- Где письмо?
- Так его забрали.
- Кто забрал? Старуха? Она разве вернулась?
- Нет, старушка не возвращалась. Спустя минут десять после ухода вашего сотрудника и этой женщины, подошёл мужчина.
- Мужчина?
- Да. Такой ... уже немолодой, солидный, с бородой. В чёрном сюртуке и перчатках. Он забрал письмо.
- Быть может это был граф Черни? Ну, вы его видели - худой, высокий...
- Нет, что вы. Графа я бы сразу узнал. Этот был тоже длинный, худощавый.
- А зачем вы отдали ему письмо?
- Он представился сотрудником полиции.
Шипка долго смотрел в глаза усатого почтмейстера, думая о чём-то своём. Потом не говоря ни слова медленно пошёл к выходу.

***

- Как же вы могли упустить старушку? - проворчал Майнер, глядя на опустивших головы Новака и Коваржика и на притихшего Шипку. Все ждали бури, грома и молнии, но сегодня комиссар был на удивление сдержан.
- Кто же знал, что она такая ловкая...
- Как она смогла уйти? – строго спросил Майнер.
- Она открыла дверцу экипажа с другой стороны, тихонько выскользнула и за угол... А там, вероятно, на трамвай..., -  виновато рассказывал Коваржик.
- А вы молодцы - ротозеи! Чёрт бы вас побрал! Старушка притворилась, а вы и уши развесили. Это вы Коваржик её упустили! Вы оставались у кареты и болтали с кучером.
- Так точно, - покраснел Коваржик, вертя в руке погасшую трубку. - Виноват, господин комиссар. Отвлёкся.
- Все мы виноваты, прошляпили. Со всех с нас шкуру и снимайте, господин комиссар, - промямлил инспектор Шипка, тоже теребя в руках шляпу.
- Сейчас нужно рассмотреть ситуацию, детально проанализировать ошибки, чтобы избежать их в дальнейшем, - вздохнул Майнер. – Разбираться кто виноват будем потом. Итак, мы подошли к делу слишком легкомысленно, преступник оказался хитрее нас. Он подослал пожилую женщину которая, заметьте, не взяла письмо, а всего лишь узнав о его наличии сразу же повернулась и ушла. Эта старушка отвлекла наше внимание и дала возможность настоящему преступнику, который, вероятно, наблюдал издалека, получить письмо и беспрепятственно уйти.
- Значит первая наша ошибка – надо было забрать письмо, после того, как старушка отошла от окошка и направилась к выходу, - констатировал Шипка.
- Точно так. Второй ваш просчёт - общаясь с этой посыльной вы даже не удосужились узнать кто она, откуда, где живёт...
- Как-то быстро всё происходило. Не успели... – объяснял Новак.
- Она явно не горожанка. Или из деревни, или откуда-то из пригорода, - высказал своё мнение Коваржик.
- Третий просчёт – конечно, у аптеки. Здесь вы недооценили эту хитрую женщину и упустили её. Ладно. Сейчас задача – составить словесные портреты подозреваемых. И наш художник попробует их нарисовать.