Звезды и ведьмы. Глава 117

                ГЛАВА 117.

     Не знаю, сколько прошло времени  до того момента, когда я, услышав  близкий лай собаки, очнулся. Хотя тело замерзло настолько, что потеряло чувствительность и перестало слушаться,  я   был  жив. Все  благодаря упавшей   ели,   ветви которой   плотно укрыли меня  от холода. Впрочем, маленькая щелочка осталась, и сквозь нее я  увидел поразительный пейзаж, сплошь состоящий из снега и льда. Причем льда было гораздо больше. Он был повсюду, его  прозрачные кристаллы блестели на солнце, как драгоценные камни.
 
                Старательно избегая  острых, торчащих в разные стороны,  сосулек, ко мне по старой дороге  осторожно пробиралась всадница, сопровождаемая огромной собакой. Собаку я уже видел возле больницы.  Это  она лизнула мне руку, пока  незнакомая старушка рассматривала меня.   А во всаднице я с трудом, но признал (по широким  плечам и желтой куртке) Ксению. Как и ее лошадь,  девушка   была закутана настолько, что виднелись  только глаза.
 
        Длинношерстная собака от мороза  не страдала. Но пока бежала ко мне, несколько раз   поскользнулась.  А подбежав, попыталась раздвинуть ветки и пролезть.  У нее  не получилось, и она принялась звать хозяйку. Лаем и всем видом показывая, что кого-то нашла. Ксения чуть ускорилась, но в меру, соблюдая осторожность.  Когда лошадь остановилась рядом со мной, и  девушка спешилась, я заметил, что на  ее ногах     альпинистские  ледоступы.
 
           Ксения  нашла способ раздвинуть ветви, и с опаской (видимо, боясь обнаружить раненого зверя) заглянула под них. Заметив меня, она ойкнула, и  достала из седельной сумки топор. Принялась мощными, пожалуй, даже профессиональными движениями,  рубить ель так, что щепки полетели  «конвейером».

          Освободив меня из «плена», Ксения  первым делом попыталась напоить  очередным   «фирменным» напитком бабы Веры. Но убедившись, что я не в состоянии сделать глоток, сказала: «ничего, ничего». Подтащила к лошади, по-мужицки «ухнув»,  подняла,  и положила  наперевес  в седло. После чего   достала из  сумки толстое шерстяное одеяло  и накрыла меня им.

– Скажи, Шарик, – спросила  Ксения  у собаки, – нам имеет смысл поискать здесь  еще кого-нибудь?

  Шарик сел и грустно посмотрел на девушку, давая понять, что, по его мнению, дальнейшие  поиски ни к чему не приведут. Ксения поправила платок, покрытый инеем так, как это бывает у полярников, и нерешительно осмотрела окрестности,  прикрывая глаза от яркого солнца рукой.

– Хорошо, что  додумался разжечь сигнальный костер! – сказала Ксения, глянув на догорающую бочку с топливом, и спросила, видимо, на всякий случай, – что, больше никого нет? Не знаешь, где все? Может быть,  найдем еще живых?

        Вместо ответа я лишь приподнял  веки и посмотрел на нее. Однако она все равно поняла, что  я сказал бы, если смог:

– Жаль! – произнесла она расстроенным голосом, – там было много хороших людей!

        Ксения  помолчала, думая о чем-то своем, потом опять поднесла к моим губам фляжку,  и сказала:

– Ты уже отогрелся  чуть, выпей, надо! Станет легче, а то, окочуришься!
Она поддержала мне голову, и я с невероятным трудом даже не глотнул, а набрал в рот немного приятно пахнущей жидкости. Спустя минуту мне действительно стало легче.  Я  сразу сделал несколько глотков.

– Хватит пока, – сказала девушка, убирая флягу, – позже еще дам.
 
          Она опять  посмотрела вдаль,  и нетвердо  сказала Шарику:

– Ты как хочешь, а до деревни сходить придется. В том, что  живых больше нет, нам надо  убедиться.
 
Шарик завилял хвостом, показывая, что он пойдет, куда прикажут. И Ксения, держа лошадь за узды, принялась обходить  искорёженную груду металла, еще недавно представлявшую из себя  шедевр  инженерной мысли.
 
  Но едва мы вышли  на дорогу, случилось страшное: покрытый  льдом   боевой робот, уловив  датчиками  наше движение,  выстрелил. Крупнокалиберная пуля, пролетев над нашими головами,  ушла в лес. Где с жутким звуком стала пронзать деревья навылет.

          Испугавшаяся лошадь,  наверное, понесла  бы. Однако Ксения невероятным  усилием  остановила ее, повиснув на уздечке. Шарик пришел в неистовство, и, защищая нас, принялся громко лаять, при этом,  то прыгая  вперед, то отступая назад, к нам. Собака хотела, но не могла  броситься на робота:  от оружейной  отдачи вокруг него образовалась  большая полынья, в которую он медленно  погружался.
 
        Отдышавшись и придя в себя, Ксения посмотрела в  полынью.  Было заметно, что лед еще  слишком тонок, а вода под ним  активно перемещается, возвращаясь в озера.   Ксения поняла, что идти вперед  опасно. Она вздохнула и  отказалась от своего намерения. Ласково потрепала лошадь по холке, успокоила Шарика, и пошла обратно, стараясь как можно точнее придерживаться своих следов.