Внутренний голос

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Лёжа на диване, Бонд просматривал каналы телепередач. Очень много информативных каналов, особенно в области политики, он даже подумал, что неплохо было бы устроить мир как-нибудь по-другому. Полёт его фантазий был невысок, но он решил попробовать: встал с дивана, окинул взглядом экран и без сожаления выключил телевизор, сев за стол, взял ручку, бумагу и стал записывать свои мысли. Так, на всякий случай …
- Хм ..., - задумался Бонд, - интересная мысль, однако ...: «как бы я устроил этот мир...»... Ну, и как бы я устроил этот мир? ... наверное, так, чтоб этот мир мне нравился, чтоб в нём было приятно жить, проводить время ..., короче, отдыхать.
« А работать, кто будет?» - услышал он внутренний голос.
- Тебя не спрашивают, - ответил Бонд. Прежде всего, я хотел бы побывать на самой высокой точке суши:
«С вершины мира глядя, пописать бы на всех ...» - пришла Бонду коварная мысль.
- Хе-хе, - усмехнулся он, - забавно, конечно, но писать такое мы не будем,… и откуда берутся такие мысли…? Просто, стоя на вершине мира, подышать свежим воздухом, насладиться прекрасным видом окружающей природы – ведь с самой вершины видно далеко-далеко и простор открывается необъятный.
«Дилетант, глупец – ничего ты там не увидишь», - снова сказал внутренний голос, но Бонд уже не обращал на него внимания.
- Та-ак, запишем первое пожелание – посетить вершину мира.

- Далее, я бы хотел побывать на дне самой глубокой впадины мира …
«На дне морском валяясь, обкакаться не грех»…. – очередная крамола проникла в мысли Бонда.
- Хе, - снова усмехнулся он, - что за напасть такая, какая-то глупость в голову лезет…, как бы от неё избавиться.
Так-так, надо подумать, чтобы я хотел сделать и увидеть на дне морском.
«Так ты уже изъявил своё желание», - вновь проявился внутренний голос.
- Отстань, - спокойно сказал Бонд, – хочу увидеть диковинных обитателей самой большой глубины.
«Безумец», - ответил внутренний голос.

- Та-ак, хорошо… Ещё я хотел бы промчаться по белу свету со скоростью света … Вот, это да-а…- Бонд аж расцвёл в улыбке от своей заманчивой мысли. Это ж надо, а … со скоростью света… так весь мир можно облететь в одно мгновенье и всё увидеть и всё узнать…
«Хе-хе», - рассмеялся внутренний голос, - «да ты и впрямь неуч, хе-хе, и что ты собираешься увидеть с такой скоростью, хе-хе-хе-е…».
- С тобой не разговаривают, - ответил Бонд, - так что заткнись.… Вот змей, умеет же настроение испортить. А я, может быть, хочу всё знать, не тратя время на изучение там и прочее обучение, а знать всё, ведь я же сыщик – мне положено …

Внезапно его осенила новая идея:
- Полетать бы свободно, как птица, с широко распахнутыми крыльями парить над землёй. Он представил себе полёт: прохладный ветерок ласкает его тело, ему дышится легко и свободно…. Удивительно лёгкое тело, чувствуешь себя пёрышком…., пушинкой, носимой ветром, далеко, легко и невесомо, свободно и беззаботно…. Мысли Бонда улетали всё выше и выше, словно та пушинка, подхваченная ветерком, но дерзкий внутренний голос снова нарушил его умиротворение.
«Ты уже летал свободно, когда воровал яблоки в соседском саду, а потом, убегая, зацепился штанами и свалился с трёх метрового забора. Забыл, что ли?» – бесцеремонно вмешался внутренний голос.
- Заткнись, ты...  Где ты есть? – Бонд схватил ботинок, словно собирался кинуть его в кого-то, покрутил головой и положил ботинок на пол, - вот зараза, не даёт с мыслями собраться.
- Пойду, кофе сделаю, - он прошёл на кухню и заварил себе кофе.

- А ещё…, ещё я хотел бы пострелять из самого большого в мире пистолета. Пострелять просто так , куда попало, не целясь, с закрытыми глазами… бах…бах…бах… Бонд вышел на средину комнаты, закрыл глаза, выставил руки вперёд, представляя, что в них тот самый пистолет, и стал кружиться, словно в танце, имитируя звуки выстрела….
«Идиот, по тебе тюрьма и психушка плачут», - сказал внутренний голос.
- Заткнись, непонятное творенье, - ответил разгневанный Бонд и продолжил предаваться своим сокровенным мечтам.
- Вот, чёрт, привязался, не даёт расслабиться, паразит…
«Я твоя сущность, ты не сможешь избавиться от самого себя».
- Да пошёл ты, нигде от тебя покоя нет – ни дома, ни на работе…
«Так ты и так ничего не делаешь ни на работе, ни дома…., хоть бы женщину привёл, что ли…, и то веселее было б…. На худой конец, кошку можешь завести или собаку. А то меня уже достало с одним тобой только и общаться, идиотские бредни твои выслушивать. Как тебя на работе-то терпят?….» - внутренний голос явно был недоволен чем-то.
- Не твоё дело, - ответил Бонд, - на работе меня ценят, и вообще, заткнись лучше…
«Кто тебя ценит? Ты писать грамотно не умеешь, читаешь, словно первоклассник – по слогам…. Все свои документы наговариваешь на диктофон, а потом компьютер печатает твои сочинения в текстовом формате.»
- Наука и техника, однако, - парировал довольный Бонд.
«А ты сам-то читал свои сочинения? Знаешь, почему потом тебя переспрашивают по несколько раз о содержании написанного, почему задают уточняющие вопросы?» - не успокаивался внутренний голос.
- Потому, что важно это для дела, - отвечал Бонд, - информации очень много, понимаешь?
«Потому, что мысли твои путанные, нескладные. Последовательности событий в них нет, перескакиваешь с одного на другое без какой-либо взаимосвязи. Смысл написанного теряется, становится непонятно, что ты вообще хотел сказать. Бездарь ты неграмотный» - сделал заключение внутренний голос.
- Ты потише там, поумерь свой пыл… у меня юридический факультет самого лучшего университета в нашей стране, понял ты, никчёмное творенье, - разозлился Бонд.
«Ты дочку ректора охмурил: сделать это было не сложно со старой девой, под сто килограммов весом. Если б не она, тебя ещё с первого курса выгнали бы за твою тупость – не знать, чем отличается юриспруденция от юрисдикции… Ха-ха-ха, юрист моченый, ха-ха-ха», - не унимался внутренний голос.
- Не твоё дело, победителей не судят, - попивал кофе довольный Бонд.
«А когда тебя по блату взяли в управление, ты специально перед ней засветился с проститутками, чтобы подешевле разбежаться. Подонок ты и бездарь, вот увидишь, попрут тебя из управления, как сивого мерина», - не унимался внутренний голос.
- Пошёл вон и не тебе меня судить. Чего прилип, как банный лист?
«Я бы и знать тебя не хотел, да куда мне деться. Так что дыши ровно теперь, тварь».

Бонд спокойно допил свой кофе и прилёг на диване, решив продолжить поиск своих сокровенных желаний.

- А ещё я бы хотел побывать в самой глубокой пещере мира, найти там какой-нибудь древний артефакт…. Да-а, вот это желание …, - Бонд сам удивился и обрадовался одновременно своему новому желанию.
«Средь древних кострищ и развалов костей испортить воздух подобает,
Чтоб предки поняли свой грех, и узнали, как теперь их дух воняет…», - пронеслась невольно всплывшая мысль в голове Бонда.
- Что за чертовщина, надоела уже, - взбесился он, - это ты, мразь, мне мысли путаешь. Ну, погоди, доберусь я до тебя, бесовское отродье …
«Это твои собственные мысли отражают они твои сокровенные желания и уровень твоей нравственности. Животное ты, а не человек, - ответил ему внутренний голос. Что ты собрался делать в пещерах древних людей? Ты же трус, все твои желания не более, чем бред сумасшедшего. Можешь только на словах быть героем, а на деле ты трус».
- Ты бы заткнулся уже, а? И вообще, я старший опер управления, так что помолчал бы уж, - парировал Бонд.
«Ты это место выклянчил у начальства, «старший опер»… хе-хе… Полгода за начальником ходил, чтоб повысили тебя, так как по возрасту ты самый старый в отделе. Вот и снизошли до тебя».
- Просто так не повышают, чучело, повышение заслужить надо, - отвечал довольный Бонд.
«Все твои заслуги – это заслуги твоих коллег. Ты только и можешь спросить «у кого какие мысли, предложения есть?» а потом, когда тебе всё на блюдечке преподнесут, говоришь «ну, вот и действуйте». Сам же ничего предложить не можешь, так как не понимаешь ты ничегошеньки в оперативной работе. Бездарь, тупица и дармоед» - сердился внутренний голос.
- Как бы тебя заткнуть, тварь негодная? – рассердился Бонд, - но ничего я ещё до тебя доберусь, непонятное творенье.
«Что ты можешь? Напиться и обмочиться в штаны – это у тебя здорово получается. В пивном баре тебя все завсегдатаи знают, даже кличку тебе дали «какопер» и называют тебя так, а ты молчишь и улыбаешься, алкаш. От поднесённого пива не отказываешься, а они смеются над тобой – наливают только полстакана…. Эх, ты, какопер….»

Бонду надоело пререкаться со своим внутренним голосом, и он вышел прогуляться. Весна была в разгаре, погода благоухала всевозможными красками и ароматами. Молодая листва ещё не успела потемнеть, и её мягкий светло-зелёный цвет излучал молодость и непобедимую силу жизненной энергии. Бонд подставил лицо весеннему солнышку, и улыбка озарила его, наполняясь солнечным теплом.
- Жизнь прекрасна, - подумал он и пошёл неспешным шагом вдоль по улице. Он дышал полной грудью, наполняясь весенним воздухом, полным жизненной энергии.

Внезапно, неизвестно откуда нахлынувшая грусть прогнала прекрасное настроение, и его глаза забегали в поиске чего-то… Бонд остановился, покрутил головой, руки непроизвольно прошелестели по груди, словно успокаивая нахлынувшую жажду, гримаса безысходности и отчаяния отразилась на лице.
- Вот она, - увидел он вывеску знакомого пивного бара и вспомнил, что именно отсюда хорошо видна эта вывеска. Он всегда искал её глазами, когда пивное настроение звало его в поход и именно с этого места он уже не менял своего направления. Вот и сейчас, знакомая вывеска, словно магнитом, притягивала его взгляд, манила заглянуть в заветный уголок, увидеть что-то новое, ранее не познанное…
Бонд сглотнул слюну и уверенно направился к вывеске. Удивительное воздействие этой вывески можно сравнить с волшебством. Сознание пивного страдальца отключалось, единственное желание обуревало жаждущего и человек, шёл к ней, словно под гипнозом аромата свежего пива, поднимающейся пены, неспешных голосов за столиками …
- Нет, перенести всё это невозможно, линия жизни, наверное, проходит аккурат через это священное место, - заключил он для себя…

Лёгкий звоночек над входной дверью оповестил всех присутствующих о новом душевном страдальце, нуждающемся в восполнении душевных сил, а также непременно готовым в любую минуту поделиться теплом своей души с другими. Трепетный душевный порыв мог состояться только после некоторой порции вливания живительного напитка, но до этого момента душа его черства, груба и на теплый отклик не готова. Вот так загадочно устроена душа страдальца, самозабвенно любящего сей благородный напиток и непременно являющегося завсегдатаем какого-либо душеспасительного заведения. Правда, иногда заглядывают и другие посетители, но в их глазах нет того огонька в ожидании вкушения целебного, жизнеспасительного средства, которое является, в прямом смысле, лекарством для многих здесь пребывающих. Это чужие или заблудшие. Им не светятся доброй улыбкой глаза уже осевших здесь, мудро всё понимающих и полностью разделяющих настроение входящих.

Звоночек над головой входящего Бонда привлёк внимание некоторых, ещё способных отвести взгляд от чарующего, заветного пенящегося напитка, а также тех, кто ещё не успел погрузиться глубоко в пучину философских рассуждений с коллегами по столику. Бармен, как всегда, окидывает взглядом входящего и мгновенно угадывает его настроение, наливая бокал пенистого, сверкающего золотом пива. Это столь редкое качество бармена давно подмечено и высоко оценено завсегдатаями, ибо не каждый способен расположиться душой прямо с входа. Поэтому заблаговременно наполненный и вовремя поднесённый стакан весьма положительно влияет на настроение вошедшего и располагает к воздержанию от посещения иных незнакомых и менее привлекательных мест, предаваясь именно здесь возлиянию благотворящего божественного напитка. Небольшое, заветное место на стойке бара искусно оформлено целителями человеческих душ: в верхней части стойки на фоне ангела спасителя сделан небольшой вырез, в него вставлено стекло и подсвечено снизу яркой лампой, так, что поставленный на стекло бокал с пивом играет золотистыми лучами восходящего солнца.

Решительными шагами Бонд направился к стойке, ярко освещённое место, которой призывно манило янтарными лучами в окружающем полумраке так, что не заметить его невозможно. Затуманенный взгляд Бонда жаждал встречи с самой животворящей силой, преодолеть которую просто не было сил.…  И вот она состоялась: поставленный на стекло в барной стойке бокал пенного искрящегося пива уже ожидал его. Путь завсегдатаев уже стал привычным: они, не задумываясь, прямо от входа шли на огонёк, направляясь к заветному месту, которое между собой страдальцы называли солнышком. При виде священного напитка взгляд Бонда оживился, глаза целеустремлённо впились в бокал, губы вытянулись вперёд, словно, в ожидании поцелуя, рука непроизвольно потянулась к целебному напитку, и пальцы почувствовали прохладу в прикосновении к чему-то божественному. Это ни с чем несравнимо, разве что с возрождением из небытия или с восходом солнца, когда всемирное светило, поднимаясь, своим теплом оживляет уснувшую природу. Поднимаясь в руке страдальца, бокал с пивом, словно чаша Грааля,  светился золотом на фоне ярко освещённой барной стойки. От счастья прикосновения к божественному творению можно потерять разум, но остановить руку несущую уже невозможно. И вот трепетные губы коснулись аж до слёз любимого напитка. Счастье обладания живительной влагой переполняет чувствами, льющимися через край, словно бутон пушистой пены, медленно спускающейся по стенке бокала. И…и…и… вот…, вот она живительная влага потекла, потекла жизнетворящим ручейком…, полилась в него, наполняя счастьем и жизненными силами всё его тело с макушки до пят. Словно сам Бог прикоснулся к нему и посетил его душу сейчас.
- Благодарю, - произнёс учтиво Бонд, переведя дыхание и с благоговением ставя стакан на стойку. В порыве светлых чувств он готов был расцеловать сей волшебный сосуд, но воздержался. Сама вежливость и вершина культуры представителя самого светского общества смотрели на бармена светящейся улыбкой. Бонд сделал короткую паузу, чувствуя, как смысл жизни возвращается к нему. Словно известный знаток напитков он оценивающе посмотрел на бармена.
- Весьма, надо сказать, весьма…, - произнёс он, подёргивая бровями и слегка наклонив голову в знак благодарности бармену. Не сочтите за труд, любезный, - продолжил он, - вон за тот столик бокальчик золотистого, пенного, игристого…, - жеманно произнёс он, небрежным жестом показывая на столик у стены. Затем положил купюру на стойку и пошёл к столику.

Уже здесь осевшие и слегка осовевшие сидельцы встретили Бонда ироничной ухмылкой. Принадлежность Бонда к правоохранительным органам не вызывала одобрения у них, но, как собеседник он был не плохой. Поэтому встречу с Бондом они никогда не ждали, но и не чурались его присутствия.
- Приветствую лучших людей нашего города, - сказал Бонд, присаживаясь к столу.
- Здравия желаем, - вполголоса ответили двое. Третий молчал, видно было, что воздействие живительного напитка увлекло его в философские дали. По этой причине язык его слушался плохо, глаза открывались только наполовину. Весь его задумчивый вид, погружённого в глубочайшие мысли философских творений, говорил, что человека на пороге научных открытий трогать нежелательно.

Следом за Бондом бармен принёс бокал холодного пива и поставил перед ним. Как в высоких домах просвещённого аристократического общества здесь речь о деньгах не вели. Поэтому, купюры, оставленные на стойке, покрывали все расходы, если вдруг потребности посетителя превышали уже означенную сумму, то новый заказ не поступал. Понятливый страдалец, спустившись с философских вершин, шёл и добавлял так же молча или сидел, словно забытый надувшийся чемодан. Вообще, понятие «сдача» считалось здесь признаком дурного тона, поэтому данный вопрос никогда не возникал.

- Над чем мы размышляем сегодня, - спросил Бонд, - какие мировые идеи требуют обсуждения в нашем почтенном обществе прежде, чем могут быть решены?
- Жизнь прекрасна, - сказал первый, с трудом выговаривая слова. Видно было, что мыслей в его голове накопилось несметное количество, но высказать их мешала гора захлестнувших эмоций, обуревающих сию светлую голову в процессе возлияния божественного напитка.
- Да, - продолжил второй, - ты скажи нам, какопер, почему жизнь так несправедливо устроена? Только войдёшь в безбрежное озеро умственных рассуждений, как глаза начинают закрываться, язык заплетается…. Вобщем, даже поговорить по душам не удаётся. Может быть, нас специально чем-то таким нехорошим пытаются отравить? А?
- С-с-скажи нам…, - поддержал товарища третий, приоткрыв пошире глаза.

Бонд поднёс к губам бокал и, прикрыв глаза, отпил глоток свежего пива.
- А-а, хорошо-о…, - произнёс он, поставив бокал на стол. Его со-страдальцы проводили взглядами бокал Бонда и перевели взгляды на свои.
- Давай за жизнь, - сказал первый.
- Давай, за хорошую жизнь, - поддержал его второй.
- Д-давай…, - произнёс третий и что-то ещё беззвучно пошевелил губами.
- За хорошую жизнь на всей земле, - подметил Бонд.
Они взяли свои бокалы и дружно отпили по большому глотку.
- А-а-а, - произнёс первый, поставив бокал на стол, и обтёр рукой свои усы.
- Хорошо-то ка-ак, - подтвердил второй.
Ничего не сказал третий, поставив свой бокал, и, прикрыв глаза, он ещё больше погрузился в глубину своих грёз.
-Да-а, - сказал Бонд, - а ведь мы не зря существуем на земле. Без нас жизнь совсем потеряла бы свою красоту, - заключил он.
- Люди жить ещё не научились, - растягивая слова, произнёс первый.
- Мы – лучшие представители нашего общества, - заключил второй.
Ничего не сказал третий, он только поднял указательный палец вверх, обозначив своё присутствие и участие в разговоре.
- Вот я и думаю, как нам устроить мир, чтоб всем жить было хорошо, - задумчиво произнёс Бонд. Пиво начало оказывать влияние на сознание Бонда, слова стали как-то растягиваться, придавая говорящему вид глубоко погружённого в знания мировой философии человека.
- Мы ещё увидим будущее, - сказал первый, - а вот наша молодёжь его уже потеряла.
- Может, ты хотел сказать, всё наоборот, что мы уже не увидим ничего, а они увидят, ведь они же молодые, - усомнился второй.
Ничего не сказал третий, он только широко открыл правый глаз и посмотрел на первого, но глаз тут же захлопнулся снова.
- Наша молодёжь, - задумчиво произнёс Бонд, - нас ещё будет благодарить, вот увидите.
- П-поясни свою светлую идею, - вопрошал первый. 
- Мы хоть понимаем, куда мы смотрим и чего там надо увидеть, - поддержал Бонда второй, - а они… чего они понимают?…. Ничего…
Третий, приоткрыв глаза, неспешно осмотрелся по сторонам.
- Г-где? – спросил он.
- Кто? – спросил первый. Но третий молча опустил голову и снова погрузился в свои размышления.
- Устал человечище, - сказал второй, глядя на третьего, - не сможет мысли до дома донести, растеряет по дороге …

Третий ещё сидел здесь, но его уже не было, истерзанная страданиями за всё человечество душа вылилась из него и потекла лужицей возле его ног. Благоухающий аромат пива над столом сделал своё дело: обременённые будущим молодёжи затуманенные головы не заметили потери их со-страдальца. Пиво заканчивалось в бокалах, и Бонд поднял над головой купюру. Бармен принёс бокал свежего пива.
- Всем, - сказал Бонд и обвёл указательным пальцем своих друзей. Бармен принёс первому и второму, третьему не надо было, так как его бокал был ещё на половину полон.

Легкий звоночек оповестил всех о новом посетителе. Им оказался ранее не знакомый, прилично одетый человек. Бармен поставил на заветное место бокал пива и молча смотрел на новичка.
- Это, чей-то заказ? – спросил новичок, подойдя к стойке бара и рассматривая её художественное оформление.
- Это ваше, - ответил бармен, - у нас так принято.
- Хм, - ухмыльнулся новичок, - интересный у вас обычай.
- Мы чтим традиции наших предков, - значительно ответил бармен.
Было видно, что пиво понравилось новичку, но страдальцем его назвать ещё нельзя. Допив бокал, он положил купюру на стойку и попросил сдачу. Бармен молча смотрел на него, не возвращая денег.
Новичок заметил, что сдачи, скорее всего, не будет. В заведениях подобного рода этим часто грешат работники.
- А сдачи не будет? – неуверенно поинтересовался новичок.
- В заведениях высшего класса о деньгах вести речь не принято, это считается признаком дурного тона.
Новичок замешкался с принятием решения. Надо было его удержать здесь, чтоб сделать новым страдальцем. Оставалось совсем немного.
- Вы вправе сделать выбор, - продолжил бармен, - мы вас понимаем и ценим ваше личное достоинство, но вы тоже должны понять силу традиций наших предков. Пока мы свято следуем их заветам, мы сильны дружбой, посмотрите, сколько нас, - бармен показал рукой в зал. Зал был заполнен более чем наполовину. - Сегодня ещё не все пришли к нам выразить поддержку нашей дружбе. В иные дни в зале нет свободных мест.
- Так, что мне делать? – спросил новичок.
- Вы можете добавить недостающую сумму и присесть за столик. Я принесу вам новый бокал нашего свежего божественного напитка.
Немного поколебавшись, новичок достал кошелёк, открыл его, но купюр небольшого номинала не оказалось, чтоб добавить на следующий бокал пива. Понимая, что денег уже не вернуть, он коротким жестом и со словами – «А, была - не была» – достал довольно крупную купюру и положил её на стойку бара. Здесь хватало более, чем на два бокала, но на такое количество пива он сегодня явно не рассчитывал.
- Выбирайте место и присаживайтесь, будьте нашим желанным гостем и, вполне может статься, что наше гостеприимство превратится в дружбу, вы станете другом, - с улыбкой сказал бармен, - мы дорожим дружбой наших людей. Вам принести сразу всё или желаете заказывать по одному?
- Давайте всё сразу, - новичок, испугавшись, что уж слишком много денег у него сегодня пропадёт, решил взять всё и сразу, чтобы не забыть потом.

Выбрав столик, новичок присел, и бармен буквально тут же поставил перед ним два бокала свежего холодного, ароматного пива. От небольшого переполнения пена стекала по краям бокалов, придавая этому натюрморту вид художественного произведения.
Сделав небольшой глоток, новичок обвёл взглядом присутствующих. Под двумя столиками возле ног посетителей виднелись лужицы.
- Вряд ли это пролитое пиво, - подумал он, - ну и угораздило же меня сегодня ….
Высшее общество не вызвало у него никаких симпатий. Посидев ещё немного, он почувствовал, что его внутренний стержень находится в неуравновешенном состоянии. Он словно колеблется, как маятник, в ожидании принятия решения его хозяином.
- Словно два пути, - подумал он, - а он рыцарь на распутье… Два пути: путь мрака и путь света. Путь активной жизненной деятельности с любовью к самой жизни и путь вялого, немощного волочения по жизни с неприязнью к жизни и ненавистью ко всему миру. Чего можно ожидать от мира в таком случае, только взаимной ненависти и больше ничего. Или нести радость близким, принимать активное участие в процветании общества и получать от него взаимное уважение.
Он взглянул на бокалы с пивом. Брезгливость к этому напитку, к самому заведению передёрнула его плечи, пробежав легким холодком по спине. Он встал и решительными шагами направился к выходу. Бармен, поняв настроение новичка, даже не пытался его остановить.
Выйдя на улицу, он купил букет цветов, торт и большую бутылку любимого апельсинового сока для дочери. Надо будет жене всё честно рассказать, она умница, она поймёт. Потраченных денег не жалко, видимо так надо было, чтоб понять своё место в жизни и принять правильное решение.

Лёгкий звоночек над входной дверью обозначил выход новичка. Бонд посмотрел на дверь в надежде увидеть нового страдальца, но там никого не было.
- Чудеса-а, - произнёс он вполголоса, но друзья его не услышали. – Надо запить это дело, - сказал он и поднял бокал.
- Надо …, - еле слышно произнёс первый.
- Надо, значит надо, - сказал второй и тоже поднял бокал.
Третий уже был в нирване, поэтому ожидать от него признаков жизни не следовало.
Они сделали по глотку. Бонд, слегка склонив умудрённую жизненным опытом голову, решил допить свой бокал и идти домой. Подбирающийся позыв внизу живота напомнил ему о неизбежности судьбы пивного страдальца. Непоправимое может случиться в любую минуту, поэтому надо спешить.
- Друзья, коллеги, - сказал он, растягивая слова, - у меня совещание и мне надо срочно быть там. Он встал и пошёл к выходу. Блаженная улыбка на хмуром его лице говорила о приятно проведённом времени.
- Счастья вам и удачи, - сказал бармен, провожая Бонда, - непременно ждём вас завтра.
- Благодарствуйте, - важно ответил Бонд и подумал, что здесь такие хорошие и приветливые люди. Завтра надо будет обязательно зайти.
Легкий звоночек над дверью обозначил его выход. Бонд спешил домой, пока было ещё возможно. Не всегда удавалось вовремя выйти, и лужица у его ног говорила о случившейся трагедии. Он не стеснялся своей особенности, ибо ближе к вечеру таких лужиц появлялось всё больше и больше под ногами страдальцев. Нет, общественное место, конечно, имеется в баре, но заходить туда означает напрасную трату драгоценного времени. Прерваться на отправление каких-то там естественных надобностей сравни предательству своих друзей, сравни животному. Уж лучше потратить это время на погружение в глубину философских мыслей. Да и насиженное место, порой, крепко удерживало, так, что подняться с него не было никакой возможности. Кроме этого, ещё неизвестно удастся ли выйти оттуда сухим  и невредимым. Вобщем, если встал, тот уж лучше уходить – таков принцип Бонда, да и других страдальцев, судя по всему, тоже.

Позыв в низу живота становился всё ярче и ярче. Бонд вприпрыжку добежал до двери своей квартиры, открыл её, успел перешагнуть порог и случилось непоправимое. Он остановился, глядя как вокруг ног растекается лужица, а на брюках появилось тёмное пятно.
- Ладно, хоть в своей квартире уже, - подумал он и, шлёпая в лужице ногами, развернулся и закрыл за собой дверь квартиры. Сбросив с себя одежду прямо в эту лужицу – всё равно убирать её чем-то надо – он прошёл в ванную комнату принять душ. Голова легче не становилась почему-то, а от тёплого душа ещё больше раскисло и расплылось его сознание. Выйдя из ванной комнаты, он подошёл к дивану и обессиленный упал на него, забыв убрать одежду с пола. С этого момента Бонд больше не присутствовал в мире живущих на земле, его вообще нигде больше не было. Голое тело, валяющееся на диване, было мало похоже на спящего человека, ибо его положение свидетельствовало, скорее всего, о бездыханном теле мертвеца. Запах мочи, распространившийся на всю квартиру, не мог потревожить отключившееся сознание, ибо стал уже привычным за годы пребывания тела любителем пива.

Внутренний голос Бонда молчал, так как в таком состоянии разговаривать с ним бесполезно.
* * *