Двойной портрет. Феофан Грек и Андрей Рублёв

                Феофан Грек
                (Ок. 1340 г. - ок. 1410 г.)

Места, связанные с жизнью и деятельностью: Константинополь, Халкидон, Кафа, Киев, Новгород, Москва, Нижний Новгород, Коломна, Серпухов, Тверь, Переславль-Залесский.
Покровители: Киприан, Дмитрий Суздальский, Владимир Серпуховской, Фёдор Кошка.
Соавтор: Прохор с Городца.
Ученики: Симеон Чёрный, Андрей Рублёв.
Друзья: Епифаний Премудрый.

                Андрей Иванов сын Рублёв
                (Ок. 1360 г. - 17 октября 1428 г. или 29 января 1430 г.)

Места, связанные с жизнью и деятельностью: Москва, Новгород, Троице-Сергиев монастырь, Владимир.
Наставник: Прохор с Городца.
Покровители: Сергий Радонежский, Никон Радонежский, Андроник Московский.
Соавтор: Даниил Чёрный.

Современники: Василий I, Юрий Звенигородский, Тимур, Тохтамыш, Едигей, Витовт, Ягайло, Ян Гус, Ян Жижка, Карл Орлеанский, Мануил II, Баязет, Поджо Браччолини, Сигизмунд I, Чжу Юаньчжан, Мазаччо, Лоренцо Гиберти, Анастази, мастер Орозия, Бертрам, Хуберт и Ян ван Эйки.
               

Литература:
М.Казовский. Страсти по Феофану. М. 2005.
М.Алпатов. Андрей Рублёв. М. 1972.
Д.Лихачёв. Культура Руси времён Андрея Рублёва и Епифания Премудрого. М. 1962.
Д.Балашов. Святая Русь. Петрозаводск. 1992.
В.Прибытков. Сквозь жар души. М. 1968.
В.Лазарев. Русская средневековая живопись. М. 1970.


Продолжаем занчтия, посвящённые периоду становления Московского централизованного государства и преодоления ордынского ига. У истоков возродившейся на землях Северо-Восточной Руси церковной живописи стоит фигура Феофана Грека, связанная с идеями исихазма.
Исихазм - направление в поздней византийской церковной философии и искусстве. Его основоположник - живший в XIV веке Григорий Палама, архиепископ фессалоникский. Согласно этому учению, Бог приходит к человеку через свет, и человек сам может достичь этой божественной благодати... Отсюда - новые краски, новое отображение внутреннего облика человека как ярко личностного.
Ученики могут найти схожие взгляды в западном искусстве этого времени (готика и раннее итальянское Возрождение). Преподаватель вспоминает о Данте и упоминает о его современнике - художнике Джотто. Конечно, в греческом и ином православии есть при этом свои особенности. Фреска и икона становятся индивидуальным портретом.
Исихазм с абсолютизацией внутреннего совершенствования оказался востребован на Балканах в сложный период - когда много раз перекраивалась карта в пользу владений Болгарии либо Сербии, отсутствовало единство в с трудом восстановленной Византии и (с 1320-ых годов) начался натиск турок-османов на Балканский полуостров. Неурядицы и османская угроза привели к тому, что многие культурные люди из Византии, Болгарии, Сербии, Черногории(Зеты) устремлялись в XIV-XV веках туда,  где были востребованы - в Италию, где расцветало искусство и открывались различные культурные заведения, а также в единоверные русские земли. Уже при  Иване Красном в Москве возникла Греческая слобода в районе Яузы, где монах Андроник - также грек - основал Андроников монастырь. В этот поток попал и художник Феофан.
Известно, что Феофан расписал в одном Константинополе 40 храмов. В русских источниках называются как места его работы Галата - дворцовая часть города и Халкидон, находившийся на Босфоре напротив Константинополя. К 1370 году владения Византии состояли всего только из столичного полуострова, части Македонии и Средней Греции да Пелопоннеса (Мореи). Более процветающим тогда был южный берег Крыма - владения Венеции и Генуи, в которые поехал живописец.
Фрески Феофана сохранились в Феодосии. В то время это был генуэзский город Кафа. В средневековой части города хорошо сохранилась церковь Дмитрия Солунского, на стенах которой определяются,  как работы Феофана Грека, изображения Христа Спасителя, Богородицы, Иоанна Предтечи и апостолов. Далее мастер попадает через Киев в Новгородскую землю, не пострадавшую от ордынских нашествий и сохранившую домонголтские культурные традиции Руси.
В Новгороде его работа определяется временем после 1370 года. Он сближается с тогда Киевским, Русским и Литовским митрополитом Киприаном - также учеником Григория Паламы, выходцем из Тырновв в Болгарии.
1378 год - время работы над росписью церкви Спаса Преображения на Ильиной улице. По летописец свидетельству,  он расписывает церковь по пособие боярин Василия Дмитриевича и жителей улицы, что могло быть именно в Новгороде, имевшем самоуправление.
Среди работ в этом храме выделяется главная фреска изображение Спаса.
К фреске подходит описание встречи со Всевышним праотца Еноха:
«Я …видел лицо Господа, подобное раскаленному огнём железу, испускающему искры… Я видел очи Господа, …приводящие глаза человеческие в трепет».
Надпись на рамке: «Господи, из небеси на землю призри, услышати воздыханья окованных и разрешити сыны умерщвленных, да проповедает имя Господне в Сионе»(текст 101 Псалма). Воистину "божественный свет"...
Через десять лет ученики Феофана расписывает в его манере ещё несколько церквей Новгорода.
Далее Феофан приглашается в Нижний Новгород, Коломну и Серпухов - к брату Дмитрия Донского Владимиру Андреевичу Донскому-Храброму.
Епифаний Премудрый так писал о Феофане:
 «Когда он все это рисовал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо взирал на образцы, как [это] делают некоторые наши иконописцы, которые в недоумении постоянно [в них] всматриваются, глядя туда и сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образы. Он же казалось, руками пишет роспись.»
«…у князя Владимира Андреевича он изобразил на каменной стене также самую Москву; терем у великого князя расписан невиданною и необыкновенною росписью…»
Епифаний в письме игумену Кириллу Тверскому назвал Феофана «отменным живописцем» и «преславным мудрецом».
«Феофан Грек принес новые художественные идеи. В этом смысле он был не только художником, но неким идеологом» (Л.И.Лившиц)
Показательно, что в московско-нижегородский период мастер явно отходит от сурово-экспресивных, страстных ликов новгородских работ. Возможно,  это связано с политическим противостояния Новгорода и Москвы, и приехавшмй из Новгорода иконописец мог встретить замечания о том, что писать надо в манере отличной от новгородской.
Можно говорить «о сломе удобного мифа, который говорит о том, что был такой великий византийский мастер Феофан Грек со своей экспрессивной суровой манерой, и был его русский ученик, который пошел радикально другим путем — в сторону душевности, гармонии, спокойной созерцательности. Выясняется, что это было одним из направлений византийского искусства, что никоим образом не умаляет ни достижений Андрея Рублева, ни глубины, ни красоты его образов, приобретших статус национального идеала. Просто мы должны понять эту картину в целом, в контексте византийской традиции, не вырывая из нее русского искусства, которое было органичной частью этой великой культуры». (А.Лидов)
В последующие годы, когда великим князем Московским становится Василий Дмитриевич, оказавшийся как бы в тени своего отца, героя Куликова поля, становится известным воспитанник школы Феофана Грека - Андрей Рублёв.
Под одной из икон художника есть надпись «Андрей Иванов сын Рублёв», из которой мы знаем имя его отца. По одной версии, отец Андрея - ремесленник-столяр, поскольку рубель - столярный инструмент. Есть мнение, что художник вырос в Москве, но упомянут он и в связи с Новгородом. Видимо, имя Андрей - монашеское. В 1405 г. монах Андрей Рублёв упоминается как мастер "с чудесным Божьим даром". Значит, он успел уже прославиться к этому времени. Косвенно известно, что уже в немалом возрасте Рублёв служил в Троицком монастыре, основанном Сергием Радонежским, при нём и втором игумне - Никоне. Там остались многие его иконы. До 1405 г. Рублёв служил в Андрониковом монастыре у Яузы, недалеко от границы тогдашней Москвы. Оттуда он приглашается расписывать кремлёвский Благовещенский собор. И именно там достоверно он встречается с Феофаном Греком, также работающим в этом соборе. Третьим мастером был Прохор с Городца, считающийся непосредственным учителем Рублёва.  Тогдашний собор был заново отстроен через 100 лет, но сохранились рублёвские иконы для него - «Рождество Христово», «Крещение», «Вход в Иерусалим», «Благовещение», «Сретение», Воскрешение Лазаря» и «Преображение». Феофан же написал там иконы «Спас», «Богоматерь», «Иоанн Предтеча», а также «Архангел Гавриил», «Апостол Павел», «Иоанн Златоуст» (с помощниками), также сохранившиеся в иконостасе. В 1408 году вместе с Даниилом Чёрным он заново расписывает Успенский собор во Владимире. Написана главная икона - «Владимирская Богоматерь». В те годы - при правлении в Москве Василия Дмитриевича - ведётся широкое восстановление старых храмов времён Великого княжества Владимирского, и всё больше отстраивается Москва, хорошо защищённая от внешних опасностей.
  По-видимому,  Феофан Грек умер между 1410 и 1413 годами. После 1405 г. точные сведения о нём отсутствуют.
  В 1420-ые годы те же два мастера - Андрей и Даниил - работают в Троицком соборе Троицкого монастыря , построенном над захоронением Сергия.
Предполагаемая дата создания "Троицы" Рублёва - 1425-1427 г.г. (или ещё 1411 г., когда был построен деревянный Троицкий собор).
«Формой, наиболее наглядно выражающей представление о единосущии трёх ипостасей Святой Троицы, в иконе Рублёва становится круг — именно он положен в основу композиции. При этом ангелы не вписаны в круг — они сами образуют его, так что взгляд наш не может остановиться ни на одной из трёх фигур и пребывает, скорее, внутри того пространства, которое они собой ограничивают. Смысловым центром композиции является чаша с головой тельца — прообраз крестной жертвы и напоминание об Евхаристии (силуэт, напоминающий чашу, образуют также фигуры левого и правого ангелов). Вокруг чаши, стоящей на столе, разворачивается безмолвный диалог жестов»(искусствовед Левон Нерсесян).
 «В свете новейших исследований можно определенно утверждать, что Рублев не знал памятников итальянского искусства, а следовательно, и ничего не мог из них позаимствовать. Его главным источником была византийская живопись палеологовской эпохи, и притом столичная, константинопольская живопись. Именно отсюда почерпнул он элегантные типы своих ангелов, мотив склоненных голов, трапезу прямоугольной формы»(В.Н.Лазарев).
Популярно представление, что три ангела вкруг чаши - сюжет, символизирущий объединение русских княжеств, единство разных земель в борьбе за самостоятельность от Орды.
Также в этот период созданы иконы «Апостол Павел», «Архангел Михаил» и «Крещение». В 1428 г. для Спасского собора Андроникова монастыря Рублёвым пишется знаменитый "Спас". Долгое время утерянная, икона была обнаружена в Звенигороде в драматическом 1918 г. искусствоведом Игорем Грабарём. Часто как аналогии приводятся  фреска 1310-х годов в церкви Николая Орфанос в Фессалониках и фреска последней четверти XIV века в монастырском соборе св. Георгия в Убиси(Грузия).
«...И вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду» (Откровение апостола Иоанна).
  "Как идущий от лика тревожный, трепетный свет, а не как его внешнее освещение предстают положенные поверх темной основы яркие белильные мазки - пробела. Прямо к стоящему перед иконой обращены огромные темные глаза, и их «вездесущий», проникновенный взгляд не имеет перед собой преграды, проникая в самые потаенные глубины человеческой души. И печально то, что открывается здесь Спасу,- именно этим рождена скорбь его глаз, скорбный изгиб губ. Этот всепроникающий взгляд, от которого невозможно укрыться, будоражит человека, обращает его самого в глубины собственной души. Приближая к человеку высокое духовное начало, высокий труд мыслей и чувств, эта икона вовлекает его в ответный духовный труд, требует его предельного напряжения. И в этом то «научение», та помощь, которую нес этот «Нерукотворный Образ», созданный в конце XIV -начале XV века, в эпоху, когда нравственный идеал на Руси определялся как созидание «внутреннего человека».(Н.Барская)
  Умер художник также в Андрониковом монастыре, предположительно, во время эпидемии чумы. Считается, что обнаружено его погребение у алтаря Спасского собора. Рядом - останки товарища, Даниила Чёрного.
Рублёв фактически застал только начало борьбы за власть между Василием II и его дядей Юрием Звенигородским и не стал свидетелем и участником тяжёлых перипетий смуты второй четверти XV века.

Стоглавый собор в 1551 г. утвердил канон Рублёва как образцовый в церковной живописи. "Писати иконописцем иконы с древних переводов, како греческие иконописцы писали, и как писал Ондрей Рублев и прочие пресловущие иконописцы, и подписывати святая троица, а от своего замышления ничтоже предтворяти».
Икона "Троица" расчищена и заново открыта искусствоведами в 1904 г. В начале ХХ века по-настоящему открывается и осмысливается творчество Рублёва и его современников.
С 1929 г. - "Троица" в собрании Третьяковской галереи, занимает особое место под стеклом.
В 1947 году в Спасо-Андрониковом монастыре учреждён заповедник, с 1985 года — Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва.
Канонизация Андрея Рублёва произошла лишь в 1988 году. Тремя годами раньше появился памятник работы О.Комова у стен Андроникова монастыря.
  В позднее советское время произошёл огромный всплеск интереса к русскому иконописанию, в том числе творчеству Феофана Грека и А.Рублёва. В 1966 году был снят известнейший фильм "Андрей Рублёв", вначале названный режиссёром "Страсти по Андрею". Коротко можно рассказать о драматичной судьбе этой картины.
В фильме Андрея Тарковского действие происходит в 1400-1423 г.г., но включены более поздние события, относящиеся к борьбе за власть между Василием II и князьями Звенигородскими. Почему произошло такое смещение? Очевидно, чтобы спрессовать драматизм и трагизм событий в русских землях, ещё не сложившихся в мощное государство и продолжающих переживать ордынские вторжения. А ведь некоторые эпизоды и вовсе с исторической точки зрения - вымысел (воздушный шар). Также в картине много фантазии, ряд главных персонажей - вымышленные. Есть и Феофан Грек, эпизоды с ним соответствуют периоду работы в московском Кремле.
Учеников уместно предупредить, что смотреть этот фильм непросто, надо быть подготовленными к тяжёлым, трагическим сценам.
  Ныне в Суздале установлен уникальный памятник режиссёру и фильму.

Вопросы: Объясните, почему работы Рублёва стали считаться в XVI веке эталонными для иконописцев. До какого момента это приносило пользу, а когда стало сказываться на живописи отрицательно?

Арсений Тарковский

Феофан Грек

Когда я видел воплощенный гул
И меловые крылья оживали,
Открылось мне: я жизнь перешагнул,
А подвиг мой еще на перевале.
 
Мне должно завещание могил,
Зияющих как ножевая рана,
Свести к библейской резкости белил
И подмастерьем стать у Феофана.
 
Я по когтям узнал его: он лев,
Он кость от кости собственной пустыни,
И жажду я, и вижу сны, истлев
На раскаленных углях благостыни.
 
Я шесть веков дышу его огнем
И ревностью шести веков изранен.
– Придешь ли, милосердный самарянин,
Повить меня твоим прохладным льном?
 
          1975–1976

Николай Гумилёв

Андрей Рублёв

Я твердо, я так сладко знаю,
С искусством иноков знаком,
Что лик жены подобен раю,
Обетованному Творцом.

Нос - это древа ствол высокий;
Две тонкие дуги бровей
Над ним раскинулись, широки,
Изгибом пальмовых ветвей.

Два вещих сирина, два глаза,
Под ними сладостно поют,
Велеречивостью рассказа
Все тайны духа выдают.

Открытый лоб - как свод небесный,
И кудри - облака над ним;
Их, верно, с робостью прелестной
Касался нежный серафим.

И тут же, у подножья древа,
Уста - как некий райский цвет,
Из-за какого матерь Ева
Благой нарушила завет.

Все это кистью достохвальной
Андрей Рублев мне начертал,
И в этой жизни труд печальный
Благословеньем Божьим стал.

1916 г.

                Любовь Столица

                Благодатный богомаз
                (Иконописец Андрей Рублев)

                Как под городом Москвою богомольной
                В роще-пуще заповедной златоствольной,
                Где ни филин не водился, ни упырь,
                Но где жил скворец-чернец и Бога славил,
                А отшельник-ельник свечи в небо ставил, -
                Древле славился Андроньев монастырь.

                Над горою яркотравной, плавносклонной
                Встал он, крепкий, крестоверхий, побеленный,
                Что корабль для неземного уж пути...
                А в янтарнодонной Яузе-речушке
                Отражались, как соты, лепясь друг к дружке,
                Кельи утлые - приют святых житий.

                И живал в одной из них во время оно,
                Послушание приняв писать иконы,
                Вельми чудный молодой монах Андрей -
                Ряса радужным мазком перепелёса,
                Сам невзрачный - худ и ряб, жидковолосый, -
                Но сияющие пламена очей!

                Он, бывало, на духу очистит совесть
                И, к труду постом-молитвою готовясь,
                Заключится, став для братии чужим...
                И разводит на меду, желтках и сусле
                Краски новые... И страх, унынье ль, грусть ли -
                Лишь Господь знал, что тогда владело им!

                Но потом, когда ступал он по подмосткам
                В храме троицком, соборе ли московском,
                Как бы все его менялось естество:
                Леп и легок. Весь лучился! Даже - куколь...
                И - ты мыслишь - сверху голубь реял-гукал?
                Нет, сам Дух Святой спускался на него!

                И сквозили стены воздухом-лазорем,
                И росли-цвели смарагдовым узором
                Кущи райских иль Сионских мощных древ,
                И лилось-вилось вдоль вый кудрей обилье,
                Никли веки, пели губы, стлались крылья
                Серафимски-взрачных юношей и дев...

                И сокровищем нам стала стенороспись,
                По игуменским веленьям, княжьей просьбе
                Сотворенная Андроньевским бельцом,
                Тихим, трепетным, в веснушинках и оспе,
                С дивным даром воплотившим в эту роспись
                Мир, желанный им и зримый за письмом.

                Мир небесный, что всей грезе русской близок,
                Где - криницы, крины... венчик, бела риза...
                Где Архангельский и лепет Девьих слов...
                Мир, где несть ни мужеска, ни женска пола
                И где духом пребывал, трудясь, как пчелы,
                Благодатный богомаз - Андрей Рублев.

                1929

Сергей Соловьёв

ТРОИЦА РУБЛЕВА

Елене Васильевне Гениевой

Три юноши под никнущей лозой
Предстали мне, с лучистыми кругами
Вокруг кудрей. У круглого стола
Они сидели, но ни вин, ни брашен
Не видно было: только посреди
Таинственная чаша с виноградом
Стояла, и над нею средний ангел
Простер с благословением персты.
Как небеса одежды их синели...
Все три они держали в узких дланях
Высокие и тонкие жезлы.

Я видел образ Троицы Небесной
Сидящий слева - это Бог Отец,
Единый, безначальный, непостижный,
А посреди - Его предвечный Сын,
Его равнообразная печать
И ипостаси Отчей начертанье,
Невинный Агнец, взявший мира грех,
Первосвященник, Жертва, Искупитель,
Благословивший гроздия лозы.
И третий - Дух любви Отца и Сына,
Дыханием животворящий мир,

Сердца воспламеняющий любовью
И землю одевающий в цветы,
Художников, пророков и поэтов
Объемлющий, как пламя. Где я был?
Что видел я еще в скудели плоти?
Кто был благочестивый тайнозритель,
Живописавший в красках на доске
Ту Тайну тайн, в которую проникнуть
Дано лишь серафимам и святым?

Андрей Рублев, глухой, смиренный инок,
Что Радонежской полон благодати,
Зажег на всю Россию, на весь мир,
Для всех веков светильник трисиянный.
Сентябрьский день, лазурно-золотой
Кругом сиял, и клены в синем небе
Струили кровь. Еловые холмы
Исполнены казались благодати,
Которой Сергий воздух напоил.
Сквозь тьму веков, средь пепла и развалин
Всего того, над чем всесилен тлен,
Нетленная и вечная святыня
В молчании справляла торжество.
И будущей прославленной России
Я видел лик. Из крови и огня
Она восстанет. Смысл ее угадан
Монахом - живописцем в дни татар.
Ей суждено быть Троицы престолом,
Восстать с одра, явить пред миром всем
Той Троичной любви отображенье,
Которая над всеми небесами,
Сжигая серафимов, вечно льется
От Сына и Отца, связуя их,
И мир объемлет лаской голубиной.

1 октября 1929 г.