Моя родословная. Тонечка

Антонина Тимофеевна  Дегтярь ( Патёкина)
  Родилась 10 августа 1943 года

Муж Владимир Васильевич Патёкин
   29 ноября 1943  - 18 февраля 2005

Дочь Сорокина Ирина Владимировна
  Родилась 22 ноября 1965 года

Сын Максим Владимирович Патёкин
    22 сентября 1973 - 11.08.2001
              *******************
   Антонина была седьмым и последним ребёнком в семье деда Тимофея и бабушки Анастасии.  Уже два года шла Великая Отечественная война.
Семерых детей и в наше-то время поднять и накормить не просто, что уж говорить о том времени...

   В этот момент Наде два года, Люсе четыре, Виталию шесть, Жене десять, Вере ещё нет шестнадцати, старшему Владимиру семнадцать.  Бывали дни, когда бабушка Настенька отправляла младших девочек собирать лебеду, из которой варила суп.
Возможно, что именно эти трудные годы повлияли на стойкость характера моей тётушки Тони. Сколько помню её, всегда она была решительной, смелой в поступках, по любому вопросу имела и имеет сегодня собственное мнение. Судя по тому, насколько Антонина Тимофеевна помнит английский язык в рамках школьной программы, разбирается в физике и химии в свои почти 77 лет, то училась она очень хорошо и основательно!
 
   Тоня и Владимир  - одноклассники. Тоня не очень любит говорить на тему любви. Сегодня она вообще заявляет категорично:
«Любви нет! Это сказки!»

   «Как же так?! - горячусь я, ведь ты же вышла за Патёкина замуж!»

   Их было два Владимира в нашей большой семье: Владимир Патёкин - муж Антонины и Владимир Сизиков - муж Надежды. В разговорах между нами, девочками, мы обоих мужчин звали по фамилии, чтобы не путаться, что абсолютно не умаляло нашей любви и уважения к ним обоим.

   Тоня и Владимир закончили школу в городе Кургане. Я смотрю на фотографии, восхищаясь её красотой в то время, и мысленно называю её русской Джиной Лоллобриджидой!
Тоня после школы уехала поступать в Новосибирский электротехникум связи на отделение Междугородняя связь, а Владимир, вместе с одноклассником Валерием Банниковым, в Училище Гражданской  Авиации города Иркутск.

   В летние каникулы студенты возвращались в Курган, встречались и гуляли по городу: Михаил Голубицкий, Валера Банников, Володя Патёкин и Тоня. И каждый раз они заходили в гости к своей любимой учительнице английского языка.

   Владимир был единственным ребёнком у мамы, Клавдии Алексеевны. Он всегда хорошо одевался, и с ним было легко, - отмечала Тоня. Она так вспоминает об этом времени:
   «У меня был опыт дружбы с парнем, который меня ко всем ревновал!
Вот идём мы с этим парнем по улице, а я только и слышу от него:
   « - Что этот на тебя так посмотрел?! А этот зачем улыбается? Ты на кого сейчас смотришь!
   - Послушай,- говорю ему, -
   - Ты мне ещё никто, а уже столько претензий!»

   На второе лето у Патёкина Владимира появился мотороллер, очень дорогая вещь по тем временам!
И стал он приезжать по утрам к Тонечке во двор.

   Выйдет брат Витька умываться на крыльцо, смотрит, а Владимир уже здесь!
   - Тонька! - кричит он сестре, - - Вставай! Твой «роллер» приехал!
   - Скажи ему, я сплю-у! - кричит в ответ Тоня, и выходить не торопится.

   «Когда мама училась в Новосибирске, а отец в Иркутске, Он часто (вроде как, даже,  каждые выходные) гонял к ней в Новосибирск, причём говорили , что даже на товарняке. А сколько там км?

   Отец приезжал в Кургане в дом на улице Максима Горького на мотороллере, а она,  говорили, что спит. Его запускали в комнату  (типа жалели), он тихо сидел и ждал, когда она «проснётся», и иногда уходил ни с чем. Что за принцесса?» - вспоминает дочь Ирина.

   - Чего же ты за него замуж вышла?!  Если не любила?! - спрашивала я.
   - Нуу... - задумывалась Тонечка, - он мне нравился! И не был противным, как другие!
   - А дети?!- спрашивала я,
   - У вас же двое детей!
   - Так, коли замуж вышла, чего баловаться?! Живи, как положено! - говорит мне Тоня и хитро улыбается...
   
   Они поженятся 31 августа 1964 года, когда оба закончат учёбу,  и по
распределению Владимира уедут жить в Свердловск.

   Со слов Ирины:
   «Когда они поженились, у отца был один чемодан, где были одни трусы и пара носков. Не понимаю, бабушка Клавдия Алексеевна всегда была при деньгах...
   Отец у меня был бесхитростный и добрый, и никогда про свою мать плохо не говорил.»

   ...В один из моих приездов на выходные, Тоня показала мне костюмчик - жакет и плиссированную юбочку синего цвета в очень мелкий цветочек.
   - Примерь! - сказала она.

   В то время я носила 42 размер, и костюм замечательно мне подошёл.

   - В этом я гуляла второй день своей свадьбы... - с лёгкой грустью сказала Тоня. Подвенечного платья и фаты не было, но одноклассница сшила мне для бракосочетания белый костюм из кружева, до сих пор у меня хранятся кусочки этой ткани.

   Свадьбу играли два дня в городе Кургане.
   К сожалению, нет никаких фотографий того дня.
«Видимо, не хватило денег, ведь в ЗАГСе нас фотографировали... Я тогда была ведомой и ни во что особо не вникала» - говорит мне тётушка.

   «Помню, что Клавдия Алексеевна очень хотела, чтобы мы после ЗАГСа шли пешком по городу, но я воспротивилась. Не сторонник я выставлять себя напоказ. И тогда Володя поймал такси. Возможно из-за этого на фотографии не хватило денег.»

   Возможно, что если бы у кого-то из гостей была возможность сделать фотографии молодожёнов, то они обязательно поделились бы с виновниками торжества.

   Но это был 1964 год, своих заработанных денег у молодых ещё не было. Владимиру в разных местах дали взаймы по двести рублей, из которых он двести он дал своей маме (первый день гуляли у неё), а вторые двести - маме Антонины, потому что на второй день свадьбу праздновали в доме на улице Максима  Горького.

   По приезду в Свердловск Владимиру на работе дадут список адресов, где могут сдать  квартиру для работников аэропорта в населённых пунктах,  рядом с аэропортом Кольцово ( Малый Исток и Арамиль). Семь  лет молодая семья будет  жить на разных съёмных квартирах, где и родится 22 ноября 1965 года их дочь Ирина. 

   Узнав о строительстве новых домов в пос. Кольцово,  они вступят в кооператив, и через некоторое время станут обладателями прекрасной,  по тем временам,  трёхкомнатной квартиры на пятом этаже,  первого из семи, построенных в Кольцово, кооперативных, кирпичных домов. До чего же мне нравилась их новая квартира! Она ни в какое сравнение не шла с теми квартирами, в которых мы с мамой жили на Камчатке, переезжая с места на место. Минимум мебели в зале, когда ещё не так-то просто было купить приличную «стенку», создавало ощущение простора.

   Тоня работала электротехником связи на телефонной станции, которая входила в состав служб аэропорта. Проработала на одном месте  с 1964 года по 1998, тридцать четыре года года с ночными сменами. По годам несомненно должна была бы стать Ветераном труда, но как-то так получилось, что не случилось...

   Благодаря её работе, мы могли с ней долго общаться по телефону во время моей жизни во Владивостоке.

   Дядя Володя, Тонечкин муж работал бортмехаником на большом транспортном  самолёте АН-12.
Его трудовая деятельность заслуживает большого уважения. Самолёту с экипажем довелось выполнять рейсы в «горячие» точки планеты, доставляя грузы и возвращая на родину груз 200. Одной из таких точек, например, была страна Никарагуа, об остальных история умалчивает.

   Участие в полярной экспедиции тоже помнят в семье Владимира Патёкина. Это был Крайний Север - Новая Земля.
Экипаж выполнял задание по снабжению полярной экспедиции с самолёта. Приходилось садиться на льдину.
   
   Дочь Ирина вспоминает:
«Белые медведи подходили к самолёту. У экипажа было оружие на всякий случай от медведей. Но применять его можно было только в том случае, если медведь тебя начнёт рвать на части... Так отец рассказывал.
Во время экспедиции мы получали от отца открытки со словами «Привет со льдины», так как его не было 3-4 месяца.
   «Иду на вылет! - говорил семье Владимир, - надолго.»
Вернувшись, ничего толком не рассказывал, но мы догадывались.»

   В семье со временем появился определённый достаток. Стабильность и хороший заработок дяди Володи способствовали этому. Появилась первая машина, Запорожец, а в квартире - пианино, дочь  Ирина ходила в музыкальную школу.

   Пианино внучке купила Клавдия Алексеевна ко дню рождения.

   Хлебосольная хозяйка Тоня собирала по разным поводам чуть ли не всю семью, живущую в Кургане. Чаще всего поводом служил её день рождения в августе, а также наш с мамой приезд в отпуск с Камчатки. Это были очень счастливые времена. Накрывались столы, пеклись Владимиром Патёкиным пироги, звучали шутки, смех, музыка. Однажды я посчитала присутствующих, их оказалось восемнадцать человек!
   
   - Ого! - сказала я Тоне, - а если бы ещё друзья?!
   - Мы дружим с семьёй Банниковых всю жизнь, из тех, кто здесь живёт, и всё. Когда такая большая семья, и мы так часто ездим друг к другу в гости, необходимости в большом количестве друзей совсем не возникает,» - так ответила мне Тоня.

   С появлением машины, которая через несколько лет поменялась на Жигули, семья стала ездить в Курган на машине.

   Но в 1966 году Владимир и Антонина впервые с дочкой летят в Курган на самолёте.
   О первом приезде в Курган Патёкиных с маленькой Иринкой  так вспоминает дочь дяди Виталия и тёти Лиды Ирина Вавилова:

   «Я помню, как ждали появления Иринки и первый их приезд втроём в Курган. Был сильный ливень,  и Иринку завернули в плащ. Она спала. Потом проснулась,  и нашей радости,  как говорится,  не было предела. До чего же она была маленькая и хорошенькая!
   Ведь я их всех так люблю: и Патёкиных и Сизиковых. Они - моё счастливое детство.
Для меня они образец большой и дружной семьи.»

******
   
   Одно из моих ярких воспоминаний юности:
я ночую у Тони. Среди ночи возвращается с рейса дядя Володя, откуда-то с «югов», в квартиру заносятся корзинки с персиками, черешней, абрикосами, несколько самаркандских огромных дынь и мешок яблок. Далее Владимир убегает, ему надо развезти членов экипажа с таким же грузом по домам, потому что лишь у него есть машина. Дети, Иринка и Максим,  спят, а мы с Тонечкой, жмурясь от удовольствия и недосыпа, пробуем фрукты из разных корзинок, которыми заставлена вся прихожая и кухня, отчего в квартире появляется необыкновенный аромат из фруктов и солнца. Потом мы идём спать, а дядя Володя возвращается, когда уже за окном светает.

****

   Если Надечку я помню лет с четырёх-пяти, то Тонечка у меня в памяти возникает с более позднего времени.
Возможно, это оттого, что конечной точкой пути, когда мы с мамой отправлялись в отпуск с далёкой Камчатки, почти всегда был город Курган, потому что моя мама в первую очередь хотела навестить свою маму, мою бабушку Настеньку.

   Закончив школу, я прилетела с Камчатки в Екатеринбург, рассчитывая, что этот город станет лишь промежуточным, потому что задумала я учиться в Ленинграде, нынешнем Санкт-Петербурге, в точно таком же техникуме. Остановилась , конечно же, у Патёкиных, тёти Тони и дяди Володи. Переспав ночь, приняла решение остаться и отвезти документы в Свердловский электротехникум связи. На самом деле, этому решению предшествовал вечер, душевные разговоры за ужином и долгим чаепитием, где Тонечка всё больше и больше сеяла во мне сомнение относительно моего дальнейшего путешествия.

   Утром я уехала сдавать документы в Техникум, а Тонечка, думаю, отчиталась перед сестрой Людмилой о моём правильном, с их точки зрения, решении.

   Это было хорошее время. Мне дали общежитие при поступлении, а на выходные я приезжала в Кольцово. Какой тогда это был красивый городок, утопающий в зелени. Я любовалась на побелённые стволы деревьев и цветущие кустарники.

   Много приятных воспоминаний связано с Домом Культуры, пользующимся популярностью у местных жителей. Именно там я посмотрела оперетту Иоганна Штрауса «Венский вальс».

   Мне очень нравился местный двухэтажный кинотеатр, где до начала сеанса можно было полюбоваться на попугайчиков в просторной до потолка клети, в зелёном, заполненном высокими деревьями в кадках, уголке уютного холла на втором  этаже. Когда мы гуляли с Тонечкой и её дочерью Ириной по посёлку, очень много людей с ней здоровалось. Кольцово изначально был и назывался городком авиаторов. В большинстве своём здесь жили семьи, имеющие отношение к аэропорту Кольцово.  На улицах часто встречались мужчины и женщины в синей форме лётного состава.

   Я приезжала из общежития на выходные к Тоне на автобусе «Экспресс», который отправлялся с железнодорожного вокзала.

   Помню эти замечательные новенькие Жигули красивого вишнёвого цвета. Когда я первый раз поехала с родственниками навестить маму дяди Володи, Клавдию Алексеевну, которая жила в районе Эльмаш Екатеринбурга, то уже через пять минут Иринка стала меня «пытать»:

    - Лена, ну как?!
    - Что как? - спрашивала я, смеясь.
    - Ну как?! Переносишь?! Переносишь?!
    - Очень хорошо переношу!!! - веселилась я.
    - Вова! Машина справа! - командовала штурман Тоня.
    - Всё вижу, - невозмутимо отвечал дядя Володя.
   Эти и ещё много счастливых моментов, связанных с этой семьёй, как мозаика, складываются в красивую картину из моих воспоминаний...

   Патёкинские пироги - это вообще отдельная тема!
Я приезжала к ним в гости и, если дядя Володя был не в рейсе, то говорил мне:
 - Студент! Едем за тестом? Будем пирог делать?

   Мы садились в машину или шли пешком в небольшую «Кулинарию» неподалёку от почтового отделения связи, где продавалось изумительное тесто для пирогов. Для начинки мы использовали много лука и жирненькую мойву. Если мойвы не было или не нравилась, брали минтай.  Эта рыбёшка, мойва, чистилась очень просто: у неё отрывалась голова и удалялась сразу с кишками. Потом рыбка ополаскивалась под краном и, (вуаля!), укладывалась рядами на слой теста, который служил дном пирога. Сверху всё это солилось и перчилось, добавлялись листики лаврушки, и покрывалось слоем из колечками нарезанного репчатого лука.

   Эту науку я постигала именно с дядей Володей, свои навыки применяла в своей семье во Владивостоке. Знакомая продавец в ближайшем гастрономе, Лидия, простодушно спрашивала меня, когда я просила завесить для меня грамм 700- 800 мойвы:
   - Кошке берёшь?
   - На пирог! - отвечала я,
   - Вкусно!
   - На пирог?! - удивлялась Лидия...
   Конечно же, для Владивостока простенькая мойва была рыбкой, что называется, «ни о чём»! Но совсем недавно я прочитала, что в мойве есть какое-то полезное вещество, которого в разы больше, чем в говядине!

   Очень ярко в памяти сохранился момент, когда я, после двух лет обучения в техникуме полетела на летних каникулах в Петропавловск-Камчатский к маме. Не помню, почему я вернулась оттуда восемнадцатого октября, отчего так поздно начинались занятия для четвёртого курса. Скорее всего, причина была в том, что летом мы, проходили производственную практику в разных городах (я проходила её в городе Томске), и нам, студентам, дали возможность отдохнуть. Но запомнилось это возвращение потому, что в Петропавловске ещё зеленела трава, и я прилетела в Кольцово в плаще, босоножках и без головного убора. Меня встречали Тоня и дядя Володя на машине и с ... валенками, потому как был мороз и было снега по колено!

   Хорошо, что зимняя одежда летом всегда хранилась в их квартире, соседствуя с Иринкиными вещами во встроенном  шкафу детской комнаты. Кто-то ещё помнит, что такое встроенный шкаф?

   Добравшись до квартиры в валенках и в плаще, я впрыгнула в зимнее пальто и шапку, и мы с Патёкиным на машине рванули... за тестом!!!
Позже дядя Володя стал сам заводить тесто на пироги. Ирина сегодня при выпечке использует папин рецепт.

   Летом 1973 года, я ещё только закончила восьмой класс, мы с мамой задумали съездить в Ленинград, но путь, как всегда, лежал через Свердловск.  Тоня, к которой мы прилетели повидаться, хотела составить нам компанию в поездке, но в свои шесть месяцев второй беременности всё же не рискнула отправиться в путь. Мы с мамой тоже поленились  лететь одни. В Свердловск приехала Надя, и мы, вчетвером, наслаждались общением, смеялись по любому поводу, ездили  в центр города, прогуляться и походить по центральным магазинам. Моя мама всегда имела животик, с которым безуспешно боролась. Надя тоже поправилась в это время, и тоже имела свой животик. А Тоня просто была беременна. И вот мы садимся в автобус, чтобы вернуться в Кольцово.

   Мама входит первой. Подскакивает какая-то женщина со своего места и настойчиво предлагает его маме, мама отказывается, говоря, что её сестре ехать сидя важнее. В этот момент по ступенькам уже поднялась Надя, и тетенька начала настойчиво её усаживать, Надя тоже отказывается и машет рукой на Тоню, которая уже поднялась по ступенькам и вошла в салон. Женщина смотрит на Тонин живот, потом на животы сестёр, и у неё просто шок! Тоня невозмутимо благодарит и садится на предложенное место, а я поднимаюсь следом в автобус и не могу понять, от чего толи смеются, толи плачут всхлипывая мои тётки и мама!!! Эту историю они ещё долго комментируют дома друг-другу, хохоча до слёз! Им всегда было весело и хорошо друг с другом! Их братья Виталий и Евгений так же всегда искрились какими-то смешными историями, понимая друг-друга с полуслова. А если они собирались все вместе...

   - Брат, брат!!! - кричал кто-нибудь из сестёр, -
   - А ты помнишь?! Брат Витя!
   - Я всё,  сестра, помню!- важно отвечал брат, и все дружно, и мы, дети,
сгибались пополам от смеха из-очередной истории из их детства..
 
   Оба Владимира, Патёкин и Сизиков поймали эту заразительную волну и стали её частью. Они были очень дружны между собой,  эти два Вовы. Во время поездок  в Курган оба Владимира уединялись на кухне, а потом молча собирались и куда-то уходили.
 
   - Эй, Вовы, вы куда? - выбегая в прихожую, кричала Тоня.
   - Не скажут!- утверждала Надя,
   - Сизиков ни за что не скажет!
   - Как это?!- возмущалась Тоня.
   - А не ваше дело! - нарочИто сердито говорил Сизиков,
   - Идите себе бабские разговоры разговаривать!
   - А мы с вами, с вами! - горячилась Тоня...
   - Да отстань, в гараж они...- шептала сестре Надя,
   - Дай мужикам свободу! И добавляла елейным голоском:
   - Вова, выловите в погребе в гараже баночку огурчиков!
   - Тьфу! - говорил Сизиков, и они скрывались за дверью...

   Погреб в гараже при весеннем разливе реки Тобол всё время затапливало, и банки в полном смысле слова приходилось вылавливать, а с ними и то, что не планировалось, но попалось заодно!

   В один из приездов мамы в Свердловск все три сестры примут крещение. Так как дед Тимофей был коммунистом и занимал руководящие должности, детей в семье не крестили. Решение сестёр было осознанным и принятым в возрасте, исключающем необдуманные поступки. Будучи неверующим человеком, я лишь упоминаю об этом событии, воздерживаясь от комментариев.
 
 ( Продолжение следует)