В списках не значился- рассказ о былой службе

-----------------------------------
-----------------Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
-------------------------------------------------


       Выполнив кучу заданий и «вводняков» командования корабля, я, наконец, получил разрешение и приехал в Питер на Черную речку, поступать в Военно-Морскую Академию.


       Поступать в Академию у меня не было абсолютно никакого желания, но я сидел на кораблях двенадцать лет и нужно было двигаться по службе, и, когда я открытым текстом сказал начхиму СФ, что пора бы меня «двинуть», он осадил меня вопросом:
       –Почему Вы в Академию не пишете рапорт?
Я сразу же нагло соврал:
       –А я рапорт уже написал.
       Чтобы потом все было так как я сказал, я в этот же день написал  и  рапорт и подал его по команде. Хотя про себя подумал: «На кой ляд мне нужна ваша Академия!»


       Скажи я так в слух, я, наверное, обидел бы всех, кто закончил Академию. Это теперь я понимаю, что всякая учеба чему-нибудь учит. Тогда мне казалось, что долбо...в только могила исправит, пусть они хоть членами-корреспондентами будут.


      Я помню, как за нашего командира Федю Бесова, весь крейсер в Академии учился, и как он туда чемоданы дефицитов возил. «Пиджака»-лейтенанта Павлова с канистрой  казенного спирта в чемодане в командировку отправлял. Нельзя сказать, что он был не способный к учебе…


       В Академии он учился чисто символически. Зато потом, закончив Академию, подкармливая и подпаивая чиновников, двигался по карьерной лестнице, как мастер спорта по скалалазанию – покорял вершины высоких гор. Но, увы!.. Без окончания Академии, а взяток чиновникам я не давал, гнить бы  дальше мне на корабле...

       Да крейсеру вышел срок на списание, а нового корабля для меня еще не построили. Предложили пойти на авианосец «Тбилиси» (теперь- это Кузнецов), но хватило ума и воли отказаться, а то… у меня там «крышу» бы сорвало. О дальнейшей моей службе в другом рассказе.

      Уставши с поезда, я на перекладных добрался до ворот КПП Академии.–Я приехал поступать. Куда мне пройти, доложить о прибытии? – задал я вопрос на КПП Академии.
 –Пройдите к дежурному по Академии, – сказал один сотрудник.–А может Вам в отдел кадров? – неуверенно спросил другой.


      Понял я,  что меня никто не ждет, и, что здесь нет помощника командира крейсера и старшего строевого писаря, поэтому я должен своими проблемами заниматься сам. Странно, но  почувствовал тогда себя как неопытный первоклассник…


       –Гри-и-ша! Зд-р-р-а-а-в-с-тв-у-у-уй, дорогой! Ты как здесь оказался? – обхватил меня в обьятья на химическом факультете старший преподаватель капитан первого ранга Бруснин Геннадий Валентинович, бывший мой флагманский химик Седьмой атлантической эскадры.


       Как-то не предполагал я его увидеть здесь, и наша встреча стала для меня неожиданностью. Я с сыновней любовью и большим уважением относился к Бруснину Г.В.
Служба покидала его по свету.

       В числе первых строителей нового вида Вооруженных Сил – Ракетных войск стратегического назначения, он был переодет в зеленую форму, и до «капитана» дослужил под землей. Меня судьба  свела с ним, когда я молодым лейтенантом пришел на эскадру, и Бруснин был уже «капразом» и моим флагманским.


      –Останешься за меня! – удивил он меня своим распоряжением всего через год моей службы. –Как это так «за Вас»? – не понял я.–А очень просто! Ты у нас старательный, молодой, энергичный крейсерский офицер. Справишься! – убеждал он меня.

      –Я же не знаю, что нужно делать за Вас? – возразил я.–Сложного ничего нет! Три раза в неделю будешь на пятиминутки штаба эскадры ходить, занятия по специальности с химиками проводить. Тут у нас ракетный крейсер «Севастополь» на ТОФ собирается переходить, так ты поможешь Андрюше Сметанину химическую службу к межфлотскому переходу подготовить. Примешь у него задачи ХС-1 и ХС-2.
      

       Я к порученному делу отнесся очень серьезно, пахал шестьдесят суток на два фронта. Что его тогда толкнуло,  меня, лейтенанта – за флагманского оставлять при наличии шести начхимов в чине третьего ранга?! За что-то он уважал меня. Дважды приезжая на Север со слушателями Академии на стажировку, и оба раза он предлагал мне дать согласие на поступление в Академию: –Ты только дай свое согласие, и мы тебя «поступим», – заверял он меня.Всякий раз я отвечал ему отказом, находя разные доводы и причины.

       В год моего поступления в Академию на Север приехало сразу девять слушателей-химиков– выпускников моей роты. Я оставался на крейсере за помощника командира корабля и выполнял обязанности завстолом, поэтому, когда я пригласил все девять человек на крейсер, разместил, помыл в бане, накормил, они были в восторге! Конечно, все уговаривали меня поступать, но я наотрез отказывался…
      

       В Академии меня никто не ждал. На вопрос Бруснина я заявил, что приехал поступать, он с удивлением сказал:
      –А ты в списках поступивших не значишься, поэтому пока здесь все сдают экзамены, ты поезжай-ка на месяц в деревню. Отца с матерью поведаешь, отдохнешь…

   
      –Мама моя почти тридцать лет как умерла, а отец уже как пять лет, поэтому смотреть мне не на кого. Сюда я приехал с серьезными намерениями поступать!–Напрасно, напрасно… Тебя в списках слушателей нет! – сокрушенно покачал головой Гена.


       Его уверенность в том, что я не поступлю, моя наивность еще больше укрепили во мне желание готовиться. Я опоздал на двое суток, но начал тщательно готовится и сдавал асе экзамены. Только у меня их не приняли. Видит Бог, что Бруснин не хотел мне зла, но как показала жизнь – в Академию я не поступил. Потому что в списках поступивших я не значился…
-------------------------------------------------

Июнь 2005 года                г. Мурманск