Соло в финале...

Персональный финал — в любом случае это — соло... Наедине... В одиночестве...

Рано ушёл Владимир... От полтинника, от юбилея, продвинулся недалеко — всего-то, на пару лет...

Был хорошо собой, умел радовать компанию сослуживцев, большим вниманием был наделён со стороны дам... С детства мечтал был военным... С позиции Родину защищать, никто об этом не знал, а вот командовать людьми, отдавать приказы, контролировать их исполнение ... — в этом желание он был целеустремлён. И военная форма была к лицу. И порядок в Армии ему импонировал. Что бы он делал на “гражданке”? — Об этом даже ему не хотелось думать и Владимир навострил лыжи на военную службу.

Мать Владимира гордилась сыном и из одиннадцати рождённых ею детей, и при оставышихся в живых троих детей, она всегда выделяла своей любовью, вниманием и похвалой только его! А других детей ни во что ни ставила, критикуя их внешность, поведение и род  деятельности... — на ехидной улыбке проговаривая всяческую похвалу в адрес любимого сына. К этому все привыкли, что Шура боготворит своего военного сына и спренебрегает дочерью и младшим сыном... И их уже давно не шокировало поведение матери и её чрезмерное *апофеозное отношение к их старшему брату...

— Только Вовка стал человеком! — заявляла она и в семье, и среди соседей, и всюду, где представлялась такая возможность публично возвысить своего старшего сына из оставшихся в живых...

Мать всячески поощряла любимца и словами, и деньгами. — Всё готова была поднести к его ногам, чтобы выделить из всех и проявить свою большую любовь, переходящую в глубинное чувство обожествления своего чада.

Да, целеустремлённый Владимир шёл к своей мечте стать кадровым военным.

Прослужив в сложных условиях на острове Дикси, примерно и верно присяге и Уставу,  он попал в квоту и был принят в Военную академию в Москве.

Да, триумф и победа! Открыты широкие горизонты в военной карьере! Восторг и у самого Владимира! Благоговение перед сыном и восхищение им —  у его матери.

В семье тоже были рады за Владимира, добился того, чего хотел, и дальше добьётся...
И сестра, и младший брат никогда не держали зла на старшего брата, даже при фактах унижения их со стороны и самого Владимира, и их матери.

Шло время. Владимир окончил Военную академию и в чине майора работал в Военном ведомстве в Москве,  в сердце тогда Советского Союза.

Наметилась склонность к выпивке в кругу сослуживцев. Женщин менял, как перчатки... Уж очень его внешность и умение общаться, ухаживать подкупало женское воображение и они становились его любовницами. А Владимир не помышлял о женитьбе. Проживал в комнате  коммунальной московской квартиры, выделенной ему давно в момент поступления на работу. Рядом с ним проживала семья, занимавшая две других комнаты в той же квартире.

Соседи, конечно, мечтали о том, когда съедет их сосед и они займут всю квартиру во владение. О всех гостях Владимира им было известно и наглядно они были знакомы с его образом жизни. Но в Москве он вёл себя в рамках приличия и без причин обострения отношений с кем бы то ни было!

А вот, получая летом длинный отпуск, Владимир на поезде ехал в Кохтла-Ярве, в шахтёрский город к родителям, при этом практически никогда не приезжал один, а с ним всегда была попутчица...  Её он представлял родителям, как невесту...

В двухкомнатной квартире родителей старого двухэтажного дома, построенного немецкими военнопленными, были высоченные потолки. Там вблизи дома был приусадебный участок, который возделывался родителями с помощью младшего сына сезонно ежегодно.

В маленьком саду росли яблони и груши, а также давали урожай ягодные кустарники, и компактно размещались теплицы с огурцами и помидорами. Мать ежегодно солила огурцы, как основную закуску к водочке... А водочку “бабка Шурка”, как её называли соседи и внуки, любила...! — Никакого обеда, особенно в приезд любимого сына-москвича, не обходилось без литра водки! В глубоком холодном подвале хранились трёхлитровые банки её собственных солений, откуда их и извлекали к каждому водочному застолью...

Так вот, Владимир приезжал всегда с невестой... И его отец 1911 года рождения сразу называл представленную женщину невесткой, дочкой... А мать, 1910 года рождения всегда одобряла выбор сына, но в конце их пребывания перед отъездом шептала ему:

 — Вовка, не женись! Она не достойна тебя... Найди получше...!

И подобная идиллия продолжалась много лет. Каждое лето с новой дамой. И только дважды повторилась Лариса, красивая статная женшщина с сыном лет пяти, всегда сногсшибательно одетая в дизайнерскую одежду, а работала она в Доме моды в Москве.

Все женщины, сопровождающие непревзойдённого Владимира были красивы, образованы и трудолюбивы.

Что касается трудолюбия и умений, то их экзаменовали, как будто, в семье Владимира...

Мать сетовала на то, что она старА и не может переклеить обои, к тому же, слишком высокие потолки... К каждому приезду сына она покупала рулоны обоев и предлагала их новоиспечённой невестке поклеить их большой комнате... И женщины соглашались и клеили с минимальной помощью самого Владимира. Каждый год обновлялись обои в квартире его родителей!  Соглашались они на эту работу в силу своего чувства к Владимиру и серьёзного отношения к построению семьи и всячески желали угодить будущей свекрови  и свёкру...

Со стороны их было жаль ... Такие красивые и трудолюбивые надеялись на семейную жизнь и угождали, и себя проявляли в лучшем свете в поведении, в готовке обедов, в помощи родителям. Но всё запрограммировано было Владимиром иначе, вразрез их устремлений.

Каждое лето приезжавший Владимир приезжал к родителям, целовал и обнимал мать, привозил ей какой-нибудь подарок, а потом сам играл роль подарка...

Дескать, он так торопился к матери, увидеть её и обнять, что не успел даже получить отпускные... Всегда заявлял, что он прибыл с минимумом денег, т.к. отпускные не получены!

Об этом все должны были знать, и ни на что не рассчитывать, как ему представлялось подобное оглашение отсутствия отпускных.

Ничего, что отпускные не получены! У родителей приличная пенсия по тем временам. Отец получал шахтёрску 132 рубля, а мать — 120 рублей. Старики жили припеваюче и не напряжно от пенсии до пенсии, а с большим остатком от двух пенсий. Мать закупала продукты к приезду сына и ящик алкоголя. А как же? — Любимый сын в гости приехал!

Что касается Владимира, то в Москве он ходил в военной форме и вёл себя подобающим образом, не переходя никакие нормы и ранги приличия, а в Пуру, в маленькой части города Кохтла-Ярве, в форме его никто не видел! Он надевал обычную одежду, оставленную здесь или прикупленную его матерью, и расслаблялся. Находил своих прежних друзей детства и живших по соседству в том же русскоязычном, вернее, среди выходцев из Белоруссии тогда... (Район Пуру часто называли “Минск-2”), и водил с ними компании, вечно пьян и сочно говорящий матом... Без мата, дескать, армия невозможна, на ней она держится... — Так утверждал московский военный в те далекие времена 70-80-х годов.

А матом ругалась и мать Владимира... Причём, она ставила себе это в заслугу. Без мата не обходилась, практически, ни одна фраза. Она так жонглировала матерными словами, что из  них могла произвести все части речи, и так витиевато закручивала, что окружающие даже диву давались такому многословию из привычных трёх букв на заборе...

В компаниях с людьми помоложе Шура, мать Владимира,  проявляла гостеприимство и  щедрость: выпить-закусить — святое в её доме! В кругу выпивающих и тостующих особо выделялась её активность.

— Будем! — восклицала она и могла выпить много, наравне с молодыми мужчинами.

Весь этот водочный интерьер нарисован только для того, чтобы рассказать о существенном в жизни Владимира...

Он женился...! Мать срочно на поезде выехала в Москвуна свадьбу, где прикинулась робкой старушкой, бедной тёмной русской женщиной, воспитавшей такого замечательного сына...

Да, Владимир женился и мать одобрила его выбор. Невеста была ослепительно красива, молода, богата, дочь генерала... Родители им подарили ключи от новенькой квартиры в Москве. И дочь генерала может иметь мужа на более престижной должности, уж об этом тесть постарается, тем более в Москве репутация Владимира была безупречна и было истинное желание работать на военном поприще. — Так оно и было.

Возвратившаяся из Москвы со свадьбы Шура без устали всем твердила о достоинствах своего любимого сына и рассказывала о пышности свадьбы в дорогом ресторане, с щедрыми подарками, с приличными, солидными людьми, которые к ней отнеслись с уважением и благодареностью за такого прекрасного сына...  Эмоций и рассказов у неё было неисчерпаемое количество!

Всем было понятно, что женился Вовка удачно и всё у него — лучше не придумать! Дай Б-г!

А кто против?, особенно из родных... Все — рады!

И вот подошло лето, с отпускным проектом Владимира — приехать в Пуру с женой...
Ему бы не надо повторять своего стереотипа поведения и раскрывать суть попоек в родном месте обитания, где он прост и матершинен, пьян и развязан... НО почему-то, глубокая убеждённость в том, что он — любим и хорош, победоносен своим обаянием, увлекла его в очередной вояж из Москва в Эстонию.

Клавдия, красавица-жена, была рада посетить Эстонию, в которой никогда не была. Возможно, она строила иллюзии, что они будут в Таллинне и осмотрят достопримечательности и побывают в интересных местах для отдыха, хотя она была и не против того, чтобы навестить престарелых родителей мужа. Она была всецело за поездку.

Приехав к родителям Владимира, а не остановившись в отеле в Таллинне, да и маршрут поезда этому способствовал, т.к. останавливался на железнодорожной станции Йыхви, которая в десяти минутах езды до дома родителей..., а потом уже шёл в Таллинн, пара вошла в тот старый дом. Родители Владимира в одной комнате, молодые — в другой, самой большой, с постоянно обновлёнными обоями, и в которой ежегодно побывало много квази-невест.... А теперь комната для пары в законном браке...

Всё шло тихо и спокойно, с минимальной выпивкой за ежедневным обеденным столом. — Все держались в рамках дозволенного, не перебарщивая своим былым разгульным поведением.

Ну надо же молодой жене показать, что семья её мужа — приличная
и вся атмосфера в ней —  житейская отличная...!

В один из солнечных летних дней молодые решили поехать на песчаный пляж Чудского озера и прокатиться по его водной глади в моторной лодке...

Да, моторная лодка была давно куплена родителями Владимира именно для того, чтобы летом на ней ездить на рыбалку... Там на реке Раннапунгерья, впадающей в Чудское озеро,  были частные гаражи для моторных лодок. Так что, всё было давно организовано для хранения лодочного средства и его использования в нужный период для рыбалки и отдыха.

Приехав в одноимённую с рекой деревню Раннапунгерья,  компания из трёх отдыхающих взяла свою собственную лодку, оснастила её снаряжением для рыбалки и отправилась бороздить просторы Чудского озера, не слишком далеко от берега с эстонской стороны, ровно на таком расстоянии, где предполагался лов рыбы...

Опустив якорь на глубину, или заЯкорив лодку в выбранном месте, мужчины закинули удочки и спиннинги,  а сами решили вдыхать озерный воздух в солнечных лучах ... Кто были эти мужчины? — Владимир с отцом Сашей-Шурой, решили слегка выпить водки, а её они припасли из дома... Но слегка не получилось! Мужчины выпивали и выпивали, за разговорами и ожиданием клёва...

А молодая жена Клавидия хотела позагорать, что и делала, разместившись удобно в удобной моторной лодке... Но лицезреть пьющих мужчин, не знающих меры..., и не особо занимавшихся рыбалкой, она вовсе не желала!

Клавдия стала просить мужчин остановить свою пьянку и перенести её на другое время, когда вернутся на берег, где у них планировалось разбить палатку и переночевать, чтобы встретить рассвет среди годеливых сосен  на песчаном побережье и продолжить свой пляжный или рыбалочный отдых...

Но мужчины не унимались! И с пьяных глаз Владимир уже не держал марку воспитанного офицера, а распоясался до мата и покрикивания на жену. Дескать,  он — не подкаблучник и жена никогда им не будет командовать! А старик, его отец одобрял действия и спич своего сына:

— Цыц! Жена нашему Вовке — не указ, что и как, и когда делать то, что он хочет делать...!

Клавдия, осознав, что дальше такая рыбалка, под аккомпанемент пьянства и ругательств,  продолжаться не может, категорично сказала:

— Надо нам всем на берег! Достаточно рыбалки и прогулки по озеру...
— Нет! Нам ты не будешь указывать, ЧТО делать! Мы сами знаем, как нам лучше...

И мужики стали наливать ещё по стакану... , чокаясь за удачную рыбалку...

Клавдии стало ясно, что ей не переубедить двух пьяниц и не настоять на возвращении на берег. А продолжение алкогольного безумия ей виделось опасностью...

Разве такОго отдыха она хотела в живописном природном уголке Эстонии?!

Мужчины бушевали от просьб Клавдии завершить рыбалку и вернуться на берег! Это они сочли диктатом со стороны молодой женщины и стали упрямо твердить:

— Когда нам надо, тогда и закончим и пойдём к берегу...!

Лодка раскачивалась от разбушевавшейся активности мужчин, а Владимир предстал перед Клавдией в другом виде, грубияна, пьяницы и своенравного скандалиста. Но и был таким, здесь, вдали от Москвы, не играл роли статного и корректного офицера, а открыл своё “я” под алкогольными парАми... Ему было всё равно, ЧТО о нём подумает Клавдия, а она была шокирована поведением своего мужа, в которого была влюблена, но видно, в другой образ его в московском ареале..., а не в того, каким он был на самом деле...

Клавдия прыгнула в воду и поплыла к берегу... А палатка и сумка с её личными вещами находилась на хранении в прибрежном кемпинге. Доплыв до берега, благо, на так далеко якорили ту лодку..., она выяснила в кафе о расписании автобусов, села на берегу и стала дожидаться отправления по чёткому там расписанию ...

Вглядываясь в озёрную даль, она увидела перевёрнутую лодку и двух мужиков, плывущих к берегу... Да, это был её Владимир с отцом...

Достигнув берега, они вышли из воды и увидели Клавдию... Речь Владимира извергала матерную лаву обвинений Клавдии:

— Это ты, стерва испортила мотор лодки! Это ты, скатина, хотела нас утопить!

И после каждого слова были вкручены матерные слова, от которых коробило Клавдию, и она, сдерживая слёзы и стараясь держаться, пошла к автобусу...

— Пусть, б**** идёт, куда хочет! Нужна она мне такая!

Вдогонку она слышала злую матерщину, “напутствие”,  своего ненаглядного мужа, которого она неузнавала в этом матерившимся пьяном мужике, а им были очень довольны её родители, но перед ними он всегда был в ином обличии...

Возвратившись в Кохтла-Ярве, Клавдия уточнила о расписании поезда, и в скором времени вечером села в поезд, а утром была в Москве.

Но до этого, её свекровь поняла, что случилась ссора...

— А где Вовка?
— Он с отцом пьянствует на берегу Чудского озера...

Свекровь стала уговаривать сноху не  уезжать, а дожаться возвращения мужа и с ним вместе ехать...

Но Клавдия была непреклонна в своём решении и сделала то, что считала нужным. — Уехала!

По возвращению в Москву в свою, подаренную её родителями комфортную квартиру, она собрала чемодан с вещами Владимира и выставила его за дверь...

Возвратившись  домОй после алкогольного расслабления на Чудском озере, Владимир рассказал, ЧТО произошло... Он всячески материл Клавдию. Его отец поддакивал сыну и выражал осуждение действиям своей невестки:

— Это Клавдия — огромная наглая кобыла! Решила нашим Вовкой командовать! —  Не тут  то было! Вовка ей показал куськину мать!

— Молодец, сыночка! Ещё не было таких..., кто бы нам указывал, как жить!

Выпалив кое-что в матерщинном регистре, Шура, не намерена была обвинять своего сына, а всегда искала повод хвалить и хвалить любимого сына!

— Вовка — всегда молодец! Стол накрою, надо выпить и обмозговать, что и как...

Так они и сделали. Выпивали, ругали Клавдию, не выбирая слов... Но вдруг мать Владимира поняла, что сын может остаться без жены и без должности... И она пепреключилась на другое, а именно, уговаривать сына, следующим поездом ехать в Москву, повиниться перед женой и божиться, что такого больше не повторится...!

Шура, имея практический опыт жизни и природную смекалку, КАК выживать и добиваться своего, не могла позволить сыну разрушить своё собственное благополучие и комфортную жизнь в Москве. Поэтому она уложила изрядно выпившего сына, надеясь, что он проспится, одумается и сосредоточится на том, чтобы отлистать ненужные страницы назад и всеми своими мужскими чарами залатать ту пропасть в отношениях, которая развёрлась на злополучной рыбалке с нескончаемой выпивкой...

Да, утро вечера мудренее... и утром возможно здравое решение и есть ещё перспектива налаживания отношений с обидевшейся женой... Примерно об этом, думала матерившаяся Шура, готовая всех прибить, кто не будет стелиться раболепно перед её сыном...

НО наступило ни одно утро, а прозрение у Владимира не наступало... Он решил догулять весь свой отпуск в доме родителей и в компаниях его былых друзей, а в Москву, к жене,  — успеется! Так и продолжал он свой отпуск в пьянках-гулянках, будучи уверенным, что жена его примет в любом виде и ничего не грозит ему ни в семейном, ни карьерном ракурсах...

Пил и гулял! И дома с родителями водка лилась рекой... И с закадычными друзьями было много разговоров и бахвальства...! А Владимиру нравилось и окружение, и то ощущение своего превосходства, которое загружалось в нём после каждого тоста среди пьющих и радующихся питью...

— Кто они были такие? — Да никто! Простые  ребята, неучи, работяги, а он — в Москве с приличной зарплатой офицер, с высшим академически образованием. — так думал Владимир, восхваляя себя в обществе своих бывших одноклассников или соседей в Пуру. А они, ребята, понятливые, кто есть кто, но главное — есть выпивка каждый день под предводительством успешного москвича...

Отпуск Владимира подходил к концу. Напившись вдоволь и расслабившись до своего скотского состояния, он вечером сел в поезд и к утру был в Москве.

Доехав до своего адреса и войдя в элитный дом,  где проживал с женой, он прошёл к двери своей квартиры,  свадебного подарка тестя, и обомлел! — У двери стоял его чемодан ...

Поняв, что тут надо играть роль раскаявшегося и любящего супруга, Владимир попытался открыть своим ключом дверь, но быстро осознал, что замОк давно уже другой, и он туда не войдёт, если Клавдия ему не откроет... Он стал неистово звонить и услышал через дверь:

— Владимир, ты больше здесь не живёшь! Возвращайся в свою коммуналку и там полная свобода действий! На развод я уже подала... По повестке надо будет явиться в ЗАГС... Прощай, Владимир! Ты — совершенно свободен!


Возможно, если бы Владимир, по совету своей матушки, кинулся был вслед своей супруги, он бы, кто его знает, но мог бы добиться прощения Клавдии и результат был бы другим, но он не последовал за нею в Москву, а остался продолжать свой привычный отпускной алкогольный вариант... А Клавдия? — На время он забыл о ней, о том, что сотворил и как её материл и ни во что не ставил в присутствии своего отца и посторонних любопытных “пляжников” ...

А пауза в общении, в ожидании мужа и после осмысления всего, что произошло в Эстонии,  сделали своё дело... И Клавдия приняла не простое для неё решение — расстаться, как можно скорЕе..., пока нет детей, и пока она — молода...

Раскрытие характера Владимира, его позиция и алкогольное предпочтение любому виду отдыха, подстегнули молодую жену к принятию кардинального решения...

Всё! — Расстались, как в море корабли... Жили, любили других, как могли...

Однажды, соседи коммунальной квартиры удивились паузе в появлении их соседа... Забеспокоились и вызвали милицию тогда... Взломав дверь, увидели бездыханного Владимира...  Соседи давно знали моцион соседа. Получив военную пенсию, он принял на грудь... , а когда его сердце остановилось, никто сказать не мог... Отвезли в морг и опечатали комнату. — Таковы обычные действия милиции в подобных ситуациях.

К тому времени, в Эстонии, как год назад умерли родители Владимира и он приезжал на похороны, и не один, а с очередной женщиной... На кладбище в подпитом состоянии он кричал:
— Мама, я следующий...

Так это и случилось... в начале 1993 года, а в пределах 1992 года...  умерли родители, причём отец в начале года 21 января, а мать — 21 апреля... Они прожили 81 и 82 года соответственно, а их сын достиг только пятидесяти двух лет..., не вступив в элитарную старость, как его родители...

Семья младшего брата и сестры в Эстонии узнали о кончине брата не сразу. Фактически, чужая женшина, та Лариса с сыном, побывавшая когда-то названной невесткой, прислала телеграмму по адресу проживания покойных родителей, на имя младшего брата, проживавшего в том же городе, но совершенно в другой его части,но по одинаковой фамилии почта нашла адрсата и доставила её... Кроме того, Ларисой было написано письмо с просьбой прислать письменные подтверждения того, что она жила с их братом Владимиром и у неё от него, якобы, сын Саша. Лариса надеялась с помощью таких свидетельств унаследовать жильё Владимира...

Поначалу и брат, и сестра были не против, но позже их осенила мысль:

— При жизни брат не женился на этой Ларисе, а что же они покойного его будут, фактически, женить, признавая их связь и ребёнка?!

И не стали  ничего делать!

При этом жена младшего брата нашла в своей записной книжке рабочие телефоны Владимира, когда он ей давал их в 1987 году, когда она возвращалась из санатория “Марьяно” для того, чтобы созвонившись, передать ей подарок для тогда ещё живой любимой матери...

По этим телефонам офицальная невестка Лара,  жена младшего брата Владимира,  стала звонить и сообщила в Военное управление о смерти Владимира, а там ещё этого не знали. К тому же, она звонила в Москву в ту коммунальную квартиру, где проживал Владимир, и те соседи назвали и морг больницы, где было тело покойного.

СведЯ всю информацию воедино, от бывшей женщины Владимира Ларисы и соседей, Лара доложила военным и просила их организовать проводы покойного в последний путь и держала с ними связь до самых похорон...

Бывшие военные коллеги Владимира сначала недоумевали, почему они должны заниматься похоронами... Но аргументом было то, что Лара сказала:

— Владимир всегда говорил: “Армия меня похоронит!” А младший брат Владимира — безработный, выехать не сможет. Сестра — тоже не сможет. Хотели отправить племянника, но у него проблемы с визой.

Нахлынули проклятые 90-е! Уже после развала Союза и с барьерами в виде границ...

Проводили военные Владимира в последний путь, кремировали, сообщили обо всём Ларе, а та всем родным Владимира в Эстонии. Поминули бывшего коллегу... Обсудили проблемы передвижения граждан из независимой Эстонии  в Россию... — Не могли приехать родные на похороны в Москву...

Царствие небесное Владимиру! Служил в Советской Армии. Отслужил до пенсии и тихо умер один в коммунальной квартире в столице России. Среди сослуживцев был на хорошем счету... У дам пользовался успехом, но своей семьи не сумел создать...

Из всех дам, в качестве невестки в гостях у его родителей, только Лариса была ближе всех...
Она же и забрала урну с прахом Владимира и захоронила её в могиле своего отца... Никто не знает, где...

Родные Владимира узнали такие подробности и негодовали:

— Кто она такая, что забрала урну с его прахом?!  — “Армия” поместила бы её официально в стену колумбария ... и любой бы мог навестить, проезжая через Москву... А сейчас как?! — Да никак! Захоронен и всё!

Но “Армия”, т.е. бывшие сослуживцы Владимира, всё сделала достойно в тех обстоятельствах. А чувства благодарности не было в родственниках Владимира, которые не прибыли на похороны, но смели критиковать действия его прежних военных коллег...

Да, Армия, о которой всегда помнил Владимир, и в ней он служил, позаботилась  о нём... и обо всём...

Ушёл в одиночестве... Но оплакивать было некому, фактически... Сестра всплакнула, вспомнив брата в детстве... И Лара, жена младшего брата, была в траурном состоянии, просто потому что человек умер, а это, к тому же, — брат её мужа...

Многие считают, что смерть — это продолжение жизни, только в другом измерении, в другой субстанции и т.д.

Благостно верить в такое! И не всем это данО...

Но всех уравнивает СОЛО**, как статус-кво***...


---

* Апофеоз — обожествление, прославление, возвеличение какого-либо лица, события или явления.

** Соло — Происходит от итал. solo «один, одинокий»; музыкальное произведение или отдельная партия, исполняемые одним инструментом, одним певцом, одним танцором. 

*** Статус-кво — «возврат к исходному состоянию».
   Сохранить статус-кво — значит оставить всё так, как есть.