Светлячки и медяшки

Орёл – город моего детства. Родился я в Питере, но корни мои – орловские: из самого города и из окрестных деревень. Я знаю своих орловских предков только на пять поколений, что было до того – мне не ведомо. Может быть, они когда-то переселились на Орловщину из иных мест Руси, а, может быть, я через них происхожу напрямую от жившего в тех краях в незапамятные времена славянского племени вятичей. Так или иначе, мои бабушка и дедушка жили в Орле. В городе, но в собственном маленьком домике с садом и огородом. Каждое лето и до школы, и потом в школьные годы на каникулах месяц или два я проводил у них.
 
Ребёнок и взрослый живут в разных мирах. Вроде бы в одном городе, на одной улице, даже в одном доме – а видят разное. То, что составляет мир детства, взрослый просто и не заметит. Я расскажу о двух таких вещах.
 
Наш район в ту пору был застроен в основном одноэтажными частными домами со своими участками. Многоэтажных домов в нашем переулке и на ближайших соседних улицах тогда не было. Сами улицы были неасфальтированными. Просто земля. По обочинам росла невысокая, но густая травка. Не скажу, что это за вид, но у нас на севере такой травы я никогда не видел. А там она была самым обычным делом. В этой самой траве жили «светлячки». «Светлячками» мы называли особых совсем крошечных жучков. К настоящим светлячкам из семейства Lampyridae они не имели совершенно никакого отношения, и даже внешне были совершенно не похожи. Собственно говоря, наши «светлячки» и не светились. Они просто очень ярко блестели на солнце, переливаясь синим и зелёным, как будто были покрыты глянцевой эмалью по металлу. Некоторые из них были кобальтово-синими, другие – изумрудно-зелёными, но чаще их цвет, словно перья на голове у селезня, зависел от того, под каким углом к свету на них смотришь. Каждое лето из года в год мы выискивали в траве этих жучков и потом держали их дома в стеклянных майонезных банках, закрытых сверху марлей, регулярно меняя траву, которой они питались, на свежую. Впрочем, долго искать их и не приходилось, они были повсюду, стоило лишь присесть на корточки, разобрать руками траву и приглядеться. Если не забывать ежедневно менять им в траву и не оставлять в жаркий день их банку на открытом солнце, то жили они у нас в неволе вполне благополучно и могли прожить в банке всё лето.
 
Ещё одной заметной только детскому глазу достопримечательностью Орла времён моего детства были медяшки. Медяшки – это не монетки, нет, это такие кружочки из тонкой листовой меди. По-видимому, в те времена в Орле было какое-то загадочное производство. Уж не знаю, что оно выпускало в качестве продукции, но в качестве отходов оно в огромных количествах выпускало эти самые медные кружочки разного диаметра. Чаще всего они были совсем маленькие, с советскую копейку или даже ещё меньше, но попадались и довольно крупные – с пятак или даже с юбилейный рубль. А совсем редко можно было найти и огромную медяшку в несколько сантиметров диаметром. Почти всегда медяшки были идеально круглой формы, но был и один особый вид продолговато-овальных. Эти, кстати, были потолще круглых.
 
Самое же интересное, что эти медные кругляши не шли в переработку (казалось бы, ценный цветной металл), но и не свозились централизованно на свалку, а рассеивались по всему городу. Не знаю, каким образом это происходило, но их можно было найти буквально везде – прямо на асфальтированных больших улицах, в наших маленьких переулках, во дворах, в траве на газонах. Как они туда попадали – для меня и сейчас загадка. Словно их специально разбрасывали. Но удивительнее всего, что они снова и снова появлялись даже в самых укромных закоулках при том, что мы постоянно их выискивали и собирали. Вот буквально только вчера некий участок был тщательно осмотрен, все медяшки до последней были выбраны, а на следующий день там можно было найти новую. В самом деле можно было подумать, что, если только они не растут, как грибы, сами, то каждую ночь по городу ездят специальные медяшкоразбрасывательные машины и заезжают в самые глухие дворы и переулки, чтобы детям с утра не было скучно и было чем заняться.
 
Среди детей и подростков медяшки считались «деньгами» и были вполне работающим средством обмена и взаимных расчётов. В зависимости от диаметра, они имели разное достоинство. Кстати, набрав их достаточное количество, можно было убедиться, что размеры их неслучайны, и что всего их существует десятка два или три постоянных стандартных разновидностей. Каждая такая разновидность имела у нас своё особое название по имени денежных единиц разных стран настоящего и прошлого. Между ними даже был установлен более или менее фиксированный обменный курс!
 
Поиск и собирание этих медных кружочков был регулярным нашим занятием. Естественно, что все улицы, дворы и переулки вскоре оказались поделены, и «законно» можно было собирать медяшки только на своей территории. Впрочем, границы владений всегда оставались спорными, и за них шла вечная борьба, порой переходящая в ожесточённые детские войны. Ну и, конечно, самым увлекательным делом всегда было не мирно окучивать свои «законные», признанные соседскими мальчишками владения, а совершать дерзкие пиратские рейды на заведомо чужую территорию. Чем более такой рейд был дальним, глубоким и рискованным, тем тщательнее он готовился и тем больше восторга вызывал потом в случае успеха. Впрочем, не менее увлекательным занятием было патрулирование своей территории и её защита от браконьерских набегов со стороны всегда коварно недремлющего противника. Тут в ход шли все изобретения детской мысли от «индейских» луков с «отравленными» стрелами до щитов, пращей и камнеметалок. Кстати, приготовление «индейского яда для стрел» и собирание необходимых для него трав и ягод было отдельным самостоятельным священнодействием, благо, что в большинстве случаев названия наиболее известных ядовитых растений мы по незнанию и в силу присущей детям буйной фантазии приписывали растениям гораздо менее опасным или не опасным вовсе. Например, мы почему-то дружно считали вполне безвредный купырь достойным и едва ли ни главным компонентом правильно сваренного «индейского яда», впрочем, иногда в ход шли и не столь безобидные растения. С возрастом наше вооружение прогрессировало, и годам к 12-13 некоторые его образцы, вроде сооружённого братцем стационарного тяжёлого арбалета, установленного на крыше нашего гаража и свободно вращавшегося на оси во все стороны, стали по-настоящему и не на шутку травмоопасны.
 
Но однажды детство как-то вдруг разом кончилось, а вместе с ним – и весь этот непонятный взрослым мир вещей, смыслов, символов и отношений. А потом сначала умер мой дед, а спустя три года – и бабушка. После этого я в Орле не был двенадцать лет. А, когда однажды приехал, то никаких осколков нашего детского мира уже не обнаружил. Ну, ладно медяшки, понятно, что в лихие девяностые многие заводы позакрывали, а в тех, что уцелели, с тех пор наверняка изменились и технологии, и сама продукция. Но «светлячки»! Куда пропали «светлячки»? Когда в 2011 году я, будучи уже вполне себе кандидатом биологических наук, попытался найти их, чтобы понять, кто же это был на самом деле, я, сколько ни искал, не нашёл ни одного. Исчезли. Вымерли, как мамонты. А, может, просто собрались и улетели без возврата в страну моего детства.