Знахарка

               

                Бабку  Клаву  уважительно в глаза звали знахаркой,  кланялись при встрече, а за глаза плевались и шипели:
- ууу, ведьма старая! Но за помощью не гнушались обращаться, бежали всегда, когда хворь какая приключалась, если вывих какой случался, когда дитяти испуг вылить надо было. Знахарка никому не отказывала, всегда помощь оказывала, особенно детям. Что примечательно, плату не требовала, а довольствовалась тем, что приносили с собой страждущие, иногда и просто спасибо принимала, кивнув скупо головой на прощание.  Не привечала она только свою новую соседу Аллочку. Вернее  Аллу Ивановну, молодящуюся даму лет пятидесяти, которая стала соседкой бабы Клавы года три назад, выйдя замуж за старого  бобыля Кузьму. Алла Ивановна быстрехонько овдовела и  осталась жить в добротном доме  Кузьмы в гордом одиночестве, игнорируя всех жителей поселка, с сарказмом всех критикуя. С насмешкой относилась она и к бабе Клаве, ехидно спрашивая ее после посещения болящих:
-  Что соседушка, по божьему закону живешь – будет день, будет пища? Сколько в клювике тебе тащат клиенты? Может сама и творишь пакости людям, чтобы потом к  тебе же они и шли? Поговаривают, что можешь, можешь ведь? Баба Клава зыркала на нее и молча, опираясь на палку, проходила мимо. Алла Ивановна заливисто хохотала и,  озираясь по сторонам, находила новую  жертву.
             Однажды вечером в окно бабы Клавы отчаянно застучали и женский голос со слезами взмолился:
- бабаня Клава, Христа Ради помогите!  Это  я,  Вера Ильина, отворите!
                Дверь со скрипом отворилась и на пороге появилась старая знахарка, одетая в белую рубаху,  волосы были распущены, она так сердито взглянула на посетительницу, что  та на мгновение испуганно отшатнулась, но затем упала на колени и плача сказала:
Помоги, у меня дочку собака покусала, всю левую сторону лица изувечила, руку разорвала,  умрет девчушка, если не поможете!
    Баба Клава отстранилась и сухо сказала:
- входи.
     Девочку  знахарка положила на широкую лавку, зажгла свечи  и стала  водить руками над страшными ранами. Ребенок был без сознания, мать девочки была близка к этому же состоянию, но баба Клава , мельком взглянув на нее, дала в руки миску с водой и велела держать над ребенком. Знахарка  продолжала водить руками, что-то бормотала, брала свечу и капала воском в воду, потом снова водила руками .  Женщина заворожено наблюдала за руками старухи - старая сморщенная кожа с пигментными пятнами, криво изогнутый мизинец с черным ногтем, это вызывало страх. Вначале исчезли следы крови на лице, потом на руке, а потом стали исчезать раны, через час на ребенке не было видно ни одной царапины. Девочка пришла в себя, увидела бабу Клаву и заплакала.
    Мать снова упала  на колени:
- спасибо, бабушка Клава, я вам завтра плату занесу, я так к вам торопилась, что ничего с собой не взяла. Баба Клава отмахнулась:  - иди, ничего не надо, не плюешь  мне в спину, не шепчешь что я старая ведьма, искренне благодаришь, мне этого достаточно. И смотри лучше за ребенком, как собака могла дите покусать? Женщина снова заплакала:
- это соседка ваша, Алла, натравила на нас собаку, когда я через забор руку протянула и грушу сорвала…
               У бабы Клавы потемнело лицо и она снова сказала:
- иди домой, милая, устала я. Вера попрощалась и пошла с дочкой домой, а через два дня узнала, что старая знахарка умерла.    Похоронами занялась какая то дальняя родня бабы Клавы и, на удивление всех, соседка Алла Ивановна.
                На похороны пришло очень много людей – одни из чувства благодарности, другие посмотреть и посудачить. Пришла и Вера. Она смотрела на спокойное лицо усопшей, мысленно говоря слова благодарности, перевела взгляд на ее руки в вздрогнула, мизинцы были ровные, черного ногтя не было и в помине. Вера в панике  осмотрелась по сторонам, мысли запрыгали в голове и тут к ней подошла Алла Ивановна, скорбно покачала головой и сказала мягко:
 - Веруша, ты после похорон подойди ко мне, я тебе ведро груш нарву, дочуре варенья сваришь.  Вера вспыхнула, она хотела сказать что –то резкое, неприятное, но тут ее взгляд упал на руки Аллы Ивановны и она мгновенно побледнела – в глаза бросился кривой, изогнутый мизинец с черным ногтем. Баба Клава, баба Клава –  гулко стучало в голове Веры.
- Вот  какая молодец, рассудительно сказала Алла Ивановна , даже сейчас не говоришь, что я ведьма, а за грушами заходи милая.
              За грушами Вера зашла, варенье сварила, а через месяц уехала с дочкой к родственникам, никому из соседей не оставив адреса, так и не открыв никому секрет бабы Клавы.