О древних ритуалах

Каждый раз, когда я иду по Манежной площади мимо музея Ленина (бывшего, разумеется; сейчас там «Музей Отечественной войны 1812 года», настолько пользующийся посетительским спросом, что до сих пор не понимаю, открыли его уже или нет), я вспоминаю, как меня принимали в пионеры.

До начала полового созревания я был школьным активистом и юным коммунистом, ведущим, как было принято в то время говорить, активную общественную жизнь. Скажу справедливости ради: не помню, чтобы меня кто-то принуждал или что-то навязывал. По крайней мере, сознательных воспоминаний у меня нет – что, возможно, свидетельствует о тонких методах советского агитпропа. Так или иначе, подобных отличников учебной и воспитательной подготовки принимали в пионеры в самую первую очередь.

Вообще-то, — что вполне отвечало духу и букве советской уравниловки, — в пионеры принимали всех подряд. Правда, не одновременно и при разных обстоятельствах. Московские отличники становились пионерами в конце третьей четверти третьего учебного года прямо в день рождения Ленина – 22 апреля, в парадном зале музея Ленина и перед статуей Ленина же. После чего неофитов вели в мавзолей Ленина «посмотреть на вождя». Причём откосить от, казалось бы, уже вполне факультативного визита в усыпальницу Ульянова не разрешалось никому.

Хорошисты вступали во всесоюзную пионерскую организацию на майские праздники, что также котировалось довольно круто. Оставшихся же неохваченными троечников и записных раздолбаев оформляли «в ряды» оптом перед началом летних каникул и без особых церемоний в школьном актовом зале. Понятное дело, что последние перетаптывались и без музея, и без мавзолея — что, возможно, было для них и к лучшему.

Положим, что девиз «Будь готов!», равно как и треугольный галстук на шее, создатели пионерии честно спионерили у забугорных скаутов, девиз которых до сих пор звучит как «Be prepared!» То-есть, натурально, «Будь готов!» А вот вопрос, откуда и с какими целями взялось всё остальное, стоило бы внимательно рассмотреть непредвзятыми глазами.

Освежим в памяти процедуру. Для начала группу девяти-десятилетних детей собирали для принесения некоей «клятвы вечной готовности». Полная формула призыва звучала так: «Пионер, к борьбе за дело коммунистической партии Советского Союза будь готов! – Всегда готов!» И вряд ли для девятилетнего человека существует более бессмысленная и далёкая от реальности тема, чем какая бы то ни было политическая борьба. Клятва перед идолом мёртвого вождя приносилась без понимания действительного смысла того, к чему именно нужно быть «всегда готовым».

Церемониал включал в себя повязывание кроваво-красного галстука и прикалывание на грудь значка с изображением – угадайте, кого? – на фоне кроваво-красной пятиконечной звезды, надписи «Всегда готов!» и условного «пионерского костра». Из любого доступного фильма ужасов можно почерпнуть, что пятиконечная звезда носит специальное название «пентаграмма», имеет вполне конкретный и прикладной мистический смысл, а её изображение, хотя бы на полу или на стене, — особенно сопровождаемое оккультными манипуляциями в исполнении магически озабоченных профанов, — обычно приводит к крайне печальным последствиям. Даже если оставить на секунду в покое религию и оккультизм, очевидно, что использование любого символа без точного понимания правил и целей его эксплуатации может нанести ущерб кому угодно и в каких угодно масштабах.

Попробуйте представить, сколько разбитых машин и трупов останется на дороге, если некто возьмёт жезл гаишника, не являясь при том гаишником, и пойдёт самостоятельно и от вольного регулировать дорожное движение. Так же, как и в случае с клятвой «Всегда готов!», будущие юные пионеры были страшно далеки от понимания действительного смысла принципа, в соответствии с которым им вменялось в обязанность в течение нескольких лет повседневно носить на себе красную пентаграмму с профилем главного жреца на фоне языков пламени. Каждому из нас хорошо известно, как в любой европейской или восточной религиозной традиции называется метафизическое место, в котором непротиворечиво сочетаются умершие люди и вечно жгущий их огонь, и какого рода сущностями оно населено. Кстати, традиционно считается, что сущности эти крайне неравнодушны к человеческой крови и всему, что с ней связано. Например, к её цвету.

Итак, лучшие дети города, специально отобранные по более-менее объективным критериям успеваемости и участия в школьной жизни, приносили клятву вечной готовности и надевали на себя описанные выше артефакты во имя Преисподней. После чего следовала главная и завершающая стадия ритуала – посещение мавзолея. Id est подземной крипты, в которой препарированное противоестественным образом тело мертвеца выставлено на всеобщее обозрение и поклонение. Всё ещё недостаточно впечатлённые могут добавить к картине «Дети смотрят на хорошо освещённого во всех деталях покойника» музыку и убранство, более подходящие для мест, в которые любой желающий попасть по своей воле не сможет, да и, скорее всего, вряд ли захочет.

Впрочем, и для этой части церемонии есть логичное объяснение, почерпнутое из истории культуры — инициация новообращённых адептов культа через их символическое принесение в жертву.

***

Как говорится в популярном учебнике английского, суммируем полученные сведения в кратком сообщении, и за аналогиями не придётся ходить далеко. Тёмные века человеческой природы оставили достаточно свидетельств тому, как молодых людей, обычно из знатных семей или просто отличившихся в чём-то общественно полезном, физически или, в лучшем случае, символически жертвовали хтоническим силам, олицетворениями и проводниками которых служили, в том числе, и непогребённые покойники, бальзамированные строго определённым способом.

В свете сказанного любознательный человек имеет полное право поинтересоваться, отчего форма и пропорции мавзолея так сильно напоминают древние магические машины типа ассиро-вавилонских зиккуратов или ступенчатых жертвенников майя, и почему всё это, взятое целиком, так удачно и непротиворечиво ложится в единую картину. Можно было бы зайти чуть дальше и нериторически вопросить, с какой надобностью весь культурный код советского человека был индоктринирован поклонением смерти в самых различных формах, и как подобная форма идеологии могла сказаться на психосоматике современников.

Чуть не забыл. Людям, которым я рассказывал о своих наблюдениях устно, я обычно говорю, что не стоит принимать эти выводы слишком всерьёз. Поскольку моё чувство юмора иногда принимает экспериментальные формы. То же самое, наверное, я скажу и сейчас.