Баба Жара

Когда декабрь на исходе, на заиндевелый лес опускается стужа. Вьюжный ветер кружит снежинки, которые летят навстречу древнему деду. В сугробе под ёлкой согреваются зайцы, свернувшись в клубок. Старик с белой бородой идёт и стучит посохом. Здравствуй, Дедушко Мороз!

Летом на лугу зайцам - воля! Июль колосится густым разнотравьем, каких только красок нет. Косые подросли и уж подзабыли о новогоднем чуде. Им бы теперь тенёк найти да водички испить. Звонко топает в красном сарафане дородная барышня, крутобока и розовощёка. Солнышко катается по небосклону над ней, пуще прежнего ярится. Здравствуй, Баба Жара!

Кто же встречает хозяйку Лета Красного? Не-е, не снежинки. Луговые цветы!
Иван-чайные головы тянутся ввысь. Словно снег, белой шалью размахнулась таволга. Тёмными багряными каплями разлились кровохлёбка и красная кашка. Голубыми звёздочками светится герань с колокольчиками. Жёлтого жару наддают коровяк с ракитником. Доверчиво глядят ромашки. И много-много других полевых и лесных цветов, разных и прекрасных, устилают путь Бабы Жары.

Так удивительно, но лес не высох от жары.
И даже сохранились в нём лесные лужи -
Пристанище вселенской мошкары.
Июль теперь - как с другим знаком стужа.

Всё пышет и поёт, и ползает, летает,
Жук примостился на июньский одуванчик,
Растут грибы с клубникой за стеной из иван-чая -
Пойду туда, я деревенский мальчик.

Вода мерцает и зовёт меня, чтоб со-зерцать,
Охапкой провожает белый донник,
В дремучий и волшебный лес иду опять,
Навечно я его поклонник.

***
Жара давит, и куды медведям податься? Жир прям топится, и вся нажировка коту под хвост. Чижало. Пробежался по малиннику - зелёная ишшо малина. В садах спеет, да там собак тьма. Ладно, есть у меня лесок потаённый у болотца - там завсегда темень даже в яркий день, осинник страшенный. Не, мне нормально - это людям там страшно.
А мне хорошо - прохладца. И чудной этот лесок взаправду. Давеча там бродил, орхидеи нюхал. Аромат, скажу я Вам, волшебный! К ночи так и стелется по земле, и на него бражники летят. Бабочки, не алкаши.

Видели там и Венерин башмачок, а я - Любку двулистную! Нашёл её.
Эх, отцвела... В прошлый раз благоухала, когда я по грибы шастал.
Три подберёзовика крепеньких Лешак мне выставил за один прошлый прокол, завёл меня третьеводни в болотину нетудыть.
Гляжу - снова трое под берёзками стоят. Отдал с лихвой?
Глаза лапой протёр, гриб ущипнул - настоящий! Хоть и жара. Давай рыскать, лево-право и кругами, кругами - ан где ещё приголубились?

- Хватит! - буркнул какой-то пенёк с ушами.

Я оглянулся - а на поляну клубника спелая насыпалась. Откуда?
Я такую последний раз в детстве видел, когда в колхоз ездил. На берегах Уфимки она в том июле зелёная была. И мы её такой ели, нам местные посоветовали. Ничего, сладкая!
А тут болото на Патрушихе, чай, не уфимские степи - а клубника большущая созрела, да ещё красная. А вкус! Ммм... Земляника тоже хорошо, но она мелкая, не разберёшь. Точно, волшебный этот лес на болотце.

В обчем, слопал я всю клубнику. Это мне за малину, точнее, за её отсутствие. Ты слышал, Старый пень? Учти и запиши.

***
Был жаркий вечер. Солнце золотилось соснами и гуляло по лугам.
Иван-чаю и ягодам было хорошо. Дождь был сравнительно недавно и травы ещё не начали сохнуть от испепеляющей жары. Клевер, гвоздики и ромашки распустились пышными кустами. Бузина сыпала огненными искрами.

Может быть, истинная красота и изысканность кроется в простоте, в негромких, приглушённых красках? Может быть, вместо роскошных и ярких роз в дендрариях и садах поискать Золушек где-нибудь в лесах и болотах? Тогда это будут лесные и луговые цветы!

Кашка с иван-чаем, донник и подмаренник, васильки и ромашки, гвоздики и лесные лилии. Боже, они такие скромные. А знали бы они, как они прекрасны! Особенно эти новые голубенькие незнакомки.

Лес приглашает
Укрыться от жары
И просто побродить
Средь оглушающей и первозданной Тишины.
Отстаньте, комары!
Вам будет дождь, а мне - вот эта арка,
И я пройду туда, где заросли хвоща,
Где тёмным зеркалом сияет Лес-Вода,
Где птичьи гнёзда, где ждут меня подарки -
Грибы и мхи, да дивные цветы
Узором на ковре пушистом,
И по ковру ступаешь ты.

Ковёр в лесу изумительный, чудесный - и не знаешь, куда встать, чтобы что-нибудь не примять....

Я спросил у леса - Когда же пекло закончится? Сосны изобразили число "14". Хорошо, подождём, когда возьмут Бастилию.

Патрушихинские болота - как и я, они ждут дождя. Живительного дождя. Пусть нахмурится небо, почернеет вода в трясинах, разнесётся к ночи по лесу благоухание уральских орхидей.
Пусть грянет гром, и застучат торопливые дождевые капли по листьям и лепесткам, по шляпкам грибов. Вызовем дождь, а?
Чем больше лесов на земле - тем меньше засух с изнурящей жарой. В лесу, как ни странно, мне всегда тепло в мороз и прохладно в жару. Как в нормальном деревенском доме!

Однажды прорасту я деревом. И что такого?
А что плохого
В том, чтоб дальше или дольше жить?
И превращусь ли я в сосну, неважно,
Иль на берёзе останется мой восхищённый череп?
На той берёзе, изломанной и юной,
Что одиноко у пруда грустит?
Я буду шелестеть ветвями и тень давать в жару,
В моих руках, о нет, в ветвях привольно будет птицам!
Я стану деревом. А кровь? Она впитается и растворится,
И кровохлёбкой, рубиновою кашкой прорастёт,
Нальётся капельками сладкой земляники.