Сыщик

     Позади раздаётся шум и визги, кажется, там потасовка — чего-то не поделили. Промелькнула тень, человек заметил её уже почти теряя сознание. Боль, острая, сильная, невыносимая боль разрывала всё тело, а жизнь уходила вместе с вытекающей из раны кровью. Впереди спасительная пустота. Из последних сил человек поворачивает голову; минуту назад он был совершенно один, но теперь на него смотрят несколько пар немигающих глаз. В них нет ни жалости, ни сострадания. Мольба о спасении и уговоры бессмысленны, договориться никак не получится. Ловкий прыжок самого смелого, вожак пытается добраться до горла. Всё — это точно конец.

***
      Коннал Бригман смотрел на растерзанный труп и с трудом боролся с подкатывающей тошнотой: несмотря на долгие годы службы в полиции, он всё ещё боялся крови.

      Зевак удалось оттеснить, но несколько чумазых мальчуганов все-таки умудрились пробраться поближе и теперь во все глаза таращились на окровавленное тело из-за двуколки коронера. Как пить дать, надеются запомнить побольше подробностей, чтобы потом пугать младших детей или хвастаться перед ровесниками.

      Коннал Бригман, один из самых перспективных инспекторов Скотланд-Ярда, прикрикнул на них, чтобы не мешались, и осторожно, стараясь не испачкаться, опустился на одно колено. Густые волосы покойника шевелил ветерок, казалось, что кто-то дует ему прямо в лицо.

      Труп на пустыре обнаружили рано утром — он был брошен возле самой тропинки. Преступники даже не удосужились оттащить его хотя бы в кусты. Жертве на вид лет двадцать, посеревшая кожа, посиневшие губы, на виске то ли тёмный кровоподтёк, то ли трупное пятно. Одежда, которая была когда-то приличной, изорвана в клочья, а в распахнутых глазах застыл какой-то сверхъестественный ужас. Боли в последние часы он натерпелся немало: на шее рваная неровная рана, из груди клочьями до ребер вырвано мясо. Точно, бродячие собаки постаралась на славу, даром, что отцы Лондона давно, но безуспешно пытались с ними бороться.

      Бригман не сразу понял, зачем его так срочно вызвали на место преступления. Мало, что ли, каждый день умирает людей? Может, это несчастный выпивал в кабаке, а потом решил срезать путь? Вообще нападения собачьей своры не так уж и часты, но и устраивать шумиху по этому поводу он бы не стал.

      Недовольно покосившись на констебля, который с обеспокоенным видом стоял чуть в стороне, инспектор продолжил осмотр, прикидывая в уме, почему сразу не сообщили в конный патруль?

      Крови натекло много — она пропитала одежду, засохнув бурой коркой ниже пояса и на животе… Более Бригману разглядеть не удалось: пришлось посторониться, уступив место коронеру — сухопарому и педантичному доктору Абрамсу. Тот сразу же деловито принялся за дело: заглянул жертве в глаза, надавил на кровоподтеки, осмотрел раны на шее и груди, и принялся осторожно расстёгивать брюки на трупе. Бригман, заглядывавший через плечо доктора, с отвращением отшатнулся, обнаружив вместо причинного места у жертвы окровавленный обрубок. Да уж, собаки не могли бы так чисто сработать, оставив столь аккуратный срез.

       — На ладонях кожа содрана, под ногтями земля, — продиктовал доктор Амбрамс своему помощнику, делавшему записи в блокноте. — Очень похоже, что он пытался уползти от собачьей своры, да и брюки на коленях разорваны.

      Инспектор Бригман представил, как страдал этот юноша: кровь хлестала из раны, привлекая собак, а он упрямо боролся за жизнь.

      — Итак, судя по отметинам от зубов, его загрызли собаки, — начал свою речь подоспевший сержант из Столичной полиции, — мягкие ткани по большей части выедены, горло отгрызано…

      — А что вы скажете на это, доктор? — Бригман не утерпел и указал коронеру на пах жертвы. — Это тоже собаки его оскопили?

      — Очень сомневаюсь, инспектор, — задумчиво протянул коронер, но его прервал внезапно появившийся сержант.

      — Инспектор Бригман, как вы и приказали, мы обыскали кусты, — горячо начал он. — Вот что я нашёл! — мужчина протянул Конналу окровавленный нож, завернутый в несвежий носовой платок. — А ещё там валялось вот это! — он протянул второй кровоточащий свёрток, и Бригман сразу же догадался, что там увидит.

      — Не разворачивайте, мы и так поняли, что… Передайте его помощнику коронера, они в морге примерят и установят, принадлежит ли эта часть тела погибшему, — остановил он крайне возбужденного своей находкой сержанта. — Опросили зевак? Кто-нибудь опознал жертву?

      — Да, его уже опознала некая миссис, которая рано утром всегда ходит на фабрику через пустырь. Его зовут Томас Морган, он сын управляющего, его здесь многие знают, — бодро отрапортовал констебль.

      — Так это убийство? — не унимался сержант, с любопытством следящий за манипуляциями коронера и его помощника, упаковавшим в плотный мешочек его находку.

      — Не знаю, пока рано что-либо конкретное утверждать, — задумчиво ответил коронер, давая знак, что тело можно увозить в морг.

      — Да его же убили?! Сначала оскопили, а потом… — продолжал настаивать на своем сержант.

      —…А потом надели штаны и отпустили домой? — Коннал проводил взглядом телегу, на которую погрузили труп. — Мы пока не знаем, с чем имеем дело. Поэтому впредь советую держать язык за зубами и не строить никаких предположений.

***

      Некрасивая заплаканная женщина испуганно смотрела на инспектора, который почти полчаса убеждал её вспомнить все подробности этого утра.

      — Ну, я же вам уже всё рассказала. Чего ещё вы хотите? — громко всхлипнув, спросила она. — Я вместе со своим старшеньким шла на фабрику, заметила труп, подошла посмотреть, потом мой Сэмми побежал за констеблем. Больше я ничего не знаю, сэр.

      — Почему вы сразу решили, что это Томас Морган?

      — А потому, что его все здесь хорошо знают. Особенно те, кто, как и я, работает на фабрике. Он был самый что ни на есть негодяй: грубый, заносчивый. Местным девушкам прохода не давал, но за него всегда заступался отец, которому многие из нас что-то должны. Кто деньги, а кто место у станка…

      — Что, по-вашему, он делал на пустыре? — как можно любезнее продолжил наступление Бригман. — Его семья живёт в трёх кварталах отсюда.

      — Не знаю, может, приходил выпить в «Корону и устрицу»? — женщина опустила глаза, и Бригман понял, что больше ничего путного от неё не добьётся. Естественно, каждому дорога своя шкура, а эта несчастная и так запугана. Наверное, боится потерять место на фабрике, и уже сама не рада, что обнаружила тело сынка управляющего.

***

      В «Короне и устрице» тоже ничего дельного не сказали. Да, заходил — но он здесь околачивался почти каждый день. Да, выпивал — но в их заведении это нормально. Почему пошёл через пустырь? Не знаем, но так дорога и правда короче. Кто сидел с ним вечером за столом? Не видели, у нас очень много народа. Подозрительные личности были? Сэр, вы о чём?! Здесь каждый второй подозрительный!

      Промучившись добрых полдня и не найдя хотя бы маломальские зацепки, инспектор Бригман устал как собака и почти пожалел, что добровольно вызвался расследовать это дело, чему начальство вообще-то было радо-радехонько.

      Он вышел на улицу и осмотрелся в поисках кэба, когда чьи-то цепкие ручонки дёрнули его за штанину. Чумазый конопатый мальчишка лет семи-восьми, слегка заикаясь, сказал, что с ним хочет поговорить человек, который последним видел Моргана, но за это Бригман должен шиллинг. Он достал монетку, ребёнок шустро сцапал её и выпалил, чтобы тот шёл на соседнюю улицу и спросил в скобяной лавке Шотландца.

***

      — Сэр, пообещайте, что это останется между нами, — тихо попросил дородный детина со скошенным на бок носом. — Мне не нужны неприятности.

      — Всё будет зависеть от вас, уважаемый, — Бригман с первого взгляда понял, что этот Шотландец не раз имел проблемы с законом. — Говорите уже, я подумаю.

      Рыжий бородач, оглядываясь и запинаясь, рассказал, что вчера вечером пил с плотниками в «Короне и устрице»; заведение ему нравится: кормят сносно, пойло дешёвое, полиция обходит его стороной (по его мнению, это заслуга хозяина, который смог договориться с окружным суперинтендантом). Морган явился в компании друга, который, правда, быстро ушёл, а Томас просидел почти до закрытия и всё приставал к румяной молодке, что там со столов вытирает.

      Сам же Шотландец пошёл домой уже за полночь, но по пути прихватило живот, и он завернул на пустырь. Именно там Шотландец увидел, как Морган разговаривает с каким-то высоким господином, который ему показался смутно знакомым. Сделав свои дела, он сразу направился к дому и больше о них и не думал, но то, что Томаса нашли мёртвым, заставило его искать встречи с инспектором.

      — Почему вы мне помогаете?

      — Скажу вам как человеку порядочному и справедливому: конечно, пусть этот самый Морган настоящий подонок, но такого точно не заслужил, — понизив голос, ответил Шотландец. — Сэр, вы только меня не выдавайте, ладно? Здешние констебли страсть меня как не любят. Вдруг ещё выдумают: дескать, я его укокошил?

      — Успокойтесь и расскажите о том человеке, которого видели с Морганом, — Бригман отметил, что тот и правда боится. Не исключено, что за ним уже водилось убийство. — Вы же, по-моему, упомянули, что тот тип вам в некотором роде знаком?

      Спустя два часа Бригман уже стоял перед дверью доходного дома, квартиру в котором и снимал загадочный господин, что был опознал доброхотным Шотландцем. Ведь на прошлой неделе тот сам нанял его переносить вещи в дом да ещё заплатил на два шиллинга больше… Как такого можно забыть?

      Хозяйка сразу поняла, кого инспектор имеет в виду, но пояснила, что мистера Сполла нет дома — он сегодня опять выступает в этом своём клубе. Название? Ну, точно не помнит… Бригман вздохнул и, демонстративно осмотрев общую прихожую, поинтересовался, когда в последний раз к ним приходил пожарный инспектор?

***

      Клуб «Марк Аврелий» издавна считался одним из самых элитарных во всём Лондоне, а для простых смертных и вовсе был закрыт, но, к великому изумлению Бригмана, ему даже не пришлось показывать «значок» (хотя он уже заранее приготовился получить от ворот поворот и думал припугнуть их обыском).

      Небольшой зал, пол выложен крупной разноцветной плиткой из дорогого итальянского мрамора, красивая мебель — столики и стулья — строгих и изящных пропорций, диковинные светильники и вазы, стены украшают утонченные классические драпировки.

      Всё ещё немного ошарашенного инспектора проводили за крайний столик, ближе к проходу, но с этого места ярко освещённая сцена отлично просматривалась, а до высокого господина в безупречном костюме, которого хозяйка доходного дома назвала мистером Споллом, было вообще рукой подать.

      Видимо, намечалось какое-то представление, и Коннал Бригман даже немного расстроился по поводу своего поношенного пиджака. Конечно, то, что его так запросто впустили сюда, наводило на некие подозрения, но особого внимания никто на инспектора не обращал.

      — Итак, леди и джентльмены, мы начинаем! — громко провозгласил конферансье, а мистер Сполл уставился прямо на Коннала, и от этого взгляда аж мурашки пробежали по коже. — Сегодня у нас необычное представление, сегодня маэстро Бенедикт Сполл проведёт сеанс гипноза, но только для этого ему требуется доброволец, — конферансье внимательно оглядел зал, но мистер Сполл что-то шепнул ему, и тот сразу же обратился прямо к Бригману: — Вот вы, сэр, очень можете нам помочь. Не желаете выйти на сцену?

      Разумеется, о самом явлении гипноза инспектор кое-что знал, но только не догадывался, что в такие моменты чувствует гипнотизируемый. Он выдохнул и под бурные аплодисменты поднялся на сцену.

      Сначала ничего не происходило, а потом в некоторой степени затуманилось сознание, тело стало как будто бы не его, хотя он прекрасно слышал и понимал всё, что ему говорили.

      — Как ваше имя?

      — Коннал Бригман.

      — Где вы работаете?

      — В полиции Скотланд-Ярда.

      — Кем?

      — Старшим инспектором.

      — Господин Бригман, сейчас вы не сможете открыть глаза.

      «Что за чушь! Конечно, я могу их открыть, но нехорошо подводить человека, — подумал Коннал. — Надо посмотреть, как далеко всё зайдёт».

      Инспектору первое время казалось, что он самостоятельно подыгрывает мистеру Споллу, но потом всё сильнее стал ощущать непонятное, но очень сильное воздействие.

      Тем временем гипнотизёр показывал самые разные штуки, заставляя Бригмана проделывать довольно-таки странные вещи, как, например, подойти к даме напротив и съесть с её тарелки кусочек паштета. Затем мистер Сполл произнёс:

      — Я зажгу свечу и прижму огонёк к вашему запястью, боли не будет, вы вообще ничего не почувствуете. Закройте глаза.

      Он ощутил тепло, а потом легкое жжение, но никакой резкой боли, что всегда при ожоге бывает.

      «Глупости, это просто дурацкий фокус, — крутилось в голове у Бригмана. — Наверняка зажёг свечку, а ткнул в меня чем-то другим».

      Под конец маэстро сказал, что как только инспектор выйдет из транса, то не сразу пойдет за свой столик, а обойдёт зал, выйдет на улицу, попросит привратника прикурить и лишь после вернётся на место.

      «А вот хрен тебе! Поигрались и будет! Прямиком пойду за столик».

      Спустившись со сцены, Бригман направился было к своему стулу, но вдруг его охватило какое-то странное и неприятное чувство, он понял, что просто ни в силах сделать дальше ни шагу. Покружив возле столика, Коннал прошёлся по залу и вышел на улицу, попросил огонька, постоял немного под дождиком, а потом как ни в чём ни бывало вернулся назад.

      Только добравшись до дома, Бригман вспомнил о своём обожжённом запястье, и удивление смешалось с испугом, когда на коже он увидел ожог. Однако боли по-прежнему не было.

***

      — Вы о чём-то хотите меня попросить? — с прищуром взглянув на инспектора, спросил мистер Сполл.

      — Не попросить, а спросить: вы знакомы с Томасом Морганом? — Бригман чувствовал себя неуютно в этой меблированной комнате: обставлено дорого и со вкусом, но всё равно убранство будто бы неживое, вроде как в музее сидишь.

      — Первый раз слышу, — Сполл вежливо улыбнулся и снова принялся разглядывать инспектора, который с утра заявился к нему, решив устроить самый настоящий допрос.

      — Странно, а мне говорили, что вы встречались с ним возле «Короны и устрицы», — не сдавался Бригман, на что мистер Сполл лишь презрительно фыркнул и задал встречный вопрос:

      — Я не расслышал, так о чём вы хотели меня попросить?

      Коннал хотел было ему нагрубить, но вдруг в голове что-то щёлкнуло. Он вспомнил, как буквально сегодня, выйдя из дома на службу, стал свидетелем одной сцены и от увиденного даже сжал зубы до боли.

      — Папочка, я люблю тебя! Приходи сегодня пораньше, а то я опять усну, и мы с тобой не поиграем! — кричала из окна вслед уходящему мужчине маленькая девочка, заспанная и от этого ещё более милая. — Я буду тебя очень ждать!

      Инспектор Бригман сам не заметил, как выложил странному Споллу всю правду о том, что случилось с его семьёй три года назад. Может статься, что именно эта девочка пробудила в нём неприятные воспоминания, или пристальный взгляд рыжего джентльмена так подействовал на него, но Бригман выложил как на духу все подробности жуткого преступления.

      Он рассказал, как на его жену, которая рано утром прогуливалась с дочерью в парке, налетела карета. Очевидцы рассказывали про вздыбленных лошадей, чьи гривы развевались от бешеной скачки, про вусмерть пьяного кучера, почему-то одетого во фрак и брюки с лампасами, про герб на дверце, который все прекрасно запомнили, но после никто так и не решился дать никаких показаний.

      Шансов спастись практически не было: Элизабет просто растоптали на месте, а маленькая Роуз отлетела в сторону, разбив свою хрупкую головку о каменное ограждение.

      Наказание никто не понёс, списали на несчастный случай и досадные обстоятельства. А сам Бригман, похоронив самых близких людей, чуть не умер от горя, но жажда мести упрямо поддерживала тлеющий огонёк его, казалось бы, теперь такой никчёмной жизни. Он самостоятельно выяснил, что его семью убил некий лорд Хазельвуд, чей герб опознали свидетели, но боялись поклясться перед судом. Конечно, что значат две скромные жизни в противовес репутации потомственного аристократа и богатого дворянина?

      — Почему вы сами сразу не убили его? — казалось, голос мистера Сполла раздавался у него в голове.

      — У меня не было прямых доказательств, двое очевидцев не стали говорить под присягой. Суд отказался рассматривать дело, даже мои связи в полиции не помогли, — механически ответил Бригман, невидящим взглядом уставившись в пол. — Возможно, меня самого бы упрятали за клевету, а так ещё есть шанс с ним поквитаться.

      — Значит, именно об этом вы хотели меня попросить?

      — Что?! Я… Нет! — он тряхнул головой, словно сгоняя кошмар, и с нескрываемым страхом взглянул на мистера Сполла. — Я что, всё это вам рассказал?

      — Именно так. Вы очень легко поддаётесь гипнозу, а врать совсем не умеете, — вздохнул Бенедикт Сполл. — Ваша просьба услышана, идите домой, а ближе к полуночи приходите опять в «Марк Аврелий», — он кивнул в сторону двери. — Все вопросы зададите потом, я буду ждать вас.

***

      До самого позднего вечера Бригман был сам не свой, метался по комнате, словно раненый зверь, круша незамысловатую мебель и разбивая вдребезги посуду кругом. Нет! Он туда не пойдёт! Зачем вообще Коннал открылся этому психу? Или, напротив, стоит пойти, чтобы узнать, что этот шарлатан там затеял?

      Бледный и растрёпанный Бригман зашёл в уже знакомый небольшой зал, покосился на столик, за которым недавно сидел, и вздрогнул от неожиданности, когда дверь за ним с шумом захлопнулась.

      В помещении их было трое: мистер Сполл, сам Бригман и ещё какой-то довольно крепкий господин, дрожащий как осиновый лист.

      — Знакомьтесь, Бригман, это лорд Хазельвуд, — театрально вытянув руку, проговорил мистер Сполл. — Не извольте сомневаться, он уже сам мне всё рассказал. Ну, любезный, может, ещё раз повторите, как три года назад вы сбегали из квартиры любовницы?

      Будто механическая кукла, лорд Хазельвуд выложил правду о том, что даже мертвецки пьяный видел женщину с девочкой, но не подумал остановиться, потому как считал, что те отделались лёгким испугом. Потом, конечно, ему рассказали об их трагической гибели, и, чтобы избежать ещё большего скандала, он быстренько отправился с женой в путешествие на континент.

      — По-моему, достаточно, сэр. Бригман, а вы как считаете?

      Коннал чувствовал, что ходит по ниточке, которая вот-вот оборвётся, и тогда уже обратной дороги не будет. Но, жуткое дело, он совершенно ни о чём не жалел, уничтожая взглядом ненавистного лорда.

      — Все согласны? Значит, продолжим, — Сполл указал Хазельвуду на стол, и тот послушно взял в руку старинный кривой меч, на вид острый как бритва. — Есть потерпевшая сторона, есть преступление и вот наказание.

      Он сделал шаг назад, и дрожащий лорд машинально прикусил губу, а затем взмахнул клинком и отсёк себе левую кисть. Кровавый обрубок с противным чавканьем шлёпнулся на пол, а Хазельвуд улыбался, словно увидел некую дивную вещь.

      — Что вы делаете? Немедленно прекратите! — хотел было выкрикнуть Бригман, но слова застряли прямо в глотке, превратившись в неразборчивый хрип. Он попытался дёрнуться с места, но тело его не слушалось, язык прилип в нёбу, а слюна во рту вдруг стала тягучей и вязкой.

      Тем временем лорд, уже пошатываясь от потери крови, неловкими движениями вспарывал себе брюхо; кишки понемногу вываливались наружу, а вонь стояла такая, будто на пол выплеснули ведро помоев. Но Бригмана сейчас занимало другое: за спиной уже порядком выпотрошенного Хазельвуда стояла она, милая Элизабет, и на её лице сияла улыбка.

      — Не волнуйтесь, за ним уберут, — последнее, что услышал инспектор, когда бросился как безумный к двери, но неведомая сила откинула его к противоположной стене, и в ту же секунду он провалился в долгожданное небытие.

***

      — Ну, вы довольны увиденным? — насмешливо произнёс откуда-то сверху до боли знакомый бархатистый голос. — Может, вы хотите ещё о чём-то меня попросить?

      — Что, чёрт возьми, это было? — Коннал огляделся и увидел, что лежит в собственной постели, а рядом, на краешке узкой кровати, сидит долговязый демон-гипнотизер. — Зачем вы убили его?

      — Позвольте, я никого не убивал! — в притворном жесте всплеснул руками Сполл. — Вы же всё сами видели.

      — Он был под вашим влиянием! Похоже, вообще не чувствовал боли!

      — Тем лучше для него самого, — мистер Бенедикт Сполл прошёлся по комнате и остановился у окна, от чего его силуэт стал ещё выше и как-то длиннее. — Забудьте о лорде, больше о нём никто никогда не услышит. По официальной версии, на него в переулке напали грабители. Поговорим лучше о нашей сделке.

      — О какой ещё сделке? Ты, сукин сын, я никого не просил убивать!

      — Ещё как просил! — упрямо парировал Сполл. — Просто не сразу сформулировал мысль.

      — Я инспектор Скотланд-Ярда и упрячу тебя за решётку! Ты сдохнешь в тюрьме, или тебя вздёрнут на виселице!

      — Ох, ты! Как грубо, — скривился Бенедикт. — Но не советую прибегать с необдуманным мерам. Как ни крути, а теперь вы мой должник и сообщник. Я справедливо покарал того, кто отправил на небеса вашу семью. Или расплата за горечь утраты больше ничего не значит для вас, уважаемый? Подумайте, вспомните, что вы чувствовали, когда он резал себя?

      — Я… я не знаю. Он, конечно, убийца, но его надо было судить.

      — Не смешите меня, всё и все в наше время продажны, а справедливость Британского правосудия давно канула в лету.

      — Вы самый настоящий преступник! Вы…

      — Я просто сохраняю баланс и восстанавливаю справедливость, — мистер Сполл снова навис над ним. — Предлагаю перейти прямо к делу: мне нужен помощник, партнёр, человек, которому я могу доверять. Вы надёжный полицейский и опытный сыщик, и ваши навыки в будущем могут быть мне полезны.

      — Кто вы такой? — признаться по чести, инспектор не на шутку испугался.

      — Я могу быть кем угодно, но в данном случае нужен здесь, в Лондоне, — мистер Бенедикт Сполл смотрел на него немигающим взглядом. — Я охочусь на Зверя, он уже убивал и скоро вернётся. Зверь очень хитёр и опасен, погибнут невинные, а я же покамест оттачиваю своё мастерство.

      — Что вы имеете в виду? Какой ещё Зверь?

      — Сами увидите. Ну же, признайтесь, что ваша месть состоялась.

      — Почему именно я? — обречённо повесил голову инспектор.

      — Ваши профессиональные навыки выше всяких похвал, к тому же честны и несчастны — идеальное сочетание, — губы Сполла растянулись в улыбке. — Хотите ещё что-то спросить?

      — Нет… То есть, да! Вы убили Томаса Моргана?

      — Что? Нет, конечно, он сам покончил с собой, а собаки просто завершили начатое, — в тусклом свете луны голубые глаза мистера Сполла казались ещё выразительнее. — Не нужно по нём убиваться. Вы же наверняка раскопали тот случай с девочкой, которая утопилась в Темзе две недели назад? Ладно, не скромничайте! Разумеется, узнали, что Моргана подозревали в её изнасиловании, только кто будет слушать несчастную мать малолетней самоубийцы?

      — Это тоже была сделка?

      — Скажем, услуга. Все стороны остались довольны. Насильник наказан, сынишка той женщины привёл вас к Шотландцу, который тоже отлично сыграл свою роль, — мистер Сполл говорил так, будто объяснял пятилетнему грамоту. — Я давно присматривал себе компаньона, а вы нуждались в проверке и прошли её с честью.

      — Думаете, вы меня напугали? Считаете, что можете мной манипулировать? — не на шутку взбесился Бригман.

      — Думаю, нет. Поэтому и предлагаю партнёрство, — Сполл поднял откуда-то с пола тонкую папку и бросил на колени инспектору. — Вот, пожалуйста, ознакомьтесь. Здесь все подробности первого убийства, совершённого Зверем в Камберлендских горах. Об этом пока мало известно, он затаился, но очень скоро его опять захлестнёт неуёмная жажда крови. Уверен, вы, как и я, захотите его остановить.

      — А чем вы лучше него самого? — не смог совладать с собой Бригман.

      — Я пытаюсь поддерживать равновесие, помогая одним отомстить за других. Зверь же убивает, чтобы насытиться. В общем, сами позже увидите.

      — Почему же всё-таки его не остановит полиция?

      — Почему полиция не арестовала Хазельвуда? Классическое правосудие тут не подходит.

      — С позволения сказать, сэр, я всё-таки представитель закона!

      — Так что мешает вам и дальше им оставаться? — мистер Сполл изящным движением надел свой цилиндр. — Читайте и думайте, только сильно не увлекайтесь, а всё же с ответом поторопитесь. Времени не так много, я уже чувствую смрадное дыхание Зверя. — Он взял в руки трость и направился к выходу. — У меня теперь новый адрес, и в клубе «Марк Аврелий» ничего путного вам больше не скажут, но я точно знаю, что вы сами найдёте меня.

      Хлопнула дверь, Бригман раскрыл таинственную папку, даже не предполагая о том, что ровно через неделю тот, кто получит прозвище «Джек Потрошитель», начнёт собирать первые плоды своей кровавой жатвы.