По страницам. Р. Сабатини. Одиссея капитана Блада

                Время написания романа - 1922 г.
                Время действия - 1685-1690 г.г.

Другие версии:
Р.Л.Стивенсон. Остров сокровищ.
Дж.Стейнбек. Золотая чаша.

Прежде всего - немного о Рафаэле Сабатини. Он родился в 1875 г. в семье итальянского оперного певца и английской оперной певицы. Детство провёл в Англии, но до 30 с лишним лет жил в основном в континентальной Европе, пока не получил британское гражданство. Писал с самого начала по-английски, поскольку литературную карьеру делал в Соединённом королевстве. Он - вовсе не только автор книг о Бладе и Скарамуше, но очень плодовитый исторический писатель. Кроме многих романов на сюжеты в основном европейской истории средних веков и нового времени, написал несколько томов бесчисленных исторических анекдотов - "Ночи Клио".
"Одиссея капитана Блада" (более точно: "Капитан Блад: его одиссея") была написана уже тогда, когда писатель стал знаменит своими предыдущими произведениями. Сюжет из времени завершения эпохи английской революции, связанный с апогеем в хронике пиратства, который, безусловно, был во времена раннего колониализма, обещал быть захватывающим и полным приключений.
Как добросовестный исторический автор, хоть и выдумавший героя из легенды, Сабатини использовал давшую ему много фактов "Историю пиратства" Даниэля Дефо - современника тех событий, автора "Робинзона Крузо", одну из книг, которые он любил с юных лет.

Флибустьеры - пираты на службе английских властей, буканьеры - на службе французских. Ко вторым и отправляется на время Блад. Корсары - в широком смысле любые пираты, действующие в пользу одних государств против других. И есть ещё понятие каперов - это пираты, заключившие с властями официальный договор о действиях в их пользу.

Роман начинается с момента прихода к власти в Англии брата Карла II, малопопулярного католика Якова II, против которого поднял восстание герцог Монмутский.
Питер Блад родился в Ирлан­дии в 1653 году, в разгар карательных экспедиций туда Кромвеля, о чём мы говорили на предыдущем занятии. Получив образование бакалавра медицины, Блад служил на флоте — в том числе под коман­дованием голландского генерала де Рёйтера, у которого он научился ведению морского боя. Затем, после ранения и пребывания в плену, он поселился в Англии, в городке Бриджуотер, и занялся там врачеванием. И тут, в июле 1685 года происходит восстание Монмута против Якова II, которое также известно как «восстание с вилами».
Питер Блад не хотел ввязываться в политику, а хотел лишь с любовью к своему делу лечить людей. Но это - случай, когда "политика занимается тобой". Он впустил в свой дом повстанцев, просящих оказать медицинскую помощь лорду Гилдою, который участвовал в восстании и был ранен.
Действует жестокий закон: «если кто-то, хотя бы и не участвовавший в мятеже против короля, сознательно принимает, укрывает и поддерживает мятежника, то этот человек является таким же предателем, как и тот, кто имел в руках оружие».
Организуется беспрецедентно жестокий для того времени судебный процесс над всеми, кто был обвинён в причастности к мятежу,  известный как Кровавое судилище.
Блад в этой ситуации остаётся глубоко порядочным человеком и смело бросает вызов своим возможным палачам.
«… — Вы смеётесь на пороге вечности, стоя с верёвкой на шее? — удивлённо спросил верховный судья.
— Честное слово, у меня больше оснований для радости, нежели у вас. Прежде чем будет утверждён мой приговор, я должен сказать следующее: вы видите меня, невинного человека, с верёвкой на шее, хотя единственная моя вина в том, что я выполнил свой долг, долг врача. Вы выступали здесь, заранее зная, что меня ожидает. А я как врач могу заранее сказать, что ожидает вас, ваша честь. И, зная это, заявляю вам, что даже сейчас я не поменялся бы с вами местами, не сменял бы той верёвки, которой вы хотите меня удавить, на тот камень, который вы в себе носите. Смерть, к которой вы приговорите меня, будет истинным удовольствием по сравнению с той смертью, к которой вас приговорил тот господь бог, чьё имя вы здесь так часто употребляете…»
Доктор Блад ждал казни. Но приходит приказ: часть мятежников помиловать и отправить в рабство на сахарные плантации.
Сабатини не оставляет иллюзий о мнимой гуманности приговора. Сохранение жизни государственных преступников диктовалось чисто практическим расчётом."Лорд Черчилль, один из видных сановников Якова II, был совершенно прав, заметив как-то, что сердце короля столь же чувствительно, как камень. „Гуман­ность“ объяснялась просто: массовые казни были безрассудной тратой ценного человече­ского материала, в то время как в колониях не хватало людей для рабо­ты на плантациях, и здорового, сильного мужчину можно было продать за 10–15 фунтов стерлингов».

На наших занятиях мы попадаем в Карибский бассейн впервые после разговора о Колумбе.  Многое изменилось за почти двести лет. Если в начале XVI века здесь безраздельно господствовала испанцы,  то ко времени действия романа в их владычество вмешались державы, активно также  занявшиеся подчинением морских путей и захватом колоний - Англия, Голландия, Франция. Англия в 1650-ые годы подчинила часть Малых Антильских островов, в том числе Барбадос, и захватила в 1655 г. Ямайку. Франция отвоевала у Испании западную часть острова Гаити. Голландия закрепилась на Кюрасао и Арубе. Между европейскими странами постоянно происходила борьба за господство на море, и ключевое место в ней занимало использование знаменитых морских "джентльменов удачи", проще - пиратов Карибского моря. Хотя многие тогдашние пираты оскорблялись,  когда их так называли. Сейчас мы с этим разберёмся.
"В середине декабря «Ямайский купец» бросил якорь в Карлайлской бухте, и на берег были высажены сорок два оставшихся в живых повстанца.
Если эти несчастные воображали (а многим из них, видимо, так и казалось), что они едут в дикую нецивилизованную страну, то одного взгляда на нее, брошенного во время торопливой перегрузки живого товара с корабля в лодки, было достаточно, для того чтобы изменить это представление. Они увидели довольно большой город с домами европейской архитектуры, но без сутолоки, характерной для городов Европы. Над красными крышами возвышался шпиль церкви. Вход в широкую бухту защищался фортом, из амбразур которого во все стороны торчали стволы пушек. На отлогом склоне холма белел фасад большого губернаторского дома. Холм был покрыт ярко-зеленой растительностью, какая бывает в Англии в апреле, и день напоминал такой же апрельский день в Англии, поскольку сезон дождей только кончился. На широкой мощеной набережной выстроился вооруженный отряд милиции, присланный для охраны осужденных. Здесь же собралась толпа зрителей, по одежде и по поведению отличавшаяся от обычной толпы в любом морском порту Англии только тем, что в ней было меньше женщин и больше негров". В мир таких весьма уже европеизированных, но живущих засчёт рабства городов попадает главный герой. Рядом - ещё и экзотическая природа.
«Говоря об этом, он посмотрел на высившуюся вдали темную массу горы Хиллбай и на бесконечный простор волнуемого ветрами океана. Блад невольно задумался, как бы осознав под впечатлением чудесного вида, открывшегося перед ним, и свою собственную незначительность и ничтожество своих врагов.»
В Бриджтауне за десять фунтов его покупает полковник Бишоп.
Итак, продан Блад был за смехотворно низкую цену. Всё потому, что белые рабы котировались в колониях гораздо ниже, чем чёрные, считавшиеся самыми выносливыми. И выбрал его полковник Бишоп за бесценок как именно выносливого работника, а о том, что он - врач, подумал позже. «Он, может быть, и тощ, но зато вынослив. Когда половина арестантов была больна, этот мошенник оставался на ногах и лечил своих товари­щей. Если бы не он, то покойников на корабле было бы намного больше… Ну, скажем, 15 фунтов за него, полковник? Ведь это, ей-богу, дешево. Еще раз говорю, ваша честь, он вынослив и силен, хотя и тощ. Это как раз такой человек, который вынесет любую жару. Климат никогда не убьет его».
Если в Англии профессиональное занятие и этика врача стоили Бладу свободы и чуть ли не жизни, то на Барбадосе спасли. Когда стало известно,  что Блад - врач, его позаимствовал у Бишопа местный губернатор и тот стал лечить всех больных - ведь на острове не было такого хорошего доктора. Благодаря этому Блад избежал изнурительной работы на плантациях,  где рабам часто достаётся плеть.
Железные решётки мне не клетка,
И каменные стены — не тюрьма.
Блад, отличающийся любовью к поэзии,  вспоминает в рабстве стихи поэта Роберта Ловласа, участника событий середины XVII века, "кавалера". У них есть и продолжение:
Моя любовь не признаёт
Ни тюрем, ни цепей -
И только ангела полёт
Свободой равен ей.
И приходит любовь, появляется героиня - племянница полковника Арабелла. Это она уговорила дядю купить Блада,  над жалким видом которого сжалилась. В дальнейшем их сблизила помощь пленным раненым испанцам, которых Блад, знающий испанский,  лечит, а Арабелла кормит.
"Но кто бы мог допустить,  что семья, вырастившая такого изверга,  как полковник Бишоп, воспитал и такое совершенство милосердия,  как Арабелла? "
Надо сказать, что автор не пошёл по банальному пути и не представил Арабеллу участницей освобождения Блада и его компаньонкой при побеге. Всё сложнее.
Прошло примерно полгода, и Блад действительно готовит побег, воспользовавшись услугой местных врачей, желающих избавиться от конкурента. Но покинет Барбадос он не один, а с товарищами,  которых убеждает бежать. Среди них выделяется моряк Джереми Питт. Накануне задуманного побега всё грозит сорваться из-за того, что Блад приглашён к губернатору,  а затем долго рассказывал о своей жизни Арабелле... Полковник, полный подозрений, начинает наказывать рабов, но в это время на Бриджтаун неожиданно нападают испанские пираты. И вот за несколько часов Блад успевает собрать товарищей, за которыми уже не следят, спасти Арабеллу и её подругу и лихо захватить испанский капер, пока пираты занимаются разгромом города. И вот уже полковник Бишоп благодарит героев-рабов за избавление от разбойников. Блад с иронией спрашивает его, каким будет их вознаграждение.  Полковник не придумывает ничего лучше, чем предположить,  что им сократят наказание. Бладу и его команде это не нужно. Он пощадил Бишопа только потому, что тот - дядя Арабеллы, и ссадил его с корабля доплывать до берега. "Беспощадный тиран... сейчас вёл себя, как смирная овечка".
Пленённый капитан дон Диего вынужден вести корабль на Кюрасао. Он называет Блада капитаном, и тот соглашается с этим званием.  Так начинается его одиссея,  полная опасностей и приключений. "Они счастливо прошли между островами Тобаго и Гренада, миновали опасную зону и выбрались в относительно спокойные воды Карибского моря".

Капитан Блад - собирательный образ.  Автор определённо использовал некоторые факты из жизни Генри Моргана, самого знаменитого карибского флибустьера, а затем - губернатора Ямайки.
Взятие Маракайбо - эпизод из биографии Генри Моргана, но это случилось раньше, в 1669 г. Сходство - ещё и в отвлекающем манёвре пиратов. Также раньше на 15 лет - в 1674 г. Морган стал губернатором Ямайки. Но Моргана вряд ли можно назвать благородным разбойником.
Другой прототип Питера Блада - Генри Питмен, Сабатини использовал записки этого врача, пострадавшего за помощь восставшим в 1685 г. и отправленного, как и Блад, в рабство на Барбадос. Он также бежал, но пиратом не стал.
Наконец, фамилия Блад напоминает об антистюартисте и авантюристе, ирландце Томасе Бладе, участнике заговора 1663 года, известном также похищением королевских драгоценностей и благосклонностью к нему Карла II, помиловавшего Блада.
А лучше сказать, что герой Сабатини капитан Блад - "материализованная" версия рассказов о придуманном капитане пиратов. Легенды о таинственном капитане, грабившем только тех, кого он считал своими врагами, защитнике обездоленных - подобном Робину Гуду, были так же распространены в те времена среди моряков, как рассказы о Летучем голландце...

  Итак, после того, как испанскому капитану не удалось обманом привести корабль в Санто-Доминго, Блад оказался на острове Тортуга - оплота буканьеров. Сам он решает стать независимым корсаром и перемменовывает захваченный "Синко Льягас"в "Арабеллу".
«Неплохо разбираясь в людях, Блад добавил к числу своих сторонников еще 60 человек, тщательно отобранных им из числа искателей приклю­чений, околачивающихся на Тортуге. Как было принято неписаными законами „берегового братства“, он заключил договор с каждым членом своей команды, по которому договариваю­щийся получал определенную долю захваченной добычи. Но во всех остальных отношениях этот договор резко отличался от соглашений подобного рода. Все проявле­ния буйной недисциплинированности, обычные для корсарских кораб­лей, на борту „Арабел­­лы“ категорически запрещались. Те, кто уходил с Бладом в океан, обязывались полностью и во всем подчиняться ему и им самим выбранным офицерам, а те, кого не устраивали эти условия, могли искать себе другого вожака».
Писатель определённо ставит в заслуги Бладу особую дисциплину и кодекс чести, царящий на "Арабелле". Отчасти причиной тому были представления о пиратских сообществах как о, как правило, разбойниках без всяких рамок поведения. Но если изучить установления многих команд кораблей корсаров, флибустьеров, буканьеров, то видно, что они следовали определённым правилам и не позволяли себе всякой распущенности, правда, только у себя на судне, а не на берегу... Строгие правила существовали на корабле успешного пирата Бартоломью Робертса. В том числе: "Каждый член экипажа должен быть вызван в соответствии с установленным порядком на борт призового судна, потому что свыше причитающейся ему захваченной добычи он может еще взять себе смену белья. Но если кто-нибудь попытается обмануть товарищество и присвоить серебря­ную тарелку, драгоценности или деньги, то наказанием ему будет высадка на необитаемый остров". А ещё:"Должен быть казнен тот, кто приведет переодетую женщину на борт". Но на практике пиратами оказывались иногда именно переодетые женщины! Предполагалась компенсация раненым и искалеченным, а также родственникам погибших пиратов и т.д.
  "Слава об "Арабелле", возвратившейся на Тортугу в мае следующего года, и о капитане Питере Бладе,  прокатилась от Багамских до Наветренных островов и от Нью-Провиденс до Тринидада".
  Объектами нападений Блада становятся прежде всего испанские корабли. Испания для него - главный противник Англии и страна жадных фанатичных правителей. Он, по существу, защищает имтересы Англии, но не короля Якова, и никогда не согласился бы служить королю по договору.
  Блада постоянно пытаются уговорить стать пиратом на государственной службе. «Следует также помнить, что такие заманчивые предложения исхо­дили не только от знакомых ему пиратов, наполнявших кабачки Тортуги, но даже и от губерна­тора острова д’Ожерона, получавшего от корсаров в качестве портовых сборов десятую часть всей их добычи». Но капитан верен своему принципу.
  Среди дальнейших предприятий Блада - налёт на Маракайбо уже во главе небольшой флотилии и разгром флагманских испанских кораблей.
Но действия корсары не по вкусу королю Якову, стремяшемцся к дружбе с католической Испанией. Осенью 1688 года губернатором Ямайки назначается полковник Бишоп, который хочет расквитаться с Бладом.
  Дальнейшие события вновь происходят головокружительно. Испанской флотилией потоплен английское судно, на котором из Лондона отправлялся к губернатору Ямайки с миссией молодой лорд Джулиан. С ним вместе в плен попала... Арабелла Бишоп, возращавшаяся на попутном корабле к дяде. Причём лорд уже почувствовал симпатию к неординарной девушке, и при этом распространяет сплетни о Бладе по поводу его дуэли с гнусным пиратом Левасером и отношений с дочерью губернатора д'Ожерона... Но развитие сюжета поворачивает сам Блад, в свою очередь взявший на абордаж испанцев. Он приказывает пощадить испанцев.
— Гуманность проявляется не только в разумных поступках, — сказал Блад, размышляя вслух. — Иногда лучше ошибаться во имя гуманности, даже если эта ошибка, пусть даже в виде исключения, объясняется состраданием. Мы пойдём на такое исключение. Я не могу согласиться с таким хладнокровным убийством. На рассвете дайте испанцам шлюпку, бочонок воды, несколько лепёшек, и пусть они убираются к дьяволу!..
  Его глубоко ранят слова Арабеллы:"Вор и пират!" Но процитируем снова любимого поэта Питера:
Любви достоин только тот,
Кто любит честь сильней.
  Англичан Блад хочет довезти до Ямайки, но у ее берегов его окружает английски корабли. Чтобы спасти свою команду,  Блад принимает нелёгкое решение принять английский королевский патент. И вот "Арабелла" уже две недели стоит в гавани Порт-Ройяла... Этому городу недолго осталось быть столицей Ямайки - в 1692 г. его разрушит землетрясение. Ныне это - настоящий тропический Китеж, затопленный океаном...
  "Прямо перед «Арабеллой», на противоположном берегу гавани, белели плоские фасады зданий довольно большого города, спускавшегося почти к самой воде. За этими зданиями подобно террасам поднимались красные крыши, обозначая отлогий склон берега, на котором был расположен город. На фоне далёких зелёных холмов, под небом, напоминавшим купол из полированной стали, местами возвышались среди крыш остроконечные башенки и шпили. Лёжа на плетёной кушетке, прикрытой для защиты от жгучего солнца самодельным тентом из бурой парусины, на квартердеке скучал Питер Блад. В руках его была истрёпанная книга — «Оды» Горация в переплёте из телячьей кожи".
...Спустя 10-14 лет после появления "Одиссеи..." популярность романа заставила Сабатини написать ещё несколько книг об отважном капитане.
Итак, "Хроника капитана Блада" и "Удачи капитана Блада" - не продолжение "Одиссеи...", а повествование об эпизодах пиратского житья-бытья героя, не вошедшие в первую книгу. "Хроника" состоит из записей из судового журнала шкипера Джереми Питта. По мнению многих читателей, здесь Блад дан уже более сложно и художественно выразительнее. В "Удачах капитана Блада" представлен год жизни героя, оставшийся в прежних книгах пропущенным.

  "Вор и пират...кое-что сохранил от тех времен, когда он был джентльменом". Арабелла поняла из объяснений Питера, что её обманули и просит прощения у Блада. А с губернатором капитан вскоре не поладил - он не хочет терять свою свободу и друзей. Едва не захватив в плен самого Бишопа, отпускает его и уходит. Джулиан, убедившись в частности и благородстве Блада, также извиняется перед ним, а с Арабеллой они "останутся друзьями".
  Прошло "более двух месяцев" после начала правления Вильгельма Оранского. И "крайне неприятные известия" о "Славной революции" в Англии и отречении Якова дошли до Ямайки. "Полковник Бишоп понял, что его безраздельной власти в Порт-Ройяле пришёл конец". Тем временем Блад в состоянии депрессии переходит на службу Франции и воюет на её стороне с Испанией. Возвращаясь из рейда на Картахену, он хочет вновь что-то поменять, и "мы приближались к выходу", как записал в журнале Питт. На Ямайке Блад узнаёт о смене власти в Англии. Губернатор Бишоп низложен; Блад в последнем бою уже с французами, поддержавшими Якова, победил, но потерял затонувшую "Арабеллу". Но свою Арабеллу он обрёл и получил пост губернатора Ямайки. "Наконец, он добрался до конца свого пути. Его одиссея кончилась".

Вопрос учащимся: Как вы думаете, почему автор не написал продолжение истории Блада? Подсказка: вспомните сказки, в которых герой становился после многих лишений и приключений королём(царём), сменив неприятного предшественника - своего гонителя и женился на прекрасной принцессе. Похоже? А что было дальше, сказки обычно умалчивают...

Разумеется, "Одиссея..." соблазнила различных авторов на продолжения.  Самое известное - фильм производства нескольких стран 1962 г. "Сын капитана Блада". На любителя. Есть много экранизаций романа, в том числе российско-французский фильм 1991 г., не особенно удачный.

Дополнительный вопрос: Можете ли вы назвать известный аналог карибской вольницы и представлениям в легендах о борцах за справедливость в этой среде в современной героям романа России (и Украине)?

Приложение

Владимир Лежнин

Баллада о капитане Бладе


Устремив громаду парусов
По ночному лону океана,
К бою с неприятелем готов,
В позолоте пушечных портов
Шёл фрегат сквозь марево тумана.
Выгибали спины паруса,
Рвался из силков лохматый ветер,
Градина – застывшая слеза –
Прыгала к ноге, как верный сеттер.
Блад грустил и замедлял шаги,
Всматривался в рваные просветы,
Впереди не видел он ни зги,
Но судьбы закончились торги:
Гордых плеч не давят эполеты…
Кто ты капитан – изгой, пират?
И куда ведёт фортуны слово,
В сорок пушек флагманский фрегат –
Волей волн – у берега чужого?
Словно днём, сверкает пушек медь,
Дань принять готовится пучина,
Но меняет галс, стремясь успеть
Обмануть судьбу и, может, смерть,
Встречный призрак ночи – бригантина.
С Бладом в дружбе слава и ветра,
Страх врагам внушает даже имя.
Волны, набегая на борта,
Тычутся котятами слепыми.
Жизнь полна грядущих перемен,
А в воспоминаньях – Арабелла,
Сердце бьётся, выбирая плен
Карих глаз и ничего взамен,
Лишь надежда теплится несмело…
Много, много боли и утрат
Принесли неволя и разлука:
Или каторжанин – иль пират?!
Впереди Барбдос – иль Тортуга?!
Звёзды курс наметили в ночи
Для любви таинственно-прекрасной,
Трепетной, как пламя у свечи…
– Вижу землю! – вахтенный кричит.
– К дьяволу её, земля злосчастна.
Королям и вице-королям
В горле кость – «береговое братство»,
Галеоны рыщут по морям,
Чтобы с флибустьером поквитаться.
Возмутился Тихий океан –
Снасти напряглись, дрожат, как струны.
– Закури-ка трубку, капитан,
Ведь ещё последний бой не дан
В честь её величества – Фортуны!

Ирина Санадзе

Капитану Бладу

Не забыли Картахена, Тринидад и Бока Чика,
От Наветренных, Антильских до Багамских островов,
Как  сверкала дерзким блеском белозубая улыбка,
И летела Арабелла в пышной юбке парусов.   

А забыли, так глядите: не привыкший к раболепству,
На флагшток Весёлый Роджер  поднимается опять,
Раз  героев и поэтов из родного королевства
Лорды по миру пускают  побеждать иль погибать.

Трепещите, псы Короны, перед храбростью корсаров!
Не для вас белеет скатерть над Столовою горой -
Ваш конец давно предсказан на пиру у Валтасара,
Вам недолго упиваться грабежом и хабарой**.

Со своим амантильядо, то ли врач, то ли философ,
Собственной изведав шкурой жизнь галерного гребца,
Капитан ведёт к победе удалых своих матросов,
Брызнув густо-синим взглядом с загорелого лица. :)


* Столовая гора - Столовая Гора представляет собой северную оконечность горной гряды, протянувшейся между Кейптауном и мысом Доброй Надежды.Часто одетая белыми облаками, она возвышается над Кейптауном. Иногда облака поднимаются или опускаются, так что лишь туманная "скатерть" спадает с одного из концов "стола", открывая великолепный вид.