2. 2. В самом начале войны

Просидев полночи за учебниками, ранним утром 22-го отец крепко спал.
Его бывшие однокурсники наверняка продолжали гулять по феодосийским улочкам и черноморской набережной.
Между тем по городу распространялась, подобно пожару,  весть о том, что немцы бомбили Севастополь.
 
Хотя все были убеждены в неизбежности войны, верить в её  начало не хотелось.  Но с 11 часов черные раструбы громкоговорителей на площадях города то и дело тревожили: в 12 часов дня будет передано важное правительственное сообщение.

Думаю, отец, узнав об этом, отставил в сторону конспекты и двинулся на улицу, к ближайшей радиотарелке. Температура ночью опускалась до 15 градусов, да и днём было после дождя не по-летнему свежо. В толпе у репродукторов негромко переговаривались, пересказывали слухи. 

Наступил полдень. В томительном ожидании прошло четверть часа, пока, наконец, не начал выступать заместитель председателя правительства, он же нарком иностранных дел. Голос Вячеслава Михайловича Молотова, по словам отца, поначалу заметно дрожал.

В тревожную тишину булыжниками падали слова:
«Сегодня, 22 июня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек. Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий».

Молотов говорил о вероломстве.
Отец ощущал, как тот волнуется, порой даже заикается.
Потом нарком справился с собой, голос окреп:
«В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришёл к своему краху.
То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны».

А в конце речи прозвучали чеканные, запоминающиеся фразы, надиктованные, судя по стилю, Сталиным:
«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Затем текст повторил диктор. Юрий Левитан тоже с трудом подавлял волнение.
По свидетельству современников, «люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: «Да немцы от нас драпать будут!».

По словам участника войны Петра Харитоновича Андреева, сообщение о её начале «люди приняли спокойно, как что-то обыденное или даже неизбежное. Ни паники, ни страха. Все были уверены в силах нашей армии, никто не сомневался, что враг будет разбит в самое короткое время» [81].

Затаив дыхание, слушали указ о мобилизации. Призыву подлежали военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год. Им надлежало явиться, начиная с 23 июня, на призывные пункты. Кое-кто из женщин на площади всплеснул руками, всплакнул.

Прозвучал указ «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения». Наряду с 15 областями и Краснодарским краем РСФСР, семью приграничными союзными республиками, городами Москвой и Ленинградом, оно вводилось и в Крыму.

С получением по телеграфу документа, пишет мой давний товарищ симферопольский историк Владимир Брошеван, к вечеру 22 июня на территории Крымской автономной республики «все функции органов гос. власти в отношении обороны, сохранения общественного порядка и обеспечения госбезопасности» перешли к командиру 9-го отдельного стрелкового корпуса Павлу Ивановичу Батову.

Долго стояла в толпе на площади в центре Русской Антоновки 17-летняя девушка Вера – моя будущая мама. После каждого сообщения из громкоговорителя гремели бравурные марши, лились молодецкие песни. Односельчане долго не расходились по домам, обсуждая вести.

Мальчишки носились: «Война началась! Ура! Мы всех победим!».
Хорохорилась молодёжь, уверенная в скорой победе.
Мужчины постарше размышляли, управятся ли по хозяйству до ухода в армию, соберут ли без них обильный, как на грех, урожай.
Женщины сокрушались, утирали слезы, предчувствуя надвигающиеся беды, тяготы, горести, разлуку.
Старики раздумчиво покачивали головами: дескать, война долгое лихое дело.

Постепенно толпа редела, частично перетекая к сельпо: умудрённые житейским опытом люди раскупали соль, крупы, спички, мыло.
«В тот день, – рассказывали автору книги «Смертное поле» Владимиру Першанину очевидцы, –  было непривычно много выпивших, женщины плакали» [82].

В Симферополе сразу после выступления Молотова состоялось расширенное заседание бюро обкома партии.
Главными задачами определили организованную отправку к месту службы свыше 10 тысяч отдыхавших в Крыму военнослужащих, подготовку и проведение военной мобилизации, создание и обучение военному делу резервов, перевод местных промышленных предприятий на выпуск военной продукции.

В районные и городские комитеты ВКП(б) ушла телеграмма:
«ВВЕДЕНО БОЕВОЕ УГРОЖАЕМОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
ПРИВЕДИТЕ БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ ПАРТАППАРАТ ЗПТ ВСЕ СРЕДСТВА ВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ
ПОДНИМИТЕ ОТРЯДЫ САМООБОРОНЫ МОБИЛИЗУЙТЕ ДЛЯ  НИХ АВТОМАШИНЫ ВООРУЖИТЕ БОЕВЫМ ОРУЖИЕМ
ОРГАНИЗУЙТЕ СЕТЬ ПОСТОВ НАБЛЮДЕНИЯ ЗА САМОЛЕТАМИ И ПАРАШЮТНЫМИ ДЕСАНТАМИ
УСИЛЬТЕ ОХРАНУ ПРЕДПРИЯТИЙ ВАЖНЕЙШИХ ОБЪЕКТОВ
ОТВЕТСТВЕННЫЕ МЕСТА ПОСТАВЬТЕ КОММУНИСТОВ
УСИЛЬТЕ ХОД ВАЖНЕЙШИХ РАБОТ ПРЕДПРИЯТИЙ СОВХОЗОВ КОЛХОЗОВ
СЕКРЕТАРЬ КРЫМОБКОМПАРТА БУЛАТОВ» [83].

На 22-е пришёлся церковный праздник – День всех святых в земле Российской просиявших. Отслуживший по этому случаю патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий, узнав о войне, обратился к верующим: «Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины». 

В Феодосии во второй половине дня состоялось экстренное заседание бюро горкома ВКП(б).
Военком города Михаил Семёнович Шустов сообщил, что военкомат полностью готов и практически приступил к проведению мобилизации.

Бюро предложило «партгруппе горисполкома, директорам предприятий, руководителям учреждений и секретарям первичных парторганизаций обеспечить четкое выполнение задания по мобпланам, организованную явку мобилизованных, поставку автотранспорта и конского поголовья, немедленно организовать работу по укомплектованию кадров рабочих и служащих взамен уходящих в Красную Армию, в первую очередь привлечь на работу жен красноармейцев, обеспечив бесперебойную работу предприятий и выполнение производственных планов».

Было поручено:
секретарю ГК ВКП(б) по кадрам Лобанову «немедленно подобрать и укомплектовать руководящий состав взамен уходящих в Красную Армию»;
директорам предприятий и организаций –  обеспечить их надлежащую охрану и светомаскировку,
заместителю начальника НКВД Подгорному – усилить охрану особых объектов;
руководству торгующих организаций – обеспечить бесперебойную торговлю и общественное питание города, обслуживание призываемых в Красную Армию на сборных пунктах и в военкомате;
партийным и комсомольским организациям – усилить массовую политическую работу в трудовых коллективах и среди населения [84].

38-летний первый секретарь горкома ВКП(б) Семён Борисович Белявский, подписавший документ, уйдёт на фронт комиссаром 51-го отдельного артиллерийского полка Приморской армии...

В 21 час отец мог слушать первую сводку Главного Командования РККА  (24-го будет создано Советское информбюро): 
«С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточённых боёв противник был отбит с большими потерями».

Сообщалось, что лишь в трёх местах агрессору удалось продвинуться на 10 – 15 километров и  что его авиация  «встретила решительный отпор» и уже потеряла 65 самолётов.

Мой юный отец, как и многие его сверстники, наивно верил, что враг будет побеждён малой кровью могучим ударом. 
Он слушал сообщение, не зная, что дела обстоят исключительно плохо и что немецкие части в 12:30 уже ворвались в Гродно. 

Между прочим, и военное руководство страны не ведало тогда, что происходит в западных военных округах, преобразованных во фронты.

В 13:00 Сталин отправил начальника Генштаба РККА Жукова на Юго-Западный фронт, заместителей наркома обороны Шапошникова и Кулика – на Западный, помочь командующим, которые «не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись» [85]...

22 и 23 июня на предприятиях и в организациях страны проходили митинги и собрания, после которых многие отправлялись на призывные пункты.
В первые дни войны свыше 8 тысяч коммунистов – более трети состава партийной организации Крыма ушли в ряды Красной Армии и Военно-Морского флота.
Среди них, несомненно, были преподаватели и учащиеся отцовского педучилища.

23 июня над Феодосией впервые появились вражеские самолёты. Их целью был морской порт. Появились первые жертвы и разрушения.

«Мы с ребятами проснулись рано, сидели за книжками, – вспоминал воспитанник педучилища Пётр Козлов. – И вдруг за городом забухали пушки, зенитные разрывы в синеве неба, вой самолетов. Самым тягостным и тревожным было в тот день то, что Феодосия, казалось, враз обезлюдела. На улицах только военные» [86].

ПРИМЕЧАНИЯ.
81. Андреев П. Х. Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика. М.: Яуза, 2013. С.43.
82. Першанин В. Н. «Смертное поле». «Окопная правда» Великой Отечественной. М.: Яуза; Эксмо, 2008. 320 с.  С. 51.
83. Цит. по: Басов А. В. Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945. М.: Наука, 1987. 336 с. С. 18.
84. Постановление бюро Феодосийского горкома ВКП(б) о проведении военной мобмилизации в городе. 22 июня 1941 г. // Электронная библиотека ист. док-тов.
85. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2-х т. Т. 1. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.  415 с.  С. 268.
86. Козлов Петр Евтеевич // Сайт Бессмертный полк.