Глава 64. Глубинная основа

«Как это получилось,— думала Раиса Никифоровна,— что в Иване, без должного мужского отцовского воспитания, вдруг проснулся мужчина, причем настоящий?

Видимо, у него в экстремальной ситуации, когда чувства к Насте были настолько оскорблены и он подсознательно был поставлен перед выбором — как тогда, в детстве, прыгнуть или не прыгнуть, а он не смог,— прорезался и обрел реальную силу природный острый ум и мужество, унаследованные им через мать от деда, мужа моего(1)…» Она была немного осведомле-на в этой области, любила раньше читать научно-популярные статьи.

Иван тоже раздумывал о том, почему он так поступил, он — нерешительный, вечно колеблющийся... Размышляя так, вспомнил, что в той критической ситуации отключился его вечно рефлексирующий ум и возобладало в нем что-то глу-бинное, будто некая основа, его сущность. Что это было? Может быть, что-то, идущее от далеких предков, что руко-водило его поступками и действиями тогда, когда сознание не довлело над ним. Ну, не слова же отца Сергия, конечно, ибо он еще только-только стал думать над ними, а не то что-бы применять в жизни. И не вера, ибо она еще в зачатке бы-ла у него. Он чувствовал и знал, что не это, а именно внут-ренняя сила. И понял Бескрайнов, что человек должен найти, отыскать в себе эту силу, эту основу и укрепить ее, и выявить ее в своей жизни. И если каждый это сделает, то жизнь наша станет совершенно иной и страна и народ, и общество станут другими, когда земные законы и правила поведения и жизни, и само поведение и жизнь людей будут естественно вытекать из этой основы — вечной, глубинной, заложенной, может быть, от создания мира в наши ДНК. Он, конечно, продолжал ходить в храм, слушать проповеди отца Сергия, беседовать с ним, но чем дальше, тем он яснее понимал, что это — методы совершенствования души, что основа, которую он открыл в себе — алмаз, а совершенствование позволяет обработать, огра;нить этот драгоценный камень и сделать из него бриллиант. Но если нет алмаза, то и бриллианта не будет. Поэтому основа первична. И еще он понял, что само учение Христа, Его истинное учение, нашедшее свое выражение в заповедях блаженства, нисколько не противоречит основе, что оно и основа едины, как произросшие из одного корня. Это понимание удесятерило его силы, его стремление к совершенству, к истинной жизни. И еще он понял, что говорить об этом кому бы то ни было бесполезно, ибо каждый должен прийти к этому сам, из своего опыта. Ведь если бы ему кто-то стал рассказывать о некой основе, то он, Иван, в лучшем случае просто промолчал и ушел, а в худшем — высмеял бы рассказчика. Он теперь четко осознал, что Бог ведет лично каждого по пути познания и ведет именно через перипетии жизни, используя часто «ньютоновское яблоко», которое в его случае оказалось тем, что произошло с Анастасией.

А молитвы других людей за него? Да, Иван знал, что и отец Сергий, и бабушка, и, может быть, кто-то еще о нем молился... Но он твердо знал, что сработала, прежде всего, его основа, а не чьи-то молитвы Богу (могли ли они молиться о том, что он совершил, или чтобы он стал таким, каким был с Быстровым?) Бабушка и родители Анастасии были в шоке после случившегося, отец Сергий утешал, укреплял и проводил беседы со всеми, выяснял, что да как, психологи-чески поддерживал. Иван обратился бы непосредственно к Богу, чтобы Тот был сам судьею и учителем Быстрову и помог преодолеть наветы против Анастасии, он уже понимал, что Бог — живой и с Ним можно входить в контакт: задавать вопросы, получать ответы — но не имел к этому навыков. Да и откуда? Воспитание не то, и глядя в жизни на верующих, как они по любому поводу шли в церковь и обращались за помощью не к Богу, а к священникам (а ведь какой еще попадется — думал Иван), не знал, как это делать. А еще, живя в Москве, наблюдал, как некоторые священники живут, и видел, что частенько далеко не как «святые отцы». Поэтому он вначале не верил, а теперь уже понимал, но делать еще не умел. Умная же психологическая поддержка отца Сергия — настоящего священника, священника для душ человеческих, а не только работника церкви-организа-ции, видимо, и позволила проявиться в полной мере его природной основе, которая возобладала над его расхлябанностью и над возможной порабощенностью, если бы он, с помощью близких, попал под влияние обычного цитатно-догматического давления.

И эта положительная природная основа, раз проявившись в нем, уже не могла утонуть в его обычной прежней расхлябанности и давала ему силы понять, что он есть («аз есмь»), и не подпасть под чью-либо личность, а проявить в жизни свое, данное ему Богом золотое «Я».

(1) А. В. Кольцов. Стихотворения. Серия «Русская муза». Москва: Художественная литература, 1989. «Пишу не для мгновений славы...»

© Шафран Яков Наумович, 2020