Больше черного продолжение 34

-34-

   Джон Бэйс сделал все, чтобы угодить своему вновь обретенному молодому хозяину. Он распорядился набрать в золоченую ванну с львиными ножками воды, сам капнул немного апельсинового масла, приготовил помазок и бритву.

   Блэкмор с блаженством погрузился в горячую воду. Это было не просто удовольствие. После грязного трюма, в котором его доставили на остров, тюремной камеры, недельной горячки и долгого процесса выздоровления, погружение в чистую благоухающую воду было сравни очищению души от скверны.

   Добрый Джон избавил своего хозяина от ассирийской бороды, вымыл и вычесал его волосы и старательно вышаркал ему спину. Блэкмор, который привык делать все самостоятельно, вкусил теперь прелести барской жизни.

   Перед ужином моряк заглянул к мистеру Кленчарли. Сэр Томас не вставал с постели уже два месяца. Доктор Олдмен диагностировал у него болезнь сердца и с каждым днем недуг прогрессировал.

   – О, мальчик мой! – Седой, высохший старик, полулежал на подушках. Он протянул свою истощённую бледную руку Блэкмору. – Как же я рад видеть тебя живым и здоровым!
   – Сэр Томас, – сердечно приветствовал старика пират. – Как вы себя чувствуете?
   – Как видишь, – мистер Кленчарли говорил с трудом, с сильной одышкой. – Я запретил доктору Олдмену сообщать мне всякие утешительные глупости. – Сэр Томас стал задыхаться. – Мальчик мой. Мне нужны капли, – иссохший палец показал на пузырек на тумбе.
   Блэкмор быстро накапал лекарство в бокал, разбавив водой, и поднес сосуд к бледным губам мистера Кленчарли.
   – Спасибо, Чарли, – улыбнулся старик. – Доктор Олдмен говорит, что мне осталось немного.
   – Я не хочу думать об этом, сэр, – произнес Блэкмор.
   – Придется думать, мальчик мой, – выдохнул сэр Томас. – Я рад, что увидел тебя и что с тобой все хорошо.
   – Я в этом не уверен, сэр, – произнес Блэкмор. – Я тут такого натворил!
   – Я все знаю, малыш, – закрыв глаза, почти прошептал Кленчарли. – Я знаю.
   – Сэр, я все испортил! – проговорил Блэкмор. – Патрисия меня избегает. Миледи приняла за сына … милорд…
   – Ты сказал ему? – спросил сэр Томас.
   – Нет, – вполголоса неуверенно произнес Блэкмор. – Я балансировал на краю пропасти и готов был бросить ему в лицо свои обиды, рассказать, как страдала моя мать. – Блэкмор не находил себе места. – Что мне делать, сэр? Я наврал как портовая шлюха о девственности, а если теперь во всем признаюсь… Миледи! О, Господи! Она приходит ко мне в комнату перед сном, целует меня в лоб и называет своим ангелом! Что я наделал? Полбеды, если бы я, бастард, выдал себя за законного лорда Уорбрука, но этот чертов отпрыск свалился мне на голову и напоролся на мой клинок как цыпленок на вертел. Черт, черт!
   Пират ходил от стены к стене как загнанный зверь.
   – Не терзайся, это была честная дуэль, – произнес Кленчарли. Он сделал глубокий вдох. – Я думаю, тебе следует сказать ему правду. Я знаю Джо с университета. Он горд, иногда высокомерен и слишком озабочен величием своего рода, но он справедлив. К тому же он очень любил твою мать. – Кленчарли замолчал, закрыв глаза. – Он испугался тогда публичного скандала и все эти двадцать четыре года несет этот крест. Он поймет.
   – Это была не дуэль, – буркнул Блэкмор. – Это была пьяная драка.
   – Джо поймет, – вновь повторил Кленчарли. – И Эли… леди Элеонор сильная женщина, она приняла Джонатана как есть, со всеми его грехами.
   – Так миледи знала? – Блэкмор перестал метаться по комнате.
   – Да, она знала, что твой отец был влюблен в свою сводную сестру Флоренс, что они были близки. И она простила его, потому что любила. Когда была объявлена помолвка Джонатана и леди Элеонор, мисс Флоренс сбежала из дому с этим авантюристом Гарри Гершемом. Леди Элеонор умоляла его простить Флоренс, помочь ей вернуться домой, но Джонатан был раздавлен. И словно окаменел. Он испортил жизнь леди Элеонор, он погубил Флоренс. Леди Элеонор – женщина большой души.
   – А я так подло ее обманул, – пробормотал моряк. – Я ни в коей мере не хотел вредить леди Элеонор. Я всегда ненавидел лорда Уорбрука, знал, что он виновен во всех наших с матерью бедах.
   – Не суди его, Чарльз! Джо сейчас в аду! Он считает тебя своим законным сыном, которого искал многие годы, а теперь как государственный муж должен отправить тебя в кандалах в Англию.
   – Мне теперь ноги ему целовать? – зло проговорил Блэкмор
   – Не злись, Чарльз! – мистер Кленчарли улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. – Вот они проявления божественной справедливости. Леди Элеонор назвала своего первенца Чарльзом, не зная, что в это время здесь на Барбадосе десятимесячный очаровательный карапуз, сын ее дорогого Джо улыбается, когда мать нежно зовет его Чарли.
   – Я поверю в божественную справедливость, когда избавлюсь от любого проявления опеки лорда Уорбрука.
   – Ты спрашивал, что тебе делать, мой мальчик, – тяжело проговорил сэр Томас, этот разговор сильно подорвал его силы. – Тебе нужно выиграть время. Думай!
   – А Патрисия?
   – Ты любишь ее, Чарльз? – Кленчарли повернул к пирату свое изможденное лицо.
   Блэкмор не ответил. Ему казалось, что никакая сила слов не способна передать его чувства к Патрисии.
   – Девочка думает, что ты, как наследник лорда Уорбрука, принадлежишь другой. И она была уязвлена побегом Чарльза Гуилхема тогда. Она искренне считала, что он вернется, – проронил Кленчарли. – Но я не знаю такого человека, который бы обладал большей силой переубеждения, чем ты. – Его уставшие глаза улыбнулись и заискрились.
   – Вы же знаете, ее, сэр, – сердито проговорил пират. – Она упряма, как тысяча адских бесов. Если она втемяшит себе в голову что-то, даже моя сила убеждения меркнет.
   – Да, у тебя сложная задача, Чарли, – улыбаясь, сказал сэр Томас. – Я благословляю тебя и Патрисию. Я знаю, ты станешь ей хорошим мужем и защитником.
   – Вы благословляете на все, сэр, – прищурившись, спросил пират.
   – Ох, не нравится мне этот тон, – как мог, весело, произнес Кленчарли. – Я, кажется, понял тебя, мой мальчик. Благословляю. – Он приберег для Блэкмора взгляд из тех, который используют для того, чтобы подзадорить собеседника. – Знаешь ли ты, что доктор Олдмен сделал Патрисии предложение?
   – Вот сволочь! – Блэкмор взвился.
   – Он наш врач, друг мой, – кинул Кленчарли.
   – Врач он хороший, не спорю, – закипая, произнес Блэкмор. – Но и паскудник знатный.
   – Успокойся, мальчик мой, – произнес Кленчарли. – Патрисия, конечно, сейчас может поступить опрометчиво, но ведь ты уже предупрежден. Тебе пора, ступай.
   Блэкмор поклонился старому Кленчарли и вышел, пытаясь обуздать свой гнев, внутренне сдерживая себя, дабы сию же секунду не бросить вызов доктору.

продолжение следует