Больше черного продолжение 37

-37-

Шторм был «ясельный». Один из тех, который Посейдон не готовил с намерением в ненависти уничтожить людской род. Вскоре по-старушечьи поплакав дождем и подув для острастки норд-остом, шторм удалился куда-то в юго-западном направлении. Шхуна выровнялась и пошла правым галсом в сторону Новой Франции.

– Почему Новая Франция, Сью? – спросил Блэкмор за обедом на следующий день после памятного венчания. Сьюзан и Блэкмор были вдвоём. Рэмбл и Дэмпир отсыпались в кубрике, Кэрри стоял вахту. Биглз лежал в кормовой рубке, курил, поглаживал ноющую, но уже выздоравливающую ключицу. Сейчас он постигал ту истину, что пора и честь знать. Служить под командованием другого капитана он не сможет, средств скоплено достаточно, чтобы купить вожделенную ферму и зажить, наконец, той жизнью, которая иногда всплывала в его подсознании после принятия убойной дозы рома.

Патрисии тоже не было в кают-компании. Она наотрез отказалась есть и не выходила из каюты.
Блэкмор проспал или вернее провел ночь здесь же один, в паршивом настроении, и когда капитан Ган объявила о смене курса, он слегка занервничал.
– Блэк, душа моя, – начала Сьюзан Ган. – Ты со своими разорванными спинами, любовными историями и превращениями в знатных лордов, совсем потерял связь с действительностью, – она широко улыбнулась, и ее знаменитый шрам скрылся в складках улыбки. – Наш Джордж25 давно облизывается на этот кусок земли. Пока там, в Европе, идет бойня, а здесь готовится новая заварушка, мы можем оказаться в нужном месте и в нужное время. Твой «Скиталец» должен ждать нас здесь и она, развернувшись к карте, ткнула пальцем в полуостров Гаспе.

– Сью, – Блэкмор покачал головой. – Я покончил с этим ремеслом и теперь живу в другой реальности. Моя удача, мой кураж – всё это было результатом моего родства с энергией приключений. Я не имел привязанности, мой дух принадлежал богу страсти.
– Как ты умеешь разговор завернуть, душа моя!
– Я не впечатлить тебя хочу, Сью, – произнес Блэкмор. – Я просто хочу сказать, что теперь бесполезен.
– Ты устал? – удивленно приподняла брови ирландка.
– Нет, я не об усталости, – Блэкмор со смаком впился зубами в яблоко. – Я перешел в другое качество.
– Всегда был странным, душа моя, – усмехнулась Сью. – Но мне интересно с тобой. Ты будто бы сам по себе, и не поймешь то ли ты святой, то ли бес. Что скажет команда?
– Я им уже сообщил о своем решении, будут выбирать другого капитана, – он улыбнулся. – Я уже шесть лет в этой должности. Пора что-то менять.
– Как скажешь, душа моя, – положив локоть на плечо Блэкмору, Сью разлила по кружкам ром. – Выпьем? Или ты надеешься на ночь любви?
– Иди к черту, Сью, – бросил он и, чокнувшись своей кружкой с пираткой, выпил.
– Норовистая у тебя женушка, – подмигнула Блэкмору ирландка.
– Она меня до белого каления доводит, – буркнул моряк.

Дверь открылась и в кают-компанию вошла новоиспеченная миссис Гуилхем. Патрисия была в зеленом шелковом платье, Сью с барского плеча сделала девушке подарок.
Взгляд Патрисии остановился на руке пиратки, уютно расположившейся на плече Блэкмора. Сью заметила это и, убрав руку, рассмеялась.
– Красивый муж – чужой муж, душа моя, – подлив масла в огонь, пошутила она. – Оставляю вас вдвоем. Поворкуйте голубки, только не разгромите мне кают-компанию, – надев изящно треуголку, она вышла.
– Голодная? – спросил Блэкмор Патрисию.
– Да, – девушка выглядела смущенной.
Накануне она сгоряча наговорила Блэкмору гадостей, исцарапала ему руки и наставила на ноги синяков, в общем, она понимала, что от леди, которую в ней воспитывали все эти годы, теперь не осталось и следа.
– Садись, ешь, – приказал Блэкмор, уже понимая, что девушка жалеет о своем поведении и решил немного над ней покуражиться, (мальчишка, натурально). – Прости, вина нет. Я разбавлю тебе ром водой.
– А можно чистый?
– Чистый ром? – Блэкмор усмехнулся. – Ты опьянеешь, Пэт, а с тобой и так трудно. Что ж, изволь.
Он налил немного на дно кружки. Патрисия, будто приняла вызов, быстро выпила и поняла, что просто не может дышать. Блэкмор отрезал кусок яблока и протянул ей. Проглотив кусочек запретного плода, Патрисия, почувствовала, как по телу побежало ромовое тепло, и в голове возник приятный обволакивающий туман.
– Ты сказал, что мой отец дал свое благословение? – робко спросила Патрисия. – Скажи, что вас связывает?
– Это очень длинная история, Пэт, – проговорил Блэкмор. – И, если ты в состоянии ее выслушать… Глаза у тебя осоловели. Как ты?
– Я прекрасно себя чувствую, – заносчиво произнесла девушка. – И готова выслушать тебя.

– Ты спрашиваешь, что нас связывает с твоим отцом? – моряк посмотрел оценивающе на супругу, и продолжил: – Если бы двенадцать лет назад я был бы усыновлен мистером Кленчарли, то сегодня мы с тобой, Пэт, являлись бы сводными братом и сестрой, имея одну фамилию. Но, я по-прежнему ношу фамилию моей матери. – Блэкмор налил рома в кружку и быстро выпил. – Так уж вышло, – продолжил он, – что юный Гуилхем воспылал незаконной страстью к своей сводной сестре Флоренс. Когда же интересы его рода потребовали от него брака с девицей из рода Брокуэлл, он без колебаний бросил свою возлюбленную. Правда, он, как человек обстоятельный, сосватал ее за старого барона Кру. Флоренс не желала мириться с подобными решениями и убежала из дому с первым встречным проходимцем. – Блэкмор поднялся и попытался закурить трубку. Он несколько раз чиркнул кремнием, но искра не появлялась. Оставив попытки закурить, моряк вновь сел за стол. – Проходимец Гарри Гершем оказался работорговцем. Хитрый и расчетливый, зная, что за мисс Гуилхем дают приданое в виде поместья Гринмосс и в придачу пять тысяч фунтов стерлингов годового дохода, он решил попробовать заделаться зятем лорда Уорбрука. Но лорд Уорбрук, оскорбленный в своих чувствах, лишил сестру приданого и выкинул ее из своей памяти, запретив всем даже имя ее упоминать. Но Гершем не унывал! За белых девственниц в притонах Карибских островов давали хорошие деньги. И вот на Барбадосе, куда Гершем привез бедную Флоренс, чтобы продать в притон, обнаружилось, что их любовь с милордом дала свои плоды. Неудача постигла Гершема и на этом поприще: хозяйка притона, да продлит Иисус ее дни, чей наметанный глаз сразу определил состояние мисс Гуилхем, отказалась покупать беременную женщину. Гершем озверел. Он избил Флоренс и убрался, изрыгая проклятья.

Блэкмор опять поднялся. Он взглянул на Патрисию. Девушка смотрела на него и по ее щекам струились обильные слезы. Пират налил себе рома, посмотрел в кружку, но не стал пить.

– Добрая женщина вы;ходила после побоев несчастную. – Пират отвернулся и воззрился в кормовое окно. – Она надеялась, что будет выкидыш, но, вероятно, жажда жизни была так крепка в младенце, что этого не случилось. Хозяйка не стала делать из Флоренс жрицу любви, неведомо, что руководило действиями этой доброй женщины. Она оставила ее служить в притоне на самую грязную работу, дала ей жилье, крохотную каморку возле кухни и мизерную плату. У Флоренс не было другого выхода. Она согласилась. – Блэкмор опять воззрился на кружку с ромом, которую держал в руке, но опять отказался пить и выплеснул содержимое в открытое кормовое окно. Он посмотрел на Патрисию. – Я родился в срок в конце мая, (на десять месяцев раньше законного сына лорда Уорбрука), и все дивились, как больная, исхудавшая до состояния скелета женщина, смогла родить такого крепыша.

Блэкмор повернулся, опять взял огниво и на этот раз трут стал тлеть. Моряк раскурил вожделенную трубку. Патрисия сидела тихо, ее глаза были наполнены страданием и болью, она время от времени вытирала ладонью слезы.

Он продолжил:
– Я рос в притоне, мать работала тяжело и все самое лучшее отдавала мне. Вскоре хозяйка повысила, если можно так выразиться, маму в должности. Ее освободили от мытья, стирки и уборки. Теперь мама должна была ходить на рынок за продуктами. В проститутки она не годилась. Страшно худая, сгорбленная от тяжелой работы и, несмотря на то, что ей еще не исполнилось и двадцати трех лет, ее темно-каштановые волосы покрыла седина. Я уже подходил к своему пятилетию. Мы шли с мамой обычной дорогой на рынок. Она держала меня за руку. Вдруг послышался чей-то возглас: «Боже! Ведь это Флоренс!» Перед нами стоял джентльмен, хорошо одетый, с уставшими добрыми глазами. Это был твой отец. Он только неделю назад прибыл на Барбадос. Мистера Кленчарли поразили перемены, произошедшие с когда-то красивой, цветущей девушкой. Его взгляд упал на мальчишку, цепляющегося за материнскую юбку. Он подхватил меня на руки и прижал к себе, будто я был дорогим сокровищем. Мистер Кленчарли не позволил нам вернуться в притон и заявил, что ему необходима экономка. Нам отвели уютный флигель. Там мы и поселились. – Блэкмор замолчал на минуту. Воспоминания терзали ему душу.

– Что мистер Кленчарли написал лорду Уорбруку, мне неведомо, но с этого дня у нас началась спокойная счастливая жизнь. Мама менялась на глазах. Она пополнела, улыбка, которую она приберегала только для меня, теперь появлялась на ее лице чаще. Мистер Кленчарли стал моим кумиром. Он уделял мне много времени, учил меня истории, литературе, математике. Учил греческому и испанскому. Мы настроили столько планов. Впервые я понял, что значит иметь отца.

Блэкмор грустно улыбнулся и продолжил:
– Мистер Кленчарли несколько раз делал матери предложение, но она отказывала ему. Он знал, что мама продолжает любить милорда, но ему хотелось оградить нас от злобы этого мира. А потом, когда мне исполнилось двенадцать, сэр Томас вновь просил маминой руки, и она дала согласие. Я радовался безмерно. Но радость оказалась недолгой. Произошла катастрофа.

Рассказчик налил себе рома, и одним махом влил в себя горячительную жидкость.
– Ночью я часто вылезал из окна и ходил на холм, который показал тебе. Мне нравилось сидеть там, смотреть на звезды, на залив, на корабли. Счастливые мгновения! И в тот день я был не просто рад, моя душа пела и, спускаясь с холма, я предвкушал прекрасные перспективы. Но, подходя к флигелю, я понял, что там произошло что-то чудовищное. Еще с порога я увидел высокого мужчину, который держал мою мать за волосы и жестоко избивал ее. Я кинулся на него, но получил такой мощный удар, что отлетел в другой угол комнаты и потерял сознание. Очнулся я уже на корабле Гершема. Все на его судне думали, что я его сын, и когда он принял решение продать меня на невольничьем рынке в Тунисе, многие, даже отъявленные негодяи, были в недоумении. Гершем продал меня в гарем Бахрам-паши. Его слуги покупали красивых мальчиков, из них делали евнухов, но это было не самым отвратительным.

Голос Блэкмора стал хриплым. Патрисия посмотрела на рассказчика с ужасом.
– Впрочем, тебе не нужно знать этого, Пэт. В мире много мерзостей, но самое мерзостное, что творит их человек, созданный якобы по образу и подобию Бога. Добрый Дэвид Биглз выкупил меня в тот же день за все свои сбережения, которые он успел сделать за время службы Гершему, избавив меня от унижения и позора. Он ушел с корабля, а так как у нас не осталось ни гроша, мы месяц перебивались случайными заработками. За этот месяц я научился сносно говорить на арабском языке. А однажды в гавани мы увидели английское судно. Это была «Долли», шхуна капитана Доджосона. Возможно, у меня и был другой выбор. – Блэкмор выпустил несколько колец дыма изо рта. – Но я стал пиратом. – Он вновь замолчал, глядя в кормовое окно. Не поворачиваясь, произнес, – с твоим отцом мы смогли встретиться только тогда, когда я уже командовал «Скитальцем». От него я узнал, что мама тогда умерла от побоев, а меня он пытался найти долгие годы. А Гершем же исчез, оставшись безнаказанным.

Блэкмор хмыкнул и в упор посмотрел на Патрисию.
– Мистер Кленчарли принялся помогать в нашем пиратском промысле. У нас состоялось чудесное сотрудничество. Твой отец часто был вдохновителем на всякого рода авантюры. Прости, Пэт, но в этой области твой отец обладал несомненным талантом.
– Так вот почему он расплатился с долгами и выкупил Латус-хилл! – впервые за все время повествования произнесла Патрисия.
– Да, – подтвердил Блэкмор. – Мистер Кленчарли был очень рад, что освободит свою дочь от этой тяготы после своей смерти, – он сделал паузу. – А теперь, Пэт, самая тяжелая часть моего покаяния. Ты можешь судить меня и казнить, я не собираюсь оправдывать себя.

И пират поведал историю о задиристом парне, беспечно проигравшем свой фамильный крест в таверне на Мадагаскаре. Патрисия лишь покачала головой, узнав, что друг ее детства, однажды сбежавший из отчего дома, будучи знатным отпрыском лорда Уорбрука, сэр Чарльз Джонатан Гай Брокуэлл Гуилхем, легкомысленный мечтатель, глупо погиб от руки Блэкмора в пьяной драке.
Блэкмор замолчал. Он смотрел на залитое слезами лицо Патрисии и сердце его сжимала тоска. Постояв немного у кормового окна, он решительно развернулся и вышел из кают-компании. Патрисии необходимо все осознать. Каким бы не было ее решение, ему нужно будет его принять.


Продолжение следует

Норд-ост – северо-восточный ветер
Галс — 1) движение судна относительно ветра. Различают левый (ветер дует в левый борт /англ. portside) и правый (ветер дует в правый борт/ англ. starboard) галсы.
2) Отрезок пути, который проходит парусное судно от одного поворота до другого при лавировке. Если корабль идёт под парусами и ветер дует ему в правый борт, то говорят, что корабль идёт правым галсом. Идти одним галсом или лежать на одном галсе — так говорят, когда несколько судов идут все или правым или левым галсом. Идти контр-галсами — говорится о судах, идущих навстречу друг другу разными галсами. Лечь на другой галс — значит повернуть судно так, чтобы ветер дувший, например, в правый борт, после поворота дул в левый. Сделать галс — пройти какое-нибудь расстояние одним галсом, то есть не поворачивая на другой галс.


Новая Франция – старое название Канады до завоевания ее англичанами
Наш Джордж – имеется в виду король Англии Георг II