Сила проклятья

Часть 4


Принцесса едва дождалась, пока сестры угомонились. Плотно закрыв свою келью изнутри, девушка зажгла свечу и достала полено.

Время, проведенное в монастыре, не прошло даром и для нее.

Общаясь с монашками,  Принцесса внезапно ощутила себя маленькой, глупой девочкой, стоящей перед лицом огромного мира, полного страданий, смирения, терпения, благословения, умиротворения и бог весть еще чего, не присутствующего во дворцах. Общее служение высокому идеалу не терпит подковерной суеты.
Никогда во дворце Принцесса не видела Сестринской Любви даже между кровными сестрами. В монастыре же слова имели свой подлинный смысл.
Сестра была сестрой, готовой проявить искренний интерес к ней, бестолковой королевской дочке, не умеющей даже четки перебирать, не забывая, зачем это нужно.
Одежда здесь служила источником тепла и защиты, а не средством демонстрации своего непререкаемого превосходства в глазах иных и прочих ничтожных  дам. Но,  между тем, девы, окутанные грубыми рясами, поразили сначала именно эстетические чувства Принцессы. И хотя их лица не были раскрашены, на головах  не было сложных фантазий королевского цирюльника, пересыпанных крупными яхонтами,  талии не были затянуты в корсет, а когти не пылали адским огнем, рассматривать их было несравненно интереснее. И Принцесса довольно долго не могла понять в чем дело. Индивидуальность, которой так тщетно добивались расфуфыренные фрейлины, подбирая сложные оттенки тканей, помад и лаков, обливая себя флаконами удушливых духов и проводя по несколько часов у цирюльника, бежала от них как черт от ладана.
 Результатом всех этих усилий являлась удивительная схожесть, если не сказать идентичность. Все они становились  подобны Пасхальным яйцам, круглым, ритуальным  и  по факту годным лишь для того, что бы быть употребленными в пищу, после снятия расписной скорлупы.

   В монастыре  же Индивидуальность сквозила в каждом жесте, каждой сестры, хотя рясы их были абсолютно одинаковы.  Принцесса  уже к концу первой недели знала, как зовут  каждую из сестер. Открытые, искренние, спокойные они являли такой разительный контраст привычному миру Принцессы, что она даже обрадовалась наказанию. Дни в монастыре были наполнены смыслом, Принцесса впервые после смерти Матери - Королевы чувствовала, что интересна кому - то не потому, что может быть успешным шахматным ходом  к  постели короля, к трону и короне.

Если фрейлина во дворце улыбалась Принцессе, та внутренне сжималась, понимая, что начинается очередной забег по кругу приручение-осечка - ненависть-война. Война была, как правило, тайной. Открыто причинить вред Принцессе потенциальные невесты не решались, с тех пор как одна из них в буквальном смысле потеряла голову на эшафоте, пытаясь убедить Короля, что его дочке будет лучше в монастыре, после смерти матери.
 Не вовремя барышня полезла к бравому монарху с бесценными советами.
Впредь, сколь самонадеянными не были избалованные дочки потомственных аристократов, в открытую  вредить Принцессе они  не решались. Однако их раздвоенные языки, так и чесались за ее спиной. Еще бы! Надо же быть такой дурой, обладая такими возможностями.
 И каждый новый отвергнутый жених, впивался еще одним энергетическим осиновым колом в юную грудь Принцессы.

От улыбок монахинь напротив, было тепло на душе, настолько тепло, что Принцесса стала потихоньку забывать Дворец с его расписными змеями. Ее  уже не так раздражала юбка, и хотя Мать - Настоятельница посматривала на нее с опаской, Принцесса скорее радовалась своему наказанию.
Ее можно было бы назвать счастливой, если бы не воспоминания о Прекрасном Принце, да щемящее чувство тоски по Отцу.
 И вот на этом фоне Принцесса вдруг, начала все чаще вспоминать слова Ведьмы. Тогда она приняла их за старческое брюзжание.
 "Полено, стамеска, заклятье, Принцеска,
сегодня свершится кровавая месса,
за слезы и горе, за  вечную боль,
заплатит сполна безрассудный Король"

И все чаще она думала, что не в брюках дело, да и полено это странное, да и не делала она ничего плохого, просто встретила старушку на вечерней прогулке.

Вот и сейчас, разворачивая полено, доставая стамеску и зажигая еще несколько свеч, Принцесса думала, что явно что-то упустила.

На полене виднелись какие-то бороздки. Принцесса не нашла ничего лучше, как слегка пройтись стамеской по одной из них.

И тут полено, словно змея выскользнуло из ее рук. Стамеска впилась в ее руку, из которой немедленно брызнула кровь. И полено словно нырнуло под струю крови. Бороздки на нем запылали оранжево-красным  огнем, образуя таинственные письмена, не знакомые Принцессе. А полено  меж тем, вертелось все быстрее и быстрее, вытягивалось и извивалось, пока и вправду не превратилось в огромную белую змею с рубиновыми глазами.
Голова Принцессы отчаянно кружилась, мысли путались. Она, не отрываясь, смотрела в рубиновые глаза,  непостижимо прекрасные и столь же непостижимо отталкивающие.
-Ну шшштооооооо- прошипела  Змея голосом старой Ведьмы- вот и шшшвиделись,  штамемшочка.
И змея, продолжая расти, окутала Принцессу со всех сторон. Голос Ведьмы уже звучал у Принцессы в голове, в то время как ее сознание скоропостижно угасало.
-Заплатит твой папенька, за все заплатит - уже вполне человеческим голосом  всхлипнуло сознание Принцессы и погасло.

Продолжение следует.