Учитель сказал... Часть 6, глава 7

7 
   
     А в ночном и сумрачном зале респектабельного ресторана профессиональные музыканты ритмично и слаженно играли чувственные мелодии. Но порой звучали с эстрады фольклорные песенки и кабацкие романсы... И на средине чертога, предназначенного для богатых и расточительных гурманов, длились манерные танцы чуточку хмельных, но ещё степенных гостей эстетского форума.
     Нервозные сотрапезники обходительной, хотя и малословной Клэр негромко и завистливо судачили о чванном, но состоятельном психиатре, улизнувшем с банкета, и она не сомневалась, что её тороватого и надёжного покровителя скоро уничтожат... И она потаённо удивлялась тому, что её не терзает совесть...
     А Потоцкий с частыми запинками, но обаятельно балагурил:
     - Своеобразной и ласковой прелестью обладает любая беда... А патетики я отныне чуждаюсь... Однако болезни и горести достойны искренней и пафосной хвалы... И даже в смерти я нахожу целительные свойства... Но подлинного равенства не существует в мире. И даже в небесном раю Христос остаётся Богом... А почему Провидением вдруг оказался не я?.. Наверное, я с младенчества обделён и смекалкой, и расторопностью. Иначе мой религиозный культ квалифицированно распространяли бы семинаристы и клерикальные волонтёры... А охмурённые разини тащили бы свои семейные деньги в мою сакральную кассу...
     И внезапно Клэр сказала:
     - Неужели вы, почтенный нотариус, вдруг возмечтали о своём духовном паритете со Спасителем Иисусом?.. Вообразите свою эдемскую беседу с Христом... Сварливо вы излагаете свои тщеславные претензии. А радужный и божественный трон влечёт неудержимо... И вам чрезвычайно хочется лучезарного нимба... и покорности ангельской челяди... Но какие моральные ценности вы предлагаете взамен?..
     И серьёзный Потоцкий путано и вслух рассуждал:
     - Безнравственность полезна не только в утехах, но и в житейских делах... и Всевышний допускает её... А в крамоле, грехах и кощунстве покаяться перед иконами можно в любую минуту. И пресвитер-ксёндз обязательно простит охальника... после искупительной жертвы на ремонт костёла... и на обновление мишурной позолоты священного распятия... А летальная хворость дарует мне особые права... И сроду я не считал себя размазнёй... и поэтому буду сейчас правдив... Моё окаянное существование я посвятил достижению подспудной, но беспредельной власти... И этим я приблизил свою мучительную кончину... Ведь неусыпный Господь решительно воспрепятствовал моему вероятному успеху, ниспослав моей холёной плоти кошмарные метастазы...
     И художник неожиданно проговорил:
     - Селекцией занимается смерть... Но каждый человек ретиво пособляет в умерщвлении самого себя... И потусторонний мир повинуется жизни... А совестью я называю справедливую месть, которую совершает любовь, поруганная ради корысти...
     И вдруг примирительно молвила Клэр:
     - Давайте, инфернальный юрист, плясать. Философия мешает веселью... И невредно нам развлечься, подобно беспечным бражникам.
     А Потоцкий с юности обожал печальное, но темпераментное танго... И Клэр неспешно вышла на пустую площадку возле мерцающего бара. Сладострастный нотариус метнулся к осанистому дирижёру, одетому в белый фрачный костюм, и, щедро уплатив уже усталым оркестрантам, пробормотал своё отрывистое повеление о корректировке концертного репертуара.
     Струнное и грустное танго исполняли четыре пары... Однако пирующие персоны наблюдали только за эластично-грациозной Клэр и за больным, но порывистым адвокатом...
     И после быстрого пируэта гибкая Клэр неопределённо улыбнулась, а потом она соблазнительно извивалась и умильно трепетала, и бледный Потоцкий пылко наслаждался своей щемящей резью в боках и почках. Ведь танцующему юристу вдруг поверилось, что его телесные страдания сродни изощрённой, но искупительной казни раздетого и поротого Мессии, которого палачи-легионеры пригвоздили на Голгофе к занозистому языческому кресту...
     И раздались одобрительные аплодисменты, и Клэр поцеловала своего артистичного партнёра в сухие и податливые губы. И его мускулистые руки непроизвольно сомкнулись на её сексапильной талии. Но истинная подоплёка прилюдного и беззастенчивого лобзания была непостижима для обоих.
     И радостный Потоцкий сопроводил румяную Клэр к столу с прихотливым десертом и, люто боясь возможных разочарований, а значит, и порчи своего блаженного впечатления от нынешнего торжества, учтиво, но кратко распрощался и в чёрном такси умчал восвояси на комфортабельную дачу...

8