5. 7 Смерть Орфея

                Из книги «Великие Посвящённые» Эдуарда Шюре:

(стр. 199) «Жрецы Зевса сошлись в одном из сводчатых склепов храма Юпитера. Они сидели на своих бронзовых креслах и составляли полукруг. Орфей стоял посреди них подобно осуждённому.

«… Ты, который знает самые страшные тайны, ты, который не раз предсказывал нам будущее и издали беседовал со своими учениками, появляясь перед ними во сне, ты не ведаешь, что творится вокруг тебя. В твоё отсутствие мрачные жрицы, вакханки, соединились в долине Гекаты. Ведомые Аглаонисой, волшебницей Фессалии, они убедили начальников племён, обитающих у берегов Эбры, восстановить культ мрачной Гекаты и они грозятся разрушить храмы наших Богов и алтари Всевышнего».

«Я знал всё это, - ответил Орфей, - и всё, что ты говоришь, было неизбежно».

«Не оружием защищают Богов, а живым словом. И не с начальниками нужно бороться, а с вакханками. Я иду один. Сохраните спокойствие. Ни один непосвящённый не проникнет за эту ограду. Завтра же придёт конец царству кровожадных жриц».

«Что задумал ты сделать»,- спросил испуганный старый жрец.

«Я возвращаюсь к Богам…»

И Орфей вышел, оставив жрецов в немом изумлении. Внутри храма он разыскал ученика дельфийского … Они пошли под тенью дубов».

Орфей поведал ученику свою историю:

«Ты уже знаешь, что душа есть дочь неба. … Когда душа спускается в тело, она продолжает, хотя и в слабой степени, получать воздействие свыше. И это дуновение свыше достигает до нас в начале нашей жизни через посредство наших матерей. Молоком из своей груди они питают наше тело; дух же наш, устрашённый  теснотой телесной темницы, питается душою матери.

Однажды моя мать исчезла; она умерла, и я не видел её более. Лишённый её нежного взора, удалённый от её ласк, я ужаснулся перед моим одиночеством. А когда я увидел кровь, стекающую с жертвенного алтаря, я возненавидел храм и спустился вниз, в долины. Уже тогда «вакханки» поразили мою юность. Аглаониса царствовала над ними. Мужчины и женщины – все боялись её. От неё веяло мрачным желанием, и она приводила в ужас. … С помощью чародейства мрачной Гекаты она привлекала молодых девушек в свою очарованную долину и вводила их в свой культ. В  это время Аглаониса заметила Эвридику. Она почувствовала к ней преступное необузданное влечение. Она стремилась увлечь её в культ вакханок, завладев её волей и предать её адским демонам. И уже начала зачаровывать Эвридику своими соблазнительными обещаниями и ночными чарами.

  Привлечённый каким-то неясным предчувствием в Долину Гекаты, я шёл однажды посреди густых трав луга… Я увидел Эвридику. Она медленно шла, не видя меня, направляясь к пещере, словно зачарованная  какой-то невидимой силой…. Но я различил спящее небо в её взоре. Я позвал её, я взял её за руку, я крикнул ей: «Эвридика! Куда идёшь ты?» Как бы пробуждённая от сна, она испустила крик ужаса  и, освобождённая от чар, упала на мою грудь. И тогда Божественный Эрос покорил нас, мы обменялись взглядами, и Эвридика – Орфей стали супругами навек.

Вслед за тем Эвридика, прижимавшаяся в страхе ко мне, указала на грот жестом ужаса. Я приблизился к нему и увидал в его глубине сидящую женщину. Это и была Аглаониса. … Она бормотала волшебные слова, вращая магическое колесо своей прялки, и её глаза, устремлённые  пустоту, казалось, пожирали невидимую жертву».

                То есть воздействие шло на астральном плане?

«Я разбил её прялку, я затоптал Гекату ногами, я пронзал волшебницу взглядом и воскликнул: именем Юпитера, я запрещаю тебе думать о Эвридике, запрещаю под страхом смерти, ибо знай, сыны Аполлона не боятся тебя.

Я увёл Эвридику к своему храму.

Луна трижды обогнула небосвод, когда одна  вакханка, по наущению Аглоанисы, предложила Эвридики чашу с вином, обещая, что если она выпьет его, перед ней раскроется наука магических трав и любовных напитков. Эвридика – в порыве любопытства – выпила её и пала, как бы поражённая молнией. Чаша заключала смертельный яд.

Когда я увидел тело Эвридики, сжигаемое на костре, когда могила поглотила её пепел, кода последние следы её живой формы исчезли, я спросил себя: где же её душа? … я искал эту душу в недрах земли и везде, куда мог проникнуть, но тщетно. Под конец я пришёл к пещере Трофонийской.

Там жрецы вводят смелого посетителя через трещину до огненных озёр, которые кипят в недрах земли и показывают ему, что происходит в этих недрах. Уже на пути, подвигаясь вперёд, человек приходит в экстаз, и у него открывается внутреннее зрение; он начинает с трудом дышать, у него является удушье, он теряет голос и может говорить лишь знаками».

                Вход в низшие миры?

 «Одни отступают в испуге и возвращаются  с полпути, другие упорствуют и умирают от удушья, а большая часть тех, которые возвращаются живыми, сходят с ума. Проникнув до конца и увидав то, что ни одни уста не должны произносить, я вернулся в пещеру и впал в глубокий летаргический сон. Во время этого сна ко мне явилась Эвридика. Она носилась, окружённая сиянием, бледная и нежная как лунный свет, и говорила мне:

«Ради меня ты не побоялся ада, ты искал меня между мёртвыми. Я услышала твой голос, я пришла. Я обитаю не в недрах земли, но в областях Эреба, в обители мрака между землёй и луной. Я кружусь на краю обоих миров и плачу так же, как ты. Если ты хочёшь освободить меня, спаси Грецию и дай ей свет. И тогда мне будут возвращены мои крылья, и я поднимусь к светилам, и ты снова найдёшь меня в светлой области Богов. А до тех пор я должна бродить в царстве мрака, тревожном и скорбном…».

                Здесь в аллегорической форме высказывается мысль о том, чтобы освободить Душу Земли (Персефону) необходимо, чтобы каждый человек освободил свою душу (Эвридику) или большинство людей, соединившись со своим Чистым духом (Орфеем). Тогда Душа Земли (Персефона) сможет соединиться со своим Чистым духом (Дионисом)  навсегда. 

«Трижды я хотел схватить её, трижды она исчезала из моих объятий, неуловимая как тень. Я услышал звук словно от разорванной струны, и затем голос, слабый как дуновение, грустный, как прощальный поцелуй, прошептал: Орфей!

При этом звуке я пробудился. Это имя, данное мне её душой, преобразило всё моё существо. Я почувствовал, как в меня проник священный трепет безпредельного желания и сила сверхчеловеческой любви. Живая Эвридика дала мне блаженство счастья, мёртвая Эвридика повела меня к истине. Из любви к ней я облёкся в льняные одежды и достиг великого посвящения и жизни аскета. Из любви к ней я проникнул в тайны магии и в глубины божественной науки; из любви к ней я прошёл через пещеры Самофраксия, через колодцы Пирамид и через могильные склепы Египта. Я проник в недра смерти, чтобы найти в ней жизнь. И по ту сторону жизни я видел грани миров, я видел души, светящиеся сферы, эфир Богов, Земля раскрыла передо мной свои бездны, небо – свои пылающие храмы. Я исторгал тайную науку из-под пелён мумий. Жрецы Изиды и Озириса выдали мне свои тайны. У них были только их Боги, у меня же был Эрос. Его силою я говорил, пел и побеждал. Его силой я проник в глаголы Гермеса и Зороастра; его силой я произнёс глагол Юпитера и Аполлона!

Но последний час, верховный час моего служения пробил… Я должен ещё раз спустится в ад, прежде чем подняться в небеса».

                Для чего все посвящённые переходили в высший мир, через земную смерть? Помочь падшим душам?

«Иерофант и его ученик  достигли долины у подножья горы. … Орфей подвигался спокойным шагом посреди спящих фракийцев, уставших от ночной оргии. Ночная стража спросила его имя.

«Я вестник Юпитера; позови своих начальников».

«Говори», - сказали начальники.

Стоя под большим вязом, Орфей начал говорить. Он говорил о величии Богов, о красоте и очаровании божественного света и о той чистой жизни, которую он вёл наверху со своими братьями посвящёнными, под покровительством великого Урана, о сияющей истине, которую он желал сообщить всем людям; он говорил, обещая утишить все распри, исцелить все болезни, открыть семена, которые дадут семена высшей жизни: радость, любовь, красоту. И по мере того, как он говорил, его глубокий и нежный голос, звучавший как струна лиры, проникал всё глубже в сердца потрясённых фракийцев. Из глубины лесов любопытные вакханки подвигались всё ближе и ближе с разных сторон, освящённые факелами, которые они держали в руках».

                Почему они поверили ему? Дар убеждения? Сила духа, вызывающая высшие вибрации? Возможно, в каждом из людей хранятся воспоминания о высшем мире, где их сущность прибывала раньше, а Орфей своим словом разбудил их. 

«Мрачная жрица Гекаты, видя неподвижных фракийцев и вакханок, подчинившихся более могучей магии, чем её собственная, почувствовала победу неба над адом и поняла, что её власть рушится от могущего слова божественного посланника. И застонав от ярости, она бросилась к Орфею.

За Аглаонисой следовало несколько начальников, возбуждённых её волшебными чарами и воспламенённых её ненавистью. Они бросились на Иерофанта. Орфей упал, пронзённый их мечами».

                Получается, что земной человек подчиняется чужой воле, потому что ещё не приобрёл своей.

«Он протянул руку своему ученику и сказал: «Я умираю, но Боги не перестанут жить!» Произнеся эти слова, он испустил дух. … но каков же был испуг Аглаонисы, когда, при неверном свете факелов, она увидела, что жизнь снова появилась на лице мертвеца, его глаза раскрылись во всю ширину, и взгляд, глубокий, нежный и в то же время страшный, остановился на ней… И в последний раз губы его зашевелились, и странный, неземной голос явственно произнёс знакомое мелодическое имя: «Эвридика!»

Перед этим взглядом и перед этим звуком устрашённая жрица отступила в ужасе, восклицая: «Он не умер! Они будут меня преследовать! Орфей… Эвридика!»

И выкрикивая эти слова, Аглаониса исчезла, словно бичуемая фуриями. Обезумевшие вакханки и охваченные ужасом фракийцы разбежались, испуская крики ужаса и печали.

Ученик остался один около тела своего учителя. Когда бледный луч Гекаты (Луны?) скользнул по окровавленным одеждам и по бледному лицу убитого Орфея, ученику почудилось, что вся долина, реки, горы и леса испускают стоны подобно одной необъятной лире. Тело Орфея было сожжено жрецами, а урна с пеплом отнесена в отдалённое святилище Аполлона, где ему поклонялись наравне со светлым Богом. Ни один из возмутившихся не осмелился подняться к храму Каукаиона».

                В чём же миссия Орфея? Через поэзию и музыку разбудить спящие души людей.