Часть 2 Глава 8

                8
                По ощущениям был уже вечер…

      …один из самых долгих дней в жизни пятерых фаерщиков начинал постепенно подходить к своему завершению. Но, несмотря на это и навалившуюся усталость, никто даже и не думал долго отдыхать. Тем не менее, передышка после такого забега на скорость была всем просто необходима. Пока ребята с наслаждением устраивались на тёмно-бордовых креслах и диване в приёмной и кабинете директора, самый наименее уставший, коим оказался не кто иной, как Руслан, отправился с Валентинием к стоящему в холле автомату с шоколадками, чипсами, водой и прочими не особо полезными вкусняшками. Кое-как выпросив у дэя световой ножик, мальчишка сам с большим удовольствием вскрыл прозрачную витрину и стал нагребать оттуда себе и Валенту в руки всякую съедобную всячину. Вернувшись, они были встречены радостными возгласами только теперь сквозь усталость почувствовавших голод мальчишек.

      - Да вы чёртовы гении, пацаны! – подскочил Кирилл с дивана, который единолично захватил и улёгся. – Я, блин, даже и не вспомнил про тот автомат.
      - Что там у вас? – выглянул Крюк из кабинета директора, где стояло одно из кресел.
      - Еда, Крюк, - ответил ему Илья. – Давай к нам.
      - Слушайте, давайте кресла в круг сдвинем, что ли? – предложил Егор.
      - Ко мне сюда сдвигайте, - сказал Кирилл. – Диван-то нафиг двигать.
      - Ещё бы стол подходящий… - подумал Руслан. – А, вот! Помогите кто-нибудь.

      Стоящий у окна круглый стол вмиг был освобождён руками двух Русланов от массивного горшка с через чур разросшийся декоративной пальмой и перенесён к дивану. Потом к нему подвинули общими усилиями и два массивных кресла из кожзаменителя. Крюк попытался было пристроиться рядом с Ильёй на кресельной ручке, однако заметив, насколько ему неудобно, Илья сразу предложил:

      - Да давай то директорское ещё принесём.

      И, спустя мгновение, кресло из кабинета директора перекочевало и заняло своё место в полукруге посреди комнаты, в которой, вероятно, ещё никогда от самой постройки не хозяйничали сами школьники.

      - Это, конечно, не пиццы в ресторане, но тоже сойдёт, - произнёс Кирилл, первым открывая вместе с присевшим рядом на диван братом пакет с чипсами. – Чёрт… Как достал этот мрак. Может, посветит кто, а?

      Едва он успел это сказать, как в окно ударил такой яркий луч солнечного света, каких ещё ни разу не было видно за подходящий к концу день. Близнецов он просто ослепил, заставив на пару секунд прикрыть глаза руками, в то время как остальные повернулись в креслах в сторону окна, а Егор, от того, что занимал место посередине, встал коленями на сидение, чтобы оказаться головой выше спинки. Оранжевый солнечный диск горел в промежутке между домами почти напротив их окна, и пусть он так и оставался частично подёрнут дымкой миросжатия, его света хватило для того, чтобы окрасить комнату в яркий янтарный цвет. Находящиеся на одном уровне с ним древесные кроны отбрасывали вокруг мальчишек замысловатые тени, настолько застывшие и недвижимые в лучах заходящего солнца, словно они были частью оформления интерьера.

      - Солнце, не уходи! – немного по-детски, но так искренне попросил Крюк.
      - Мы по тебе уже капец как скучаем, - добавил Кирилл. – Валент, ну когда закончится это ваше миросжатие? Вы там делаете что-нибудь, а?

      Сидевший на краю офисного стола дэй ответил не сразу. Рассматривая ставший непривычным стиль земной мебели, отделки и оформления этой деловой комнаты, рекреат, вероятно, подбирал более подходящий ответ, чем тот, что первым приходил на ум. Однако, судя по тому, что было им озвучено, ему не очень удалось:

      - Ты же слышал наши разговоры. Ах, ну да, другой язык… Ну, если что, повторюсь – у нас там над этой проблемой думают буквально все. Никто не собирается бросать ваш мир, ведь это целиком наша вина в том, что произошло. У нас у всех есть совесть, и она сейчас… далека от спокойствия.
      - Алексий с вами, тем не менее, в чём-то не согласен, - сказал невзначай Крюк, вызвав моментальное помрачнение лица дэя.
      - Он всегда был не согласен… - только и смог произнести Валент.
      - Кстати, а где это Лёшка потерялся? – спохватился Егор, повертев головой по сторонам. - Я его сейчас пойду найду.
      - Постой, Егор, - остановил мальчика Крюк, - помнишь, о чём мы там, на дороге, говорили?
      - О, точняк, Валент, - подхватил мысль Кирилл, - давай не увиливай, а чётко нам поясни: почему у вас у всех такая неприязнь к Алексею?
      - Ты обещал рассказать, если его не будет рядом, - дополнил Илья. – И вот его нет.
      - Что ж, не отвертеться, да? – слегка нервно хихикнул дэй. – Это очень сложная история, понимаете? Они себя назвали «унификаты», сторонники объединения и сосуществования нашего и вашего миров, энергомира и физиомира. Эта их идея единства… ошибочна, но они так упорствовали, что практически развязали гражданскую войну. И Алексий не просто был одним из них. Он был архангелом, получившим незадолго перед этим должность апостола и ставший одним из наших советников. А затем он окончательно примкнул к этим… инакомыслящим, стал их предводителем и вдохновителем. Стал прим-унификатом.
      - Он был их главарём? Вот оно что… - Крюк с тоской поглядел на вновь исчезающее солнце, оставляющее комнату во мраке.
      - Но почему, зачем вы против них сражались? – с волнением спросил Егор. – Что же такого плохого в их идее? Может, это вы развязали войну, а не они.
      - Смелое обвинение, - улыбнулся Валент, - да только неверное. А против мы были… потому как нельзя было иначе. Тогда нельзя, сейчас, и потом, в будущем, всё равно будет нельзя. Это тонкий вопрос, вам уже говорили. Вы едва ли сможете посмотреть на него с должной… мудростью и непредвзятостью.
      - А вот мне знаете, что интересно, - как бы вслух подумал Кирилл, - вот вы их победили, да? А что потом стало с побеждёнными?
      - Законы энергомира вам могут показаться суровыми…
      - Что, казнили!?
      - Непосредственных вдохновителей бунта… пришлось.
      - Вот жесть!
      - Ну и порядки у вас там, - покачал головой Крюк. – Н-да, не рай.
      - Но просто сочувствующие движению унификатов отделались строгими предупреждениями, - поспешил смягчить Валентиний.
      - И Алексия тоже казнили? – задал вопрос Егор.
      - Ну, не совсем.
      - Что значит – не совсем?
      - До казни дело не дошло, но вторая жизнь у него… да, была забрана.
      - Как забрана? Да скажи ты толком! А… Его убили до казни, да? Кто?
      - Зачем тебе это знать, парень? Чего ты так к нему привязался? Знаешь, тебе бы следовало…
      - Вот не надо говорить сейчас, что мне следует! – разозлившись, мальчик вскочил с кресла и подошёл вплотную к Валенту, храбро глядя ему прямо в глаза, пусть и снизу вверх. – Пусть ты дэй, но не смей решать за меня! Кто его убил?
      - Ничего хорошего если я скажу не…
      - Кто?!
      - Да Маркус, Маркус его застрелил исподтишка в спину! Доволен?

      Накрывшая уши внезапная тишина как нельзя лучше передала всеобщее настроение.

      - Как же так… - Егор, чуть растерявшись, отошёл назад. – Как он после такого может с ним общаться?
      - Ты про кого, Алексия или Маркуса? В любом случае, у асмодэя были личные счёты, вот он и не сдержался. Понять его можно.
      - Какие личные счёты? – спросил Руслан.
      - Хм, вот сам у него и спроси, если смелый. Хотя, тебе-то, как раз вряд ли что будет за это. Я же вам ничего не скажу. Это очень личное, понимаете? Представляете, что со мной Маркус сделает, если узнает?
      - Ну фиг с этим, так и быть, - сказал Крюк, махнув рукой. – Но объясни, наконец, толком, почему объединение миров настолько вас не устраивает, что вы за это казните… себе подобных?
      - Да потому что рекреаты… - начал объяснять Валент, но был прерван голосами, доносящимися из коридора и говорящими на энергоязыке.
      - Вот они где! – прокричала Тамария, врываясь в комнату и даже не утруждаясь перейти на русский. – Вы что такое устроили, Валент!? Что за бега наперегонки с фальреками? Ты хоть представляешь, как вам повезло? О чём ты вообще думал, так рискуя?
      - Он-то, как раз, не думал, - произнёс Маркус, заходя следом, - за него думал Алексий, я прав?
      - Он их убедил, что так будет правильнее… - начал, было, оправдываться Валент, но Тамария не стала его слушать.
      - Убедил!? – выходила она из себя. – Maledictum… А тебя мы на кой оставили с ними? Ты что, сказать ничего в противовес не мог?
      - Что там у вас произошло, Валент? - появился в комнате и Виталий. – Я считал, что ты способен адекватно мыслить даже в обстановке опасности.
      - Алексий теперь руководит всем здесь, а не мы – вот что произошло! – эмоционально ответила Тамария.
      - Тома, ты преувеличиваешь, - попытался улыбнуться Валент. – В конце концов, его мнение по поводу необходимых действий в сложившейся ситуации ничуть не слабее нашего.
      - Тогда мы тоже думали, что это у него просто «мнение». Да что с тобой такое? Он тебе что, мозги промыл? И им тоже?
      - А можно не орать, а? – поразил вдруг дэев строгим голосом Илья. – По крайней мере, на непонятном для нас языке. Мы, между прочим, устали и хотим отдохнуть хоть немного.
      - Да и по-русски тоже кричать не надо, - добавил Крюк. – Спокойно нам скажите, что не так.
      - Что не так!? – повысила голос Тамария, но потом замолчала, глубоко вздохнула, закатив глаза, и продолжила почти спокойным тоном. – Как же вы так легко поддались уговорам Алексия? Вы что, совсем не понимаете, что чуть все не погибли? Вы бы не одолели такую толпу фальреков. Как вы могли позволить так рисковать вашими жизнями? И где вообще сейчас Алексий? Здесь его вроде нет.
      - Ну, во-первых, никто нас не уговаривал, - отвечал спокойно Крюк, похрустывая чипсами из пакетика. – Мы сами так решили и сами рисковали.
      - Да, хватит вам всё валить на Лёшку, - словно претензию, бросил Егор, беря со столика бутылку воды и пакетик сухариков. – Где он мы не знаем, но я сейчас иду его искать.

      Приближаясь к выходу и проходя между рекреатами, мальчик бросил взгляд на Маркуса и Тамарию, сказав при этом серьёзно, даже с неким вызовом:

      - Со мной идти не нужно.

      Дэям и Маркусу только и оставалось, что переглянуться между собой. Вся их злость и негодование теперь почти улетучились и сменились неким недоумением от таких неожиданно резких слов фаерщиков. Понизив голос почти до шёпота, они стали переговариваться на своём языке.

      - Привязались… - вздохнул Валент. - Вот видите, в чём дело?
      - Поверили, - показал головой Маркус. – Особенно этот, самый младший.
      - Но это же беда, индивии! – подчеркнула Тамария.
      - А ты попробуй им это объясни, - хмыкнул Виталий. – Всю историю нашего доктринального конфликта рассказывать придётся.
      - Я, если честно, уже начал… - признался Валент.
      - Что? – вновь почти повысила голос девушка, но вовремя сдержалась. – Нет, ты и вправду умом тронулся. Что ты им наговорил?
      - Ну… То, что Алексий – глава унификатов, и что мы сделали с его ближайшими сторонниками.
      - Defec!
      - А ещё то, как был убит до суда Алексий… - последние слова Валент произносил почти шёпотом и сразу как будто бы почувствовал повеявший от асмодэя холод. – Но только сам факт, Маркус. О причинах я ни слова не сказал, клянусь.
      - И без того хорош, - сложил асмодэй руки на груди и уставился в стену, унимая в себе злость.
      - Потрясающе, друг мой… - вскинул кверху руки Виталий, пока Тамария и вовсе пребывала без слов. – Ты как нельзя более успешно выставил Алексия и его бунтарей несчастными мучениками, а нас жестокими монстрами. Конечно, они теперь все за него.
      - Поймите же, они меня заставили сказать. Неужели вы и вправду надеялись, что такую важную для них историю получится скрывать вечно?
      - Благодаря тебе, теперь конечно не получится, - бросила девушка. – Что теперь делать прикажешь?
      - А что если им всё так и рассказать?
      - Может, ещё и учебник по истории энергомира принести? Они и так знают слишком много. Если бы не катастрофическая ситуация и наша беспомощность, нам бы стоило просто погрузить их в сон, чтоб они ничего не видели и не слышали.
      - Хм, не получится, - вдруг хмыкнул Маркус.
      - В смысле? – не поняла Тамария.
      - Я пробовал погрузить в сон. Он сам очнулся минут через десять.
      - Ха, закалённая огнём душа – это вам не шутки, - усмехнулся Виталий. - А, может, это и к лучшему? Неужели ты, Тома, не рада, что нам помогают такие необычные ребята.
      - Я-то рада, но что нам с ними потом делать? Ты сам прекрасно знаешь, что на этот счёт сказано в нашей доктрине.
      - Да ладно, неужели нельзя сделать одно исключение? Ну хорошо, пять. Я уверен, они всё поймут, если им объяснить.
      - Так что же им, всё подряд теперь рассказывать?
      - Не всё, а что они попросят, - предложил Валент. – Разве они этого ещё не заслужили?
      - Тут не в заслугах вопрос, - вздохнула девушка, – а в нашем принципе, имеющем статус закона. Думаете, мне не хочется им всё рассказать? Но ведь нельзя же. Доктрина едина для всех.
      - По-твоему лучше, что б они окончательно заняли позицию Алексия? – серьёзно посмотрел на неё Виталий. – Тогда у нас действительно не останется выбора. Я против такого развития событий.
      - Я тоже однозначно против, чтобы до такого доводить, - выразил своё мнение Маркус.
      - Что, и ты Марк? – удивилась Тамария. – Ты ведь всегда был самым строгим блюстителем доктрины. Ох, выходит, я одна осталась. Ну, хорошо, раз вы все хотите сделать исключение, я не стану мешать. Только не очень-то откровенничайте. Ловлю тебя на слове, Валент – только то, о чём спросят. Лучше, по возможности, без подробностей.

      Рекреаты замолчали, но какое-то время ещё обменивались жестами и взглядами. В итоге с фаерщиками, которые и вправду настолько устали, что не стали зажигать факелов для света, заговорил первым Виталий:

      - Ребята, вы на нас за что-то в обиде? - обратился он к шелестящим в полумраке обёртками и пакетами фигурам. – Считаете, мы не правы в отношении своём к Алексию? Илья, скажи, а.
      - Не только в этом дело. Вот о чём вы там на своём языке шептались, что от нас скрываете? Нельзя по-русски, что ли?
      - Вы считаете, что именно вы правы, а Алексий нет, - добавил от себя Крюк, - но так и не пояснили толком почему. Но при этом вы хотите, что б мы слушали только вас.
      - Мы вам не слуги, - жёстко закончил общую мысль Кирилл.
      - Ох, аспекты, ну конечно же нет! – воскликнула Тамария.
      - Просто мы не хотим забивать вам головы слишком мудрёными для вас вещами, - сказал Валент.
      - Разве возможно, что бы мы желали зла? Вы чего это, ребята? – удивился Виталий.
      - Хотите по-честному? Хорошо… - вышел немного вперёд Маркус. – Суть в том, что чем меньше вы знаете об энергомире, тем вам же и лучше.
      - Марк! – попытался остановить его Виталий, однако асмодэй не обратил внимания и продолжил говорить.
      - Вы, вероятно, в курсе на счёт набора самых строгих юридических законов нашего мира, которые мы зовём доктриной дивидации, разделения, то есть. Никто из физиомира не должен знать про энергомир – её основное положение. А вы уже знаете очень много.
      - Серьёзно? – ехидным тоном сказал Кирилл. – Мы тут за вас дерёмся с фальреками, рискуем жизнями, а вы вот так просто идёте на принцип?
      - Раздражает, согласен, но поймите, вам же будет потом лучше.  Стоит ли мне говорить, что когда всё закончится, вы ни слова не должны будете сказать, о том, что видели и в чём участвовали.
      - Так нам же всё равно не поверят, - пожал плечами Крюк. – Логично, что мы не станем говорить, даже если бы хотели. Но вы всё никак не можете конкретно ответить, почему ваш закон верен, а у тех, кто был с Алексием – нет.
      - Ох, ну нельзя нашим мирам объединяться, - заявила Тамария. - Почему вы не хотите поверить нам на слово? Вы, люди, должны продолжать жить, как жили, своим умом и силами, а не полагаться на рекреатов, которые, безусловно, будут готовы явиться и помочь.
      - А что в этом плохого? Вам что, жалко, что ли? – возмутился Кирилл, сминая пустой пакетик и бросая его на стол.

      Девушка, ничего на это не ответив, поглядела на Валента и сопроводила этот взгляд кивком.

      - Дело не в том, жалко или нет, - начал он говорить, - а в том полезно ли это, или вредно. Ладно, если вы сами этого хотите, тогда попытайтесь понять – наши противоречия с унификатами Алексия гораздо глубже, нежели просто объединяться ли с физиомиром или нет. Их доктрина исходит из того, что рекреаты появились на планете Земля естественным образом вслед за возникновением человека как такового. Сами появились и постепенно стали строить поселения, а затем и города, используя примитивные образования из энерговетра как первые естественные платформы. Унификаты считают тексты и рисунки, дошедшие до нас из древности, всего лишь придуманной кем-то легендой. Потому-то они и представляют возможным объединиться с физиомиром, поскольку получается, что мы части одного природного жизненного цикла человека. Наша же доктрина говорит об обратном. Энергомир чужероден природе планеты.
      - То есть, вы хотите сказать, что его кто-то создал? – от любопытства Крюк даже приподнялся на кресле.
      - Неужели бог? – усмехнулся Илья.
      - Ну, на счёт бога – это отдельная тема, - в ответ улыбнулся дэй. – Про неё как-нибудь в другой раз. Там и вовсе всё запутано. Нет, наша доктрина дивидации воспринимает древние тексты серьёзно, а в них можно встретить намёки на неких существ, одновременно похожих, и в то же время отличающихся от людей, и которые прибыли откуда-то издалека.
      - Пришельцы!? – удивился до глубины души Руслан. – Да ну нафиг! Серьёзно? Это, оказывается, правда?
      - Толком не известно кто это и откуда, - развёл руками Маркус, - но понятно, что они были непостижимо могущественны, если работали с бесплотной энергией как плотники с деревом.
      - Умоляю, только не спрашивайте, зачем они создали энергомир, - сложил ладони в соответствующем жесте Виталий. – Сей темой у нас целое направление научной философии занимается.
      - И вот в том-то и есть основная проблема, - продолжил говорить Валент, - что это больше философия, нежели наука. Слишком мутные документы и малоинформативные артефакты дошли до нас. Многое было потеряно в смутное время дэйрато-асморатских войн, и задолго до них. Хотя работы исследователей, живших до нас, конечно же, сохранились. Однако всё равно этого недостаточно для полной, а главное, доказанной картины, что и позволило унификатам поставить под сомнение достоверность такого подхода к истории энергомира. Вообще-то, оппозиция нашей доктрине в той или иной степени существовала всегда, но именно после того, как их возглавил Алексий, они стали особенно жёстки и непримиримы, вскоре выработав свою собственную доктрину, доктрину унификации. Тогда-то и появилось их теперешнее прозвище.
      - Хм, а нас они обзывали «дивидаты», - вставил слово Маркус.
      - Так вот, они за объединение, поскольку считают, что это будет естественно. Мы же, и большая часть рекреатов, стоим на том, что ничего хорошего из этого выйти не может. Понимаете хоть немного?
      - Пожалуй, - ответил Крюк, переглянувшись с остальными.
      - Слушайте, в чём-то вы, конечно правы, - вдруг заговорил асмодэй не свойственным ему мягким тоном. – Алексий действительно может помочь нам всем справиться с миросжатием, в то время как мы, вероятно, через чур предвзято к нему относимся. Но наше видение будущего слишком сильно различается. Решать вам, на чьей вы стороне, но мы просим вас учесть со всей серьёзностью, что доктрина унификации – это не более чем выдуманная, красивая авантюра, которая легко может обернуться ещё большей катастрофой, чем это миросжатие.
      - Действительно, ребятки, оно вам надо? – согласился с Маркусом Виталий. – Не лучше ли просто вертать всё на круги своя?
      - А вы сможете? – с неким недоверием спросил Крюк.
      - Приложим все усилия, обещаем.
      - Уберёте всех свидетелей? – бросил фразу Руслан, повергнувшую в шок дэев.

      Маркус, однако, быстро догадался, откуда у мальчишки, с которым он был на железнодорожном вокзале, такое представление об их методах. Асмодэй открыл было рот, собираясь резко возразить, но с удивлением обнаружил, что не может так уж легко подобрать нужные слова, поскольку, как ни крути, отчасти парнишка был прав. Всё же зря Маркус тогда ляпнул ему такую угрозу. Теперь все фаерщики будут иметь, пусть и смутное, но всё же представление о самой прискорбной обязанности правителей энергомира, подчинённых доктрине дивидации. Никто кроме них не может утвердить смертный приговор, а также привести его в действие. Этот ужасный груз висит и тяжелеет исключительно на плечах дэев и асмодэя. К счастью, пусть и слабому, необходимость в таких крайних мерах случается очень редко, зачастую из-за оплошностей рядовых рекреатов, которые за это несут чаще всего такую же высшую меру наказания.

      - Что за чушь ты говоришь! – наконец произнёс не совсем уверенно Маркус, махнув рукой.
      - Вы чего!? Кем вы нас считаете? – следом возмутилась Тамария.
      - Это когда сие было-то? Кто нас так оговорил? – Виталий, конечно, лукавил, но едва ли по тону сказанной фразы можно было это понять.
      - Как вы можете про нас так думать? – удручённо покачал головой Валентиний. – Разве тех жертв, что уже случились, недостаточно? Вы считаете, что мы в состоянии собственноручно их число ещё больше увеличить? Добровольно взять на душу ещё больше греха?
      - Простите… Я не хотел вас обидеть, - смутился Руслан и глянул на Маркуса. – Просто мне сам…

      Асмодэй в этот момент показал мальчику как бы ненароком жест пальца у губ, просящий его замолчать. Руслан это заметил и быстро сориентировался:

      - …я сам что-то неправильно понял, извините меня.
      - Извинения приняты, тема закрыта. Никто же не против, нет? – проговорил второпях Маркус, повернувшись к дэям. – Что ж, тогда самое время нам попытаться выработать схему возможных дальнейших действий.
      - И то верно, - согласилась с ним Тамария. – Нельзя терять ни минуты.
      - Только не здесь, - повертел головой Виталий. – Пусть ребята чуток отдохнут. Ведь неизвестно, что ждёт их впереди. Да и нас тоже.
      - Эй, погодите, а как же наше мнение? – возмутился Крюк, видя, как рекреаты собрались уходить.
      - Обещаем потом всё рассказать и выслушать вас, - заверил Виталий.
      - Да. Нам просто будет так удобней сначала между собой договориться, - добавил, уходя, Валент.
      - Хорошо бы, если так… - произнёс Илья, когда все четверо вышли в коридор.
      - Поверим, ладно уж, - чуть дёрнул плечами Крюк и потянулся за последним пакетом с чипсами на столе. – Будет кто?
      - Я, я буду! – кинул вперёд руку Кирилл.
      - Куда тебе, и так два уже слопал, - стукнул его слегка брат.
      - И чё? Не, ну если хочет кто-то ещё..
      - Илья? – обратился к нему Крюк, но парень молча отказался.
      - На, держи, - и пакетик полетел в руки Кирилла.
      - Со мной-то хоть поделишься? – придвинулся к нему ближе Руслан.
      - Ладно, ладно, не ной только.

      Илье же в это время было вовсе не до каких-то там чипсов. Случайно повернув голову в сторону приоткрытой двери, он заметил, сидящую там чуть вдали у стенки, чёрную волчью фигуру. Холодный пот прошиб спину, и в последней надежде парень отвёл взор и прикрыл глаза, желая, чтобы это ему просто показалось. Но силуэт продолжал темнеть вдали издевательски неподвижно. «Он опять зовёт меня» - догадался Илья. – «Ну что ему от меня нужно? Не пойду, нефиг приставать ко мне».
Парень нервно дёрнул плечами и отвернулся, уставясь на стол с пустыми пакетиками, обёртками и пластиковыми бутылками, но потом его вдруг осенило, пронзив, будто электричеством: «Он знает, что мы здесь! И может в любой момент натравить на нас всю армию фальреков!» Поёжившись, Илья вновь посмотрел на неподвижного волка в щели дверного проёма и, собравшись с духом, поднялся с кресла.

      - Ты куда? – сразу спросил у него Крюк, и спустя мгновение, добавил. – Нет, я ничего такого… Просто нам бы следовало вместе держаться, мало ли.
      - Пойду Егора поищу, - нашёл, что ответить Илья, не спуская глаз с двери.
      - О, это правильно. Я уж сам собирался.
      - Давай, приведи его сюда, - сказал, хрустя чипсами, Кирилл. - И Алексия тоже.

      Илья вроде бы кивнул в ответ. А, может, это ему показалось. Направляясь к выходу из комнаты, он прямо-таки чувствовал, как переходит из одной реальности в другую, где команды фаерщиков, по сути, не существовало, а был лишь он и его собственные мысли, решения и действия. Илье это не нравилось, и пусть он понимал всю огромную на себе ответственность, быть может даже возложенную им на себя собственноручно, он всё ещё не был готов кому-нибудь о ней рассказать. Хоть бы не пришлось потом жалеть…