Музыка

        Иногда я слышу музыку, звучащую в моей голове, но я не способна записать её с помощью нотных знаков, так как не владею нотной грамотой. Как впрочем, не могу сыграть её на каком-нибудь инструменте или попросту напеть…

        Подобным образом я чувствую эмоцию, напряжение, и мне хочется передать её словами. Но то, что я оставляю на бумаге, напоминает корявые и нескладные попытки любителя повторить танец профессионала.

        Вот она, эмоция, растёт и ширится, охватывает всю меня, превращаясь в восторг и слёзы восхищения! Но слов – нет, как нет нот и нет танца.

        – Сыграешь мне джаз? – спросила маленькая чернокожая девочка подошедшего к ней великана в джинсовом комбинезоне.

        – Конечно, – согласился тот, и, улыбнувшись во всю ширину своей белозубой улыбки, взобрался на сцену. Аккуратно достал трубу из футляра, приладил её к своим огромным губам и начал извлекать из инструмента странные звуки. Казалось, что тёмные пальцы сами выбирали, на что нажимать и в какой очерёдности. Исполнитель прикрыл глаза и выглядел расслабленным и беспечным.

        Девчушка с упругими кудряшками сначала раскачивалась в такт музыке, сидя на ступеньках сцены, а затем поднялась и начала танцевать, наступая на каблук туфельки и перекатываясь на носок. Странный танец под странную музыку.

        Перед сценой стали собираться люди, кто с улыбкой, а кто задумчиво глядя на девочку. Они качали в такт музыке головами, и кто-то начал хлопать в ладоши. Вскоре уже все зрители прихлопывали, поднимая руки вверх, покачивая бёдрами и плавно вращаясь вокруг себя.

        «Странный танец, – подумал агент Уильямс, закуривая сигарету. – Интересно, у него есть разрешение на исполнение музыки в парке?»

        – Ах, милый, как прекрасно он играет! – ухватившись за свободную руку мужа, промурлыкала миссис Уильямс.

        – Да, – согласился офицер, выпуская клубы дыма в душный летний воздух общественного парка. Ему не хотелось портить первый день своего отпуска. «Пусть играет, – подумал майор Уильямс. – Людям нравится».