Ожидание -картина Карим Наджмиддинов

Картина «Ожидание» была рождена из предварительных набросков, в качестве иллюстрации к моему одноименному рассказу
(http://www.proza.ru/2004/10/04-178)
https://zen.yandex.ru/media/id/5e1d4b6c9515ee00aee343...

Я работал инженером в сомалийской авиакомпании «Daalo airlines» и, по контракту, совершал полеты на борту самолета в пункты назначения, где не было специалистов по техническому обслуживанию самолета Ту-154М.

Очередной рейс мы выполняли из Дубая (ОАЭ) в сомалийскую Берберу, городок, расположенный на западном берегу Аденского залива.

Еще в полете, экипаж пожаловался на неполадки в работе генератора первого двигателя, который мне предстояло устранить в Бербере, за пять с половиной часов стоянки в этой, казалось, Богом забытой земле.

По прибытию на место, местные ребята, из служащих аэропорта, предупредили нас о том, что берег залива, расположенный в километре от взлетно-посадочной полосы, разделяет поле, усыпанное неразорвавшимися минами восьмилетней давности, после завершения, в этих местах, гражданской войны. Рассказав о том, что на минах до сих пор взрываются верблюды, газели и леопарды, изредка появляющиеся в этих местах, нам настоятельно рекомендовали не ходить в сторону берега залива.

После полученных инструкций, экипаж удалился на виллу для отдыха, оставив меня одного с самолетом.

К моему счастью, причина, вызвавшая перебои в работе генератора, оказалась «на виду», и устранение неполадки не заняло много времени. Управившись за сорок минут, у меня возникла дилемма: вызвать автобус и поехать на виллу, или… отдаться соблазну пойти на тот запретный берег. Берег был виден невооруженным глазом за кронами невысоких и колючих африканских деревьев, раскинувших свои широкие ветви прямо над землей. Он манил меня своей загадочностью и красотой синевы залива, блистающей в лучах обжигающего африканского солнца.

Принятие решения заняло доли секунды, так как моя советская арабская кровь, закипающая при виде несравнимого величия Природы, одним пинком удалила из поля спора мнений, комфорт виллы, где были кондиционеры, кровать, холодные напитки и… горячие сомалийки, из обслуживающего персонала виллы, со стройными ногами и внушающими восхищение попками, на которые, в свою очередь, можно было поставить стакан воды, не сомневаясь, что она (вода) не прольется.

Я принял решение, что пойду по следам животных, которых, на разделяющем залив и аэродром поле, было неисчислимое множество. Дополнительно ко всему, для себя, я определил, что из-за обильных проливных дождей, которые, судя по всему, здесь были сезонными, на разделяющем поле, со временем, образовались так называемые русла стока воды с возвышенности аэродрома до берега залива. Успокоив себя мыслью о том, что неразорвавшаяся мина, лежащая в этом русле давно уже перержавев, превратилась в коррозионную труху, я, сняв с себя футболку, повязал ее на голову, как это делали мои предки, а также, взяв с собой, лежащую в песке, колючую ветвь дерева, колючки которой были размером около шести сантиметров, на случай встречи с леопардом или еще с каким- либо хищником, с огромным волнением в сердце, направился покорять берег залива.

Глядя, в основном, под ноги, иногда озаряясь вокруг, держа свою булаву наготове, я довольно быстро дошел до берега залива по извилистому высохшему руслу потока дождевой воды.

Берег представлял собой небольшой извилистый рифовый обрыв, с впадиной около полутора метра. Под этим обрывом шумно плескалась океаническая вода лазурного цвета, сквозь которую, благодаря ее прозрачности, были видны причудливые для моего воображения, обитатели водного царства, подплывающие к песчаному берегу.

Я стянул с себя джинсы и залез по пояс в воду. Наслаждаясь прохладой воды и, обливая свою грудь зачерпанной в ладони водой, я вглядывался в бесконечный горизонт, пытаясь определить в какой стороне находится мой дом и мои дети, по которым я очень скучал.

В этот момент, между моих ног, по бедрам, описав математический знак бесконечности, проплыло что-то скользкое и длинное. От овладевшего мной ужаса, от «ласканий» неизвестного морского существа, не помня, как я оказался на прибрежном песке, посмотрев теперь уже в небо, на всякий случай ощупывая все конечности своего тела ниже пояса, я поклялся, что не буду использовать свое тело, в виде «супного набора», в качестве приманки его величеству Посейдону.

Успокоившись, я поднялся на, небольшую возвышенность, прикурил сигарету и стал вглядываться в прибрежную воду. Когда же увидел у берега три небольшие, видимо молодые акулы, мне стало холодно на сорока пяти градусной жаре.

Я натянул на себя джинсы, и, усевшись на горячий песок так, чтобы набегающая волна немного доставала мои пятки вытянутых ног, вновь погрузился в мысли о доме.

Через несколько минут, в поле моего зрения появился тот темнокожий старик, который и стал прототипом моего рассказа «Ожидание».

Старик шел по берегу, останавливаясь и вглядываясь вдаль на восток. Я же, молча наблюдая за ним, полулежа, облокотившись на ладонь руки, старался никак не проявить своего присутствия.

Старик периодически останавливался и также вглядывался в горизонт. Потом, подойдя к торчащему из воды рифовому камню, садился на него и застывал в позе «мыслителя», вонзив свой взгляд в горизонт.

За время моего контракта, в Береберу мы прилетали еще четыре раза.

Несмотря на жалобы диспетчеров этого аэродрома, находившихся на командной вышке, и наблюдавших за моими походами к берегу, командиру экипажа, каждый свой прилет в эту местность, в одно и то же время, я отмечал своими походами к тому берегу.

Два крайних раза моего прибытия, я так и не встретил того старика, вследствие чего и родился рассказ «Ожидание».

Видимо, затронув душу моего друга этим рассказом, невольно повлиял на появление картины «Ожидание», прототипом которого был тот темнокожий старик.

…. Нами движут наши надежды. Мы живем, благодаря нашим надеждам и вере. Эта парадоксальная хрупкая зависимость от их воплощения и, в тоже время, крепкая привязанность к жизни, полной разочарований и боли, вытягивает нас из разрушительного уныния и опустошения. Мы хороним наших близких…, продолжая верить и надеяться, что они наблюдают за нами…, ибо нас с ними связывает не что иное, как истинная любовь. Мы воспитываем своих детей, надеясь, что они искренне любят нас, как мы бескорыстно любим их.

Мы искренне радуемся их появлению на свет, привязывая к ним наши надежды и веру. Мы говорим, что наши дети должны быть счастливее нас, несмотря на изменчивость текущего времени, принося часто в жертву свое благополучие…

Мы радуемся, с влажными от счастья глазами, когда видим воплощение этих надежд. Мы радуемся, что и наш вклад является значимой частью в приобретенном ими своего счастья, успеха и побед… Мы радуемся…, видя в наших детях ту человечность, которую всячески пытались в них воспитать, понимая, что короткая земная жизнь, прожитая нами…, была прожита не зря. Порой, ощущая и принимая помощь от своих, уже взрослых, детей, опираясь на их протянутые руки, мы проливаем слезы благодарности за то, что они помнят, как в их детском возрасте именно мы держали их за руку и учили делать первые шаги… по этой достаточно непредсказуемой жизни, и своей помощью они, не думая об этом, отдают свой долг родителям, пришедших к немощности, также держа их за руку…

Мы огорчаемся, когда, в силу своего эгоизма, дети пытаются избавиться от немощных родителей, проявляя самую жестокую неблагодарность, делая вид, или не помня о том, что совсем недавно их, немощных, ковыляющих в неустойчивой походке, детей, вводили во врата человеческой жизни те, кто им сегодня мешает жить, находясь в состоянии беспомощности…

Глядя в горизонт нашей жизни, мы задаем себе вопросы, на которые, если повезет, должно ответить время. Наш взгляд в горизонт, связанный с надеждой и верой, пролегает через непреодолимое пространство, через океан сложностей, страданий, несправедливостей и случайностей, в ожидании того, что нам посчастливится увидеть, когда-нибудь, вдали тот белый корабль, который привезет нам долгожданное известие о том, что все было не зря…

И если нам не суждено дождаться этого корабля в жизни…, наверное важно протянуть руку смерти и уйти с ней, имея в сердце эти жизнетворные надежды, нежели получить ответ, что наши ожидания были тщетны…

…«Жители селения не сразу заметили отсутствие старика. Когда они нашли его, сидящим на камне, в своей позе ожидания, его мертвое тело, то ли из-за соленой воды и брызг волн, то ли от чего-то другого, превратилось в такой же камень, на котором он сидел. Казалось, что чья то рука изваяла этот монумент из морского рифа.
Говорят, он и сейчас на том же месте, появляясь во время отлива и, исчезая под водой, с приливом».