Моложьи были. Каменка и продолжение

- Ну...и кудаты теперь?
- Сказали: "Или на Каменку своим ходом или в теплушке, но звиняй, сами пока, не  знаем куда".
- Получается - всё отобрали и, к чёрту на кулички?
- Получается, брат. Батя устроил...одному отписал, и мне недосуг было, с этими летними сборами, не успел раздарить - всё пошло прахом. Ладно, Митяй, оставайся тут... Гляну, как там - отпишусь. Прощай, пока.
Митька хотел было, за братом... " А Люська как?"
Фёдор уходил, вот он обернулся, взмахнул картузом, зажатым в руке  и скро исчез, спускаясь в лощину.
Люська-активистка деревенская, на пару лет постарше, в кожанке, красной косынке, при маузере, который казался пушкой, на девичьей фигурке.
Но когда пришло письмо, от Фёдора, ни минуты, не сомневалась в выборе.
- Только с тобой, Митя!
Пердавв комитетские дела заместителю, собрала тощую торбу и часа в три, когда и собаки ещё, не брешут, тайком, почти убежали в ближний лес; и так, просёлками, мшанниками добирались по схеме, начерченной Фёдором. Северный Урал... "Это, на том свете или ближе" - думала Люська, на привалах. Не доходя Кирова они попали в такую грозу, что вымокли до нитки, передрожали в чьей-то норе, а утром обнаружили, сто вместо рисунка, в кармане был грязнй комок раскисшей бумаги...
Делать было нечего, что оставалось съестного, тоже приказало долго жить, что могли, то съели. Надежда только на Люськин маузер. Стреляла она отлично, гасила в десятку.
В своих блужданиях- по мокрому лесу, набрели на жило - похоже - избушка охотника. А тут Люся прихворнула, дождь дал себя знать. В избушке нашли старый котелок, ещё чугунный. Митя насобирал малины да листьев брусники. Напоил любимую отваром, укутал в старую оленью шкуру. Утром повеселела Люся и поняла - "что-то, не так..."
А Митя, не привык сидеть, без дела, вспомнил виденный в журнале, промысловый лук и принялся, за дело... Переред самой зимой, пристреляв лук, по руке, принёс первую утку - селезеень кряквы, потом гуся..

Уже было серо, когда скрыпнула дверь и в избюушку зашёл охотник.
- Вы кто, люди добрые?
- Мы так...заблудились, можем уйти...
- Зачем же?
- Тогда садитесь, будем вечерять.
- Это другой каленкор, спасибо. Пахнет гусём, не так ли?
- Да, на зорьке Бог дал.
Отужинали. Мужики вышли позаревать
- Я Дмитрий.
- А я Иван
- А со мной Людмила, жена.
- И на сносях.
- Как?
- Молодость...Пожалуй, на шестом месяце. А вы мастерски дверь отремонтировали и печку новую... Спасибо.
- Я ещё десяток ловушек, типа вашей поставил, но попроще и верней.
- Видал, поинтересовался... Что-то упромылили? Лису рыжую, пять белок и два соболя.
- С почином. Надо бы жену то в деревню, пусть с мамкой - разберутся, что, к чему. А тебя, Дмитро, приглашаю, в напарники, повеселее будет.
- Я, за милую душу!
- Вот и договорились. Дай гляну шёрстку соболя?
Пощупал, перетёр ворсинки.
- Время есть три дня, так что, не будем медлить, собираемся и потопали, к утру передремлем и домой.
Оставив Люсю и захватив ещё пропитания, мужики ушли в тайгу.

Фёдор уже давно поджидал Митю, а тот, не шёл и не шёл...
"Придётся нанимать кого-то, не медведя же..." Лес заготовлен, ошкурен, "бабы" закопал. Дом строить одному... Можно, но сколько здоровья положишь тут?" Закрыв дверь на хитрый замок, в пещерке, помолясь с утра, забросил тощую торбу, взял посох и ушёл в Узловой..."там будет видно".
На толкучке, в предместье, кого только, не встретишь. Попадались и земляки, с Дону, казачки раскулаченные, как и он сам. Всё больше, в наём... Прижала жизнь матушка, казака гордого, да чем гордиться то?
Фёдор, уже было, хотел прицениться, на пару помощников, да услышал разговор старого  местного охотника...
- Слыш Сеня, Иван привет передавал, просил - будет время, чтоб заглянул... Ныня в охотку пошли с набродой, на пару, жёнка на сносях, а парняга справный, говорит заблукали, искали брата... Вот судьба, мать ити...
- Милый, дорогой, откуда будешь, друг?
- Так, из Вантеевки мы, все местные, а тебе любопытно, чего, человече?
Так брат с женой потерялся...может они?
- Так счас я гостинцев куплю и поехали, веселее вдвоём, поди... К вечеру и прикатим.
Так Фёдор нашёл концы Митьки, а Люська, на радостях, даже слезу пустила. Хозяйка накормила его, спать уложила, провожая в боковушу, сказала:
Спите спокойно, мы писульку напишем и голубя, с утра пустим, вернётся брат то.
- Спасибо, хозяюшка... У вас, на примете доброй девки нету-ти, случаем?
- Побаловать?
- Нет, в жёны... Была деваха, но раскулачили - отказалась...
- Ишь ты, глупая какая... Сказано же, "что в горе и радости..." Плюнь и забудь, Федя - это хорошо, что рано выплыло, только намучился бы и ещё больнее рвать... Ну, спи с Богогм - и перекркстила - А девку выдам тебе добрую...

И точно, к обеду и Митька - вот он! Нате вам.
Обнялись, поснедали, собрала Авдотья в дорогу, поклонились и ушли. Тут лета коротки, дождливы, надо спешить. Добрались на третий день, Сунулись к норе, а дверь настеж - всё под чистую...
- А, Господи, твоя воля! Это же нам и крохи, не оставили... Вот сволочи!
- Не суетись, Фёдор, дай разобраться, да не топайте вы сапожищами,было две подводы...
Она бросилась к перекрёстку...
- Не знаю почему, но мы их, не встретили? Где-то спрятались, мы же шли - болтали, заметили видать...
- Тогда нужно бежать!
- Нужно, только тебе куда? Но одну оставить, тут мышка промышляет рядом, порвёт, чего доброго....
- Я с вами!
Они вышли налегке, придерживаясь следов. К обеду следы завернули в лес, прошли по ним до балки, там следы пропали вдруг, но пройдя вдоль ручья,
Люся обнаружила вновь их и пошли по следу.
Воры понадеялись, что их, не станут искать, или как, но  устроились на ночёвку, распрягли лошадей, заготовили дров. Их было двое. Братья, не успели опомниться, как Людмила пустила пулю в дальнего, громадину, потом, в суматоше сняла и второго.. Кони взвились было, но больше выстрелов не было. Наскоро прикопав воров, запрягли лошадей и вернулись той же дорогой, но не домой а в выстроенную Фёдором заимку, с хорошей горожей, возы спрятали, под кручей, у ручья. В загородке стоял стожок сена.
- Пусть выстоятся, пока сыр-бор, а там пригодятся - сказал Федя.


Ночевали в шалаше, погода стояла, на удивление, конец июля, уже осень, в этих краях, дождю пора, а они даже утром, не замёрзли.
А утро выдалось туманное, в лесу было глухо. Перекусив, на скорую руку, мужики ушли, к брёвнам, Люся прибралась, помыла посуду и пришла помогать
- Говорите, чем помочь?
- Посиди, привыкни к тайге, тут может и закружить и воздуху, бывает, не хватает.
Ближе к полудню, затарахтела подвода... Остановилась, на перекрёстке, один мужик спрыгнул и поинтересовался:
- Люди, вы тут никого, не видели?
- А кого мы могли видеть, разве соседского медведя?
- Не шутите...у нас двое пропали...
- А вы кто такие?
- А вы?
- Поговорили... Ладно, мы поехали...
- Бывайте...
До вечера они поставили обвязку и два венца.
- Ну, брат, с зачином.
- И тебя, Митя.
Пришли, к шалашу, а Люся набрала сыроежек и сварила кандёру котелок, Фёдор сходил в нору, принёс кусок солонины - повечеряли, запили настоянным Иван-чаем и улеглись спать. Ночью приходил Потапыч, но близко подойти, не посмел.
- Может на мясо?
- Не трогай его, Людмила, он тощий пока и стар уже, на мясо надо годовалого. А утром, снова явление - те же мужики да с милицией. Пока старшина устроил настоящий допрос: "Кто, откуда, зарегестрированы? Почему здесь делянку взяли?
- Мне сказали: "Где хотишь" - вот тут и выбрал. Пока шли разговоры, с милицией, вышла Люська, в своей кожанке и в красной косынке. Фурор был полный.
- Привет, дорогой товарищ, если надо, что-то, так я помогу, за милую душу.
- А... Но глянув в удостоверение и ордер, на ношение оружия, быстро собрались и были таковы.