Наше наследие

                НАШЕ НАСЛЕДИЕ
   (Из истории экономических реформ от  Г.М. Маленкова до Ю.В. Андропова)
                Из книги С.А. Наумова "Историческая мозаика"


    Любую реформу можно рассматривать как реакцию властей на глубинные сдвиги в социальной жизни общества, угрожающие нормальному функционированию его институтов. Источником реформ служит кризисное состояние сложившихся в обществе структур, недееспособность его социальных, экономических и политических институтов.
Эти рассуждения в полной мере относятся как к пореформенной ситуации в Советском Союзе в начале 50-х, так и последующих десятилетий.

Реформы «оттепели»

   Преемники Иосифа Виссарионовича Сталина, боровшиеся между собой за власть, были едины в том, что экономическое положение страны крайне неудовлетворительно. Налицо был симптом надвигающейся экономической и социальной катастрофы - нехватка хлеба. Корень зла тогдашние правители страны видели в запущенности сельского хозяйства.
   Новая власть обладала весьма скромными ресурсами для того, чтобы кардинальным образом улучшить ситуацию. Свобода маневра изначально стеснялась рядом обстоятельств. Господствовала догма о необходимости преобладания производства группы А над всеми иными секторами экономики. Немаловажное значение имел и тот факт, что директивы V пятилетнего плана были приняты, инвестиции распределены, задания производителям спущены. Остановить процесс означало привести всю экономическую систему в состояние хаоса.Кроме того, довлела традиция, согласно которой ни в коем случае нельзя было ослаблять плановое начало в экономике. Предоставлять избыточную самостоятельность отдельным хозяйственным единицам - значит, отступать от социалистических принципов управления. Новое, «коллективное» руководство оказалось в ловушке, созданной послевоенной сталинской политикой ежегодного снижения цен. Отказаться от этой практики значило бы вызвать массовое недовольство населения, за пять лет привыкшего, что каждой весной продукты питания и мануфактура дешевеют. Продолжать же эту практику можно было лишь, безвозмездно изымая продукты сельского хозяйства и тем самым доводя его разрушение до крайних пределов.
Ситуация в сельском хозяйстве оказалась настолько бедственной, что руководству пришлось искать новые формы выхода из кризиса. Сталинские указания о сохранении низких цен на зерно, увеличении безвозмездных изъятий
денежных средств у сельского населения при помощи нового займа, наконец, подготовка прямого (безденежного) продуктообмена между городом и деревней с точки зрения новых лидеров были уже совершенно нереалистичны.
   После четырехмесячной паузы руководство страны во главе с председателем Совета Министров СССР     Г.М.  Маленковым предложило иной проект оздоровления сельского хозяйства,
а вместе с ним и всей экономики страны.
   После утверждения на сессии Верховного Совета СССР (август 1953 года) и Пленуме ЦК КПСС (сентябрь 1953 года) проект становится программой действий для всех партийных и государственных инстанций. Оба лидера (Г. М. Маленков и  Н. С. Хрущев) утверждают свое авторство, выступая с программными речами на сессии и на пленуме.
«Курс Маленкова» исходил из признания глубоких диспропорций всего народного хозяйства, источник кризиса которого следует искать в прежней экономической политике. По данным, приведенным Маленковым, за годы пятилеток (с 1929 по 1953) в тяжелую промышленность вложили 638 млрд. рублей, в легкую - 72 млрд. рублей, в сельское хозяйство - 94 млрд. рублей. В постановлении пленума ЦК открыто говорилось о «недостатках нашей работы». Упоминались «завышенные нормы поставок продуктов с приусадебного участка», а также налоговая политика в отношении личного хозяйства колхозников, низкий уровень управленческих кадров. Сессия приняла закон о сельхозналоге «по твердым ставкам с одной сотой га приусадебной земли... независимо от общей суммы доходов хозяйств колхозников». Закон предусматривал льготы для семей, у которых не было в личном пользовании коров. Инвалиды Отечественной войны, старики, а также учителя, агрономы и медики от налога освобождались.
Повысили заготовительные цены на мясо, молоко, шерсть, картофель, овощи, «сдаваемые колхозами государству в плане обязательных поставок». Подняли цены и на продукты, продаваемые государству сверх обязательных поставок.
Августовская сессия Верховного Совета СССР положила начало новой политике налогов и цен в сельском хозяйстве. Так до 1960 года заготовительно-закупочные цены на зерно выросли в 7 раз, на мясо в 12, на молоко - в 4. В 2,5 раза снизили сельскохозяйственный налог и отменили обязательные поставки с личных приусадебных участков.
«Курс Маленкова» сформулировал и иной подход к личному подсобному хозяйству: не запрещать, а способствовать, причем не только в деревне. Так, постановлением СМ СССР и ЦК КПСС от 21. 09. 53 предписывалось «обязать      местные советские и сельскохозяйственные органы обеспечивать скот рабочих и служащих выпасами и сенокосными угодьями».
За пять последующих лет частный сектор аграрной экономики доказал свою эффективность. Он обеспечил в стране более половины прироста мяса, 35-38% картофеля, овощей, молока, шерсти, 87 % яиц и ... 93% махорки.
Таким образом, новое руководство страны допустило развитие несоциалистических форм хозяйствования в аграрном секторе, тем самым подорвав на время монополию государства. Мера диктовалась сугубо экономическими условиями: необходимостью увеличить продуктивность сельского хозяйства в связи с тем, что колхозы и совхозы с этой задачей справиться не могли. Совместное существование двух хозяйственных укладов (частного и коллективного) по-
рождало конфликт интересов. Колхозники, получившие возможность трудиться на себя, нуждались в дополнительных стимулах, чтобы трудиться на общественных работах.
Между тем курс Маленкова не ограничивался поддержкой личного сектора. Он предусматривал децентрализацию управления сельским хозяйством, развитие экономической самостоятельности колхозов. Но при этом право колхозам самим определять объемы производства мяса и молока рассматривалось как льгота для сильных хозяйств.
Новый курс, ориентировавшийся на подъем сельского хозяйства, прежде всего экономическими методами, имел и «городское» продолжение. На сессии Верховного Совета СССР в августе 1953 года Георгий Маленков потребовал: «... всемерно форсировать развитие легкой промышленности, добиваться выравнивания темпов экономического роста двух основных отраслей индустрии: производства средств производства и производства предметов потребления». Таким образом, в августе-сентябре 1953 года властные структуры утвердили, согласно официальной оценке, «... целостную программу мощного подъема всех отраслей сельского хозяйства, производства предметов народного потребления». Произошла смена приоритетов всей хозяйственной деятельности. Развитие тяжелой промышленности перестало рассматриваться как самоцель. Был санкционирован новый принцип отношения к сельскому хозяйству как к ключевой отрасли экономики, развитие которой невозможно без крупных инвестиций.
         Тем не менее, новый курс был крайне далек от «целостной программы». Его отличительными чертами считались неполнота, ограниченность и несбалансированность отдельных элементов.
Власти разрешили крестьянам на своих приусадебных «сотках» заниматься огородничеством. Предоставили сенокосные угодья для содержания скота, уменьшили налог - и только. Домашний производительный труд, по замыслу авторов нового курса, - вторая (дополнительная) часть рабочего дня. Крестьянин, исполнив свой общественный долг на колхозном поле или ферме, мог поработать на себя. При том он так же, как и раньше, обязан был получить справку из сельсовета,чтобы отвезти свои продукты в город. И под угрозой денежного штрафа - отработать минимум трудодней.
    Сельчане не имели права выйти из колхоза и находились в полной зависимости от местной администрации. Зерновое хозяйство оставалось полностью общественным. Что касается самостоятельности колхозов, то при сохранении всех властных вертикалей она могла быть только декларативной.
Не удалось реализовать программу ускоренного развития промышленности, выпускающей товары народного потребления. Соотношение между группами А и Б осталось неизменным в 1954 году и несколько (на 0,5%) ухудшилось для группы Б в 1955 году.
Маленкову не удалось противостоять объединенным усилиям «капитанов» тяжелой индустрии, военных и связанных с ними партийных функционеров, настаивающих на первоочередном финансировании подведомственных им объектов и программ.
Относительно нового курса следует отметить глубокое расхождение между целью и весьма скромными средствами. Маленков и его коллеги хотели заменить хозяйственную политику, сохранив в неприкосновенности всю систему управления. При таком подходе эффект мог стать весьма ограниченным, а откат назад предопределенным.
Расплата за половинчатость реформ не замедлила себя ждать. После неурожая 1953 года ситуация в растениеводстве оставалась неудовлетворительной. На следующий год все повторилось. Средняя урожайность сельскохозяйственных культур к 1955 году держится на отметке - 8,0 ц с га, против 8,6 ц в 1940 году. В городах протянулись очереди за хлебом, мясом, молоком.
Новый курс с самого начала представлял собой компромисс между двумя основными подходами к решению аграрных проблем. Первый, с которым идентифицировал себя Маленков, можно с большой долей условности назвать
«нэповским», второй - индустриальным. Его инициатором и неутомимым пропагандистом считался Н.С. Хрущев.
Содержание второго подхода сводилось к следующему: сельское хозяйство нуждается в первую очередь в новой технике, в новых технологиях, в новых кадрах. Соединение всех трех элементов в рамках социалистической системы хозяйствования обеспечит его реальный и долговременный прогресс. То, что предлагает Маленков, есть уступка обстоятельствам, своего рода отступление. Поэтому необходимо тщательно вымерять каждый шаг, не пересечь границы дозволенного.
Осенью 1953 года в политике явно преобладает первый подход. Но уже в решениях сентябрьского пленума заметны намерения индустриализаторов. Среди недостатков упоминается «неудовлетворительное использование мощной техники, низкий уровень управленческих кадров...». Предписывается «... направить на село 120 тысяч специалистов и 20 тысяч партийных работников», настоятельно рекомендуется «широкое внедрение квадратно-гнездового способа посадки...», разъясняется, что «... руководить сельским хозяйством - значит, прежде всего, изучать, распространять и обобщать передовой опыт, достижения науки».
Со временем подход Хрущева становится все более влиятельным, пока, в конце концов, не поглощает первый. Главное преимущество индустриального варианта реформы сельского хозяйства заключается в том, что он полностью вписывается в существующие властные структуры, более того, он их оживляет.
Теперь у партийных инстанций появляются новые функции. Необходимо насаждать прогрессивные сельскохозяйственные культуры, обучать колхозные кадры, распределять технику, иначе говоря, организовывать индустриализацию деревни. Кроме того, этот подход вполне соответствовал социалистической традиции. Он усматривал естественный путь экономического и социального прогресса на основе машинного производства, а также опыт социалистической реконструкции промышленности. «Нэповский» вариант аграрной политики был крайне уязвим. В малых дозах он обещал ограниченный эффект, в больших нес в себе угрозу социалистическим институтам, возвращая в деревню частнопредпринимательский уклад.
Самые первые шаги нового курса показали, что крестьяне делают выбор в соответствии со своим интересом, чем доставляют хлопоты многочисленному начальству.
Хрущев, напротив, предлагал довести до конца то, что начал некогда Сталин. А Иосиф Виссарионович хотел превратить колхозы и совхозы в фабрики по производству зерна, мяса и молока, используя при этом опыт технической реконструкции промышленности, а также успешных боевых операций Великой Отечественной войны. Никита Сергеевич Хрущев отстоял и «целинное» направление аграрной индустриализации. Замысел прост. На неосвоенных территориях Северного Казахстана организовать совхозы, оснастить их современной техникой и добиться впечатляющего народно-хозяйственного успеха: решить зерновую проблему. Новые формы хозяйствования, опробованные на целине, сделать образцом для всего остального аграрного сектора. По мнению тогдашней официальной сельхознауки, у целинного направления было еще одно достоинство: освоение новых земель требовало значительно меньше минеральных удобрений, нежели облагораживание, а то и восстановление почвы в районах традиционного земледелия.
Никита Сергеевич понимал, что массированное применение новой техники вместе с современными агротехнологиями в российской деревне невозможно. Нет дорог, нет работников, нет помещений для тракторов и комбайнов, а самое главное, не хватало простора для эксперимента. Сложная система межхозяйственных связей, субординации, традиций создавали непреодолимые препятствия для реализации масштабного проекта. С точки зрения социальной, освоение целины можно оценивать как бегство от реформ, как попытку за счет внешней экономической колонизации сохранить существующие аграрные отношения.
    Предложения Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева содержали определенный риск. Многое зависело от того, поедет ли молодежь на целину, поверит ли новому руководству. Для страховки привлекли солдат и развернули
несколько исправительно-трудовых лагерей. Опасения не оправдались. Молодые люди охотно отправлялись из обжитых районов в целинные степи. Уже к концу 1954 года в новых районах трудилось 150 000 квалифицированных рабочих, инженеров, зоотехников и агрономов.
Среди мотивов массового исхода молодых людей из мест постоянного обитания было не только восприятие официальной пропаганды, но и материальные интересы.
Для молодежи отъезд на целину, а позднее на сибирские стройки, был способом радикально изменить жизненную ситуацию. Молодые люди расставались с заводом, где ими помыкала администрация. Солдаты не возвращались после армии в нищий колхоз. Пока ситуация на промышленных предприятиях и в колхозах не менялась, можно было не беспокоиться о притоке добровольцев в районы нового освоения.
На целину сплошным потоком шла и новая техника. В 1954 году «... МТС и совхозы Казахстана получили около  19 000 тракторов, 12 000 комбайнов», - рапортовал Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Леонид Ильич Брежнев.
Правда, целинное наступление дало много меньший эффект, нежели ожидалось. Средняя урожайность зерновых в Казахстане в 1954 - 1958 годах равнялась около 7,3 ц с га. А в 1961-65 годах вообще снизилась до 6,1 ц с га. Тем не менее, за счет прироста посевных площадей зерновую проблему удалось смягчить на некоторое время.
Что касается иных регионов, то для них Хрущев предложил новую культуру - кукурузу. Она стала своего рода визитной карточкой нового лидера. Ее внедряли силовыми метода ми, не обращая внимания на только что провозглашенную самостоятельность хозяйств. Посевные площади, отведенные на кукурузу, предназначенные под зерно, за два года выросли едва ли не втрое. Насильственное повсеместное внедрение кукурузы встречало тихое сопротивление руководителей хозяйств, не видевших в этом никаких экономических резонов. Так или иначе, но насаждение кукурузы продолжалось вплоть до 1964 года.
Необходимо отметить, что хрущевская индустриализация сельского хозяйства не только по замыслу укрепления социалистических институтов в деревне, но и по методам весьма напоминала сталинскую. Укрупнение колхозов, отправка руководящих кадров в село из числа городских начальников, подавление частного интереса в пользу общественного, даже поставки тракторной техники - средства из
сталинского арсенала. Хрущевская практика отличалась тем, что в 50-60-х годах индустриализация деревни проводилась за счет государственных инвестиций и не сопровождалась массовым обнищанием крестьян, реальные доходы которых к 1955 году выросли на четверть по сравнению с 1952 годом. Несоизмеримы были и масштабы технического перевооружения аграрного труда. Если в 1950 году электроэнергией пользовались 15% колхозов, то спустя 10 лет уже 71%.
Тем не менее, индустриализация села оказалась незавершенной. Сельское хозяйство осталось в зависимости от климатических условий. Продуктивность выросла незначительно. Организация труда осталась весьма отдаленной от рациональной: много начальников - мало работников. В соответствии с правилами политической игры, вину «за сложившееся неудовлетворительное положение дел в сельском хозяйстве « вынужден был взять на себя Г.М. Маленков и подать в отставку с должности главы правительства в феврале 1955 года. Такой результат в схватке за власть получился в связи с тем, что в отличие от Н.С. Хрущева его соперник осмелился выйти за границы традиционной экономической политики, нарушить принципы, затвержденные социалистической идеей и практикой. В этих условиях Хрущев действовал как хранитель устоев против уклоняющегося от
генеральной линии реформатора и победил.
Отход от нового курса в деревне сопровождался поворотом в индустриальной политике. Для людей, воспитанных первыми пятилетками, выравнивание темпов роста двух отраслей промышленности казалось опасной крамолой, в лучшем случае вынужденным шагом. При первых же трудностях соратники Маленкова поспешили отмежеваться от его проекта. В апреле 1954 года Хрущев акцентирует внимание
на тяжелой индустрии, «...которая является основой основ советской экономики».
Первый секретарь ЦК КПСС обладал политическим талантом особого рода, позволявшим ему перехватывать идеи у поверженных противников и проводить их в жизнь уже от своего имени. Хрущев воспользовался проектом децентрализации управления сельским хозяйством, принадлежавшим Маленкову, и применил его для реорганизации промышленности. А она настоятельно требовала пристального к себе внимания: старели производственные фонды, замедлялись темпы технического прогресса. Необходимы были контрмеры вызову Запада, где начиналась научно-техническая революция.
Смысл перестройки промышленности заключался в попытке регионализировать всю систему народного хозяйства. В феврале 1957 года пленум ЦК принял решение упразднить отраслевые министерства, аргументируя эту
чрезвычайную меру увеличением масштабов народного хозяйства. Нельзя управлять из единого центра 200 тысячами промышленных предприятий и 100 тысячами строек. Надо бороться с ведомственностью министерств, слабо учитыва-ющих интересы страны в целом и потребности отдельных регионов.
В июле-августе 1957 года прекратилась деятельность 18 министерств. На смену им создавались советы народного хозяйства, ведающие промышленностью внутри 105 экономических регионов. Впоследствии совнархозы, подобно колхозам, укрупнили. В конце периода их осталось всего 47. Совнархозы сначала подчинили Совету Министров СССР, а с 1963 года Совнархозу СССР. Для директоров предприятий создание совнархозов стало первым шагом к достижению большей хозяйственной самостоятельности. Но надеждам не суждено сбыться. Над предприятиями, как и прежде, возвышалась целая пирамида властных инстанций, как и раньше, они оказались простыми исполнителями плановых указаний, поступавших сверху.
Компетенция совнархозов была изначально ограничена тем, что им оказались не подведомственны ни сельское хозяйство, ни розничная торговля, а в первые годы - и легкая промышленность. Кроме того, совнархозы составляли только проекты планов, которые обязательно утверждались центральными инстанциями, далеко не всегда учитывающими местные интересы и возможности. У совнархозов не было прав устанавливать горизонтальные связи с другими совнархозами, как и регулировать товарообмен между предприятиями.
Региональное управление промышленностью сохранило все характерные черты командной системы. Остались ориентация на плановые показатели, а не на реальные потребности экономики, многоступенчатая процедура принятия решений и связанная с ней неоперативность и негибкость, слабость экономических стимулов. К тому же местная бюрократия, поделившая с москвичами ключевые позиции в совнархозах, оказалась не более компетентной. Если министерские чиновники в первую очередь заботились о ведомственных интересах, то казенный люд из совнархозов более всего пекся об интересе местном. Последствия этого не замедлили себя ждать. Разрыв функциональных связей препятствовал проведению единой технической политики. Совнархозы свертывали производство продукции широкого
потребления по мере насыщения местного рынка.
Власть реагировала на эти нежелательные явления тем, что вновь усиливала централизаторское начало. В такой экономической политике, осуществляемой, как правило, политическими методами, экономического было немного. Главную причину хозяйственных трудностей и неудач Хрущев усматривал в «нежелании отдельных хозяйственников работать с полной отдачей». Политическая зрелость и хозяйственная квалификация руководителя определялись по его отношению к посевам кукурузы, а уровень политической зрелости ставился в прямую зависимость от роста урожайности.
В конце концов, постоянные и часто непродуманные новации Хрущева утомили партийную элиту и она учинила государственный переворот. Вследствие заговора государственной верхушки октябрьский (1964 года) Пленум ЦК КПСС освободил Никиту Сергеевича Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР. Первым секретарем был избран Леонид Ильич Брежнев, а председателем Совета Министров назначен Алексей Николаевич Косыгин.
Позже по указанию ЦК в энциклопедии напишут, что в деятельности Хрущева имели место проявления «субъективизма и волюнтаризма».
               
    Косыгинская реформа

    В стране развернулась широкая экономическая дискуссия, в центре которой стоял вопрос об эффективности воздействия государства на экономику. Итоги экономической дискуссии первой половины 60-х годов обобщил сентябрьский (1965г.) Пленум ЦК КПСС, а позже XXIII съезд КПСС (1966г.).
Мероприятия середины 60-х годов, направленные на совершенствование системы и принципов управления народным хозяйством были самой крупной за весь послевоенный период попыткой перестройки экономики в соответствии с новыми требованиями времени.
   В основу косыгинской реформы легли три главных принципа: повышение научного уровня планирования, расширение хозяйственных прав предприятий, усиление экономического стимулирования.
Под руководством Косыгина упразднялись совнархозы и вместо них создавались министерства, управляющие определенными отраслями производства, то есть опять произошел переход от территориального к отраслевому принципу руководства. Изменилась система планирования и экономического стимулирования. Если раньше главным показателем для заводов или фабрик был валовый объем
выпускаемой продукции, то теперь он заменялся на объем реализованной продукции.
На предприятиях создавались специальные фонды материального стимулирования. Если завод или фабрика не только выполняли, но и перевыполняли задания по реализации продукции, то они могли регулярно выплачивать своим рабочим и служащим ежемесячные, ежеквартальные и
годовые премии, использовать сверхплановую прибыль для строительства жилья, детских садов и яслей, спортивных, культурных и других объектов.
Ставилась задача, чтобы предприятия работали не в убыток, а с прибылью, когда результаты превышают затраты. Предполагалось, что реформа заставит всех лучше трудиться, находить внутренние резервы, повышать производительность, внедрять новую технику. А главное, выпускать только ту продукцию, которая пользуется спросом.
   Хозяйственная реформа осуществлялась поэтапно. Пока она затрагивала небольшое количество предприятий, дела шли хорошо. Но в масштабах всей страны кампания не удалась. Связано это с несколькими причинами. Во-первых, реформа оказалась несовместимой с административнокомандной системой управления. Вновь образованные министерства полностью подчинили себе заводы и фабрики. Во-вторых, реформу не довели до конца. То есть не реализовали все заложенные в ней принципы и положения. Например, предполагалось, что предприятия сами решат, как использовать сверхплановую прибыль. На деле - из центра расписывали все до последней копейки. В-третьих, реформа не дошла до каждого рабочего и инженера. До тех, кто ее должен осуществлять. Люди в лучшем случае оказались
пассивными наблюдателями, а, следовательно, они не были лично заинтересованы в результатах хозяйственных преобразований.
В начале 70-х годов о реформе еще писали газеты и журналы, но фактически она уже была свернута. Неудача с хозяйственной реформой убедительно показала, что административно-командная система несовместима с хозяйственной самостоятельностью, инициативой и предприимчивостью.
С начала 70-х годов темпы роста экономики постоянно снижались, и к 80-м годам основные показатели производства фактически перестали расти. Экономика оказалась предкризисной ситуации.
Главная же беда советской экономики 70-х – начала 80-х годов состояла в том, что она оказалась невосприимчивой к новейшим результатам научно-технического прогресса. Запад же тем временем совершил технический прорыв в электронике, точном машиностроении, создании ресурсно-сберегающих технологий. Это позволило ему с честью выйти из энергетического кризиса 70-х годов, когда в Америке выстраивались огромные очереди у бензоколонок.
Экономика СССР развивалась примерно по тем же принципам, что и в 30 - 40-е годы. Шла постоянная погоня за увеличением объемов производства. Желание догнать и перегнать Америку по выплавке стали, добыче угля, нефти, газа и других важных видов промышленной продукции - примета брежневско-косыгинского периода. Кстати, в 70-ые годы нам удавалось это сделать.
Советская экономика постоянно развивалась за счет увеличения числа работающих. Везде можно было видеть объявления, в которых имелся большой перечень специальностей, незаполненных на данном производстве.
60-ые – 70-ые характерны также стремлением к созданию огромных предприятий, престижных строек, дорогостоящих и не всегда оправданных объектов.
    Государственное хозяйство оказалось монополизированным. В нем отсутствовала здоровая конкуренция внутри каждой отрасли. Для таких гигантов, как ЗИЛ, КамАЗ, АвтоВАЗ, «Москвич» соперников в стране не существовало. Соответственно, советский потребитель иного выбора не имел. Производитель полностью зависел от своего министерства. Стремление все спланировать, все заранее предусмотреть из центра - приводило зачастую к обратным результатам. Хозяйственная инициатива практически была наказуема.
Подобная экономика называется экстенсивной и работала она не за счет качественных, а за счет количественных показателей и всегда замыкалась на себе.               
    Единственное, что удавалось в 70 - 80-х годах - развивать военно-промышленный комплекс. Здесь трудились миллионы людей, сюда шло качественное оборудование, лучшие материалы, привлекались тысячи высококвалифицированных инженеров, техников. Другие же отрасли, особенно легкая и пищевая, чахли на глазах.
В итоге, к началу 80-х годов сверхцентрализованная административно -командная экономика в значительной мере себя исчерпала. Требовались новые подходы в организации ее деятельности.

Косметический ремонт

10 ноября 1982 года на 76 году жизни скончался Леонид Ильич Брежнев. На заседании Политбюро ЦК КПСС менее чем за час было решено, что новым генсеком
должен быть Юрий Владимирович Андропов, в течение 15 лет возглавлявший КГБ и лучше всех в советском руководстве информированный о реальной ситуации в СССР.
Новый генсек понимал, что оставлять советскую систему в том виде, в каком она оказалась к концу правления Брежнева, нельзя. Необходимы реформы, требующие безотлагательного решения в экономике и других сферах общественной жизни.
Однако, необходимость реформирования Ю. В. Андропов представлял не как отказ от советской власти, а как ее укрепление и развитие. У него была обширная информация о взяточничестве и коррупции многих должностных лиц, о размахе «теневой экономики», о падении дисциплины и ответственности в разных областях.
Поэтому, прежде всего, была поставлена задача оздоровить обстановку в стране, избавиться от болезненных наростов на теле государства и общества. Но история отвела Андропову слишком мало времени - всего 15 месяцев, чтобы реализовать задуманное. Единственно, что новому генсеку удалось в короткий промежуток времени - провести кампанию по укреплению дисциплины, борьбе с коррупцией и взяточничеством.
   Наведение дисциплины и порядка в стране, в сфере производства позволило остановить некоторые негативные процессы в экономике и даже добиться небольшого повышения производительности труда. В первые месяцы 1983 года уже не наблюдалось обычного для января-февраля спада производства, когда и руководители предприятий, и рабочие «отдыхали» от штурмовщины последних недель предыдущего года. План января промышленность перевыполнила, объем производства стал на 6,3% выше, чем год назад. Сельское хозяйство дало стране продуктов животноводства на 4% больше в сравнении с январем 1982 года. При
этом темпы прироста продукции по товарам народного потребления (группа «Б») были выше среднего прироста промышленного производства.
Эти обнадеживающие тенденции сохранились и в феврале – марте. По данным ЦСУ, план первого квартала по реализации промышленной продукции был выполнен на 102 процента, что можно было считать значительным успехом для начала года. Прирост промышленного производства по сравнению с первым кварталом прошлого года составил 4,7 процента, производительность труда возросла на 3,9 процента. Эти показатели стали самыми высокими за много лет. Наметилось улучшение в работе многих отстающих отраслей - в угольной, лесной и целлюлозно-бумажной промышленности, черной металлургии, производстве мяса.
Не был выполнен план квартала только по легкой промышленности (99,7), однако общее производство продукции этой отрасли увеличилось на 6 процентов по сравнению с первым кварталом прошлого года.
   Выступая на ноябрьском (1982 года) Пленуме ЦК КПСС, Андропов говорил, что различных решений по линии ЦК и Совмина принято много, но они не выполняются. Поэтому главное внимание надо обратить не на подготовку новых решений, а на выполнение прежних. Проведенное с 1 января 1983 года повышение закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию в среднем на 30 процентов было выполнением одного из ранее принятых решений. При этом для низкорентабельных и убыточных хозяйств устанавливались дополнительные надбавки при закупке сельскохозяйственной продукции. Для большинства колхозов и совхозов их задолженность по ссудам была списана или пролонгирована. Решено было также значительно расширить систему кооперативной торговли сельскохозяйственной продукции. Хотя кооперативные магазины и продавали товары по ценам на 50-100 процентов выше, чем государственные, но эти цены были все же заметно ниже, чем на городских рынках. В 1982 году впервые за многие годы не был выполнен план по поступлению в государственную казну налога с оборота – главной статьи доходов при формировании бюджета СССР. Это объяснялось недостатком в товарообороте товаров повышенного спроса, и в первую очередь  промышленных, так как продажа большинства продовольственных товаров не приносила дохода, наоборот, субсидировалась государством. Поэтому кроме ранее проведенного повышения цен на ковры, драгоценности и другие товары не первой необходимости с 1 февраля были повышены цены на товары и услуги примерно 300 наименований: на все виды почтовых услуг, на бумагу и канцелярские товары, на строительные материалы, изделия из черных и цветных металлов, на многие виды хлопчатобумажных изделий, на нитки, краски и кисти. Значительно расширили систему кооперативной торговли сельскохозяйственной продукцией. Вскоре стало ясно, что по многим вопросам функционирования нашего народного хозяйства ЦК КПСС и Совет Министров СССР должны принять новые решения. 26 февраля «Правда» опубликовала постановление ЦК «О мерах по обеспечению выполнения планов строительства жилых домов и социально-бытовых объектов». 30 марта появилось большое постановление ЦК и Совмина «О дальнейшем улучшении и развитии бытового обслуживания населения». 10 апреля газеты поместили постановление «О мерах по дальнейшему повышению технического уровня и качества машин и оборудования для сельского хозяйства, улучшению использования, увеличению производства и поставок их в 1983-1990 годах». В печати для всенародного обсуждения появился проект закона «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями». 7 мая «Правда» опубликовала постановление ЦК и Совмина «О дополнительных мерах по улучшению обеспечения населения товарами народного потребления в 1983-1985 годах». Таким образом, по числу постановлений новое руководство уже в первом полугодии 1983 года превысило соответствующие «показатели» 1980-1982 годов.
Все эти документы, несомненно, внесли новые элементы в хозяйственную практику, в конкретные планы производства по отраслям. Но они еще не означали какой-либо реформы хозяйственной системы и управления экономикой в стране. Речь, в сущности, шла только о частичных и косметических изменениях.
Благодаря принятым мерам, общие результаты промышленного и сельскохозяйственного производства в 1983 году улучшились по сравнению с 1980 -1982 годами. Страна произвела промышленной продукции на 4 процента больше, чем год назад, производительность труда возросла на 3,5 процента. При этом производство предметов  потребления росло быстрее, чем средств производства (4,3 процента против 3,9). Был преодолен наметившийся еще в 1979 – 1980 годах спад в производстве стали и проката. Увеличились перевозки грузов, улучшилось использование подвижного состава.
Однако некоторые базовые отрасли промышленности продолжали топтаться на месте, показатели других снизились. Продолжалось падение добычи угля, хотя и незначительное. Еще с 1975 года в стране начало уменьшаться производство грузовых и пассажирских вагонов, хотя потребности железных дорог в новых вагонах не удовлетворялись. Перелома в вагоностроении не произошло и в 1983 году. Не был выполнен и план года по вводу в действие основных фондов производственных мощностей.
   После нескольких неурожайных лет стало оживать сельское хозяйство, объем продукции которого за год вырос на 5 процентов. Хотя сбор зерна увеличился незначительно, зато заметно больше было собрано кормовых культур. Страна впервые получила 16 миллионов тонн мяса (в убойном весе). Нельзя не отметить, что относительно быстро сельское хозяйство в нашей стране развивалось лишь в 1965 – 1975 годах. В эти десять лет производство мяса увеличилось с 10 до 15 миллионов тонн, молока – с 72,6 до 90,9 миллиона тонн. В последующие восемь лет среднегодовой уровень почти не рос. В 1983 году, главным образом за счет улучшения и уменьшения потерь, удалось всего за год увеличить производство мяса промышленной выработки на 10 процентов, на 13 процентов – животного масла и на 5 процентов –  цельномолочной продукции. Заметно больше стало производиться растительного масла, колбас и натурального чая. В результате на 8 миллиардов рублей вырос государственный и кооперативный товарооборот. На 12 миллиардов рублей увеличились вклады населения в сберегательные кассы.
После смерти Брежнева в первый же год наша экономика сделала пусть и скромный, но заметный шаг вперед. Тем не менее, глубокие кризисные тенденции не преодолены, они продолжали накапливаться, хотя и более медленно. Об этом можно судить по наиболее важным показателям экономической эффективности в сравнении с экономикой развитых капиталистических стран. Народное хозяйство
все еще было поражено многими болезнями.
История не отпустила времени Андропову. Теперь можно только строить предположения, каким путем, даже при таком авторитетном лидере государства как Ю.В. Андропов, развивалась бы дальше отечественная экономика: были бы предельно «закручены гайки» или продолжилось бы мирное загнивание. Третий вариант, по всей видимости, вряд ли бы состоялся.
    Осуществляемая при Андропове политика не получила логического завершения и была свернута после его смерти.
При кратковременном правлении К.У. Черненко доминировала тенденция мирного загнивания. А потом Кремль занял Горбачев... Но это уже совсем другая история, нам, современникам, хорошо известная.
2000 г