Больше черного продолжение часть вторая 39

Часть вторая
«Да воздастся каждому по делам его»

–39–

Блэкмор подъехал к Уорбрук-холлу уже в шестом часу вечера. Путь был неблизкий, и он семь раз менял лошадей. Конечно, глупо было ехать верхом, но с ним норовила отправиться Патрисия. Для того, чтобы оставить супругу дома, у Блэкмора нашлись веские причины. Во-первых, он хотел разобраться сам, без «адвоката», на чью роль активно претендовала Пэт. Во-вторых, она была на седьмом месяце беременности, и он не собирался прикрываться этим положением своей самоотверженной жены.
Блэкмор написал лорду Уорбруку сразу по приезду в Англию. Письмо долго ждало милорда, и когда, наконец, чета Уорбруков вернулась из южных колоний, то немало удивились этому неожиданному посланию. Как в свое время были крайне потрясены поступком Чарльза, когда в памятный день похищения, утром, обнаружилось, что ни Патрисии, ни самого Блэкмора в «Доме на холме» нет. Некоторые разъяснения, правда, поведал мистер Кленчарли. Он без обиняков заявил, что дал свое благословение Чарльзу и Патрисии на брак, и они совершили побег.
Миледи восприняла новость спокойно и даже облегченно. После того, как она сама стала жертвой династических жестоких законов, то была рада, что ее сын, как она тогда еще думала, и ее воспитанница познают всю сладость брака по обоюдной любви.
Но Лорд Уорбрук не выказывал своей ярости только потому, что его старый друг одной ногой стоял в могиле, а мистер Кленчарли намерен был перед смертью защитить своего несостоявшегося пасынка и делового партнера. Он просил сэра Джонатана поговорить с ним наедине. Милорд вышел после разговора с другом, пошатываясь. На его лице не было ни кровинки. Он узнал, что Флоренс утаила самое главное – свою беременность от него. Вот почему она сбежала, и вот почему Блэкмор так ненавидит его.
Теперь Уорбруки ждали Блэкмора. Он ехал в Уилтшир с намерением рассказать всю правду и готов был к любым последствиям. По пути, он встретился с мистером Смитом, тем самым поверенным, который очень неплохо наживался на сделках с пиратами. Блэкмор составил новое завещание, где все его состояние, в случае смерти, передавалось Патрисии. Обеспечив таким образом безбедную жизнь жены и будущего ребенка, он отправился в Уорбрук-холл.
Блэкмор вошел в кабинет, где его ждали леди Элеонор и сэр Джонатан. По правде говоря, он даже не знал, как начать. В дороге он пытался хоть как-то представить течение разговора, чтобы смягчить безжалостную правду. Наконец, сделав глубокий вдох, он решил сказать всё, как есть, хотя и был соблазн немного оправдать себя.
После положенных приветствий, милорд предложил Блэкмору сесть.
– Чарльз, – начал милорд. – Ты можешь не терзать себя признаниями. Мы все знаем. – Блэкмор заметил, что из интонации сэра Джонатана исчезла присущая ему надменность. – Когда вы с Патрисией сбежали и, как выяснилось с благословения мистера Кленчарли, он рассказал мне все, а я в свою очередь поставил в известность леди Элеонор. – При этих словах его голос дрогнул.
Сэр Джонатан взглянул на миледи. Она сидела на диване, как всегда статная и величественная. Леди Элеонор посмотрела на Блэкмора и произнесла:
– Подойди ко мне, мой мальчик, – и протянула к пирату руку.
Блэкмор опешил.
– Миледи… – пробормотал моряк.
Женщина усадила Блэкмора рядом с собой и взяла его руки в свои.
– Твоя мать, наша милая Флоренс, – леди Элеонор посмотрела на милорда. – Приняла страдания, которые не всякий сильный мужчина может вынести. Быть обманутой, перенести весь ужас предательства, остаться одной во враждебном мире. Она сохранила свою любовь и никого, и никогда не упрекнув, погибла страшной смертью. Я знаю все, мой дорогой. – Миледи взяла правую руку пирата и поцеловала ее. – Я целую твою руку и прошу: не спрашивай меня почему. О чем молчат мои уста, говорит мое сердце. Господь все расставил по своим местам, и пытаться прикрыться в очередной раз лживыми доводами нам больше не удастся.
Леди Элеонор не отпускала руки Блэкмора, переживающего крушение мировоззрения: он убил, пусть невольно, сына миледи, назвался его именем, а эта женщина прощает его?
– Мы убили ее и нашего сына, – произнесла миледи, не сводя немигающего взгляда серых глаз со своего мужа. – Мы! Я и лорд Уорбрук.
– Миледи, – попытался что-либо сказать Блэкмор, но у него пересохло в горле.
– «Матушка», мой дорогой, – улыбнувшись, поправила его леди Элеонор. – Если, конечно, ты можешь назвать так женщину не сумевшую убедить твоего отца, поступившего из страха подло, проявить милосердие, о котором так все любят говорить.
Блэкмор посмотрел на сэра Джонатана. Как же изменился этот гордый надменный человек. Его плечи, будто взвалили на себя безмерную ношу, а всегда прямой холодный взгляд синих глаз теперь напоминал замутненные волны у берега после шторма. Ему, ему – Блэкмору вдруг стало жаль его! Ненависть, которую он нес всю свою жизнь, вдруг стихла, внезапно, будто резкая боль прошла.
– Пойдем, дорогой, – беря Блэкмора под руку, нежно проговорила миледи. – Нам пора ужинать. Милорд присоединится к нам в столовой.

 

Продолжение следует