Озерная роща семейная драма

                Эдуард  Богуш.

               

 























               



                Озерная   роща





                Пьеса в 3-х действиях



Действующие лица:

• Берг Любовь Андреевна, 54 года

• Строжевская Ирина Петровна, двоюродная сестра Любовь Андреевны, 58 лет

• Строжевский Сергей Владимирович, муж Ирины Петровны

• Берг Александр, сын Любовь Андреевны

• Берг Катя, дочь Любовь Андреевны

• Строжевская Лена, внучка Ирины Петровны

• Опанасенко Евгений Иванович, друг отца Любовь Андреевны

• Вова, друг Лены

• Анри, сотрудник французской фирмы

• Сизый, представитель покупателя имения

• Официант

• Собеседник Анри.




                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

    На сцене открытая веранда прибрежного кафе в Коктебеле. Вдали видно  ярко-голубое небо. У перил стоит два столика. Слышны звуки пляжа: накатывает волна, гудит мотор водного мотоцикла, крики чаек и голоса людей: («Пахлава медовая, жареные семечки! Мамаша, это ваш ребенок кидает камни? Приглашаем всех на экскурсию к Золотым воротам! Погружение с аквалангом! Мама, мама, я хочу малину! Фото с абезянкай! Холодное пиво, вобла с икрой!»).

     К столику подходят Ирина Петровна  и Любовь Андреевна, обе в приподнятом настроении.


Ирина Петровна: Никогда б не подумала, что встречу тебя здесь, в Коктебеле, да еще таким странным образом.

Любовь Андреевна: Давай присядем, закажем что-нибудь прохладительное. Люблю жару, когда могу от нее спрятаться!

Ирина Петровна: Нет, ну надо же! Тяну шляпку к себе, а ее что-то не пускает. Думаю, зацепилась! Только решила отцепить, как моя шляпка исчезает из-под рук!

Любовь Андреевна: Действительно, на стойке висело не меньше пятидесяти шляп! А мы ухватили одну и ту же!
               

                Обе смеются


Ирина Петровна: У нас всегда вкусы были одинаковые.

Любовь Андреевна: Недаром матери родные сестры! Ты здесь одна?

Ирина Петровна: Нет, с мужем и внучкой, а ты?

Любовь Андреевна:  С дочерью!

Ирина Петровна: А внуки есть?

Любовь Андреевна: Да, у сына есть дети.

Ирина Петровна: Ну, давай, Любаша, рассказывай, как жила? Ведь мы с тобой не виделись, дай бог памяти, лет пятнадцать!

Любовь Андреевна: Шестнадцать, с тех пор, как твоего Сергея перевели на Дальний Восток командиром корабля.

Ирина Петровна: Он так надеялся получить адмирала, но ничего  не вышло.  Начался распад страны, флот стали сокращать. Министерство обороны откупилось от нас неплохой квартирой в Москве. По тем временам, это был царский подарок, так что мы  на государство не в обиде. Ты-то как?

Любовь Андреевна: С мужем развелась, маму похоронила…

Ирина Петровна: Это было еще тогда, когда мы часто встречались.
.
Любовь Андреевна: Папа умер десять лет назад… . Он даже перед самой смертью думал о своих близких. Помнишь его?

Ирина Петровна: Конечно. Андрей Родионович уникальный человек.  В нем гармонично сочетались трудолюбие немецких предков и славянская удачливость. За что бы  ни брался, все получалось.


                Подошел официант и принес меню.


Любовь Андреевна: Голубчик, принеси мне, пожалуйста, два бутерброда с черной икрой и холодный зеленый чай.

Ирина Петровна: А мне - апельсиновый сок и круассан.


                Официант уходит.


 Где ты сейчас живешь, в какой из двух столиц?

Любовь Андреевна: Обе квартиры, в Москве и в  Киеве я отдала детям. В Москве – сын с семьей. А дочка одна, в Киеве.

Ирина Петровна: Ну а ты где?

Любовь Андреевна: А я в конце жизни стала помещицей!

Ирина Петровна: То есть?..

Любовь Андреевна: Да, да. Перед самой смертью папа успел приватизировать нашу дачу в Озерной  роще.

Ирина Петровна:  Тот самый хрущевский подарок?!

Любовь Андреевна: Он самый. Там была почти детективная история с исчезновением документов и их внезапным обнаружением. В общем, не видать бы нам приватизационного свидетельства, если б не бывший папин ученик. Он оказался каким-то начальником и похлопотал за нас. Правда, к даче было приписано пять гектаров сада, но свидетельство удалось получить только на дом и знаменитую ореховую рощу. И то, потому, что она числится в каких-то экологических каталогах, как посаженная моей мамой.

Ирина Петровна: По-моему, там не столько роща, сколько ореховый сад. Так ты теперь, как чеховская героиня, только у той был вишневый сад, а у тебя - ореховый.

Любовь Андреевна: Раневская моя любимая чеховская героиня. Когда у мамы обнаружили рак, она кинулась сажать фруктовые деревья. Последние три года жизни, каждую весну и осень, она высаживала не меньше сотни саженцев. Отец помогал ей, привозил самые элитные сорта.

Ирина Петровна: Все ж лучше, чем сидеть и ждать неизвестно чего.

Любовь Андреевна: Ты точно повторила папины слова. Он видел, как мама забывается в этой работе. Почти все фруктовые деревья от старости погибли, осталось только несколько десятков яблонь. А вот ореховый сад, наоборот, окреп и вырос. Я читала, что деревья грецких орехов живут до семидесяти лет.

Ирина Петровна: Хоть бы глазком взглянуть на это чудо. Когда я там была, они были невысокие, но уже изрядно плодоносили. Что же ты теперь делаешь с таким количеством орехов?

Любовь Андреевна: Ох, если бы ты знала, как они выручили меня в смутные годы начала независимости! У папы из всех пенсионных документов была только книжка персонального пенсионера союзного значения. А чиновники в собесе потребовали документы со всех мест, где он раньше работал. Хорошо, везде, куда я посылала запросы, его помнили и высылали все необходимое. Но на это ушло больше года. Эти мерзавцы в собесе целый год начисляли папе пенсию, как не работавшему ни одного дня в своей жизни. Ты представляешь?! Человеку, который открыл полтавский газ, они платили пенсию, как не работавшему ни одного дня! Верх цинизма!
      

                Любовь Андреевна вытирает слезы.


Ирина Петровна: Ну, ну, успокойся, тогда всем досталось, поверь мне. … Так что ты говорила про орехи?

Любовь Андреевна: Так вот, торговала я орехами, и нам с папой хватало на целый год.

Ирина Петровна: (смеется) Ты стояла за  прилавком?! Ведь ты всю свою жизнь нигде не работала.

 Любовь Андреевна: Ну, до прилавка не дошло. Я нанимала людей для сбора орехов и сдавала их оптовому покупателю. Деньги не ахти какие, но на еду, газ и электричество хватало.

Ирина Петровна: Лидия Васильевна, как чувствовала.

Любовь Андреевна: Я даже не представляю, что б мы без маминого сада делали.


               Официант приносит заказ.


Смотри, смотри, какая-то девчонка, что вытворяет на этом, как его, водном мотоцикле.


                Ирина Петровна достает из сумочки небольшой бинокль и смотрит в него.


Ирина Петровна: Так и есть! Моя внучка, Ленка. Не девка, а сорвиголова. Зная ее бесшабашный характер, поручила мужу не отходить от нее ни на шаг, а вот его-то как раз нигде и не видно.


                Ирина Петровна достает мобильный телефон и звонит.


Алло, Сергей, ты где? На пляже я тебя не вижу, а вот стук биллиардных шаров слышу очень отчетливо. Ты знаешь, где Лена? Так выйди на берег и посмотри, как она издевается над водным мотоциклом. Думаю, еще минут пять, и она его окончательно доломает. … Что она с ним делает? Все, кроме мертвой петли, но будь волна повыше, она бы и ее сделала. Ладно, она скоро пойдет в берег, бери ее и поднимайтесь на веранду кафе. Тут со мной Любочка. Да, да, случайно встретились. Жду.

Любовь Андреевна: Как выражается нынешняя молодежь, крутая у тебя внучка!

Ирина Петровна: Есть такая пословица «Первый ребенок – это последняя кукла, а первый внук – это последний ребенок». Натерпелись мы с ней в свое время. Один раз из наркоманского притона достали,  лечили. Но потом она как-то резко сама все бросила, взялась за ум. В прошлом году в МГУ поступила. А главное, с родителями жить не хочет, все время с нами и с нами.

Любовь Андреевна: Что, даже общаться с ними не хочет?

Ирина Петровна: Сын – программист, уехал с женой в Канаду работать, да так и остался. Ленка к ним пару раз съездила, сказала, что в Москве ей гораздо лучше. Теперь только по телефону общаются. А где твоя дочка?

Любовь Андреевна: Пошла на экскурсию в домик Волошина.

Ирина Петровна: А ты там была?

Любовь Андреевна: Была много лет назад.

Ирина Петровна: Все спросить хочу – вы где остановились?

Любовь Андреевна: Есть тут одна частная гостиница. Не пять звездочек, конечно, но все необходимое круглые сутки, и удобная парковка.

Ирина Петровна: Так вы на машине?
 
Любовь Андреевна: Да, считаю так удобнее. За рулем по очереди, а если устали, то ночуем в любой гостинице. А вы где?

Ирина Петровна: В Доме творчества писателей. У них есть корпус со всеми удобствами и еще биллиард и теннис круглосуточно. Внучка обыгрывает деда в биллиард, а меня – в теннис. Иногда они с дедом до утра от стола не отходят.

Любовь Андреевна: Странно, молодая, красивая, вокруг столько парней, а она все с бабушкой и дедушкой.

Ирина Петровна: Парень у нее есть, некто Вова. Что она в нем нашла, – не знаю, где работает, – тоже не знаю, но умён – это точно.

Любовь Андреевна: А ты говоришь, – что нашла. Современные парни решают в основном триединую задачу, – где выпить, что пожрать и с кем трахнуться.

Ирина Петровна: Не слишком ли цинично?

Любовь Андреевна: Нет, не слишком! Вот моя Катя один раз побывала замужем, и даже второй раз чуть не вышла. Хорошо, оба раза без детей обошлось, а то была бы сплошная безотцовщина.

Ирина Петровна: А нам Ленкино замужество еще предстоит пережить.
    

               За соседний столик официант усадил двух хорошо одетых молодых мужчин. Между собой они говорят по-французски.


                На веранду входит Катя.

Любовь Андреевна: А вот и Катя! Катя, узнаешь, кто это?

Катя: Тетя Ира? Здравствуйте! Вы совсем не изменились!

Ирина Петровна: Зато ты, Катюша, расцвела! Здравствуй, родная!
Мы тут сидим с твоей мамой, болтаем о прошлом, а вокруг красота, природа, море, воздух.

Катя: Я б добавила и особая атмосфера. Мы с мамой исколесили весь Крым, но только тут я чувствую себя особенно комфортно.
Вот и Волошин выбрал это место не случайно, что-то здесь есть особенное.


Ирина Петровна: Полностью согласна. Мы пятый раз сюда приезжаем.

Любовь Андреевна: Что, пятый год подряд?

Ирина Петровна: Ну не подряд, конечно. Были и во Франции, и на Таити, и в Эмиратах и еще бог знает где. Но везде один и тот же стандартный сервис, фальшивые улыбки, короче, чужое оно все. А здесь, хоть и бандиты берег выкупили, но свои, родные. Если тоска заест, обхамишь его по-свойски, а он – тебя. Чувствуешь - Родина!

Катя: Так интересно про тоску сказали, неужели бывает?

Ирина Петровна: Хандра, тоска – это наши национальные болячки. Тут, кстати, на побережье, недалеко один старик в пещере живет. Он меня семь лет назад из глубокой депрессии вывел. Теперь, когда приезжаю, обязательно  к нему захожу поблагодарить.

Катя: Я слышала, о нем тут целые легенды ходят. Экскурсоводы давно бы к нему маршрут проложили, да местные жители не дают старика в обиду.

Любовь Андреевна: О ком вы говорите?

Ирина Петровна: Живет тут старик в пещере. Нормальный, цивилизованный старик. Когда нужно, ходит в поселок, получает пенсию на почте, только живет в пещере. По воскресеньям читает Библию с людьми, а в остальные дни  к нему ходят лечиться. Кто от физических болезней, тех он лечит физкультурой и купанием, а кто с душевными – Божьим словом.

Любовь Андреевна: И что, помогает?

Ирина Петровна: В основном - да. Меня он вытащил из такой ямы! В Москве хотели в психушку сажать, да умные люди подсказали, куда обратиться.

Любовь Андреевна: А можешь меня к нему отвести? Интересно познакомиться.

Ирина Петровна: Я завтра к нему собиралась, Можем поехать на твоей машине.


                На веранду поднимается Сергей Владимирович.

               За соседним столиком все это время слышна французская речь.


Ирина Петровна: А где Леночка?

Сергей Владимирович: Здравствуй, Любочка! Здравствуй, Катенька!
(жене) Неожиданно, как черт из табакерки, появился Вова, и они ушли кататься на параплане.

Ирина Петровна:  А это еще что?

Сергей Владимирович: Видишь ли, дорогая, при большевиках Коктебель имел еще одно название, «Планерское». Так вот, желающие до сих пор разгоняются вон с той горы на своих дельтапланах и парапланах и получают огромное удовольствие, летая над морем. Я раз пробовал в паре с инструктором – потрясающе. (Кате) Катя, я помню тебя еще школьницей. Чем ты сейчас занимаешься?

Катя: Весной окончила институт, буду искать работу.

Сергей Владимирович: Какой?

Катя: Иняз, романо-германское отделение.

Ирина Петровна: А я слышала, ты училась в политехническом?

Катя: Сначала, по настоянию мамы закончила политех, но – не мое это и пошла учиться дальше.

Ирина Петровна: А живешь на что?

Катя: От дедушки осталась квартира в центре Киева, сдаю ее, а сама живу на окраине. Сейчас многие так делают. Кстати, слышите, – говорят по-французски.

Любовь Андреевна: Да!

Катя:  Какой-то француз, представитель инвестиционной компании и наш, местный. Местный уговаривает француза построить пятизвездочный отель, а француз говорит, что здесь нельзя строить дорогие гостиницы. Коктебель – место демократичное – говорит француз, – здесь нужны кемпинги, спортивные базы и эстрадные площадки. А местный ему возражает.

Ирина Петровна: Я знаю, почему он возражает. Местный получает проценты от контракта и дешевое строительство его не устраивает.
    

                Заиграла приятная танцевальная музыка. Француз пригласил на танец Катю. Танцуя, они разговаривают по-французски.


Ирина Петровна: Какая чудесная пара!

Любовь Андреевна: Француз есть француз – поматросит и бросит.

Сергей Владимирович: Ну, зачем же так … , если отношения мужчины и женщины доставляют удовольствие обоим - это прекрасно. Что может быть лучше гармонии.

Любовь Андреевна: От такой гармонии дети рождаются.

Ирина Петровна: И прекрасно! Детей Бог посылает, а все, что от него нам во благо.

Любовь Андреевна: Кому во благо, а кому в наказание.

Сергей Владимирович: Наказанием мы детей сами делаем – своим невниманием, черствостью. Вон Елена наша – родители ее были вечно заняты. Вместо своей любви совали ей деньги, – откупались, значит.  Как результат – чуть не загубили девчонку.

Любовь Андреевна: В славянских семьях нишу любви к детям традиционно заполняют бабушки и дедушки.

Ирина Петровна: Бабушки – это хорошо. Но ребенку нужна родительская любовь. Он хочет твердо знать, что нужен своим папе и маме. А если этого нет,  дети вырастают с огромным набором комплексов.

Любовь Андреевна: Ого! И когда же вы стали такими умными?

Ирина Петровна: А вот послушала проповеди этого самого отшельника, к которому завтра собираемся, и поумнела. Жаль поздно поумнела. Если б нам обо всем этом нам еще в школе говорили, то, может, и сын бы вырос не такой черствый.

Любовь Андреевна: Да грешно тебе на сына жаловаться. Жив, здоров, работает, хорошо живет. Мне повезло меньше. Нет, он жив, здоров, вот только, успел в тюрьме побывать.
 
Сергей Владимирович: Сашка! В тюрьме? Не может быть!

Любовь Андреевна: Сидел. Правда, не долго, около двух лет, хотя дали четыре. Попал под амнистию.

Ирина Петровна: А как это случилось?

Любовь Андреевна: В начале 90-х, Саша окончательно убедился, что в НИИ, где он работал, зарплату больше никто не увидит, и арендовал гараж, стал ремонтировать машины. Руки у него всегда были золотые, и дело вроде пошло. Но тогда, сами знаете, на себя работать было не принято, а он внаглую послал все «крыши», и бандитов, и милицию, куда подальше. Ну, как же, бывший десантник.… А они ему отомстили и культурно подвели под статью.

Сергей Владимирович: Каким же образом?

Любовь Андреевна: Очень просто. Бандит разыграл недовольного клиента. Назначил, как они говорят, «стрелку», ну мой дурачок и поехал.  А там вместо бандитов его ждала милиция. Каким образом в его машине нашли пистолет, непонятно, но статью за хранение оружия дали по полной программе. С тех пор у меня к милиции крайне брезгливое отношение.

Сергей Владимирович: Ну а как он сейчас, нормально? Не сломался, не обозлился на весь мир?

Любовь Андреевна: До этого не дошло, но  прежним  тоже не остался. Говорит, на зоне порядка больше, чем на воле.

Ирина Петровна: А чем он занимается?

Любовь Андреевна: Тем же самым. Продал нашу московскую квартиру, купил себе другую в Черкизово, на разницу построил маленькую СТО и продолжает работать.

Ирина Петровна: С точки  экономики, очень здравое решение. Во всяком случае, у него есть твердый кусок хлеба. Пусть не большой, но постоянный.

Любовь Андреевна: А я, как узнала об этом, сильно разозлилась. Ведь он продал квартиру, где я родилась, где жили мои родители! Больше года мы с ним не разговаривали. Я уверена, что жена его на это уговорила. Наговорила невестке кучу гадостей, а та забрала от меня внуков. С невесткой я больше не общаюсь. Сын приезжает ко мне раз в год, собирать орехи. Кстати, у нас в это время собираются друзья, и мы устраиваем пикник. Приезжайте ко мне, надеюсь, дорогу еще помните?

Сергей Владимирович: Конечно, я так соскучился по вашей даче. Дивная аура! А уж побеседовать с Андреем Родионовичем…

Любовь Андреевна: Папы уже нет.

Сергей Владимирович: Простите, не знал. Давно?

Любовь Андреевна: Уже десять лет.

Сергей Владимирович: Да, тяжелые были годы.


Тут все замечают, что Катя давно, сидит за соседним столиком .


Ирина Петровна: А Катька твоя молодец, берет француза на абордаж!

Любовь Андреевна: Катя давно научилась решать свои проблемы. Взрослая. Хоть я и бурчу иногда на детей, но они молодцы. Жилье, образование мы с папой им дали, а все остальное они сами.

Сергей Владимирович: У наших московских друзей дети до сих пор на содержании. Зрелище отвратительное. А что мы сидим? Не заказать ли нам по случаю встречи бутылочку холодненького крымского шампанского?

Ирина Петровна: Ну, наконец-то! А я думала, ты и не догадаешься! Люба, спроси Катю, не хочет ли она со своими знакомыми пересесть к нам? Во времена моей молодости, чем больше была компания, тем веселее!

Катя: Ирина Петровна, я все слышу, сейчас предложу!


    Катя  и ее спутники, встают и присоединяются к компании.


Это Анри – представитель крупной инвестиционной компании, а это Александр – местный риэлтор.

Александр: Рад знакомству, но прошу извинить – дела. Тем более, очаровательный переводчик у вас уже есть.


                Александр уходит.


Катя: Анри объезжает крымское побережье, ищет перспективные инвестиционные проекты. Говорит, природа – просто чудо, а что делается с людьми, – он не понимает.


                Официант приносит заказ.



Сергей Владимирович: Не может договорится с местными властями?

Катя: Что вы! К тем людям,  которые принимают решения, его просто не допускают. А чтобы попасть к ним на прием, нужно раздать много «кэш», то есть наличных. На Западе так работать не принято.

Ирина Петровна: Как я его понимаю, сама с этим постоянно  сталкиваюсь.

Сергей Владимирович: Друзья, давайте выпьем за встречу, за новых друзей и взаимопонимание!
(к Кате) Катя, спроси Анри, как он относится к грузинским и армянским коньякам?

Катя: Анри родом из провинции Шаранте, где находится город Коньяк, а там каждый считает себя большим знатоком этого напитка. Он говорит, что сравнивать французский и какой-либо из кавказских коньяков невозможно. Это все равно, что спросить, какой писатель лучше – Достоевский или Толстой. Просто это две разные школы коньяка.

Сергей Владимирович: Сразу видно умного человека. Анри, а как вы относитесь к бильярду?

Катя: Анри сегодня свободен  и, как говорят дуэлянты, он к вашим услугам.

Сергей Владимирович: Тогда объявляется международный матч «Россия - Франция»! Катенька, будешь судьей. Если проиграю, Ленка отомстит!

Ирина Петровна: Сергей, откуда пораженческое настроение? Соберись! Предложи ему русский вариант, а то трезвым он, пожалуй, действительно, у тебя выиграет.

Сергей Владимирович: Анри, прошу на разминку!


                Сергей Владимирович, Анри и Катя уходят.


Любовь Андреевна: А твой-то, хоть и в годах, а все гусар!

Ирина Петровна: «Ой, не кажіть, кума, сама воєнних люблю».

Любовь Андреевна: А что это ты на украинский перешла?

Ирина Петровна: Когда про моего Сереженьку говорят, я часто цитирую эту фразу, он действительно молодец. Ведь это благодаря ему мы ведем такой свободный образ жизни. А ведь он в свое время чуть богу душу не отдал. Меня из-под удара вывел. А сам чуть не погиб.

Любовь Андреевна: Какая-то страшная история?

Ирина Петровна: Все уже позади, во всяком случае, я так надеюсь. Так что можно и рассказать.
       В Москве к власти пришли молодые реформаторы, они стали приглашать на работу в правительство бывших офицеров.
       Сергей попал в экспертный отдел министерства экономики, параллельно окончил курсы повышения квалификации. Тогда так боролись с коррупцией в правительстве.
      Со временем молодые реформаторы проиграли битву с коррупцией и начальником  Сергея назначили большую сволочь.
     Однажды, сынок этого начальника крупно влип, хоть и по глупости, зато прямо в КГБ, и светила ему статья «За измену Родине». Отступных потребовали  пятьсот тысяч долларов.

Любовь Андреевна: Ого!

Ирина Петровна: Да, подруга, в таких кругах не мелочатся. Начальник собрал, что  мог и где мог, но ста тысяч все равно не хватало.
      Тогда-то он и предложил Сергею купить у него акции одного крупнейшего энергетического концерна. Предложение было уникальное, – два раза такие не делают.
      Поэтому продали мы все, что могли, включая квартиру, и купили эти акции. Сделку оформили по закону – через биржу. Первые дивиденды были небольшие, но на хлеб хватало. Но потом мы поняли, что это за бумажки.
      Уже через три года мы и купили квартиру, и все, что нужно. А Сергей уволился с работы.
        Тут вдруг, его бывший начальник через третьих лиц, стал требовать вернуть ему акции, мотивируя тем, что сделал глупость и хочет ее исправить.  Мы ответили, что сделка была честная, и расторгать ее мы не желаем. Тогда он перешел от требований к угрозам. Когда бандиты узнали, что Ленку мы отправили в Канаду, совсем озверели. Первый раз нас спасла железная дверь. Мы только успели заскочить в квартиру и захлопнуть ее, как услышали сзади выстрелы.

Любовь Андреевна: А что милиция?

Ирина Петровна: Милиция? Приехали, посчитали гильзы, пули, походили кругом, а потом и говорят: «Здесь никого нет», - и уехали.

Любовь Андреевна: Ничего себе защитнички! Вот так взяли и бросили вас?

Ирина Петровна: Нет, почему же. Лейтенант перед отъездом недвусмысленно намекнул, что в простых рабочих с «Серпа и молота» никто не стреляет.

Любовь Андреевна: Вот сволочь!

Ирина Петровна: Неделю просидели дома безвыходно, потом муж согласился с ними встретиться и все обсудить. Рассчитывать было не на кого. Сергей звонил кому-то, но никто вмешиваться не хотел.
     Тянуть было бесполезно. Когда Сергей уходил на встречу с ними, мы договорились, что он согласится на все их условия. Но Сергей поступил по-своему. Его не было неделю. Бандиты, которых наняли, ничего не смыслили в акциях, их задачей было подготовить «клиента» для совершения сделки.
      Всю неделю Сергея держали на какой-то даче. Сломали несколько ребер, выбили зубы. Но в последний момент, как рассказывал Сергей, случилось что-то непонятное. 
       Бандиты весь день ругались между собой, кому-то звонили, ездили. А на утро вообще исчезли и больше не появлялись.
       Мужа спас  бомж. Он зашел переночевать в незапертую дачу и обнаружил полумертвого Сережу. Несколько дней в реанимации, куча седых волос, а потом все потихоньку наладилось.

Любовь Андреевна: Так что же случилось? Почему же ваш злой гений не довел дело до конца?

Ирина Петровна: Обычный инфаркт. А может, и необычный, кто его знает. Короче, когда похитители позвонили, что клиент готов, и они хотят получить свой гонорар, то их работодатель отправился в чистилище. Внезапное богатство в России так же опасно, как и внезапная болезнь. Когда Сережа окончательно поправился, тут-то и началась моя депрессия.

Любовь Андреевна: А как зовут старика, у которого ты лечились?

Ирина Петровна: Лукич. Его все по отчеству называют.

Любовь Андреевна: У меня в жизни таких переживаний не было. Но в этом году я также собираюсь стать «богатой невестой».

Ирина Петровна: А ну колись, сестрица, что за клад ты нашла под своими орехами?

Любовь Андреевна: Скажешь еще! Просто бывший хрущевский рыбацкий домик, а ныне мое поместье, стоит в сказочно красивой Озерной роще недалеко от Киева. Каждый год я отказываю не менее десяти «новым русским» в продаже своего имения. Цена, как для меня, достигла астрономической суммы. И вот, в этом году я, наконец, сдалась. Сразу после сбора орехов продаю поместье.

Ирина Петровна: Ну, ты даешь! Что будешь делать с деньгами? Раздашь детям?

Любовь Андреевна: С деньгами? Весной ездила в Москву, договорилась с хозяевами нашей бывшей квартиры о её выкупе. Мечтаю остаток дней провести в родительском доме. Каких-то конкретных планов нет, там видно будет. Детям что-то дам, конечно. Но большую часть денег оставлю у себя – жить как-то надо.

Ирина Петровна: Подожди, я ведь помню твой домик в Озерной роще. Он строился еще в пятидесятые годы. Он хоть и большой, но таких денег не стоит!

Любовь Андреевна: Ты будешь хохотать до слез, когда узнаешь причину. Оказывается, в Озерной роще гнездится какой-то редкий вид дятла, занесенный в Красную книгу. Поэтому отвод участков земли под застройку запрещен. И мой старый домик с двадцатью сотками около дома и гектаром земли под ореховым садом оказался единственным частным владением во всей этой красоте.

Ирина Петровна: Понятно, решила не повторять ошибку чеховской героини и заранее продать сад?

Любовь Андреевна: У меня с Раневской даже имя и отчество одинаковые, но, надеюсь, судьба будет разная. Хотя мы с ней одинаково сентиментальны.

Ирина Петровна: А что так долго тянула с продажей? По опыту знаю, – конъюнктура рынка очень изменчива. Не дай Бог, конечно, но улетят твои дятлы или вымерзнут – что тогда?

Любовь Андреевна: Птички божии, они и есть птички, ничего с ними не случится. А тянула с продажей я по другой причине. Если честно, то мне нравилось, когда вокруг меня такая почтительная суета. Я в центре внимания, со мной уважительно разговаривают, делают подарки. Пойми, это мой звездный час! Сразу после продажи никто обо мне даже не вспомнит. Даже с деньгами я становлюсь никем. Поэтому и тянула, как можно дольше.

Ирина Петровна: Представляю, сколько крови ты испортила агентам по недвижимости!


          Звонит  мобильный телефон Ирины Петровны.


       Алло? Леночка, это ты? Откуда такой шум? Мотор дельтаплана? Ах, ты как раз над нами. Не страшно? (Ирина Петровна смотрит в небо) Ну, качни нам крылом! Ты с Вовой? Ах, с инструктором. Вова уехал в Судак? Что-то плохо слышно, сильно гудит ваш мотор, говори громче! Вова достанет билеты  на КВН? А знает Вова, сколько нас теперь человек? Ах, он привезет шесть билетов. Интересно, твой Вова хоть чего-нибудь не знает? Ну, мягкой тебе посадки.

                Выключает  мобильный.

 
        Представляешь, Любочка, она уговорила пилота мотодельтаплана и сама села за управление!

Любовь Андреевна: Она от природы такая рисковая?

Ирина Петровна: Хочет стать топ-менеджером, готовит себя к бизнесу после учебы. Вот и закаляет характер. А по-моему, просто дурит. Какой-то тайный камешек у нее на сердце, вот и кидается из стороны в сторону. А может, наркотики никак не выйдут. Посмотрим, время покажет. Главное, хоть как-то компенсировать ей недостаток родительской любви.


                Опять звонок мобильного телефона.


          Да, да, уже идем. ( К сестре) Любочка, Сергей и Анри изрядно размялись и приглашают нас с тобой на международный матч по бильярду. Проигравшего в серии из трех партий вывозят в море ночью на банане и переворачивают.

Любовь Андреевна: Вот это по-русски! Французу и не снились такие развлечения. Боюсь, как бы моя дочь не увязалась на банан со своим новым другом.


            Дамы встают, и  оживленно разговаривая, уходят.


               
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


Осень. Последние теплые дни. На сцене слева вход на веранду большого дома. На заднем плане высокий зеленый кустарник. Между кустарником и верандой видны ворота усадьбы. Через кустарник идут тропинки к озеру и в рощу. Правая часть сцены – начало орехового сада. Между ореховым садом и верандой – дачная мебель. Слышна веселая музыка и голоса людей, собирающих орехи. Возле веранды сидят трое: Любовь Андреевна, Лена и Вова. Все трое чистят картошку.


Лена: Разве это так необходимо?

Любовь Андреевна: Таков славянский обычай – если нанял работников, то обязательно должен их накормить.

Лена: По-моему, это архаическая условность. Люди за работу получают деньги, и это единственное ваше обязательство перед ними.

Любовь Андреевна: Если все свести к товарно-денежным отношениям, мир станет черно-белым. Погибнут яркие эмоциональные краски. А вы, почему молчите, Вова?

Вова: Я говорю, когда меня спрашивают.

Любовь Андреевна: Вот я и спросила.

Вова: Черно-белый телевизор хуже цветного, я согласен. Но, если по черно-белому показывают интересный фильм, а по цветному патриотическую лабуду, то я предпочту черно-белый.

Любовь Андреевна: Это хорошо там, в городе, где под рукой телефон и ты всегда можешь рассчитывать на помощь социальных служб. Здесь принято жить по другим законам. Никакие деньги не заставят людей помогать тебе в тяжелой ситуации. Кроме денег, необходимо уважение к людям и традициям.
     Картошки, пожалуй, хватит. Пойду, поставлю вариться. А вас попрошу заняться салатом.


      Любовь Андреевна уходит в дом с кастрюлей.


Лена: Ты уверен, что сегодня подходящий день?

Вова: Лучше не придумаешь. Похоже, сюда идут, так что держи язык за зубами.


      Вова и Лена поднимаются на веранду и начинают резать салат.
По тропинке со стороны озера идут Ирина Петровна и Катя.


Ирина Петровна: Последнее тепло, какое оно грустное и очаровательное…

Катя: Дядя Сережа и Анри просто обалдели от рыбалки.

Ирина Петровна: Валентин Иванович молодец! Показал им самое хорошее место.

Катя: На этом месте еще дедушка карасей ловил. Анри только с виду такой солидный, а в глубине души сущий ребенок. Он рассказывал, что у них там, в Европе диких мест почти не осталось. Если хочешь ловить рыбу, – купи лицензию. Если поймал больше, чем указано в лицензии – штраф. Эти условности убивают азарт, радость общения с природой. Анри влюблен в Украину, в Крым. Он говорит, что у нас все настоящее – и природа, и чувства.

Ирина Петровна: Ты счастлива с ним?

Катя: Не знаю, я много раз обжигалась, так что боюсь загадывать вперед. Мы всего неделю как из Марселя приехали. Меня официально зачислили на работу, так что скоро опять в Марсель, там и буду постоянно работать.

Ирина Петровна: А Анри?

Катя: Он по служебным делам будет ездить туда и обратно. Не знаю только, как матери сказать. Боюсь, опять скандал будет до небес.

Ирина Петровна: Что случилось?

Катя: Я ведь квартиру свою в центре Киева сдала фирме Анри под офис, они уже и ремонт начали. А взамен мне дали такую же в Марселе.

Ирина Петровна: Так, в чем же проблема?

Катя: Ну, вы же знаете маму, она опять начнет: «Это родовое гнездо, как ты могла». Она с братом год не разговаривала, когда он свою квартиру в Москве продал. Такая истерика была – просто ужас. Она вообще с вещами из прошлого тяжело расстается. Западное крыло этого дома, куда никого из гостей не пускают просто забито старым хламом. Вначале она мечтала, что здесь будет музей. Правда, чей музей и кому он нужен – непонятно. Потом она, наконец, оставила затею с музеем, и кинулась в другую крайность – у нее появились деньги, и она стала сорить ими направо и налево. Начала путешествовать, везде брала меня с собою за компанию…

Ирина Петровна: А ты не спросила, – откуда у нее деньги?

Катя: Пыталась. В ответ она хитро и загадочно улыбалась и говорила: «Все нормально, я знаю, что делаю».

Справа из сада, громко разговаривая, появляется Евгений Иванович и Саша.


Евгений Иванович: Сашенька, мы с тобой не первый год собираем орехи, и ты каждый раз задаешь мне этот вопрос.

Саша: Но Вы каждый раз отшучиваетесь.

Евгений Иванович: Значит, пришло время дать обстоятельный ответ.
 (к женщинам) Добрый день, милые дамы. Извините, что нарушили ваше уединение. Просто хотелось немного передохнуть.

Катя: Вам принести чаю?

Евгений Иванович: Зеленый чай был бы как нельзя кстати!

Ирина Петровна: Мне кажется, вы обсуждали что-то интересное?

Саша: Я задал Евгению Ивановичу вопрос, – почему он каждый год приезжает сюда и совершенно бескорыстно принимает участие в сборе урожая. Евгений Иванович – председатель правления банка и годовой запас орехов ему явно не нужен.

Евгений Иванович: Если позволите, начну сначала. Право на эту работу дает мне давняя дружба с Андреем Родионовичем. Да, да, не смейтесь, бескорыстный труд является благом. И как всякое благо его нужно заслужить.

Ирина Петровна: Ох, как интересно!

Евгений Иванович: Надеюсь, это не ирония?

Ирина Петровна: Ни в коем случае!

Евгений Иванович: Тогда продолжаю. Человек должен рассматривать себя как самостоятельную энергогенерирующую единицу. Как генератор, он потребляет энергию низкого качества и производит энергию более высокого качества.

Ирина Петровна: Что вы имеете в виду?

Евгений Иванович: Человек потребляет свет, солнечное тепло, в различных его видах – белки, углеводы и так далее. Как побочный продукт производит орудия труда в виде механических и электромеханических устройств, а как главный продукт – духовные ценности.


 Катя приносит чай, сладости и чашки для всех. Вова и Лена, заинтересованные разговором, спускаются с веранды.


Лена: И что – каждый человек производит духовные ценности?

Евгений Иванович: Каждый. Даже не замечая этого. Естественно, кто-то больше, кто-то меньше. Но потребность любить, сочувствовать, сопереживать, протягивать руку помощи, заложена в каждом.


Лена: А как же быть со стремлением человека иметь больше денег, машин, еды?

Евгений Иванович: Спасибо вам, мой юный оппонент, я уже стал бояться, что никто не задаст этот вопрос. Увлечение человека материальными ценностями является побочной, тупиковой ветвью его развития и я, к сожалению, совсем не исключение в этом процессе.
      Я также убежден и в том, что девяносто процентов проблем человека заключены в его голове. Чтоб уменьшить их количество, требуется гармонизировать свою энергетику. И вот тут мы подходим к главному. Бескорыстный труд играет в процессе гармонизации энергетики огромную роль.
     Недаром раньше на Руси православный батюшка назначал людям послушание. Даже человек, дошедший до крайней степени истощения в своих духовных муках, в конце послушания чувствовал себя гораздо лучше.

Лена: А что это – послушание?

Евгений Иванович: Это направление человека на общественно-полезные бесплатные  работы в церкви. Как правило, это строительство, уборка мусора или уход за больными. Даже большевики пользовались этим приемом, я имею в виду субботники.

Ирина Петровна: То есть, работа в саду нужна больше  вам, чем хозяйке?

Евгений Иванович: Абсолютно точный вывод.

Ирина Петровна: Вы меня убедили. Переодеваюсь и иду к вам на помощь!


               Ирина Петровна уходит в дом.


Евгений Иванович: Ну, что, Саша, отдохнули немного, пора и за дело. Я вижу, подъехала еще одна машина. Какая урожайность в этом году?

Саша: Где-то килограммов сто пятьдесят с каждого дерева.

Евгений Иванович: Значит, около пятнадцати тонн. Неплохой урожай!
Две машины уже загрузили, значит, эта последняя.


   Евгений Иванович и Саша уходят в сад.


    На сцене появляются Сергей Владимирович и Анри. Они несут спиннинги и большую сумку с рыбой.



Сергей Владимирович: Анри, ты уже неплохо говоришь по-русски!

Анри: (тщательно подбирая слова и с французским акцентом) Это все Катя. Она волшебник. Месяц занятий и я понимаю, что мне говорят. Для моей работы это так важно.

Сергей Владимирович: У вас с Катей как, серьезно?

Анри: Сергей, я имел много романов, но никому не делал предложения.

Сергей Владимирович: Что, в начале карьера?

Анри: О, нет, нет, не в этом дело. Просто те девушки, с которыми я был знаком, не получались у меня, как матери моих детей.

Сергей Владимирович: То есть ты не видел в них матери твоих детей?

Анри: Да, да, не видел в них матери. Некоторые легкомысленные, кто-то слишком серьезный, любит карьеру, а были и такие, которых интересует только мужчины.

Сергей Владимирович:  А Катя?

Анри: Мне кажется, Катя много страдала в жизни, и понимает, что плохо, а что хорошо. Думаю, она будет настоящая мать и хорошая жена.

Сергей Владимирович: Так ты решился сделать ей предложение?

Анри: Да, решился. Она попросила полгода на ответ.

Сергей Владимирович: Дождешься?

Анри: Эти полгода говорят о том, что я в ней не ошибся. Она абсолютно права. Дело слишком серьезное.


     На веранду выходит Любовь Андреевна.


Любовь Андреевна: Ого, сколько рыбы! В озере хоть что-то осталось?

Сергей Владимирович: Хозяйка, принимай добычу! По традиции самая большая сорвалась.

Анри: Да, да, сорвалась! Огромная барракуда!

Сергей Владимирович: Щука! У нас это называется щука.

Анри: Да, да, щука, у самый берег. Я не успел даже подойти к ней. Порвала крючок и ушла. Вот такая (показывает руками).


        Все смеются. Анри, не понимая, смотрит на Сергея Владимировича.


Сергей Владимирович: У нас есть шутка, – чем длиннее у рыбака руки, тем меньше верят его рассказам.

Анри: О, простите, она была действительно немного меньше  (показывает руками).


             Все смеются еще сильнее вместе с Анри.


Катя: Нам столько рыбы за неделю не съесть. Надо ее засолить и опустить в погреб.

Любовь Андреевна: А у меня, как назло, соль кончилась.

Сергей Владимирович: Не страшно, я сейчас съезжу в поселок, тем более у меня и сигареты кончились.

Любовь Андреевна: Ну, давайте, мы, пока накроем стол в саду для работников, они скоро заканчивают, а вернетесь, – устроим пикник для своих, прямо здесь, возле дома. Анри, берите мангал за домом и действуйте. А где Вова?


                Сергей Владимирович уходит в сторону ворот.


Лена: У него срочные дела, он уехал.


               Женщины берут подносы, кастрюли и идут в сад накрывать стол.


                Из сада выходят Евгений Иванович, Саша и Ирина Петровна.


Ирина Петровна: Никогда б не подумала, что орехи такие энергетичные. Я стояла в кузове автомобиля по колено в орехах и чувствовала, как наливаюсь силой земли.

Евгений Иванович: Теперь вы меня понимаете, зачем я здесь каждый год.

Ирина Петровна: Вполне.

Евгений Иванович: Но самые, как вы выразились, энергетичные плоды – это пшеничные зерна. Я много раз присутствовал на сборе урожая. Когда ложишься животом на кучу только что собранного зерна, и запускаешь внутрь руки, то просто физически ощущаешь поток положительной энергии. Даже самый убитый жизнью сельский алкоголик, запуская руки в зерно, начинает улыбаться. Я человек далекий от политики, но, когда еду мимо тучных полей пшеницы, кукурузы или подсолнуха, то становлюсь яростным патриотом своей страны. И совершенно нешуточно горжусь этим богатством. Была б моя воля, я бы всех действующих политиков в принудительном порядке вывозил в поле, чтоб им было стыдно.

Ирина Петровна: За что?

Евгений Иванович: За то, что, несмотря на все их бездарное руководство, страна была, есть и будет богатой.


       Перед верандой появляется Сергей Владимирович.


Сергей Владимирович: Саша, ты не посмотришь, в чем дело? Мой «Мерседес» не трогается с места.

Саша: Автомат-коробка?

Сергей Владимирович: Да.

Саша: Ну, если ни взад, ни вперед, то дело поправимое. Через час все будет готово.

Ирина Петровна: Но у нас нет с собой инструментов.
 
Саша: Современный автомеханик как чеховский доктор, без инструментов из дому не выезжает. Не волнуйтесь, я все сделаю.


                Саша уходит.


Ирина Петровна: Евгений Иванович, вы такой странный банкир! Мне рассказывали, что Вы всем бескорыстно помогаете!

Евгений Иванович: Ну, почему же странный? Нормальный.

Ирина Петровна: А я слышала, Вы оплатили учебу внуку смотрителя этого озера?  Как его, Валентина Ивановича?

Евгений Иванович: Вот люди! От кого вы это слышали?

Ирина Петровна: От ребят, что орехи собирают.

Евгений Иванович: Ну, им еще простительно такие сказки сочинять.

Ирина Петровна: Так значит, это неправда?

Евгений Иванович: Видите ли, уважаемая Ирина Петровна, здесь для ясности нужно разделить насколько понятий. Готовность к посильной помощи ближнему – это нормальное состояние каждого человека. То есть, если тебе не трудно помочь другому – помоги. Но в этом деле есть одна тонкая грань, переступать которую нельзя, ибо вы рискуете вместо удочки постоянно давать человеку рыбу. Если такое случится, ваша помощь окажется медвежьей услугой. Человек разучиться сам себе помогать, и будет тупо ожидать очередную подачку.
      Теперь то, что касается внука смотрителя озера. Тут совершенно другая ситуация. Валентин Иванович числится в банке как смотритель озера, служащие банка приезжают к нему на отдых и на рыбалку, а его внуку я помог оформить, как родственнику сотрудника банка, беспроцентный кредит на учебу.

Ирина Петровна: Вы уверены, что он отдаст этот кредит?

Евгений Иванович: За этого юношу поручился я сам.

Ирина Петровна: Ого!

Евгений Иванович: Да, да, он далеко пойдет! Мозги этого парня работают, как швейцарские часы, я даже втайне надеюсь, пригласить его на работу в наш банк.

Ирина Петровна: Ну вот, а кто только что хитрил и рассказывал о бескорыстной помощи ближнему?

Евгений Иванович: Я не хитрил. Я действительно рассказал о своей жизненной позиции. А то, что парень оказался одаренным от природы, это чистое совпадение.
 
Ирина Петровна: А как вы это обнаружили?

Евгений Иванович: Ну, во-первых, парень этот, его зовут Павел, без всяких комплексов. Просто подошел ко мне и спросил: «Евгений Иванович, я хочу учиться в университете. Подскажите, как лучше это сделать?».

Ирина Петровна: Молодец!

Евгений Иванович: Я к вопросу подошел по-деловому. Принес ряд специальных тестов и сказал, сколько нужно набрать баллов для поступления в университет.

Ирина Петровна: И как?

Евгений Иванович: С первой попытки и почти не задумываясь, он набрал максимальное количество баллов.
     А уже через год после начала учебы я задал ему один вопрос, ответ на который я сам не смог бы так четко сформулировать. Я спросил его, в чем принципиальное различие между капитализмом и социализмом.
    Он думал не больше десяти секунд, а потом сказал: «В основе капитализма, как фактор развития лежит естественный отбор, а в основе социализма – искусственный. В первом случае жизнь людей зависит от собственных способностей, трудолюбия и ума, а во втором случае – от способностей и ума тех, кто занимается искусственным отбором».

Ирина Петровна: Действительно, точный ответ.

Евгений Иванович: Поймите, я знаю по опыту. Если у системного аналитика философский склад ума, а любой топ-менеджер – это, прежде всего, системный аналитик, то не существует задач, которые бы он не решил. Именно потому, что он мыслит не штампами, а философскими категориями.


            Из сада возвращаются Лена, Катя и Любовь Андреевна.


Лена: А сколько вы платите этим работникам?

Любовь Андреевна: Деньгами - нисколько. В качестве гонорара они забирают все яблоки с тех старых яблонь, что в конце сада. Это очень ценные сорта зимних яблок.

Лена: Ох, и умная же вы женщина, тетя Люба!

Любовь Андреевна: Это не я умная, это они умные. Торгуя яблоками, они получают денег, раз в пять больше, чем, если бы я им заплатила.

Лена: А если неурожай?

Любовь Андреевна: Коммерческий риск есть везде!

Евгений Иванович: Так что, дамы, мы заработали на шашлык?

Катя: Анри уже разжег мангал. Вот только не знаю, мясо замариновано или нет?

Любовь Андреевна: А я про него совсем забыла!

Лена: Не волнуйтесь, Вова все сделал.





            Появляется Саша. Он отзывает Евгения Ивановича в сторону.


Саша: Не знаю, как и сказать, Вы тут самый опытный…

Евгений Иванович: Не тяни, что случилось?

Саша: Я уже заканчивал ремонтировать машину Сергея Владимировича и вдруг случайно обнаружил поврежденный тормозной патрубок. Я уверен, что это повреждение не случайно. Два-три нажатия на тормоз и жидкости, как ни бывало.

Евгений Иванович: Хочешь сказать, кто-то хочет подстроить аварию?

Саша: Ну, в общем, да.… То, что я полез под машину – чистая случайность.

Евгений Иванович: Ладно, пока никому ни слова. Ты устранил неисправность?

Саша: Да, я заглушил поврежденную трубку и долил жидкость, правда тормоза остались только на задних колесах.

Евгений Иванович: Тогда иди, помогай Анри, а попробую разобраться, в чем тут дело.
      

                Подходит к Сергею Владимировичу.


    Сергей, можно я украду вас у дам?.

Мужчины отходят в сторону.

Скажите, у вас с женой есть враги?

Сергей Владимирович: На данном этапе вроде нет, а что случилось?

Евгений Иванович: Кто-то повредил тормоза вашей машины. Саша все устранил, но хотелось бы разобраться.

Сергей Владимирович: Неужели все сначала?
         
Евгений Иванович: Мне кажется, что повреждение – это ерунда. По крайней мере, это не сто процентный летальный исход. Скорей всего это прелюдия каких-то событий. Давайте вместе подумаем каких.
 

Сергей Владимирович: Я езжу не быстро, даже осторожно, Ирина вообще за руль не садиться. Максимум во что-то врежемся или вылетим на обочину.
Евгений Иванович: А если усложнить ситуацию? К примеру, авария с участием двух машин?

Сергей Владимирович: Опять же для стопроцентного результата надо чтоб не было свидетелей, только тогда в аварии можно обвинить технически неисправную машину.

Евгений Иванович: Так, уже теплее! … Кажется, я знаю такое место!
 Помните мост через озеро? Скорее всего, вы должны были на нем столкнуться с каким-нибудь грузовиком. А когда стали бы разбираться в причинах аварии, и обнаружили поврежденные тормоза, то вину за столкновение возложили бы на вас. К тому же при столкновении вы наверняка получили бы сильные повреждения и не смогли выбраться из воды. А другой дороги сюда нет.

Сергей Владимирович: Логично. Тогда кто-то из присутствующих должен сообщить грузовику о нашем выезде.
               
Евгений Иванович: И мне в голову пришла та же мысль.

Сергей Владимирович: Неужели сбылось?

Евгений Иванович: О чем вы?

Сергей Владимирович: Перед самым отъездом из Коктебеля, Ира и Любочка ездили к одному старику, он живет в пещере, и чем может, всем помогает. Мы давно с ним знакомы, но дело не в этом. Ира рассказала мне, что перед  прощанием со стариком, Лукич вдруг недвусмысленно сказал: «Тебя и твою сестру скоро ждут серьезные испытания, от того, как вы их встретите, будет зависеть будущее вас и ваших детей».
               
Евгений Иванович: Этот Лукич, что колдун или провидец?

Сергей Владимирович: Нет, нет, в том-то и дело, что раньше он никому ничего подобного не говорил.
               
Евгений Иванович: Тогда вы тихонько, без паники, сообщите о случившемся жене, а я попрошу Сашу съездить посмотреть, не стоит ли на том берегу озера грузовик или автобус.

            Сергей Владимирович и Ирина Петровна уединяются у входа в сад.


             Любовь Андреевна, Катя и Лена. Накрывают на стол.   

            

Анри: Катя, откуда здесь такой хороший приспособлений для барбекю?

Катя: Этому мангалу больше лет, чем мне, его сделал Гиви, дедушкин друг, когда сюда приезжал Хрущев.

Анри: Хрущев? Не могу вспомнить, кто это?

Катя: Это бывший хозяин этого дома. Более десяти лет он руководил Советским Союзом.

Анри: А как дом попал к вам?

Катя: Хрущев подарил эту дачу моему дедушке, Андрею Родионовичу. Это была целая история.

Анри: Расскажи, очень интересно.

Катя: Мой дедушка, Берг Андрей Родионович, потомок поволжских немцев, это те самые немцы, которых еще Петр Первый приглашал в Россию. Как любой немец, дедушка привык честно и добросовестно работать, чем бы он ни занимался. Начинал он в Средней Азии на нефтепромысле, как ученик бурового мастера. Но очень скоро и сам стал буровым мастером. Бабушка рассказывала, что дед неделями не приходил домой с работы, а во время войны не было ни отпусков, ни выходных дней. Начальство заметило толкового работника, и его перевели в нефтеразведку.

Анри: А, это искать новую нефть.

Катя: Да. После войны деду, как одному из лучших вручили звезду Героя Социалистического Труда. Заочно дедушка окончил институт, и его забрали в Москву, в министерство.

Анри: А я слышал, что на советских немцев было, как его, наказание, нет…

Катя: Гонения?

Анри: Да, да, гонения.

Катя: Это правда. Деда спасло то, что он жил в Средней Азии, далеко от линии фронта, и у него был хороший начальник, полуузбек, полурусский.

Анри: Прости, перебил. Что было дальше?

Катя: Долго в Москве сидеть не пришлось. Сталин умер, к власти пришел Хрущев. Хрущев – любил Украину, и ему хотелось, чтобы на Украине было много своей нефти.  Дедушка был не просто нефтеразведчик, он был очень удачлив в своей работе. Хрущев перевел его в Киев и включил в специальную группу. Больших запасов нефти так и не нашли, а вот газа под Полтавой нашли сколько угодно. Хрущев веселился, как ребенок и всех награждал. Деду специальным актом передали в пользование эту государственную дачу. Так в нашей семье появились одна квартира в Москве, одна – в  Киеве и эта дача.


         Евгений Иванович подходит к Ирине Петровне и Сергею Владимировичу.


Евгений Иванович: Извините за банальную мысль, но у вас есть завещание?
Я подумал, если вы не политики и не чиновники, может вопрос в деньгах?
Лично я  написал завещание, в котором обозначил, что в случае насильственной смерти половина имущества переходит государству. Я сделал это по совету нотариуса. Поймите, в нашей стране люди еще не привыкли к большим деньгам, а вводить кого-то в искушение – это грех.


                На сцене появляется Саша.


Саша: Евгений Иванович, можно Вас?

Евгений Иванович: Ну, что?

Саша: Все, как Вы сказали, КАМАЗ с кирпичом припаркован в пятистах метрах от озера. Но и это еще не все, я видел, как возле нашего забора ошивается подозрительный тип. Я узнал его – это Сизый.

Евгений Иванович: Какой Сизый?

Саша: Мы вместе на зоне сидели. По воровской специальности он «баклан».

Евгений Иванович: Это как?

Саша: Хулиган, драчун, если надо кому-то  рожу набить или драку устроить за деньги.

Евгений Иванович: Так ты думаешь, он как-то связан с этим делом?

Саша: Не знаю. Твердый баклан на мокруху вряд ли пойдет.

Евгений Иванович: Почему?

Саша: На хулиганке весело живется, а мокруха – дело угрюмое. Хотя много времени прошло, люди меняются. На зоне Сизого считали ходячим несчастьем. В какой бы бригаде ни появился, у того начинались крупные неприятности. Как-то смотрящий сказал о нем сгоряча: «Таких, как Сизый опытные акушерки душат при рождении, чтоб сами не мучились, и другим жить не мешали».

Любовь Андреевна: Сейчас пойдет дождь, помогите Анри перенести мангал под навес и занесите столы на веранду.


    Все дружно взялись за работу. Слышен шум сильного осеннего ливня.





                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


 Большая открытая веранда дома. Закончился общий обед. Царит атмосфера неопределенности и напряженности. Ирина Петровна отзывает Лену в дальний угол.

Ирина Петровна: Леночка, дальше разговор оттягивать некуда. Сегодня открылись некоторые обстоятельства. Ты ничего сама не хочешь мне сказать?

Лена: Ты о чем?

Ирина Петровна: Попробую по-другому. Пойми меня правильно, ты единственная наша внучка, я и дедушка будем любить тебя при любых обстоятельствах, что бы ни случилось. Я уже давно чувствую, с тобой что-то неладно. Сними грех с души, и живи как все. Ну, решайся! Сейчас еще все можно исправить. Тот грузовик, что ждет нас с дедушкой перед озером, еще может спокойно уехать, и мы никогда больше ни о чем не будем вспоминать.

                Лена впервые за все время снимает темные зеркальные очки, ее глаза полны слез, она больше не в силах притворяться. Лена рыдает на плече у бабушки, все обращают на них внимание.

         (мужу) Все в порядке. (Остальным) Не обращайте внимания, у всех бывает неразделенная любовь. (Лене) Ну вот и славно. Не нужно ничего говорить. А когда успокоишься, позвони и скажи Вове, чтобы он никогда в твоей жизни не появлялся. А теперь, я, может, повторюсь, но это и есть самое главное. Мы с дедушкой как любили тебя, так и любим. Ошибиться может каждый. Главное, признать ошибку и больше её не повторять.

Лена: Бабушка, любимая! Если б ты знала, какой камень упал с души! Они думали, что держат меня на наркотиках, а я давно уже покупала дозы так, для видимости. Как тяжело чувствовать себя последней дрянью на земле!

Ирина Петровна: Ну, все, все. Подробности меня не интересуют. В этой истории нам с дедушкой больше всего тебя жалко. Кстати, сообщи Вове, что завещание изменено, и смысла продолжать, больше нет. Значит, договорились, к этой теме больше не возвращаемся, лады?

Лена: Лады!

    Вытирает слезы и звонит по мобильному телефону.

Евгений Иванович: Саша, похоже, история с тормозами прояснилась, остается выяснить, что здесь делает твой «друг» Сизый.

Саша: Я знаю только один способ проверить это.

Евгений Иванович: Он видел тебя?

Саша: Думаю, нет. Вот удивится при встрече. Ну, если он задумал какую-то бузу! Он мне еще на зоне надоел.

Евгений Иванович: Саша, зачем так волноваться?

Саша:  Пойду, найду его.


                Саша уходит.


Сергей Владимирович: Евгений Иванович! Представляете, какая со мной  в Коктебеле штука  приключилась. Беру я на весь день акваланг и катер с инструктором, я всегда так делаю, выделяю один день для подводной охоты. Спокойно ныряю в Лисьей бухте, гоняюсь за ни в чем не повинными рыбками и крабами, и вдруг мимо меня проплывает другой аквалангист.

Евгений Иванович: Значит, кроме вас там еще кто-то был?

Сергей Владимирович: Всё бы ничего, только в правой руке у него был поводок, а на поводке – акула в наморднике.

                Пауза.

Евгений Иванович: Как вы сказали? Акула в наморднике и на поводке?
( Хохочет)

Сергей Владимирович: Поймите меня правильно, я старый морской волк, я участвовал в походах по всему миру и много раз видел акул, но это зрелище повергло меня в шок. Во-первых, такая акула в Черном море   - это просто нонсенс, и второе – акула в образе подводного добермана – это слишком! Вначале я хотел сообщить инструктору, который был со мной на катере, но побоялся, что он отвезет меня в сумасшедший дом. А когда сошел на берег, ко мне подошел парень в штатском и спокойно объяснил. «То, что вы видели – это эксперимент по патрулированию морского дна, убедительно прошу Вас никому об этом не сообщать».
      По-моему, меня разыграли!

Евгений Иванович: (смеется) Ой, давно я так не смеялся! Можете не сомневаться, я даже знаю, кто вас разыграл. Это проделки Эльвиры!

Сергей Владимирович: Кого?

Евгений Иванович: Есть такая дамочка. Ее офис находится  в Судаке. Знают о ней немногие, рекламы она не дает, а ее телефон передают из уст в уста. Ее профиль – нетрадиционные услуги, за которые она берет огромные деньги. А платят ей в основном жены богатых людей.

Сергей Владимирович: За что платят?
Евгений Иванович: Ну, к примеру, жена летом хочет поехать к морю, а мужу все это купание и загорание надоело до чертиков. Тогда жена обращается к Эльвире. Эльвира организует для ее мужа какое-нибудь нетрадиционное романтическое приключение, мужу становиться интересно, и он опять на следующий год хочет поехать к морю. Думаю, Ирина Петровна и заказала для вас, старого моряка эту акулу на поводке и в наморднике.

Сергей Владимирович: А откуда вы знаете про Эльвиру?

Евгений Иванович: Сам стал ее клиентом. И так же как вы, заподозрил что-то неладное.

Сергей Владимирович: А как это было?

Евгений Иванович: В молодости я служил в батальоне охраны, но с тех пор не держал в руках боевое оружие. Так вот, что она для меня придумала.
      Мы ехали в Крым на своей машине, на одной из заправок у меня спустило сразу два колеса. Пока я с ними возился,  потерял часа полтора. Короче, подъезжали к  Судаку мы  уже затемно.
       Только проехали Старый Крым, как вдруг из темноты прямо перед машиной возник человек, в форме пограничника с автоматом в руках. Чтоб я остановился, он выстрелил вверх. Единственное, что меня успокаивало, так это форма. Лейтенант приказал открыть окно и скомандовал: «Поставьте машину на обочину! Мы преследуем вооруженного дезертира».
      Дальше события развивались еще интереснее. Мы вышли из машины и спрятались за ней. За соседним холмом послышалась автоматная очередь. «Вы кто по званию?» - спросил лейтенант? «Сержант» - отвечаю я. «Отлично! У меня мало людей, я не могу вам дать охрану, возьмите автомат. Мы будем атаковать дезертира с вершины холма. Возможно, он побежит по шоссе в вашу сторону. Действуйте по обстановке».
      Я, как дурак, схватил автомат, и сказал: «Есть, действовать по обстановке!» Затем лейтенант скрылся в темноте. За холмом началась перестрелка, затем крик: «Вот он!» Прямо на меня, по дороге бежал этот самый дезертир. Врать не буду, струсил. Потом вспомнил про автомат и действовал как в карауле. Крикнул: «Стой! Стрелять буду!», и дал выстрел вверх. Дезертир остановился, подбежали солдаты с лейтенантом и арестовали его.
     Лейтенант подошел ко мне, долго благодарил, и после этого мы без всяких приключений добрались в санаторий.

Сергей Владимирович: Заставила Эльвира вас по переживать!

Евгений Иванович: Зато потом я целую неделю чувствовал себя героем! Нахлынули воспоминания, запах пороха! Но через какое-то время догадался, что это обыкновенная инсценировка. Спросил супругу, и она во всем призналась. Посмеялись мы с ней, я оценил ее заботу обо мне. В общем, Эльвира добилась своего. Этот отпуск я запомнил на всю жизнь. Такой вид услуг меня заинтересовал, я разыскал Эльвиру.

Сергей Владимирович: И как она выглядит?

Евгений Иванович: Дама совершенно неопределенного возраста – можно дать тридцать лет, а можно и пятьдесят, у кого какая фантазия. Очень умна, беседовать с ней – одно удовольствие. Ее успех в том, что она работает на так называемом энергетическом уровне.

Сергей Владимирович: Это как?

Евгений Иванович: Ну, представьте себе, что каждый человек находиться на своей энергетической плоскости, или, если угодно, на своем энергетическом уровне. Для того, чтобы вступить с ним в плодотворный контакт, нужно либо перейти на его плоскость, либо перетащить на свою, либо найти общую.

Сергей Владимирович: Да, да, я понимаю, часто замечал, встретишь старого друга, которого давно не видел, и пока не пройдет какое-то время, то вроде и говорить не о чем.

Евгений Иванович: Именно! Вы совершено правы. А проходит время, энергетика выравнивается, и вы беседуете, будто не расставались никогда.
     Так вот, Эльвира работает, как разведчик. Она переходит на энергетический уровень своего объекта и только затем пишет сценарий очередного розыгрыша.

Сергей Владимирович: Понял, я бы сравнил это с работой великих артистов. Видимо, они подтягивают публику к своему высокому энергетическому уровню, за что публика им бесконечно благодарна.

Евгений Иванович: Совершенно с вами согласен.

Сергей Владимирович:  Слышите, что там за шум?
 

                Из дома слышны отдельные громкие слова.
       Наконец, отчетливо слышен голос Любовь Андреевны.


Любовь Андреевна: Мерзавка, как ты могла? Я думала, вырастила нормальную дочь, а ты ничем не лучше своего братца!

Катя: Мама, послушай меня, совершенно незачем волноваться. Это всего лишь аренда! Никому я ничего не продавала. Договор  подписан на три года.

Любовь Андреевна: Ты еще смеешь оправдываться? Вот из моего дома! Можешь забыть сюда дорогу!

Ирина Петровна: Бедная Катя! Она так боялась этого разговора! (мужу) Уведи Анри подальше, я не хочу, чтобы он это слышал. А я попробую помочь Кате.


                Ирина Петровна заходит в дом.
            Сергей Владимирович и Анри уходят в сад.

Ирина Петровна: Любочка, что случилось? Зачем так кричать?

Любовь Андреевна: А ты послушай, что она делает! Все, что мне дорого, как память, мои детки разбазаривают направо и налево!

Ирина Петровна: Насколько я знаю, Катя ничего не продавала.

Любовь Андреевна: Ах, так! Вы здесь все заодно! Значит, мать у тебя последняя  узнает новости!

Ирина Петровна: Ты слишком сурова с Катей. А с кем же ей поделиться, как не с родной теткой?

Любовь Андреевна: Спасибо тебе, сестрица, за заботу о моих детях! Ты бы лучше своими занималась!

Ирина Петровна: Люба, успокойся! Ты ведешь себя, как помещица с крепостными. Так нельзя!

Любовь Андреевна: А ты поучи меня, поучи! От тебя самой сын сбежал, а внучка – наркоманка!

Ирина Петровна: И, тем не менее, я все равно их люблю. И надеюсь, что они меня тоже любят.

Любовь Андреевна: Иди ты со своей любовью! Думаешь, я не понимаю, что происходит? Детишки слетелись сюда, как мухи на мед, почуяли добычу. И этот французишка, небось, тоже думает оторвать себе кусочек.

Катя: Мама, как ты можешь?!

Любовь Андреевна: А ты как думала, он тебя за красивые глазки полюбил?   Ведь ты давно уже не юная красавица!

Ирина Петровна: Мне жаль тебя, Люба. Твои дети совершенно не знают о твоих коммерческих планах. А бесишься ты потому, что Катя уезжает и начинает самостоятельную жизнь. Тебе бы радоваться за дочь, а ты поносишь ее, на чем свет стоит.

Любовь Андреевна: Я знаю! Ты мне всю жизнь завидовала! А теперь радуешься, что я остаюсь совсем одна! Но я совершенно не собираюсь печалиться. У меня огромные планы, и ты еще не раз мне позавидуешь!

Ирина Петровна: Очнись, Люба! В нашем возрасте все наши планы – это наши внуки, а остальное – суета. Не пили сук, на котором сидишь.

Любовь Андреевна: Перестань молоть чушь! Небось, жалела, что не у той матери родилась, когда с мужем по дальним гарнизонам ездила, а я жила в этом доме. Надеялась, что к старости меня Бог накажет за сытую и спокойную жизнь. А я вот опять, взяла и стала богатой.

Ирина Петровна: Если ты не прекратишь скандалить, я немедленно уеду, и больше не вернусь. Ты же сумасшедшая, эти деньги совсем свихнули тебе мозги.

Любовь Андреевна: Тебя никто не держит. Во всяком случае, никто меня учить  жить не будет.

Ирина Петровна: Ой, Люба, Люба, мне жаль тебя! Когда протрезвеешь от своего дурмана, будет поздно. И моли Бога, чтоб твои дети не отказались похожими на тебя. Прощай.

                Ирина Петровна выходит из дома.

    Сергей, Лена, собирайтесь, мы уезжаем!


            Выходит заплаканная Катя, к ней кидается Анри.

                Саша и Сизый подходят к веранде.


Саша: Хорош шифроваться. Если по делу, говори дело. А то сидишь битый час, тупорылишь на ворота.

Сизый: Сашок, ж не знал, что это твой ковчег. А парился у ворот, так хозяина ждал. Хозяин обещал приехать.

               Звонит  мобильный Сизого.
            
Да, да. Понял, конечно, понял. Все сделаю.

Саша: Ты что там понял, гнида?

Сизый: Сашок, ты же знаешь, мой понял! Я десять лет за понял, и до сих пор не понял.

               На веранду выходит Любовь Андреевна.

Саша: Вот тебе хозяйка, суши свой порожняк.

Сизый:  (Хозяйке) Берг Любовь Андреевна?

Любовь Андреевна: Да.

Сизый: Я по поручению Кузьмы, то есть Кузькова Игоря Афанасьевича. Уполномочен передать, что несмотря на аванс, предъяву он делать не будет, так как, в общем, понимает, что вы пострадали больше, чем он. Короче, сделка по покупке вашего имения не состоится.

Любовь Андреевна: А что случилось?

Сизый: А вы что, не знаете?

Любовь Андреевна: Что я должна знать. Объяснитесь, пожалуйста.

Сизый: Ну, как бы это, короче… пока вы отдыхали на морях, тут была комплексная экологическая экспертиза всего района. Ни одного гнезда дятла в округе не обнаружено. Они теперь гнездятся километров сто северней, климат теплеет. Вчера местный поселковый совет принял решение о продаже участков под застройку вокруг озера, и теперь ваша дача почти ни хрена не стоит.

      Любовь Андреевна, хватаясь за сердце, садится на стул.

Саша: Ну, что, Сизый, закончил свой базар? Теперь проваливай. Это частная территория и посторонним здесь делать нечего.

Сизый: (уходя) Полегче, полегче, Сашок. (поёт) Маленькая рыбка, жареный карась, где твоя улыбка, что была вчерась…

Саша: Мама, что-то случилось?

Катя: Кажется, я догадываюсь, что случилось. Евгений Иванович, теперь этот дом и сад принадлежат Вам?

Евгений Иванович: Завтра последний срок уплаты кредита, если не внести деньги, дом и участок переходят в собственность банка.

Саша: Как? Мама, ты заложила дом? Но зачем? Какая была необходимость?

Катя: Перестань! Видишь, мама и так не в себе. Евгений Иванович, что-то еще можно сделать или нет?

Евгений Иванович: Попробую пояснить вам. Любовь Андреевна сама обратилась ко мне с просьбой о кредите. Моя совесть чиста, ибо я, ее всячески отговаривал. Сейчас единственным спасением была бы Ирина Петровна. Но вы сами видели, как сестры поссорились. Я мог бы пролонгировать кредит, но мне кажется, надеяться не на что.

Катя: Я догоню тетю Иру, объясню ей все, она поймет!

Любовь Андреевна: Стой. Не нужно! Старик из Коктебеля сказал, я сама должна с этим справиться.

Саша: Мама, не волнуйся, я сниму тебе квартиру в Москве. Денег у меня хватит, за это не беспокойся.

Катя: Нет, Саша, у тебя двое детей, а я через неделю начинаю работу в Марселе. Я заберу маму во Францию.

Любовь Андреевна: Спасибо, родные, спасибо! Спасибо, что не спешите судить меня!

                Любовь Андреевна уходит в дом.

Евгений Иванович: Не нужно беспокоить маму. Давайте наведем порядок на веранде.

                Все принимаются убирать на веранде.

                Длинная пауза.

Евгений Иванович: Я много раз видел банкротства, и сам не раз бывал на грани. По опыту знаю, только сам человек может себе помочь. Вы хорошие дети, но решение о своей судьбе Любовь Андреевна должна принять сама. Любой рецепт со стороны будет, отторгнут, как инородное тело. Ей нужно время перейти с того уровня, на котором она жила раньше, и где нет решения ее проблемы, на другой энергетический уровень, где это решение есть.

           Из дома выходит Любовь Андреевна.

Любовь Андреевна: (мысленно) Какое страшное ощущение. Как будто вокруг пустота. Даже не просто пустота, а космический вакуум. Будто сотни невидимых нитей между мной и миром оборвались… Тяжело, ох как тяжело… В голове одна и та же навязчивая мысль – жить больше незачем, жизнь окончена. Гоню ее, но сил бороться все меньше. Странно, сил жить нет, но и умереть, сил тоже нет.
        Как же я дошла до такой жизни? Нет ни одного близкого человека, с кем бы я не ссорилась. И все это ради чего? Чтоб стать богатой и капризной старушонкой? Неужели это того стоило? Неужели так приятно – сидеть в богатом доме и принимать просителей-родственников… Кому хочу, – даю денег, кому хочу, – не даю… Неужели я действительно хотела такой жизни? А ведь хотела!
          Хорошо, отец не видит меня. Он бы сгорел от позора за свою дочь. А кстати, что бы он сделал в такой ситуации? Ну,  во-первых, он до такого никогда не опустился бы, но, если бы все-таки обстоятельства загнали его в глухой угол, что было б? Наверняка он начал  все сначала. Значит, и мне нужно искать работу. А что я умею делать? Почти всю жизнь я прожила в этом огромном доме. Я знаю все его возможности и больные места.
(Вслух) Евгений Иванович, а как вы намерены поступить с домом?

Евгений Иванович: Любовь Андреевна, поймите, не я решаю судьбу вашего имущества. При оформлении кредита, в случае неуплаты, обсуждался вариант использования усадьбы, как дома отдыха для сотрудников банка.
Любовь Андреевна: Значит, вам потребуется персонал?
Евгений Иванович: Думаю, да.
Любовь Андреевна: Возьмите меня смотрителем дома. Лучше меня с этим никто не справится, поверьте мне!
Евгений Иванович: Ну, если вы приняли такое решение, это в моей власти.
Любовь Андреевна: У меня еще одна, но это последняя личная просьба, можно?
Евгений Иванович: Пожалуйста.
Любовь Андреевна: Можно ко мне на лето будут приезжать внуки? Они не будут мешать отдыхающим, обещаю вам.
Евгений Иванович: Укажете это в заявлении, и мы решим этот вопрос.
Катя: Мама! (Кидается  к ней, и обнимает ее и плачет)
Любовь Андреевна: Ну, ну, что случилось? Ты плачешь?
Катя: Я не могу поверить! За всю жизнь ты впервые подумала о внуках!
Любовь Андреевна: Ну, что же, дети и внуки это единственное, что у меня осталось.
Саша: Наконец-то в нашу семью вернулись покой и согласие!
Евгений Иванович: Друзья, если все решения приняты, может, отметим начало новой жизни? (Открывает шампанское).
Любовь Андреевна: Анри, разжигайте мангал! До утра я здесь полновластная хозяйка, будем праздновать всю ночь!
Анри: О-ля-ля! Поразительно! Праздновать банкротство! Такого нет ни в один из учебник по бизнесу!
Евгений Иванович: «Есть многое на свете, друг Горацио…», что непонятно вашим мудрецам!
Саша:  Да, братан, твой Карнеги здесь просто отдыхает!
Катя: Ну, надо же и ему, бедному где-то отдохнуть. Так почему бы не в нашем новом доме отдыха!

                ЗАНАВЕС