Не отходя от кассы

- Девушка, поменяйте мне... - пожилая женщина нервно протягивает мелкую купюру кассиру. На лице у женщины нетерпение и недовольство. Ей не нравится качество купюры, и она желает заменить её на лучшую.

- Прямо сейчас не могу, не открывается доступ к деньгам. Нужно дождаться следующего расчёта наличными. Тогда поменяю, - спокойно поясняет кассир.

Женщина как будто понимает, но через несколько секунд снова нервно протягивает купюру. На лице у женщины проступает борьба с эмоциями. Кассир снова поясняет ситуацию, что заменит купюру, как только следующий покупатель будет платить наличными.

- Хорошо. Не объясняйте! - нервно прерывает её женщина. Чувствуется, что состояние женщины приблизилось к точке кипения.

Моя точка кипения тоже была где-то поблизости. Уж очень много людей субботним утром в супермаркете. Я рассчитывал справиться быстрее. Рассматриваю женщину, пока подходит моя очередь. Внутри желаю, чтобы она не была такой нервной. Да и купюра не выглядит критично ветхой, но расстояние не позволяет оценить точнее. В общем и целом, просто хочу, чтобы всё это закончилось побыстрее.

Наступил мой черёд расплачиваться. У меня в кармане приготовлена банковская карта. За расчёт по категории "продукты" мне банк вернёт два процента от суммы - кэшбэк называется. Женщина придвигается вплотную и снова что-то нервно говорит кассиру.

Тем временем, я замечаю, что с другой стороны кассы есть безлюдное пространство, так как параллельная касса закрыта. Женщина без маски. Я в маске. Повсюду развешаны объявления о социальной дистанции и борьбе с вирусом. Собираю добрую волю в кулак. Спокойно, дружелюбно обращаюсь к женщине, указывая на пространство за кассой.

- Вы могли бы обойти и подождать с другой стороны. Так будет удобнее, - говорю я.

Буквально чувствую некое замирание, миг тишины эмоций, когда женщина, под влиянием моего совета, обдумывает возможность своего перемещения. Подвоха в моём совете нет. Женщине там будет комфортнее. Она останется на расстоянии протянутой руки к кассе, но не будет на пути и вблизи покупателей. Она почти решается, и тут в ней что-то восстаёт.

- А я тоже тут стояла! А чего я должна туда идти! - вдруг сопротивляется она.

- Может быть потому, что нужно соблюдать дистанцию во время противовирусного карантина? - продолжаю взывать к её разуму из-под противовирусной маски.

- Вам надо, Вы и соблюдайте, отойдите Вы от меня, а я буду здесь стоять! - переходит женщина в агрессивный аспект, чем вызывает у меня отвращение. Я не сдерживаюсь и сообщаю его ей.

- Ну конечно, важны только Ваши деньги, и плевать на всех, плевать на правила. Ну да, Вы же тут стояли! Понимаю! - говорю я, впечатывая горькую иронию в каждое слово. Краем глаза замечаю, что кассир согласно кивает во время моей речи. Ухожу как можно скорее, уже без надежды на понимание.

Дома, спокойно обдумывая эту ситуацию, я вдруг понял, что мог бы помочь этой женщине, рассчитавшись наличными и потеряв свои два процента. Но такая мысль не пришла мне в голову в той обстановке. Мне просто хотелось поскорее уйти.

Но прежде, чем эта мысль о помощи меня посетила, я прошёл через целую серию мыслей.

Женщина. Беспомощность на её лице. Сдерживаемая истерика, несмотря на то, что кассир внятно пояснила - обменяет. Страх, что обманут. Недоверие. Неспособность успокоиться, полностью изношенная нервная система. Жалкое зрелище. Что же одни из "наших" людей сделали с другими, якобы такими же, "нашими". И ведь женщина на вид хорошая, просто затюканная жизнью до невозможности.

Вот она, разница, между "нами" и, скажем, Францией. "Мы" уже не можем поверить ближнему даже в такой простой ситуации. "Мы" больше не верим, только боимся, что "нас" - обманут, кинут, облапошат... Возможна ли какая-либо истинная революция с такими "мы"? "Нас" часто упрекают, мол, надо быть активнее в политике, надо ходить на выборы и голосовать. Но как можно голосовать хоть за кого в таком состоянии полного неверия, беспомощности, забитости? Что же "мы" сотворили с собой...

Да, вот куда могут завести мысли. О том, почему у "нас" не так, как у "них". Нет ответа единственного верного, есть общая картина, сложенная из множества "мелочей"...

*

И был другой случай. Захожу в аптеку. Там несколько окошек, можно выбрать. К каждому окошку стоит своя очередь. Да и не очередь вовсе. У окошка слева - одна женщина, у окошка справа - одна бабушка. Интуитивно ясно, что окошко слева освободится быстрее, и я прицеливаюсь идти к нему.

У окошка справа бабушка достаёт какие-то бутылочки, рецептики, кряхтит и жалким, утомлённым голосом скрипит девушке в окошко на суржике.

- Доця... Мне от это... и ось цэ... - девушка хмурится, и переспрашивает.
- Как? Как называется? Ещё раз скажите, пожалуйста? Это лекарство от катаракты?
- Так, так, доця, таракта! - кивает бабулька растерянно, напряжённо вспоминая название болезни.
- А вот это нужно? - девушка осматривает бутылочки, которые бабушка поставила на прилавок.
- Та и цэ нужно, но грошей на цэ вже немае... - вздыхает бабушка, и чувствуется, что такие вздохи ей ох как привычны.

Без раздумий подхожу, спрашиваю сколько нужно, чтобы оплатить, выкладываю купюру на прилавок.

- Спасибо, сынок... - подслеповато взглянула на меня бабушка.
- Не за что. Даже не вспоминайте, - отхожу к своему окошку. Но возвращаюсь к бабушке и говорю ей о пальминге, описанном у Хаксли.
- Бабушка, вот так на глаза руки кладите, чтобы глаз не касаться, но закрыться от света, и думайте о самом приятном, что в жизни было, и так до тех пор пока не увидите полной черноты, - путано пытаюсь в двух словах пояснить упражнение, - старайтесь вспоминать не застывшие картины, а постоянно меняющиеся событие, и расслабляться. Можно поморгать с закрытыми глазами. И старайтесь представить полную черноту. И так много раз в день, всю жизнь, - подвожу итог. Бабушка кивает, пытаясь всё запомнить.


Мои покупки завершились, а бабушка ещё у прилавка, возится с бутылочками. Подхожу снова к ней.

- Хватило денег? Всё в порядке?
- Да, спасибо.
- Про упражнение не забудьте. Это не шутка. Обязательно делайте.
- Спасибо, спасибо.

Ухожу. И тут же забываю о сделанном. Водоворот жизни принимает меня, кружа в причудливом танце.


*

Задался вопросом. Почему я помог бабушке в аптеке. И почему не помог женщине на кассе. Вопрос этот, разумеется, не единственный. Но он, как мне кажется, не так прост.